Sanctuaries

Через несколько дней после инцидента с Эстер Кэролайн поняла, что с ней что-то серьезно не так. Чувство тошноты не проходило, пропал аппетит и к крови, и к обычной еде, она была истощена. Всякий раз, когда взгляд падал на зеркало, ей казалось, что она смотрит на себя чужими глазами. Это заставило страх глубоко укорениться в ней, и она знала, что скоро придется рассказать все Клаусу. До сих пор ей удавалось хорошо скрывать это, но только из-за того, что ее мужчина был так поглощен Оригинальным Гримуаром и Эстер. Она попыталась оторвать голову от подушек, чтобы посмотреть на него, но не смогла. Тошнота и жар достигли почти невыносимого уровня. О Боже, она чувствует себя хуже, чем после укуса оборотня! Сдвинуть голову хотя бы на дюйм было невыносимо утомительно, и она никак не смогла предотвратить тихий стон при попытке. Краем глаза она увидела, как Клаус повернулся к ней и мгновенно оказался рядом. — Любовь моя, в чем дело?, — спросил он, нежно обхватывая ладонями ее лицо. Его глаза расширились, когда он пригляделся к ней повнимательнее. — Что происходит, Кэролайн? — голос повысился от беспокойства. — Я не знаю, — прошептала она, глядя в его прекрасные глаза. Темно-синий цвет напомнил ей прохладный океан и грозовые облака, что немного успокоило разгоряченный разум. — Я чувствовала себя странно с тех пор, как Эстер заставила меня выпить кровь, но со вчерашнего вечера стало только хуже. Я чувствую, что горю, у меня озноб, меня тошнит, и, кажется, я не в состоянии даже поднять голову. Моя... моя голова и спина тоже начали болеть этим утром, и кажется, что болит каждая мышца, — голос понизился. — Что со мной, Никлаус? В мгновение ока он тенью метнулся в ванную. Кэролайн услышала звук льющейся воды, но прежде чем она успела даже подумать о том, чтобы повернуть голову, он снова оказался рядом с ней, нежно вытирая ее лицо прохладным влажным полотенцем. Ее глаза закрылись. — Мммм, так хорошо. Она заметила легкую дрожь в его голосе, когда он ответил: — Я подозреваю, что это из-за связи с носителями Бледной Крови. Но позволь мне убедиться. Он вытащил из кармана телефон и набрал номер, не прекращая своих нежных манипуляций. Пока шел звонок, он перенесся обратно в ванную, чтобы освежить маленькое полотенце, и Кэролайн услышала, как он говорит на, как она уже поняла, хинди. Прервав связь, он подошел и сел рядом с ней на кровать, нежно вытирая ее руки и грудь прохладной тканью. — Как бы мне ни хотелось это сделать, я не заключу тебя в свои объятия, моя милая малышка. Боюсь, что тебе и так достаточно тепло. Он улыбнулся ей, взяв за руку и покрывая мягкими, нежными поцелуями ее разгоряченную кожу. — Нам нужно дождаться ответа от мужчины, которого я нанял для защиты человека в Дарджилинге, но, судя по вашим симптомам, моя теория заключается в том, что один из носителей Бледной Крови заразился тифом, и благодаря связи ты разделяешь его страдания. Заклинание довольно сложное, в стиле моей матери. Ты ощущаешь не все их болезни и травмы, а только те, что действительно опасны для жизни. Сыпной тиф может привести к летальному исходу, если его не лечить, вот почему тебе так плохо. К счастью, это заболевание относительно легко поддается лечению антибиотиками. Я думаю, ты не умрешь от этого, поскольку в Германии в любом случае есть ещё один носитель бледной крови, но всякий раз, когда кто-то из них близок к смерти, ты будешь страдать вместе с ними. Кэролайн уставилась на него, не уверенная, правильно ли она его расслышала. — Значит, от чего бы ни умер последний из них, я умру от этого? Его глаза закрылись, когда он, очевидно, пытался подавить свой страх. Когда он ответил, его голос был ровным, но он просто шептал. — Да. Я уверен, что именно так это и работает. Отчаяние захлестнуло ее. На долю секунды она почувствовала себя обиженным малышом, топающим ножкой. Почему я? Почему это всегда, всегда происходит именно со мной? Почему никто просто не позволит мне быть счастливой? Она знала, что Клаус сделает все, что в его силах, чтобы мужчина в далеком Дарджилинге выздоровел, и, по-видимому, сейчас это не было вопросом жизни и смерти. Но что, если... Нет. Она не стала бы думать о бесконечных способах, которыми два носителя Бледной Крови могли бы встретить свой конец. То, с чем приходилось сталкиваться каждому человеку. Смертность. Ее звали Кэролайн Майклсон, и она была достаточно храброй и сильной, чтобы жить с таким же риском умереть, на который шли ее мать, Мэтт и все ее бывшие одноклассники. Как и она сама жила семнадцать лет. И кто знает, может быть однажды они найдут возможность обратить заклинание вспять. С огромным усилием она приподнялась на локтях и спокойно посмотрела на мужа. — Ты добьешься его исцеления, защитишь их обоих и их потомство. Я переживу все, что с ними случится. Это не то, как я надеялась провести вечность с тобой, Никлаус, но пока я с тобой, я всё выдержу, и ты тоже. Он покачал головой. — Нет, Кэролайн. Я никогда не смирюсь с тем, что ты так легко можешь умереть. Я разорву эту связь и убью каждого, кто встанет у меня на пути. Я не позволю тебе жить в страхе каждый день, и я не потеряю тебя. Она улыбнулась, пусть слабо, но очень нежно. — Ты меня не потеряешь, обещаю, любимый. — Ты не можешь обещать мне этого, Кэролайн, до тех пор, пока твоя жизнь связана с человеческими. Повтори мне эти слова, как только связь разорвется. А это произойдет, я клянусь тебе. После очередного дня болезни Кэролайн стало лучше. «Доктор» Майклсон оказался прав – мужчина в Дарджилинге действительно заболел тифом, но поскольку смертельная опасность ему больше не