«Картину уже пора заканчивать, но его всё не устраивал результат. Телу на холсте не хватало чувственности, нежности. Оно не может сравниться с великолепием возлюбленной. И хотя его не удовлетворила картина, художник полностью насладился потраченным временем, ведь он провел его вместе с ней.
Он бросил кисти прочь и наспех вытер руки. Подобрав лоскуты, он принялся аккуратно покрывать любовницу одеждой. А она поддалась его ласке и укуталась в тонкие ткани, что совсем не прикрывали женских достоинств. Художник лелеял её тело касаниями своих черствых рук, поглаживал талию фалангами пальцев, словно её кожа - самый хрупкий фарфор на всем белом свете.
Оба сделали глубокий вдох, прежде чем их губы слились в нетерпеливом поцелуе, за которым последовал новый, ещё более страстный. Серия поцелуев и прикосновений - лишь разогрев, ведь впереди целая ночь, которую они проведут счастливо, занимаясь любовью.»
Щеки девочки вновь налились цветом. Она спешно закрыла книгу, услышав звонок на урок. Весь класс поднялся со своих мест и поприветствовал Лилию Павловну. За учителем последовал полицейский, представившийся Лейтенантом Тихоновым. Ученики поздоровались и с ним, прежде чем сесть. Мужчина оповестил их, что на данный момент ведутся активные поиски Семёна, и им не в коем случае нельзя паниковать. А после Константин начал длиннющую лекцию о правилах безопасности. В ту же секунду Настя перестала слушать и погрузилась в собственные мысли, хотя то далось нелегко из-за сильного насморка. Она предавалась подростковым фантазиям и иногда оборачивалась на хихикающих Тошу с Катенькой. Лейтенант сделал им несколько замечаний, но ребята не успокоились. – Закрой рот, Екатерина! – Возникла Лилия Павловна, остудившая пыл своей дочери громким криком. Девочка быстро смолкла, а Петров стыдливо уставился в парту. Всю оставшуюся часть лекции они просидели молча, не издав и писка. Лишь переглядывались между собой. Настенька измучено вздохнула и положила тяжелую голову на парту. Ее одалевала прогрессирующая простуда, а также неизвестно откуда взявшаяся тошнота. Она даже не пыталась вслушиваться в слова Тихонова, лишь кашляла и сопела, надеясь, что позже ей станет легче. – Эй, лейтенант! Тут Настьке плохо. – Выкрикнул Рома, сидевший позади неё. Тогда Тихонов остановился и подошел к девочке, что подняла на него вялый взгляд. Мужчина осторожно потрогал её лоб тыльной стороной ладони, промычал как-то неодобрительно, а затем кивнул. – Проводи её до медпункта. Проморгавшись, Настя увидела перед собой протянутую ладонь. Рома не стал дожидаться её реакции и молча взял девчушку под руку. Лекция продолжилась, двое учеников покинули класс и пошли к мед сестре. Между ними скользнула привычная тишина, ребята попросту не знали, с чего начать разговор. Так они и пришли к медпункту, где их встретила полненькая тетка в халате. Усадила она Настю на кушетку, дала градусник и стала задавать вопросы. Пятифанов стоял в сторонке, хмурясь на одноклассницу. Тогда она и рассказала, что с самого утра очень раздражена. Ее мучают головокружения и боли, сильный насморк и кашель, температура, после чего прибавилась и тошнота. Медсестра осмотрела Настю, проверила рефлексы, которые были слегка нарушены и слишком резкие, а также посветила фонариком в глаза. Зрачки, на удивление, расширенные. – Завтракала сегодня? – Лицо женщины заметно огрубело. – Да, бутерброды и мамин чай. – Чай какой? Настя примолкла, ведь не знала, из чего мама готовит свой фирменный чай. Тогда мед сестра потребовала звонить матери через школьный телефон. Но на звонок никто так и не ответил. Пришлось звонить отцу, хотя он был в командировке. Женщина отошла подальше от ребят, словно их разговор - это маленький секрет, да так далеко, что шнур угрожающе сильно растянулся. Так Рома и Настя остались наедине, глядя друг на друга как-то стеснительно. Пятифан даже поднапрягся, симптомы больно странные, как бы тут Фролова сознание не потеряла. – Прости меня. – Да ла-адно, все болеют. – Мальчуган двинул бровью, услышав внезапные извинения. – Нет, не за это. За Семёна и всё, что произошло между нами. Вид Ромы вновь омрачился. Бабурин пропал без вести, так что извиняться уже поздно. Но он всё же хотел знать полную версию той истории, которую когда-то услышал от обиженного мальчишки. – Ну и че произошло между вами? Настя погрузилась в глубочайшие раздумья, пытаясь достигнуть закромов своей памяти. Самые негативные воспоминания бесследно исчезали, поэтому она собирала