Хрустальная хрупкость наших душ

      — Ты такой расстроенный. В чём дело? –поинтересовалась Афродита, с ленной томностью разлёгшаяся на лектусе.       — Аполлон, — коротко бросил бог войны, грубо пододвинув богиню.       — И что же он опять натворил такого, что ты гневаешься, мой дорогой? — промурлыкала Афродита, жестом веля поднести два кубка с вином.       — Забрал девчонку из свиты Аида себе.       — И?..       — И вызвал меня на поединок.       — Я не сомневаюсь, что ты его победишь. Но ведь дело не только в том, что от тебя увели девчонку, верно?       — Вот ты вроде бы должна быть пустоголовой красоткой, но я не могу в это поверить, — одним махом Арес осушил кубок. — Ты такая красивая, с золотыми волосами и синими глазами, такая умная…       — Арес, остановись с комплиментами, прошу тебя, — поморщилась богиня, от чего её совершенное лицо на мгновение стало уродливой маской. — Ведь я тоже ничего не забыла, как и остальные здесь присутствующие. Брат с сестрой попили немало нашей крови.       — Так что же ты предлагаешь?       — Очень тонкую месть.       — Ну же, моя мелочная богиня, говори, — Арес одним ловким движением оказался сверху на Афродите. — Мне очень интересно.       — Мелочная? — иронично переспросила богиня, устраиваясь поудобнее. — Я-то думала, что любовь состоит из мелочей.       — Не ломайся, рассказывай, что придумала.       — Тогда слезь с меня, и я расскажу тебе на ушко.       — Мелочная богиня мелочей.

***

      — Что же ты мне хочешь рассказать? Что ты придумала? — Арес разматывал белоснежный гиматий с нежной голубой каймой по краям. — Моя богиня, от тебя даже пахнет сегодня иначе. Ты опять была на Кифере?       — Да, — Афродита передёрнула плечами, позволяя ткани сползти с тихим шорохом с плеч. — Гера потребовала.       — Стерва Гера, — Арес быстрыми дразнящими движениями провёл языком по шее цвета розового мрамора, одновременно разрывая пеплос и хитон. — Стер-р-р-ва.       — Хватит о ней. Скажи, тебе так понравилась девчонка?       — Нет, — усмехнулся Арес, наблюдая, как женщина выходит из вороха ткани и поворачивается лицом. — Ты лучше.       — Что ты, — вернула усмешку Афродита, вытаскивая шпильки из тяжёлого узла волос, тут же рассыпавшихся золотым плащом до середины бёдер.       — Мне не нужен твой пояс, чтобы любить тебя, — он прижал к себе женщину, вдыхая аромат роз и фиалок, что окутывали любовников. — Анфея дола, — прошептал Арес, касаясь губами мягко очерченных скул, густо подведённых глаз, покрытых кармином губ, — кастния, гетерия.       — Мавр, — Афродита прикусила нижнюю губу любовника, чувствуя, как возбуждённый член приподнимает ткань хитона Ареса, — гигадосомос, халастис.       — Хватит, — прохрипел мужчина.       — Разве? — мурлыкнула Афродита, быстрыми и отточенными движениями раздевая мужчину. — Но я только начала.       — Киприда, — Арес задрожал, чувствуя, что ещё немного, и кончит прямо сейчас, пока Афродита кусает его соски. — Моя бесстыжая Киприда.       — Так что же ты хочешь?       — Будь послушной девочкой, и лежи смирно, — Арес принялся мять ягодицы любовницы, убеждаясь, что не только спереди, но и сзади его ждёт удовольствие.       — Как ты хочешь меня взять? — она лукаво улыбнулась, предчувствуя, что ночь будет великолепной.       — Как куклу. Прекрасную послушную куклу, — Арес легко уложил на пол, покрытый разбросанной одеждой, женщину, не обращая внимания, что в колено впиваются фибулы и навершие ксифоса. — Кипр-р-р-рида…       — Мавр…       — Молчи. Ни звука. Ни движения, — предупреждающе сжал лунный холм Арес, легко разведя ноги любовницы в стороны коленом. — Поняла?       