грозила после приема необходимых лекарств, Кэролайн пошла на поправку. Клаус не отходил от нее ни на шаг, он не спал и не ел до тех пор, пока не появилось видимое доказательство улучшения. Она проводила каждый час бодрствования, размышляя о произошедшем и том, чего следует ожидать в будущем. Пытаясь смотреть на сложившуюся ситуацию под разными углами она все равно постоянно возвращалась к одному-единственному возможному выводу относительно того, что должно было произойти. Это было бы самое трудное, что ей когда-либо приходилось делать, и она знала, что Клаус придет в ярость, как только она ему расскажет. Чуть раньше он отнес ее в ванну, осторожно опустив в божественно теплую пену. Пока она с закрытыми глазами погружалась в успокаивающую воду, наслаждаясь облегчением от того, что больше не чувствовала себя такой больной и слабой, он быстро сбегал в местную больницу и вернулся с несколькими пакетами крови, отнес стакан с кровью в ванну и положил небольшую стопку одежды на стул. — Возможно, ты захочешь одеться, любовь моя, так как у нас гости. Бросив взгляд на дверь ванной, она вопросительно посмотрела на него. Он улыбнулся и провел рукой по ее влажным волосам, когда снаружи послышался голос. — Пожалуйста, дорогая сестра, не чувствуй себя обязанной вообще что-либо надевать. Я уверен, что мы будем в восторге от открывшегося вида. Кол! С легкой улыбкой она положила руку на плечо Клауса и нежно погладила его. — Твои журналы для взрослых задерживают в печати в этом месяце? — выпалила она в ответ. Клаус наклонился и приподнял ее подбородок, накрыв губы своими. Они задержались на мгновение, прежде чем он прервал поцелуй и встал с края ванны. — Не торопись, моя дорогая, — пробормотал он. Десять минут спустя Кэролайн вошла в комнату и обнаружила Клауса, Элайджу и Кола, собравшихся вокруг стола и корпящих над множеством рукописей. Ее сердце радостно сжалось при виде своего мужчины и шурина. Они выглядели мирно, как настоящие братья, и она почувствовала себя еще хуже из-за того, что собиралась предложить. Кэролайн не сомневалась, что они разрабатывали один из тех сложных, хитроумных планов, которые так нравились Клаусу и Элайдже, но что-то подсказывало, что на этот раз, когда все сговорились против них, требовалось гораздо больше. Когда они услышали ее, Элайджа встал и подошел, чтобы заключить ее в объятия, очень внимательно изучая ее лицо. — Я рад видеть, что ты выздоровела, сестра, но в то же время я потрясен тем, что Эстер сделала с тобой. Полностью согласен с Никлаусом. Мы найдем выход из этого. Да. Мы найдем. И на этот раз речь пойдет не о сложных планах и безумных контрзаклинаниях. Кол кивнул, быстро обняв ее. — Сожалею о том, что с тобой случилось, Кэролайн. Эстер заплатит. Я не могу поверить, в то, что она действительно моя мать. Улыбнувшись им двоим, Кэролайн подошла к мини-бару и достала из него еще один пакетик с кровью, выдавив содержимое в стакан. Медленно потягивая кровь, она подошла к столу, взяла Клауса за протянутую им руку и села к нему на колени. Он притянул ее к себе, прежде чем вернуть свое внимание к братьям. — Я усилил наблюдение за двумя носителями Бледной крови с тех пор, как мы узнали об их влиянии на Кэролайн. Моим первоначальным намерением было обеспечить их защиту только людьми, чтобы не привлекать к ним никакого сверхъестественного внимания, но полагаю, что в конце концов этого будет недостаточно. Поэтому я отправлюсь в Индию и Германию при первой же возможности, чтобы внушить местным вампирам защищать этих людей любой ценой. Элайджа, Кол, какое-то время вам придется самим позаботиться обо всем остальном. Как только я вернусь, мы... Он замолчал, когда Кэролайн прочистила горло. — Извините, что прерываю вас, Никлаус, но я не думаю, что в этом есть необходимость. Все трое выжидающе уставились на нее. Сделав глубокий вдох, она немного откинулась назад, чтобы посмотреть Клаусу в глаза. Он определенно впадет в истерику, как только она закончит, но она надеялась, что Элайджа и Кол вразумят его. — Я много думала в последние дни, и все сводится к двум людям. Ты и я. Эстер хочет, чтобы ты уничтожил Другую Сторону, и для этого ей нужны мы оба. Марсель и Бонни хотят покончить с существующими вампирскими линиями и создать новые, для чего им нужен ты, потому что у тебя есть Оригинальный Гримуар. Все они знают, что угрожать мне — это единственное, как можно на тебя повлиять. Вынуждая меня уйти, привязывая меня к жизням пары людей... всегда найдется что-то, что они смогут придумать, чтобы отвлечь твое внимание от того, что действительно важно, и вымогать то, чего они хотят. Я - обуза, Никлаус. Она подняла руку, когда он хотел возразить. — Ты же знаешь, что это так. Я подвергаю опасности вас, а впоследствии и всех остальных. Есть только один выход из этой ситуации, чтобы ты больше не был уязвим и открыт для шантажа. Она сделала паузу и сглотнула, сжав губы в тонкую линию. — Мне придется умереть. Его реакция оказалась хуже, чем она ожидала. В мгновение ока он впечатал ее в ближайшую стену, обхватив рукой за горло, его голос превратился в надломленный рев. — Нет, нет и еще раз нет! Мы даже не будем это обсуждать! Мне все равно, что ты считаешь себя чертовой мученицей, что ты думаешь, что помогаешь мне и всем остальным. Никогда. Ты меня слышишь? — к этому времени он уже почти кричал. — Ты никогда больше даже не подумаешь об этом! Элайджа положил руку на плечо своего брата. — Никлаус, ты делаешь ей больно. Рука, сжимавшая ее горло, ослабла, но он не выпустил ее из своей железной хватки. — Кэролайн, я никогда ни к чему так серьезно не относился за