историю по кусочкам и рассказывала очень рвано. …Однажды Семён попросил у неё помощи, рассказав по секрету, что влюблен в Екатерину. Тогда Настя не имела представлений об этой сильной привязанности и не знала, насколько ранимым может быть влюбленный юноша. Поэтому она и не нашла лучшего решения, как просто раскрыть все карты подруге. Ведь если сам Семён не хочет делиться своими чувствами, за него это сможет сделать Настя. Однако Катя не оценила симпатию со стороны хулигана, окунув его головой в грязь на глазах у всего класса. Компания девчонок засмеяла Бабурина. Они называли его самыми жалкими прозвищами, унижали за лишний вес и уродство. И после очередной травли он стал жестче, злее. Начал пуще прежнего задирать учеников, лишь бы запугать собственных обидчиков. И Настю тоже, ведь понимал, кто слил его с потрохами. Вплоть до вчерашнего дня, пока не исчез бесследно. По окончанию истории, Настенька заметила, как к ней приблизился Рома. И хотя она сейчас сидела на кушетке, глядя на него снизу вверх, мальчишка совсем не нависал над ней. Более того, глядел куда-то в пол, нежели на неё. – Ну, накосячила. Но над ним весь класс ржал. – Признался Рома тихонько. – И теперь он пропал. По моей…вине. – Да. Мы все виноваты перед ним. К этому времени и мед сестра вернулась. Она стукнула трубкой, закончив разговор с отцом Насти. Сказала идти домой, скорую вызывать не будут, ехать им до поселка долго. Пятифан тихо ругнулся, и даже рядом стоящая тетка его ничуть не смутила. – Вставай, провожать буду. – Махнул он Настьке рукой и вышел из мед кабинета.***
Путь до дома Фроловых они прошли в тишине, не обронив и словечка. Ребята словно запуганные зверьки глядели по сторонам, шарахались друг от друга. Боялись. Боялись поговорить, пересечься взглядами или лишний раз вздохнуть. На плечах каждого лежал тонный груз вины, давящий все сильнее. Даже после извинений Насте не стало легче, а Рома неловко мялся, делая вид, что ему абсолютно все равно. – Мне страшно. – Первая подала голос Настя, сняв слова с языка Пятифана. Ему тоже страшно. До ужаса, до дрожи в ногах. С самого утра его одолевают сомнения, и даже складной нож в кармане не предавал ему уверенности. Всю дорогу Ромка сжимал рукоять и вглядывался в чащу, окружающую поселок. – Мне тоже. – Признался он тишком. На миг, всего лишь на один миг, его накрыло облегчение. С приоткрытых губ слетел глубок пара, а огрубевшая кожа щек налилась цветом, то ли от смущения, то ли от холода. Оказавшись у порога дома, ребята собирались расходиться. Но Пятифан настоял на том, что подождет, когда она зайдет внутрь. Тогда Настя сунула ключ в защелку, хитро покрутила его туда-сюда и потянула за ручку. Вот только дверь не поддалась, словно в щели между дверью и рамкой что-то застряло и не давало раскрыть дверь. Настя повернулась к Роме с озадаченным видом, на что тот молча присел на ступеньки и похлопал по месту рядом. Делать нечего, придется ждать возвращения отца. Потому девчонка плюхнулась на хлипкие ступени, из-за чего те звонко заскрипели. – Ты не пойдешь обратно в школу? – Склонила голову она, глядя на Пятифана, который отстраненно уставился на чащу леса. – Та похуй. Она лишь пожала плечами на такой простенький ответ и собиралась притихнуть вновь. Но Насте так надоело молчать, всю жизнь ведь языком чесала. Она просто нуждалась в каком-то разговоре, даже в самом пустяковом. – Что мы будем делать? – Поборов неловкость, задала Фролова первый пришедший на ум вопрос. – Сейчас? Ждать батю твоего. – Хмыкнул Ромка и натянул шапку ниже, чтоб уши не отморозить. – А с пропавшими детьми? По спине пробежал холодок. Оба знали, что предпринимать какие-либо действия уже поздно. И если они бросятся на поиски Семена, вряд ли найдут его. Живым или мертвым. Сам Рома, всегда порицающий работу мусоров, был уверен, что эти поиски - пустая трата времени. К тому же опасная работенка, сами могут попасться в лапы маньяка, если таковой вообще существует. – Мы сами пострадаем, если пойдем искать Семёна. Лучше держаться вместе. – Пятифан слегка прикусил щеку изнутри, размышляя, стоит ли принимать Антона в банду. Показал очкарик себя неплохо, вмазал Семёну, не испугался гопарей. Да и за Полинкой больше не бегает, к ногам Кати припал. Ещё связи с одноклассниками наладятся, как с Катей, так и Настей. – И не гулять по ночам. – Отметила Фролова. – Ну пиздец. – Закатил Роман глаза и вынул из кармана пачку сигарет. При виде сигаретки меж его указательным и средним пальцев