***
До звонка оставалось полным полно времени, потому школьники бессмысленно гуляли вдоль коридоров. Подружки-сплетницы поднялись на этаж повыше, к мальчикам из одиннадцатого, чтобы шептаться и в тихую глазеть. Парочки разбежались по темным уголкам. Курильщики торчали за школой или в туалете. Короче говоря, класс почти пустовал. Двое девочек стояли у дверей кабинета, наблюдая за единственным мальчишкой, что сидел за своей партой. Молча рисующий Петров даже заподозрить не мог, что скоро его покой будет нарушен по воле Кати. Она подталкивала подругу внутрь, чтобы та начала выполнять часть своего уговора. – Да погоди…Кать, ты же обещаешь, что поможешь мне помириться с Бабуриным? – Настя оглянулась. – Чего? А, да, как только я получу свой портрет от Петрова! – Девочка толкнула её в спину, буквально запихнув в пустующий класс. Ещё утром они договорились, что Антон нарисует Катю, а взамен поможет подруге. Настя чуть пошатнулась, а затем подошла к Антону с неловкой улыбкой. – Привет. Ты пришел сегодня к первому уроку. Вот это да. – Вымучила из себя девочка, явно не понимая, как подвести к сути. – Сегодня не ездил ко врачу, проверялся уже. – Антон кивнул, привычно угукнул под нос. Он не отрывал взгляд от своих рисунков. Настя оперлась на парту локтями, подглядывая на закорючки, выведенные мальчиком словно пером. – Рисуешь, а? Чего это у тебя там? Тогда девчонка двинулась ближе, перегибаясь через парту. И так, согнутая почти в прямой угол, Настя впритык пялила на четко выведенные линии. Хотя она видела куда лучше Антона. От её близости он смутился, деликатно отодвинув от своей тетради, чтобы та не тыкалась носом в бумагу. – Ох, да ты художник покруче Чайковского! – Чайковский был композитором. – Поправил Петров, чуть нахмурившись. Но его замечание она пропустила мимо ушей. – Не важно. Нарисуй Катю лучше. Антон пока не спешил выполнять поставленную задачу, рисуя что-то своё. Выдуманные им образы были так проработаны. Каждая деталька, будь пушинкой или пылинкой, имела свое место. Рыжий мех покрывали падающие с неба хлопья, а капюшон окутывал теплотой затылок хитрой зверушки. Страницы изобиловали подобными фигурами животных и бесформенных, и в человеческом обличии. Пугающие и завораживающие, кровожадные и милые. Настя насчитала трех зверей: сову, лису и волка. – А где Мишутка? – С долькой возмущения сказала девочка, когда подняла взгляд на выжидающего критики Антона. И правда, какой лес и без медведя? Петров тихо ойкнул и стал размышлять над скетчем, почесывая светлый затылок. Через секунду стали вырисовываться узнаваемые черты косолапого, его космические размеры и глаза-бусинки. На задних лапах мишка выглядел впечатляюще, во всей красе он демонстрировал свои масштабы. Его повисшие передние лапы придали некоторой комичности, словно он не знал куда их деть или же походил на тиранозавра с пушистыми культяпками. Настя разевала рот от любопытства, даже ахнуть не успела, как Смирнова волшебным образом материализовалась между ними. Её топающий носок и руки в боки говорили об раздражении, которое она попросту перестала терпеть. Тогда мальчишка настороженно прикрыл рисунки, явно знал, что она не собирается мило разговаривать с ним. Их взгляды, полные отвращения друг к другу накаляли воздух. Волоски на Настином затылке вставали дыбом. Она толком не успела упомянуть о портрете, а Катя уже приползла поглядеть на старания Петрова. Стоило ему расслабиться, Катя выхватила тетрадку с наброском. Её ногти вцепились в бумагу, и как же сильно она разочаровалась. Антон даже не начал рисовать её, а накалякал каких-то тварей. – Хмм. Если посмотреть под правильным углом, уж очень на тебя похоже. – Старалась приукрасить ситуацию Настя, озорно улыбаясь. Но Катя так