всю свою жизнь. Упомяни о своей смерти еще только раз, и я внушу тебе. Какой бы ни была твоя идея, это не вариант! — Никлаус, — прошептала она, обхватив ладонями его лицо. — пожалуйста, выслушай меня. Я точно знаю, что ты чувствуешь, и я бы отреагировала точно так же, если бы ты сказал что-нибудь о своей смерти. Но, пожалуйста, любимый, ты должен выслушать меня. Она знала, что ее прикосновение успокаивает его, как всегда, но он упорно боролся с этим ощущением. — Ни при каких обстоятельствах я не позволю тебе подвергать свою жизнь риску, я ничего не хочу об этом слышать. Я поклялся защищать тебя от всего, и это включает в себя тебя саму, когда ты ведешь себя глупо и безрассудно. Я ничего этого не потерплю, это понятно? — он зарычал, скрежеща зубами. Майклсон-старший кивнул. — Сестра, я бы не стал формулировать это так же, как это сделал мой импульсивный брат, но я действительно согласен с Никлаусом. Твоя смерть - это не вариант, ни при каких обстоятельствах, я должен признаться, что несколько удивлен, что ты вообще об этом подумала. Брат, отпусти Кэролайн, ладно? — добавил он, крепче сжимая плечо Клауса. Одобрение Элайджи, по-видимому, в какой-то степени успокоило ее мужа. Он отпустил ее и отошел на пару шагов. Затем повернулся к мини-бару, достал маленькую бутылочку односолодового виски и осушил содержимое одним глотком. Повернувшись к ним спиной, он подошел к окну и покачал головой. — Как ты можешь даже думать о чем-то подобном? — бесцветно пробормотал он в стекло, оставив на нем пятно от дыхания, которое почти мгновенно исчезло. — После всего, через что мы прошли, после того, как почти сломались из-за потери друг друга... Как, Кэролайн? Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, заговорил Кол. Сначала его глаза тоже расширились, но потом он задумчиво наблюдал за происходящим, обдумывая услышанное. — Если это то, о чем я думаю, сестра, то это, возможно, не самая худшая идея. Заткнись, Ник, — прорычал он, когда его брат резко обернулся и уставился на него. — Я не говорил, что согласен. Но я думаю, что моей сестре, по крайней мере, следует дать шанс объясниться. С быстрой ухмылкой она кивнула младшему Майклсону. — Меня немного пугает видеть в тебе голос разума, но это мир сверхъестественного, может быть всякое. Кол подмигнул и ухмыльнулся. Элайджа, казалось, взял себя в руки и сел за стол, после того как достал бутылку белого вина из мини-бара. — Я приношу извинения, Кэролайн. Конечно, мы выслушаем тебя, сестренка. Никлаус, присоединяйся к нам, хорошо? Клаус только покачал головой и снова уставился в окно. Кэролайн вздохнула и перевела взгляд на братьев. — Как только я уйду, — начала она, отчаянно пытаясь не обращать внимания на то, как Клаус напрягся и схватился за подоконник при ее словах. — произойдет пара вещей. Во-первых, заклятие, связывающее меня с носителями Бледной Крови, будет разрушено, и Эстер потеряет свое влияние. Во-вторых, Сигнум больше не сможет быть завершен, и не останется никакого способа уничтожить Другую Сторону, по крайней мере, на тот момент. Эстер поверит, что она застряла навсегда. В-третьих, Никлаус может сконцентрироваться на выполнении того, что должно быть сделано, ни на секунду не беспокоясь о моей безопасности. При этих словах он действительно повернулся к ней лицом. Его глаза впились в нее, горящие яростью и отчаянием, но он не сказал ни слова. Он просто пристально посмотрел на нее, зная, как больно ей будет видеть боль в его глазах. О, и она его понимала! Его ярость, его страх, его боль при одной только мысли о том, что он может потерять ее... Я знаю, что ты чувствуешь, любовь моя, поверь мне, я это чувствую! — Сначала тебе придется уничтожить колья, Элайджа. Это сузит способы вас убить, ребята. Как только это произойдет, я умру и перейду на Другую сторону. С низким рычанием Клаус оказался у нее перед носом, поднял ее со стула и очень грубо схватил за руки. Я не повторяюсь, Кэролайн. Там. Это... Ни в коем случае. В... Блять. Черт возьми! Кэролайн прильнула к нему, прижалась щекой к щеке и закрыла глаза. Все его тело было совершенно неподвижным, челюсть напряжена, он даже не дышал. — Никлаус, — прошептала она, нежно касаясь его щеки своей, — дай мне закончить, пожалуйста. Хорошо? Он отпустил ее и уставился на нее сверху вниз, явно раздумывая, то ли притянуть ее к себе и прижать так крепко, как только может, то ли как следует отшлепать. В конце концов, он не сделал ни того, ни другого, а вернулся на свое место у окна. Вздохнув, она села и продолжила. — Как только я окажусь на Другой стороне, ты положишь конец плану Бонни и Марселя. Идея позволить Бонни провести ритуал по созданию Первородной Ведьмы хороша — это убьет Марселя и создаст ведьму, достаточно могущественную, чтобы воскресить меня и уничтожить Другую Стороны, как только я вернусь, а наш Сигнум, наконец, станет золотым. Тебе нужно будет подготовить ведьму для этого, и я абсолютно уверена в Давине. Теперь все трое смотрели на нее, и она могла видеть, как Элайджа и Кол прокручивают сценарий в своих головах, взвешивая все "за" и "против". Клаус скрестил руки на груди и не произнес ни слова, но его хмурый взгляд был не менее мрачным, чем минутой ранее. — Итак... что вы думаете? — робко спросила она после нескольких минут молчания. Кол собирался заговорить, когда Элайджа бросил на него предупреждающий взгляд и заставил замолчать резким жестом. Оба брата посмотрели на Клауса, который подошел к мини-бару, чтобы выпить еще. Когда он наконец заговорил, его голос был холодным и отстраненным. — У твоего замечательного маленького плана есть только один