Она лишь опустила глаза, подтверждая слова мужчины.       Нарочито медленно Арес разжал руку, наблюдая, как на гладкой коже остаются красные отпечатки пальцев — немое свидетельство принадлежности Афродиты только ему, и никому больше.       Ни Гефесту, ни Гермесу, ни Сабазию. Только ему, и никому больше. Она его.       Неровный свет еле чадящих ламп бросал странные тени на кожу женщины, делая её то матово-молочной, то малиново-розовой. Чуть приоткрытые губы манили, требовали провалиться в эту бездну удовольствия, что может доставить своим ртом Афродита.       Нагая, беззащитная… Послушная игрушка, с которой он может делать что угодно…       Желанный лишь поначалу трофей, отвоёванный у братьев, и ставший теперь самой любимой женщиной на свете. Только его.       Арес провёл пальцами по телу женщины, наблюдая и чувствуя, как на движения рук отзываются грудь с напряжённо торчащими сосками, наливаясь тяжёлым возбуждением, не имеющим возможности выплеснуться на любовника; мягкий живот твердеет, из-за чего постепенно приоткрывается холм любви, показывая напряжённое средоточие удовольствия…       Афродита сжала пальцы, сминая ворс толстого ковра. Арес рыкнул и дёрнул предупреждающе за золотую прядь волос, зная, что его любимой нравится немного боли.       Доводящей до исступления видимой покорностью, до дрожи в пальцах, зная, что после он будет делать всё, что пожелает его порочная красавица.       Женщина разжала пальцы, лишь тихо и рвано вздохнув. Удовлетворённо кивнув, Арес продолжил медленное изучение тела любимой. Осторожно и медленно проведя по влажной от возбуждения коже, Арес ввёл один палец в вагину, ощущая приятную узость стенок, покрытых смазкой.       — Хочешь? — он усмехнулся, вытаскивая палец наружу и проводя им по промежности, касаясь отверстия Гебы, легко принявшего палец, и показывающего свою готовность принять не только его. — Хорошая кукла. Ты получишь свою награду.       Он склонился над распростёртым телом любовницы, покорной, ждущей своей ласки, как верная собака. Лёгкими движениями касаясь губ, готовых жадно ответить, но не могущих; пульсирующей вены на шее и ярёмной впадинки; торчащих сосков; напряжённого живота. Снова сжала пальцы, сминая ворс. Рыкнуть, требуя покорности, и оставить отметины зубов на теле, как назидание.       Укусы наливались бордовым цветом, показывая дорожку из ласки и наказания от шеи до самого паха, покрытого румянцем возбуждения. Арес забросил ноги Афродиты себе на плечи, и, другой рукой взяв член, твёрдый как копьё, одним движением бёдер он вошёл в лоно, такое тугое, что даже стало немного больно. Прижав ноги, мужчина принялся двигаться, наблюдая, как часто и рвано дышит Афродита, стараясь подавить вздохи и быть послушной…       — Ты непокорная кукла, — прорычал Арес, когда услышал тихий вскрик. — Я должен буду наказать тебя. Знаешь, как наказывают кукол? Знаешь?       Ни звука, лишь губами — «Да». Сбросив ноги с плеч, Арес перевернул женщину на живот, чуть приподняв очаровательный зад любовницы.       Разведя ягодицы в стороны, он, ничуть не заботясь, вошёл также стремительно в отверстие Гебы, радуя и наказывая одновременно крикнувшую от удовольствия Афродиту…       — Не уходи, — Арес держал в своих объятиях разомлевшую Афродиту. — Останься сегодня со мной.       — Не могу, — она положила руку на грудь любовника, любуясь контрастом белой и смуглой кожи. — Иначе Гефест опять побежит к матушке.       — Терпеть не могу этого калеку, — Арес оскалился. — Он не достоин тебя.       — Будто меня спрашивали, хочу ли я за него, — Афродита выпуталась из объятий Ареса и встала. — Думаешь, мне он так нужен?!       — Киферида, я не хотел…       — Хотел или нет, мне без разницы! — Афродита подошла к столику, на котором стояла чаша для омовений, наполненная водой с розовыми лепестками, и лежали полотенца из нежного льна. — Вам всем после махий нужны были дети, и никто не возмущался, когда я рожала от Сабазия, Гермеса, Адониса, Анхиса, Фаона! Да что я перечисляю, — разозлилась женщина, с силой опустив одно из полотенец в воду, — ты и так сам всё знаешь. Ты даже убил Адониса…       — Афродита, — Арес ленивым и плавным движением встал с пола, — не надо. Я очень прошу тебя.       — Какая разница, — тонкие губы скривились, когда Арес перехватил мокрое полотенце и принялся протирать тело любовницы, — мы всё равно не можем быть вместе.       — Мы будем вместе. Всегда, — Арес коснулся сухими губами нежной кожи виска. — У меня есть план.       — Каждый твой план заканчивается одинаково — Гефест тебя заковывает, а после над тобой потешаются все.       — В этот раз я задумал другое. Но потерпеть надо лишь немного. Пожалуйста, поверь мне, любимая.       — Хватит, Арес. Мне надо идти, — Афродита прикрыла глаза, не давая слезам скатиться по щекам. — Отпусти.       — Знаешь, почему Гера так ненавидит нас с тобой? — Арес в ответ на все просьбы лишь сильнее прижал к себе хрупкое женское тело. — Потому что Гера бессильна. Зевс никогда её не любил толком. Она лишь средство достижения целей. Ты знаешь это не хуже меня. А ты, Киферида, ты любима всегда. Мы будем все умирать, лишь бы ты пеной морской прикоснулась к нам. Дала ласку, на которую никто не способен. И Гера этому завидует. Она не может дать ничего, кроме криков и скандалов.       — Арес…       — Дослушай меня, прошу тебя, — он прижал к себе сильнее Афродиту, не давая высвободиться и уйти. — Моя прекрасная, любимая. Хоть я практически и лишился сил, но разум я не утратил. Тринадцать месяцев я сидел в амфоре и думал. Я нашёл выход. И ты освободишься от Гефеста. Мы заживём семьёй, счастливой семьёй, как всегда и хотели. Ты, я, Эрос, Антерос, Гимерос, Гармония, Фобос, Деймос, амазонки. Мы будем счастливы.       — Это лишь мечты, — слёзы всё же скатились по щекам. — Хватит мечтать, Арес. Мы никогда не сможем быть вместе.       — Киферида, — Арес принялся покрывать лицо любимой поцелуями, утирая солёную влагу, — моя Киферида. Не уходи сегодня, молю тебя. Останься со мной.       — Я должна, — слабым шёпотом ответила женщина. — Прости.       — Нет, сегодня я тебя никуда не отпущу, — Арес подхватил на руки женщину, и направился к ложу, бережно опуская свою ношу на перину. — Никуда, — каждое слово подкреплялось поцелуем, — никогда.       — Арес…       — Мы будем вместе морской пеной, мужчиной и женщиной, мы будем вместе. Хотя бы сегодня, — Арес заглянул в глаза Афродиты, готовой расплакаться. — Не плачь, прошу тебя.       — Я люблю тебя. Слышишь?       — И я тебя. Афродита…       Стоны срывались с губ. Арес каждым поцелуем, каждой лаской будто извинялся за жестокую жажду обладания любимой. Афродита извивалась, иногда цепляясь за кудри мужчины, его плечи, то желая оттолкнуть, то прося продолжить.       Арес подчинился.