зыркнула, что она в ту же секунду заткнулась. Она наигранно прикрыла рот ладонью и поджала губы в попытке сдержать смешок. – Антон! – Приказным тоном воскликнула Екатерина. – Я хочу, что бы ты нарисовал мой портрет! Несчастный Петров даже не знал, что сказать. Откажет - она его подставит, а если повинуется, то может обсмеять. А вот Катя времени на раздумья не тратила. Руки её уперлись в парту, сама она склонилась над Антоном, да так интимно близко, что его лицо было на одном уровне с грудью девочки. – Ну же, Антон. Тебе жалко что-ли? – Пропела она ласковым голосочком, почти умоляя, лишь бы он наконец приступил к работе. Глядя на через чур маленькое расстояние между Антоном и грудью Катеньки, Настя поморщила нос в отвращении. Мальчишка сглотнул слюну, из-за чего его кадык дернулся. Дрожание проскользнуло в голос. – Н-нет…Сейчас. Антон поднял карандаш и стал вырисовывать эскиз, однако скоро выронил все принадлежности с рук из-за громкого крика. Все трое обернулись к возмущенной Поле. – Что ты к нему пристала, Катя? Опять травить собралась? Смирнова отпрянула от ошарашенного Петрова. С характерным стуком каблука, она развернулась лицом к однокласснице. Губы обеих стиснуты, тела напряжены, но от каждой исходили абсолютно разные энергетики. Одна без стеснения пыталась привлечь внимание Антона к своей натуре, в то время как другая испытывала к нему исконно чистые чувства. – Травить? Что ты, что ты! Не думай обо мне плохо, Полиночка, у нас простая милая беседа. – Катя обошла парту, её фигура встала позади ошарашенного Антона, и тогда она прижалась к его спине своей грудью. – Верно, Тоша? А тот лишь сильнее отупел. Язык заплетался в узел, потому он не выдал ничего сносного кроме протяжного мычания. От такой картины Полина пришла в неописуемый ужас. Она стукнула ладонями об парту и тоже придвинулась к Антону, но уже спереди. Прижатый между двумя симпатичными соперницами, Петров глянул на Настю. Его беспомощный взгляд прямо-таки молил, призывал к действию. А её мысли находились далеко предалеко, возможно, в параллельной вселенной, где девочки не ссорились из-за мальчишки. Где они были честны по отношению друг к другу. И пока Настя мечтала о недостижимом, тупо глядя в пустоту, перепалка переросла в громкую ругань. Полина и Екатерина окликнули подругу одновременно, по обе стороны схватив Петрова за руки. Они ожидали какого-то вердикта от Насти, которой не было дела до этого очкастого мальчишки. Делать выбор между двумя любимыми одноклассницами, она тоже не хотела. Ведь иначе дружба с одной из них закончится навсегда. – Антон этого не стоит. – Настя сказала абсолютно безразлично, шурша внутри карманов завалившимися фантиками. Петров пожал плечами, не то соглашаясь, не то отрицая. Ему не хотелось быть разорванным пополам, потому он не дергался лишний раз. Екатерина вскинула бровями, призадумавшись. Быструю инициативу проявила Поля, когда отдернула Антона к себе. Мятая рубаха выскользнула из рук Кати, а та и моргнуть не успела. – Конечно стоит! – Воскликнула Морозова, переплетая пальцы вместе с Петровыми. – Пойдем, Тоша. Парочка удалилась из класса, Антон даже не осмелился оглянуться, внимая речам Полины. Та начала рассказывать о пропаже своей тетрадки, что кто-то её украл. И теперь чужие секреты в руках какого-то нечестного негодяя. Настя глянула на обиженную подругу, которая сжала кулаки с такой силой, что ногти впивались в кожу ладоней. Смирнова уже поспешила за горе-любовником, цокот её каблуков громыхал по всему кабинету. – Ты будешь с ней драться? – Спросила внезапно Настя, что заставило Катю остановиться. Гадюка подумала над ходом действий, все-таки она не хотела подставляться. Отхватит от матери. Да и такие выходки могут раскрыть её истинные