маленький недостаток, леди. Нет никаких причин, по которым ты не могла бы отправиться непосредственно в Вечное Царство мертвых. Ты не сделала ничего, чтобы попасть именно на Другую сторону. Забудь об этом. — Ты в курсе, что я убила человека сразу после того, как меня обратили? Издав нечто среднее между фырканьем и раздражением, он покачал головой. — В твои намерения никогда не входило убивать его. Ты поддалась своим инстинктам и не могла противостоять им так скоро после обращения. С тех пор ты никого не убивала, поэтому крайне маловероятно, что тебе удастся даже увидеть Другую Сторону. — Закрыв глаза, Кэролайн поняла, что ей придется сделать выбор прямо здесь и прямо сейчас. Ее принципы, ее мораль и убеждения противостояли ее любви к своему мужчине, ее семье и ее друзьям. Клаус был прав насчет Другой стороны, и она не учла этого, но где-то в глубине души она знала, что ее план был единственным имеющим шанс на успех. Ей придется принести жертву, которая будет лежать на ее совести очень, очень долго, если не навсегда. Но на самом деле у нее не было выбора. Это было для них всех. И... это было ради нее. О, но она так не хотела совершать хладнокровное убийство! Как она может даже думать об этом? Пожалуйста, дорогой Бог и все остальные, простите меня. — Я… Я... убью оставшихся двух носителей Бледной Крови. Я всего лишь чудовище. Отвратительный, злой монстр! Кол кивнул, совершенно не обращая внимания на ее дрожащий голос. — Этого должно быть достаточно, чтобы отправиться на Другую сторону, и устранило бы оставшийся риск для нашей семьи. И это убьет тебя из-за связи с ними. Клаус сделал шаг к ней. Не глядя на своих братьев, он тихо сказал: — Элайджа, Кол, вы не могли бы оставить нас с Кэролайн наедине на некоторое время? Возвращайтесь сюда через час. Поднявшись со стула, Элайджа схватил Кола за руку и потянул его вверх. — Конечно, брат. Мы вернемся. Как только двое других Майклсонов ушли, Кэролайн сделала глоток вина из бокала Элайджи, чтобы подготовиться к часу гнева Клауса. Но сейчас он молчал, глядя на нее сверху вниз с загадочным выражением на лице. Через некоторое время он покачал головой. — Помимо того, что об этом не может быть и речи, я даже не могу подобрать слов, в твоем сценарии слишком много переменных. Мы не знаем, какие опасности поджидают тебя на Другой стороне, сможем ли мы узнать заклинание воскрешения, сколько времени потребуется Давине, чтобы достичь уровня знаний, необходимого для выполнения этого заклинания. Но все это не имеет значения. Что имеет значение, так это тот факт, что ты умрешь, Кэролайн. — Я уже умирала, но вот я здесь. Нетерпеливым жестом он отмел ее возражения. — Я серьезно. Я совершенно определенно ни с чем из этого не согласен. Боги мои, женщина, неужели ты все еще не поняла, что значишь для меня? Сердце Кэролайн разбилось вдребезги, когда она услышала его напряженный голос и увидела отчаянный страх в глазах. Она так же, как и он, боялась больше его не увидеть, но верила в него. Он перевернул бы небо и землю, чтобы вернуть ее, и они прожили бы вечность вместе. — Никлаус, именно потому, что я знаю, что значу для тебя, я сделаю это! Я не позволю тебе жить в постоянном страхе за мою безопасность до конца веков только потому, что твоя жуткая мать связала меня с жизнями смертных. Мы будем вместе на протяжении всех грядущих эпох, и я хочу, чтобы ты выполнил свое обещание отложить меч на некоторое время после того, как все это закончится. Если тебе придется проводить каждый день в опасениях, что носители Бледной крови могут вымереть, мы никогда не сможем этого сделать. И я хочу исключить любой шанс того, что тебя и нашу семью когда-либо убьют. В несколько шагов он оказался перед ее креслом и опустился на колени, взяв ее руки в свои и заглянув ей в глаза. — Ответь мне на один вопрос. — Конечно, — пробормотала она, сжимая его руки и страстно желая, чтобы он заключил ее в свои объятия. — Ты хоть помнишь, что сделала с нами обоими разлука, которая, кстати, закончилась всего несколько недель назад? Она закрыла глаза, а когда снова открыла их, слезы угрожали пролиться от воспоминаний о той мучительной боли, которую им двоим пришлось пережить друг без друга. И все же она должна была сохранять спокойствие. На этот раз все будет по-другому. Они оба знали, что это будет временная разлука, оба знали, за что борются. — На этот раз никто из нас не сорвется с катушек, Никлаус. У тебя есть задача, которую ты должен выполнить, а я буду в безопасности на Другой стороне. Считай ее чем-то вроде моего убежища, пока все не закончится, если хочешь. Клаус зарычал. Прежде чем она поняла, что происходит, он перенес ее на кровать, прижал к изголовью и оседлал. Глядя на него широко раскрытыми глазами, Кэролайн затаила дыхание, когда он приблизил ее лицо к своему и очень осторожно поцеловал в уголок ее рта. — Ты действительно хочешь снова остаться без этого? — прошептал он, зарываясь руками в ее волосы, его губы были такими мягкими и теплыми на ее коже. — Или этого? Он поцеловал другой уголок ее рта, в то время как его пальцы двинулись дальше, нежно поглаживая затылок. Глаза Кэролайн закрылись, и она никогда еще не испытывала такого искушения просто поддаться его нежным, легким, как перышко, прикосновениям и позволить ему заставить ее забыть обо всех тревогах. — А как насчет этого? — выдохнул он прямо перед тем, как накрыть ее рот своим, пробуя на вкус ее губы, ее язык, ее кожу. Они растворились в любящем, изысканном поцелуе, заставляющем упасть в объятия друг друга и отдавать, отдавать, отдавать. Не было ничего, кроме слепого желания щедро одарить