Настя отсела подальше, отвернувшись. Ей без того дурно, а запах курева вызывал у неё чувство тошноты. Рома недовольно цокнул, но всё же убрал пачку обратно в куртку трясущимися руками. Покурить всегда успеет. Несколько часов Настя и Рома просто ждали, когда отец семейства вернется. Солнце быстро скрылось во тьме лесов. Ребята промерзли, тряслись как промокшие котята, а Пятифанов уже растягивал собственную куртку, чтобы накинуть ее поверх девичьих плеч. Но из чащи наконец показался мужчина, волочащий за собой массивный чемодан. Завидев его, Рома быстро потянул молнию вверх, чуть не прищемив кожу, и встал со ступенек. – Ну, я пошел. – Будь осторожен. – Настя слегка улыбнулась и помахала уходящему мальчугану. Вскоре отец стоял прямо перед дочерью, которая заметно выросла за время его постоянных командировок. Под строгим взглядом она почувствовала себя на две головы ниже. Однако мужчина ничего не сказал, лишь подошел к порогу дома и попытался зайти внутрь. После очевидной неудачи он пнул дверь, да так мощно, что та чуть не слетела с петель. Проследовав за отцом, Настя увидела привычную картину: заставленный растениями пол, куча мешков с мусором, битые предметы, а также мать в отключке на диване. Угашенный в хлам дом не поверг отца в шок, более того, он глядел на хаос таким взглядом, словно видел подобное ежедневно. Дмитрий спокойно прочистил путь до кухни, где увидел гору немытой посуды и заплесневелые кастрюли с едой внутри, которая была приготовлена ну очень давно. Он достал с верхней полки аптечку с множеством препаратов, как от простуды, так и других неизвестных Насте заболеваний. – Желтые таблетки пить три раза в день после приема пищи, белые раз в день, а ещё используй капли от насморка. – На спокойных тонах объяснил он, протягивая различные лекарства. – И ты даже ругаться не будешь? – Брови Настеньки подпрыгнули в удивлении. Прежде отец редко, но все-таки ругал её. Во время его отсутствия у них в доме образовался настоящий ад, где мать постоянно потребляет некий порошок, а дочь дострадалась до плачевного состояния здоровья. И на Насте опять был груз вины, по крайней мере за то, что она рассказала матери о месте, куда папа ранее запрятал порошок. Но Дмитрий лишь качнул головой, никоем образом не упрекая дочь. Велел идти в комнату и строго настрого запретил выходить из неё. Он пообещал, что разговор у них состоится только утром. Так что Настя быстренько скрылась за дверью своей комнатушки, которую отец вычистил от всех вредоносных растений. Однако Настенька не долго скучала в своей комнате, ведь в коридоре раздался звонок домашнего телефона. Она быстро вскочила с кровати, несмотря на головокружение, выбежала в коридор. Её пальцы сжались вокруг трубки, а дыхание на секунду остановилось в ожидании. – Алло, Настя? – Нельзя ни с кем спутать этот нежный голос. Полинин голос. – Полиночка. – Девочка расплылась в улыбке, жаль, что подруга не могла этого увидеть. – Привет. Я хотела…извиниться за свое поведение. Я надавила на тебя тогда и рассорила с Катей. Настя по прежнему сдерживала дыхание, выслушивая извинения от Поли. Но заслыхав ругань родителей, прижала трубку ближе к уху. Её словно разрывало между семьей и друзьями, где в обеих случаях она была абсолютно беспомощна. – Я не обижаюсь, Поля. Тебе, наверно, было очень обидно. – Фролова стала вспоминать сегодняшние события и то, как Антон с Катей проводили время вместе. – Очень. Мне нравится Тоша, сильно. Но…Рома его спугнул, и теперь он проводит время с Катей. Морозова тяжело вздохнула в трубку, из-за чего звук немного исказился, и Настя отпрянула от телефона с гримасой. После этого признания она повернула голову в сторону, откуда исходили истошные крики матери. А отец все пытался ей донести какую-то мысль, говорил про тюрьму или про смерть, которые заберут её, если она не завяжет с наркотиками. – Поля. – Настя сказала в трубку, выдержав паузу, чтобы все хорошенько обдумать и дать совет. – Да? – Присмотрись к Роме. Он может показаться грубым и надоедливым, но ты ему по-настоящему нравишься. Очень-очень и даже больше. Он позаботится о тебе, защитит. Вспоминая вечер, когда Ромка терялся в горе учебников, но продолжал учиться ради Полины; его готовность помогать на протяжении всего сегодняшнего дня вызвали у Насти теплое чувство, разливающееся по груди и вниз до самых кончиков пальцев ног. И даже ругань в соседней комнате стала немного тише, почти незаметной для неё. – Пожалуйста, обрати внимание на Рому.