намерения и чувства. – Нет, я не буду пачкать об неё свои руки. Просто хочу прогуляться по коридору. – Катя продолжила идти, не глядя на подругу. – Ты со мной? Быть частью её гадостей не входило в планы Насти, но некоторая тревога заставила её переступить через нежелания. Все-таки за Катей стоит приглядывать. Потому девочка молча последовала, временами хлопая глазами, будто задавала немые сигналы. Путь их недалек, буквально через два коридора, и вот, мужской туалет. Зачем надобно им идти именно сюда или к кому? Фролова все не могла понять. Однако, спустя пару секунд, она уловила знакомые нотки гари. Из туалета припеваючи вышла тройка хулиганов, от которых как раз исходило смертельное зловоние. Тогда Катя приложила указательный и большой палец к подбородку, её поза стала непосредственной. Словно не при делам. Намекнула взглядом, что Насте стоит сделать то же, от чего она встала в ступор, ибо зачем весь этот спектакль? – Надо слиться с толпой. Они заметят, что ты пялишься. – И чё? – Но Настя всё же послушалась, оперевшись на стену. Шайка спокойно пошла дальше, а Катя последовала за ними. Обе девочки шли по пятам хулиганов, пока последние не остановились попить из фонтанчика. Тогда Смирнова наконец инсценировала случайную встречу. – Ох, Рома. – Сперва она помахала главарю, потом посмотрела на Бяшу с Семеном. – Мальчики, привет. Настя старалась держаться подальше, нежели вторгаться в их разговор. Но незамеченной она не осталась, Семен положил на нее глаз, щурясь. Его желтые прыщи стали ещё сочнее прежнего. Мальчуган сплюнул сигаретный привкус прямо на пол, и не важно, что это школьный паркет. Голос Пятифана отвлек его, чему Фролова была несказанно рада. – Ну? – Читая между строк, спросил Рома. Или же читая мысли. – Выкладывай. – Ничего-ничего. Просто класс пустует, я уж подумала, на уроках сидеть будем только мы. – Катя смахнула русую косу за спину. – Сегодня решили прогулять? Пока между ними проходила некая дискуссия, Бяша шурудил носком щель между досками, а Семен ковырял грязь под ногтями. Девочка стояла там со скучающим видом, не понимая, зачем Катя так долго настраивает Рому. Если ей чего и надо, то могла бы говорить побыстрее… – Ко второму приду. Можешь ставить прогул в журнале, если так хо…– Рома не заканчивает мысль, будучи перебитым. – Ты уверен? Полина уже пришла. При упоминании Полины все трое, каждый из своей компании, обернулись на главарей. Настенька навострила уши, а кожа меж её бровей сложилась в хмурую складку. Пятифанов же оглянулся на класс, где скоро должен был начаться урок. – Не ищи её. Она гуляет по коридорам. – Последние слова она протянула по слогам так сладко-сладко, хотя на вкус то ядом было. – С Пе-тро-вым. Стоило ожидать, что за этим последует. Очередное подначивание со стороны Екатерины сыграло свое роль. Рома готов взорваться прямо здесь и сейчас от одного лишь упоминания другого мальчика, который ухаживал за его девочкой. Ревность бурлила в его крови. Та прилила к щекам, Пятифан краснел от злобы. – Да-да! – Не унималась Смирнова. – Неужели ты не задумывался, почему они вместе опаздывают и приходят ко второму? Бяша придвинулся к Пятифану и прошептал достаточно громко "Шляются, на!". То разозлило его ещё больше, а Семен криво усмехнулся возможности почесать руки. – Разберёмся. – Выплюнул Рома и махнул братанам следовать за ним. – Спасибо, Катька. За мной должок. Будто выброшенная из воды рыба, Настя глотала воздух, глядя с Кати на Рому и обратно. Когда она обратилась к Бяше взглядом, тот не ответил тем же. Отговаривать от драки он не станет, Антон прилип к чужой девушке и должен расплатиться. Компашка направилась к кабинету, Семён злорадно гоготал, тараторил без конца "Ну щас получит в очко! Побазарим