друг друга. Приложив величайшие усилия, Кэролайн наконец прервала поцелуй. — Нет, я никогда больше не хочу быть без этого, без тебя, вот почему я должна это сделать. Мы должны это сделать. Ты серьезно веришь, что я в восторге от перспективы расстаться с тобой, пусть даже ненадолго? Неужели ты думаешь, что я с нетерпением жду смерти? Я в ужасе, Никлаус, и мне безумно ненавистна эта мысль. Но... могу я попросить тебя об одолжении, любовь моя? — мягко сказала она, проводя ладонями по его рукам и спине. Он выдохнул и прикусил губу. — Я не склонен оказывать тебе какие-либо услуги прямо сейчас, — прорычал он уже слабее чем раньше. — Подумай немного над тем, что я сказала. Я присоединюсь к Элайдже и Колу или останусь здесь с тобой, как хочешь. Постарайся подумать как Клаус-воин. А потом скажи мне, что ты думаешь. Ты сделаешь это для меня? — спросила она, очень строго глядя на него. Было ясно, что он переживает серьезную внутреннюю борьбу. Он хотел отказать ей в просьбе наотрез, но не смог. Она всегда прислушивалась к нему, как бы временами ей ни нравился ход его мыслей, и он никак не мог отказаться хотя бы подумать о ее предложении. Спустя долгое время он кивнул. — Я сделаю это, — он придвинулся и прислонился к изголовью кровати прямо рядом с ней. — Останься. Со вздохом бесконечного облегчения Кэролайн забралась в его объятия, улыбаясь тому, как он притянул ее к своей груди и поцеловал в волосы. Затем он замолчал, и она закрыла глаза, пытаясь расслабиться и, может быть, даже немного задремать. Примерно через полчаса она почувствовала, как он пошевелился, и сонно открыла глаза, потягиваясь рядом с его телом и наслаждаясь тем, как он крепко прижал ее к себе, по-хозяйски положив руки на поясницу. Внезапно он начал шептать, его губы почти касались мочки ее уха. — Я не могу согласиться с этим, моя дорогая. Со стратегической точки зрения, это, конечно, не самая худшая из идей, но как ты думаешь, что произойдет с моим разумом и сердцем, если мне придется смотреть, как ты умираешь? Ты серьезно веришь, что я смог бы сосредоточиться на том, что мне нужно сделать, хотя бы на одну минуту? Нет, моя Кэролайн. Нам придется найти другой способ. В его голосе звучала решимость, и она ожидала, что он скажет именно это. Но чем больше она думала о своем плане, тем больше убеждалась, что поступала правильно. Потребовались бы совместные усилия ее, Элайджи и Коула, чтобы образумить его, но они просто обязаны были сделать это. Уткнувшись головой в изгиб его плеча, она скользнула одной рукой под рубашку, пока не коснулась его обнаженной кожи. Не гладила его, а просто позволила своему теплу согревать. — Как только я окажусь на другой стороне, со мной абсолютно ничего не может случиться, и ты полностью сосредоточишься на спасении всех нас от вымирания. Послушай, Никлаус, тебе не кажется, что быть вместе, не беспокоясь о том, что тебя и твоих братьев убьют, стоит короткой разлуки? Клаус покачал головой. — Во-первых, ничто и никогда не стоило того, чтобы потерять тебя. Ничего. Во-вторых, мы понятия не имеем, как долго будем разлучены. Я не сомневаюсь, что Давина умна и быстро учится, но может пройти очень много времени перед заклинанием постоянного воскрешения, которое вернет тебя навсегда, а не временно. В-третьих, я никогда не позволю тебе отягощать свою совесть, свой свет убийством двух невинных людей. Я надеюсь, ты признаешь, что я действительно немного знаю тебя, любовь моя, и ты никогда не смогла бы жить с этим, независимо от причины совершенного. Он так хорошо меня знает. Но как же тогда я смогу перейти на Другую сторону? И если я не умру, убив этих двух человек, тогда как...? С любящей улыбкой она оседлала его, обхватив ногами за талию и проведя костяшками пальцев по его щеке. — Ты прав, Никлаус, и я уверена, что мы найдем другой способ переправить меня на Другую сторону. Итак, скажи мне, какие еще риски ты видишь? — спросила она, не сводя глаз с его напряженного лица. Его голова со стоном откинулась на спинку кровати. — Я рискую потерять тебя! И ни при каких обстоятельствах я не соглашусь ни на какой план, который предусматривает даже самую минимальную возможность того, что это произойдет! Он схватил ее за лицо, и сердце Кэролайн болезненно сжалось, услышав муку в его голосе. — Когда я нашел тебя в Ушуайе, я сказал тебе, что я воин, но у меня недостаточно сил, чтобы когда-либо снова пережить потерю тебя. Я имел в виду именно то, что сказал. — Вот почему ты не потеряешь меня, а я не потеряю тебя. Ты самое сильное и могущественное существо в мире, и ты победишь наших врагов в мгновение ока, чтобы вернуть меня так быстро, как только сможешь. Точно так же, как я соберу все свои силы, чтобы противостоять тьме по ту Сторону и вернуться к тебе с моим нетронутым светом. Мы можем это сделать. Ничто, даже смерть, не достаточно сильна, чтобы разорвать нашу связь. Ты сомневаешься в нас? — с вызовом спросила она. Покачав головой, он ответил: — Нет, конечно, я ни на секунду не сомневаюсь. Он вдохнул. — Кэролайн, не окажешь ли ты мне сейчас услугу? Она кивнула. — Обними меня, закрой глаза и поставь себя на мое место. Подумай обо всем с этой стороны. Я хочу покончить с собой и перейти на Другую сторону, а ты - та, кто должен остаться и смотреть, как я умираю. Фу. Удар ниже пояса. Очень сильный удар. Но она сделала, как он просил, обвив его руками и прижавшись щекой к его щеке, вдыхая его запах, как делала всегда, когда он был так близко. Крепко зажмурившись, она представила Клауса, проткнутого колом из белого дуба. Иссхохшим. Умирающим. Боль, пронзившая ее при виде этой картины, была удушающей. Она прижалась к нему, чувствуя, как его руки заключают ее в свои объятия. — Понимаешь, что я имею в виду? — пробормотал он. — Это пугает меня так же сильно. Молча обнимая друг друга каждый из них погрузился в видение своего личного ада. Но Кэролайн знала, она не должна позволять ему отговаривать ее. Было также ясно, что она нуждалась в большей поддержке и других точках зрения. Она нуждалась в своих братьях. — Как насчет компромисса? — тихо спросила она. — Как насчет того, чтобы обсудить это с Элайджей и Колом, рассмотрев план со всех возможных сторон, учитывая каждую мелочь? Если в конце этого разговора ты все еще будешь считать, что есть лучший способ, я соглашусь с любой альтернативой. Договорились? — Кэролайн, я... Она приложила палец к его губам и покачала головой. —Ты не соглашаешься с моей идеей. Ты просто соглашаешься обсудить ее, хорошо? Она собирается умереть. Кэролайн все еще не могла по-настоящему осознать все, хотя это была ее собственная идея. Через часы совместного обсуждения Элайджа и Кол встали на ее сторону, что не понравилось Клаусу. Все трое переждали его истерику неподвижно, точно зная, что он чувствует, позволяя ему выместить на них свою черную ярость и пробирающий до костей страх, не сказав ни единого слова. Когда он, наконец, закончил и увидел, что она не передумала, то просто посмотрел на нее и пробормотал: — Делай, что хочешь. Но делай это без меня. Кэролайн покачала головой, в ее глазах внезапно появилась всепоглощающая паника, и эта паника в конце концов заставила его уступить ее отчаянной мольбе. — Нет. Ты нужен мне, Никлаус. Я должна знать, что ты тот, кто руководит шоу. Я должна знать, что мой муж, долбаный первородный гибрид, покоряет мир ради меня. Иначе мне не хватит сил ни на что из задуманного. Давай сделаем это вместе, любовь моя. Для нашей семьи. Для нас. Пожалуйста. Так они оказались на пути к Черной ведьме, что жила в глубине лесов за пределами Джексона. Элайджа встречался с этой женщиной однажды, много лет назад, и он отметил, что та была так же хороша в простой темной магии, плюс скорее всего не была на вербене, учитывая свое отшельничество. К ее тайному, огромному облегчению, Клаус категорически не позволил Кэролайн убить кого-либо, чтобы обеспечить ее переход на Другую сторону, уговорив воспользоваться услугами Черной ведьмы, поскольку это якобы имело тот же эффект, когда делалось из чисто эгоистических побуждений. Так что всю дорогу она ломала голову над тем, о чем бы попросить ведьму. Клаус молчал, глядя на дорогу впереди. Он ни разу не взглянул на нее с тех пор, как они покинули Натчез. Это беспокоило ее, так как она действительно не хотела провести свои последние пару дней в ссоре. Она нуждалась в его любви, его силе, его тепле, и больше всего на свете ей были нужны его слова поддержки, что в конце концов все будет хорошо. Кэролайн была напугана тем, что ожидало ее по ту сторону, а Клаус был единственным, кто мог разделить эту тревогу. Она знала, что он неустанно борется со своим собственным отчаянным страхом, но все же... Пожалуйста, Никлаус! Ты нужен мне больше, чем когда-либо. Подъехав к опушке леса, Клаус припарковал машину на крошечной тропинке и заглушил двигатель. Кэролайн открыла дверь и услышала успокаивающие звуки природы. Щебет птиц, шелест листьев на ветру, звериная лапа, касающаяся сухой земли, а затем поглощаемая мхом. Сквозь величественные тени высоких деревьев проникало мало света, а воздух был свеж и чист. Еще один маленький момент осознания того, насколько прекрасен мир... и как ей было страшно покидать его. — Еще не поздно вернуться обратно, — прервал ее размышления Клаус, его голос был отстраненным. Нет, я просто не вынесу такой холодности ни сейчас, ни когда-либо еще. Это больно, разве ты не понимаешь? Она почувствовала, как страх пробивается на поверхность, вскипая внутри нее подобно гейзеру и вызывая горькие слезы на глазах. Привалившись к ближайшему дереву, она закрыла лицо руками и заплакала. Не прошло и двух секунд, как она оказалась в его объятиях, чувствуя, как он окружает ее и снова делает целой. — Ты хотела этого, Кэролайн, — прошептал он прерывающимся голосом. — Нет, — пробормотала она. — я не хочу этого. Ни в малейшей степени. Но это единственное разумное, что можно сделать, разве ты не видишь? Мы уже проходили через это миллион раз. Пожалуйста, ты можешь просто быть рядом? Немного отодвинувшись, она посмотрела в его лицо, сердце защемило от чистой красоты, которую оно таило в себе для нее. — Никлаус, мне страшно. Я так невероятно напугана! Сглотнув, он взял ее лицо в ладони, нежно лаская большими пальцами щеки. — Я знаю, моя милая девочка. Я тоже. И как бы я ни злился на тебя и на всю эту ситуацию, сколько бы времени мне ни потребовалось, чтобы простить тебя за то, что ты вообще заговорила об этом, это ничего не меняет в том факте, что я безумно люблю тебя. Ее сердце сбилось с ритма. — Тебе понадобится все твое мужество для Перехода на Другую Сторону, и я помогу тебе найти его. Я невыразимо зол, Кэролайн, но знаю, что если не соглашусь на твою смерть, ты найдешь способ сделать все без меня, а этого я определенно не могу допустить, даже с моими братьями на твоей стороне. Но ты можешь быть уверена, что когда все это закончится, я проведу недели, просто крича на тебя. — Сегодняшний день считается? — спросила она с робкой улыбкой, пытаясь поднять ему настроение, но еще недостаточно уверенная в себе, чтобы по-настоящему подразнить. Он приподнял уголок рта, но улыбка не коснулась его глаз. — Нет. Это была всего лишь увертюра. — его хватка на ее лице усилилась. — Мне нужно слово, Кэролайн. Твое слово, что пока все это не закончится, ты будешь делать все, что я скажу, и что как только ты окажешься на Другой стороне, то будешь изо всех сил бороться со своим страхом и всем остальным, что может навредить тебе. Поклянись мне в этом. Она положила одну руку ему на сердце, а другую - на свое. Я клянусь. И я хочу, чтобы ты пообещал мне, что не потеряешь голову, что не позволишь своему беспокойству обо мне задушить тебя. Глядя ей в глаза, он накрыл ее руки своими. — Клянусь. Сделав шаг ближе, она прошептала: — Ты поцелуешь меня? Одна из его ладоней легла ей между лопаток, другая скользнула к пояснице. Очень неторопливо он опустил голову, пока мягкие, сильные губы нежно не коснулись ее губ. Они вздохнули в унисон, и на одно-единственное мгновение Кэролайн почувствовала себя счастливой.