с ним по-мужски, да, пацаны?". Роман молча шагал, сунул руки в карманы, да размышлял. Бяша тоже не поддакивал, не разделяя энтузиазм Бабурина. Вот он и замолк следом за ними. Самодовольная лыба растянулась по лицу Екатерины, а Настя смотрела на нее в недоумении. Ябедничество скорее обычай для Смирновой, но вот так откровенно провоцировать драку ещё надо захотеть. – Зачем ты их натравила на Антона? Он же тебе нравится. Катя нахмурилась при слове «нравится», все ещё не готовая признавать чувства. Её нижняя губа надулась от обиды. – Ты так говоришь, будто он умрет. – Отмахнулась девочка. – Пусть знает, что ему не стоит водиться с Полиной. Девочка промямлила под нос протяжное "но", однако Катя опередила. – Но что? Хочешь сказать, я не права? – Склонилась Смирнова над подругой статно. Её немалые 175 сантиметров доминировали над миниатюрной фигурой Настеньки. – Хочешь снова поссориться? Фролова захлопнула рот, поджав губы. Она покачала головой, ведь знала, что изменить ситуацию не способна. Рома уже всё знает. Екатерина отступила от неё, вполне удовлетворенная эффектом, и сложила ладоши с восторженным "Так-то лучше!". Девочки пошли в класс, позади шайки Пятифана. Обширная фигура Семена выделялась средь его подтянутых товарищей. Настя следила за его шагами, словно подсчитывала. За привычку взято. Так она пыталась сосредоточится, хотя на деле сильнее отвлекалась. Набраться смелости ей не удалось. Потому, с некоторым колебанием, обратилась к Кате. Как никак, обещала помирить их с Бабуриным. – Катенька…– Пробубнила она изначально, а затем сказала громче. – Ты дала слово, что поможешь мне, ну, извиниться. – Ах! Точно, верно! Одна загвоздка. У нас было условие: я помогу, если получу портрет от Петрова. – Катя разводит руками, демонстрирует, что в них нет желаемого предмета. – Мне жаль, но тебе придется подождать. ИЛИ ускорить процесс. Ровно в этот момент прозвенел звонок, школьники буйной толпой понеслись к кабинетам. Тем самым они толкали, давили и пихали разочарованную Анастасию.***
С окончанием учебного дня, ученики девятого «в» класса всегда спешили покинуть классы. Кто-то в библиотеку или же домой, чтобы подготовиться к экзаменам, кто-то на кружки. Но в большинстве случаев лентяи, несущиеся домой. Настя достала учебник математики за пятый год, который взяла на пару с Ромой. Она освежила память, полистала пройденный материал. Постепенно кабинет пустел, и даже когда Катя позвала её идти домой вместе, Настя отказалась. Все-таки, у неё договоренность, потому-то она направилась к библиотеке. Только «прилежный» ученик не спешил к пополнять голову знаниями. Вместе с дружками, он поджидал кого-то в коридоре. Вновь несло сигаретной вонью, а также воздух сперло от запаха мужского пота, ведь сегодня была физкультура. Настя зажала нос двумя пальцами и наконец подошла к ребятам. Её присутствию, очевидно, был не рад только Семен. Ворчливый топот в сторону девочки остановил Бяша, вытянув перед пузатым руку. Мысленно она отблагодарила Бяшу за милую услугу и обратилась к Пятифану почти шепотом. – Ты идешь в библиотеку? – Нет. – Без колебаний отрезал тот. Взглядом последовал за уходящим Антоном. – Сегодня занят. Надо решить одно дельце. Бяша опустил руку, и банда последовала за Петровым, кинув Настю одну в пустующем коридоре. Оставленная позади девочка не нашла другого решения, как все-таки пойти в библиотеку. Громоздкие стеллажи собирали на себе слои пыли не первый год. Этой школе не меньше века точно. Покрытие стен трескалось, краска облезала, а паркет разъезжался. Однажды Насте свезло выступать со стихотворением на день учителей. Там за кулисами она обнаружила дырку в полу, сквозь которую чуть не провалилась. Однако не долго Настя разглядывала потрепанные