***

Дом Черной ведьмы немного напоминал хижину Хагрида в фильмах о Гарри Поттере. Он был круглым, сложенным из прочного камня, с дымящейся трубой на конусообразной крыше. Расположенный на самой темной поляне, которую Кэролайн когда-либо видела, он выглядел сказочно, хотя скорее в стиле сказок братьев Гримм. Прежде чем они успели постучать, дверь открылась, и на пороге появилась очень старая женщина. Ее волосы были льдисто-серого цвета, почти такого же, как глаза, которые Кэролайн нашла странно завораживающими. Лицо было совершенно без морщин и выглядело безупречно. Женщина смотрела на них обоих прищуренными глазами, а ее голос был на удивление чистым и сильным, когда она заговорила. — Вампиры. Нет, не совсем. Вампир и гибрид. Она склонила голову набок, и глаза превратились в щелочки. Даже первородный гибрид. Что привело тебя в это богом забытое место, Клаус Майклсон? — Моя жена, — он указал на Кэролайн. — Она хочет тебя кое о чем попросить. Как тебя зовут, ведьма? — Не то чтобы это вас касалось, но меня зовут Джемайма. — Теперь, когда правила обычной вежливости соблюдены, можем ли мы продолжить? Старая женщина коротко рассмеялась. — Можешь считать меня сумасшедшей, но я не вижу ни единой причины, по которой я должна что-то делать для тебя. Без обид, Гибрид, но я не наемная карнавальная гадалка. Ты из всех имеешь доступ к любой ведьме какой пожелаешь , и... Клаус стоял прямо перед ведьмой, его зрачки расширились. Кэролайн напомнила себе, что в отличие от обычных вампиров, первородные могли принуждать ведьм. Она совсем забыла об этом факте, поскольку почти все ведьмы, с которыми она когда-либо сталкивалась в Мистик Фоллс или даже в Новом Орлеане, принимали вербену с тех пор, как первородные вышли из подполья и больше не скрывались от Майкла. — Ты будешь делать то, что тебе говорят. О чем бы ни попросили тебя моя жена или я, ты сделаешь это. Ты не будешь пытаться использовать никакую другую магию, кроме той, которую приказано совершить. Ты правдиво ответишь на любые вопросы и забудешь о принуждении и нас, когда останешься одна. Кивнув, старая ведьма повернулась к Кэролайн. — Чего ты хочешь от меня, вампир? Давай, Кэролайн, думай быстрее! Это должно быть что-то действительно эгоистичное, что-то, чего ты хочешь только для себя. Что-то, что требует Черной магии. Что бы это могло быть? Внезапно ее глаза загорелись, и она посмотрела пожилой женщине прямо в лицо. — Я хочу иметь возможность свободно перемещаться по Другой стороне, если это необходимо... если я когда-нибудь умру. Сильв как-то сказала ей, что не все на Той Стороне вольны передвигаться так, как им заблагорассудится. Полумир, по-видимому, был разделен на множество частей, и только некоторые ведьмы и чернокнижники были способны перемещаться между этими секторами. Вампиры, оборотни и люди обычно были ограничены по своим «отсекам», но были и некоторые исключения. Сильв упоминала, что существует заклинание, которое могли использовать только Черные ведьмы из–за природы его сущности – будучи связанными с Другой Стороной - и что не многие ведьмы или чернокнижники когда-либо применяли его, опасаясь последствий после смерти. Старым ведьмам нравилось самим определять, кого они считают достойным неограниченной мобильности, а кого нет. Это было эгоистично, поскольку Кэролайн не только не хотела, чтобы ее каким-либо образом ограничивали, как только она достигнет Другой стороны, это также означало бы неприятности для ведьмы после ее смерти оной. Сейчас нет времени для жалости. Нужно помнить, что Другая Сторона в конце концов будет уничтожена, так что с ней все будет в порядке. Клаус кивнул, в то время как Джемайма уставилась на нее, явно ошарашенная. Но у нее не было выбора. — Пройдем внутрь. Подготовка к этому заклинанию займет довольно много времени. Мне понадобится твоя кровь... и твоя, Гибрид. В твоих жилах течет кровь Первородной ведьмы, это усилит заклинание, а также увеличит физическую сущность твоей жены на Другой Стороне. Прошло несколько часов, прежде чем старуха, наконец, подняла взгляд от своего стола, где была их кровь и другие ингредиенты с реквизитом - гримуаром и двумя другими древними книгами. — Сделано. Ты готова, вампир? Поднявшись со стула, на котором она сидела последние несколько часов, Кэролайн подошла к столу и взяла пузырек, протянутый Джемаймой. Она посмотрела на Клауса, наблюдающим за каждым этапом ведьмы, ожидая его согласия. Он прикусил губу и наклонил голову, заставив ее сделать глубокий вдох. Закрыв глаза, она проглотила содержимое маленького стеклянного контейнера, пытаясь сосредоточиться исключительно на слабом привкусе крови своего мужа и игнорируя другие ингредиенты. Ведьма подняла руки и начала говорить. Кэролайн не потребовалось много времени, чтобы заметить, как по ней пробежала волна холода. Потом вторая волна, все такая же холодная, но какая-то другая. На нее обрушилась третья, четвертая, пятая и шестая волна, каждая из которых была совершенно непохож на предыдущую. Кэролайн всегда считала, что холод — это просто холод, но, очевидно, она ошибалась. В один момент показалось, что ее пронзили ледяными иглами, в следующий — будто гигантская ледяная рука провела по всему ее телу, затем холод волнами пронесся по ней и так далее, пока, наконец, внутри нее не взорвался пронизывающий до костей холод. Она отчаянно нуждалась в тепле Клауса, но просто стояла неподвижно, позволяя всему этому случиться. Когда Джемайма закончила, в комнате воцарилась тишина. Клаус поднялся со стула и внимательно осмотрел Кэролайн. — Как ты себя чувствуешь, любовь моя? — тихо спросил он. — Я в порядке. Познала все уровни холода, — задумчиво сказала она, проводя рукой по своей руке. Ведьма склонила голову набок. — Они представляли собой секторы на Другой стороне. Всего их шесть. Один предназначен исключительно для старых ведьм и чернокнижников, тех, кто был там почти со дня создания "Другой стороны" или каким-то образом заслужил свое место среди них. Следующий принадлежит обычным ведьмам и чернокнижникам. Большинство из них - темные маги, но есть и другие. Они вмешивались в Черную магию на этом секторе или совершали другие темные деяния, такие как убийство или изнасилование, используя магию для этих целей. Есть один сектор для вампиров, один для оборотней и один для людей, тех, кто в той или иной форме занимался Черной магией в течение своей жизни. Она замолчала и, шаркая ногами, подошла к плите, налила воды в чайник с приправами и включила газ. — Ты назвала пять. Для кого шестой сектор? — спросила Кэролайн тихим голосом. Снова воцарилось молчание, и все трое смотрели на чайник, пока он не закипел, а ведьма не вылила воду в кружку с какими-то травами. Варево пахло сладко, почти цветочно, но старая женщина ничего им не предложила. Ну, это было бы слишком щедрым предложением, не так ли? Голос был настороженным, когда она заговорила снова. — Шестой сектор — это место погибели. Он не ограничивается одним видом. В нем вы найдете тех, чей разум находится в вечном подвешенном состоянии, изгоев, тех, кто зашел слишком далеко, чтобы их терпели в любом другом секторе. И тех, кого Старые ведьмы отправили туда в наказание. Если и есть место, которое напоминает общечеловеческое представление об аде, то это шестой сектор. Кэролайн подавила дрожь. — Что может случиться со мной на Другой стороне? Джемайма вздохнула и сделала глоток своего травяного отвара, поморщившись от жара. Подняв глаза на Кэролайн, она сказала: — Физически — ничего. Ты будешь мертва, как только прибудешь туда, так что тебе не может быть причинен серьезный вред, несмотря на телесную форму. Другая сторона работает не так. Твой разум находится в опасности. Те, кого изгоняют в шестой сектор — это в основном недостаточно сильные существа, чтобы выдержать психологическое давление, которому они подверглись. Помимо этого Старые ведьмы правят железным кулаком и ведут непрерывную борьбу за привилегии, Другая Сторона, образно говоря, живет и дышит ненавистью, страхом, злобой и всем темным и негативным. И скукой. Бесконечной, мучительной скукой. Нужна большая воля, чтобы не поддаться отчаянию и безнадежности. Поскольку нет ничего, абсолютно ничего позитивного или светлого, у попавшего туда, в основном, есть два варианта: поддаться отчаянию или принять тьму. Ладно, я больше не уверена, что это была такая уж отличная идея. Но... Я смогу пробыть там ограниченное время, не сойдя с ума, не так ли? Покачав головой, Кэролайн подняла руки. — Как кто-то мог хотеть это? Я имею в виду, зная, на что похожа Другая Сторона, что могло бы побудить кого-то стать Черной ведьмой? Старуха рассмеялась. — Можно узнать Другую Сторону только после того, как станешь Черной ведьмой. Перед этим мы способны лишь связываться со Старыми ведьмами или другими существами, но мы никогда не увидим ничего, кроме их лиц и тел. Ты понятия не имеешь, на что это похоже. Только после того, как безвозвратно погружаешься во тьму, они позволят увидеть, что тебя ждет. Клаус прочистил горло, и она почувствовала его руку на своем плече, успокаивающую, убаюкивающую. — Сейчас мы уйдем, ведьма, и ты не вспомнишь ничего из того, что произошло здесь сегодня. Бросив последний взгляд на Джемайму, Кэролайн позволила ему вывести себя из маленькой хижины. Оказавшись снаружи, они помчались обратно к машине, сбавив скорость, когда достигли опушки леса. Внезапно Клаус схватил ее за руку и развернул к себе. — Кэролайн, не могла бы ты, пожалуйста, позволить мне разработать альтернативный план? — Ладно, любой согласится, это звучит довольно пугающе, но самое главное то, что со мной там ничего не может случиться. Будет трудно, не сомневаюсь, но я справлюсь, Никлаус! Неужели ты не можешь просто немного поверить в меня? — Я верю в тебя, любовь моя, но... — Нет, — решительно перебила Кэролайн. — больше никаких "но". Ты в деле или нет? Его челюсть сжалась, и она знала, как он ненавидел, когда кто-то навязывал ему свою волю. Но он предпочел бы усыновить Деймона, чем позволить ей сделать это самостоятельно. И Клаус никогда не будет навязывать ей что-то против ее желания, как бы тяжело ему ни было. — Я никогда не прощу тебя за то, через что ты заставила нас обоих пройти, Кэролайн. — И я никогда не перестану любить тебя ни на секунду. Как насчет этого? — Это к делу не относится, — проворчал он, но то, как он обнял ее, говорило совершенно о другом.