книжонки - её взгляд напоролся на абсолютно новую книгу. Чистая, ровная, будто только купили её. Тогда девочка достала эту реликвию почти дрожащими руками, осмотрев обложку. На ней изображена милая пара, которая держалась за руки, пока за их спинами бушевало море. И хотя Настенька прежде не проявляла интерес к чтению, ей стало ну уж очень любопытно. И так часы чтения промелькнули незаметно, ибо девочка буквально не могла оторваться, через чур она прониклась подробностям любовных отношений и всяким женским секретикам. Но ей стоило прерваться, ведь зима обещала темень за окном раньше, чем то бывает летом. Всего пять часов вечера, однако солнце садилось и красило небо в ярко-рыжое полотно. Даже когда она натягивала ботинки, не могла перестать думать о книге, о главном герое и его мужественных поступках…Её сердце трепетало, когда тот нежно-нежно обращался с возлюбленной, и Настя не могла не вспомнить об отце. Когда-то между ним и мамой была та же страсть, что и между героями книги. Мечтательное состояние недолго гуляло в груди, из глубины, где-то за ребрами, её тревожила простуда. Болезнь дала о себе знать, кашель вновь пробился сквозь горло. Весь день Настя чувствовала себя нормально, надеялась, что простуда отступила. Тогда она потуже затянула шарф, а шапку на самый лоб стащила. Настя уже покидала гардероб, когда наткнулась на Полю. Та вздрогнула от внезапной встречи, сжала ручку футляра. – Ох, это ты. – Вздохнула Морозова и, пройдя мимо, стала надевать курточку. Настя наблюдала за ней с безмолвной улыбкой и ждала её. Поля посмотрела на неё с удивленным выражением, пока поправляла помпон. Настенька таращилась большими глазами, как у совы. – Пойдем? – Она протянула голую ладонь Полине, предлагая пойти домой вместе. – Ага. – Выдохнула девочка и взяла подругу за руку своею собственной, тем самым укутала её своей варежкой. Наконец они покинули порог школы, под хруст свежего снега зашагали к поселку. Помимо того, тишину заполнял треск фонарных столбов, чьи лампочки перегорали еженедельно. Одновременно уютную и мрачную атмосферу прервала именно Настя, разбрасываясь прямыми вопросами, словно не было и ссоры. Словно не существует слова этичность. – А вы с Антоном встречаетесь? И без того румяные щеки налились цветом, Поля ужасно смутилась. Даже если то не правда, ей почему-то хотелось подтвердить слухи и поверить в это самой. – Нет, нет! Мы просто общаемся! Пересеклись пару раз в больнице. – Почему ты была в больнице? Ты болеешь? А мне почему не сказала? – Набросилась Настя с волной новых вопросов. Морозову прорвало на смех от повышенной заботы подруги. Она сажала её руку своей варежкой, словно передала импульсом спокойствие, и Настя замолкла. – Я в порядке. Моему дедушке надо было проверить сердце, а я его провожаю всегда. Вот и пересеклись с Антоном. Припомнив слова Петрова о проверке его зрения, Настя поняла, как ситуация обстоит на самом деле. Что не было никаких гулянок, поцелуев или о чем там мог подумать Рома. Однако симпатия со стороны как Антона, так и Полины, заметна. Даже самой Насте стало любопытно, какого это, ощущать окрыляющую влюбленность.. Она прежде не сталкивалась с такими чувствами и хотела узнать больше. Всю оставшуюся дорогу они чирикали об обычном мальчике в толстенных линзах, не подозревая, что совсем неподалеку тройка гопников ввязалась с ним в потасовку. Именно после этого вечера бабушка Бабурина объявила его пропавшим, а на утро в школе уже висели объявления. Лес живьем проглотил его, не оставил малейших следов. Виновники торжества держали молчание, когда глядели на доску с лицом товарища. Рома уводил взгляд стыдливо, чувствуя множество взоров. А среди них был такой жалостливый взгляд, от чего ему стало дурно.