***
— Вот ты сучка! — Да! Съела?! — вскакивает с подстилки на колени, смешно дергая руками. Рядом сидит пораженная Малышенко, стирая импровизированное поле на песке, из крестиков-ноликов. Третий раунд идет, а ей всё никак не удается, полюбоваться подругой в поражении. — Так.. а нуууу раскрывай свою тактику! — растягивает слова, копошась, в почти опустевший сумке. Половина пустых бутылок пива стоит у подстилки, но три штучки ещё есть. Вытягивает из кармана связку ключей, куча ярких брелков, маленьких игрушек и раскладной ножик? Девушка дает на кнопку, пока нож резко выезжает. — Это ты сейчас убийство хочешь устроить? Глупо, у меня девушка в полиции, тебя быстро найдут. — усмехается от подруги, что наставила на неё тонкое, короткое лезвие. В зелёных глазах переливаются солнечные лучи, пока владелица откладывает обратно ключи, откидывается спиной на одеяло. — Зачем тебе нож на связке ключей? — А если вдруг что? А так, ножик, и сделаю из нападавшего, сыр с дырками. — жестикулирует рукой, смотря на подругу. Лиза сидит, упираясь подбородком о колени. С другого конца пляжа, послышался противный для привыкших к тишине перепонок, гогот. Из-за деревьев, вышла компания молодых людей, студентов. Миловидные блондинки и четверо высоких парней. Те, приметив девушек, стали тихо шептаться, что подруги решили пропустить мимо ушей. Говорили о своём, пока компания не разложилась в трёх метрах от них, включая принесенную колонку. Строчки кальянного репа заполнили пляж. — Отдохнули блять.. — бубнит шатенка себе под нос, присаживаясь рядом с подругой. — Ну да, не было бы музыки, было бы нормально. — пожимает плечами Елизавета, переводя взгляд на шуршащие от ветра камыши. Едва заметно, лягушка выпрыгивает на жёлтый песок из воды, не слышно квакая. Солнце медленно, но уверенно приближается к горизонту, окрашивая голубое небо, что ассоциируется у Лизы с глазами возлюбленной, в нежные цвета. Речные чайки перелетают с правого берега на левый, красиво крыльями, в свете солнечных лучей, перебирая. Рядом пыхтит Виолетта, грозно поглядывая на компанию. — Не бесись, если что, сделаем замечание. — Да пошли они. — Девочки, не хотите присоединится?! — из компании слышится слегка пьяный голос в их сторону. Рыжий парень смотрит игриво, играя бровями. Рядом хохотом заливается хрупкая блондинка, чавкая жевачкой. На губах яркая помада, глаза накрашены соотвественно губам, словно тётя Зина из старого ларька. — Нет, мы пожалуй воздержимся. — Да чё вы?! — из-за громко играющей музыки, приходиться повысить голос, жестикулируя руками. — Господи, они катят на старшеклассников. — шепчет тихо Лиза на ухо подруге, поглядывая на смотрящих на них людей. — Та не, студенты наверное. — хмурит коричневые брови, поворачиваясь к компании. Те рассматривают пару пристально, пьяно улыбаясь. — Студенты они или нет, но от пива развезло из быстро. — Ага. — Девчули, да чего вы, выпьем вместе! — включается в разговор пьяная блондинка. Отросшие корни коричневого цвета и шоколадные глаза. Блеск на губах переливается в свете, как бы соблазняя. Виолетту прошибает от того взора, в голове перелистываются страницы воспоминаний, что бьют по мозгу. Та девушка из клуба. — Твою мать… — шепчет тихо Малышенко, зарываясь рукой в волосы. Рядом, не понимающе коситься на неё Индиго, хмуря брови. — Я знаю эту девушку, мы в клубе вместе тусили недавно. — Только тусили? — продолжает пилить взглядом, ожидая ответа. Замечает, что кричащая раньше незнакомка, тоже уставилась на подругу, приглядываясь внимательно. — Ну не только, блять, а если ей рил семнадцать. Это я получается педофилка? — расширяет глаза, поворачивая голову на собеседницу. Та опечаленно выдыхает, показывая всё своё разочарование в ситуации. — Не педофилка, тогда ефебиофилка. Это люди, которых тянет именно к подросткам. Педофилия это дети. — Ты точно на юриста училась? Не мент? — зеленые глаза ещё больше расширились, уставившись на подругу. Та усмехнулась, заправив прядь угольных волос, за проколотое в хряще ухо. — Виолетта? — Это пиздец.. — печально хнычет, упираясь в плечо брюнетки. — Да выключи ты музыку! — бьет рядом сидящего парня по плечу, что по команде останавливает песню. Смотрит ошарашено на подругу, пока вся компания, обращает внимание на ту. — Ань, ты чего? — Виолетта? — поворачивает обратно голову, прожигая коричневый затылок убийственным взглядом. На пляже повисла тишина. Все смотрят за парочкой, тихо попивая пиво, Лиза же, просто перевязывает маленький хвостик. Показывает взглядом, чтобы Малышенко закончила этот цирк и поздоровалась. Та с выдохом поворачивается, вдыхая глубоко. — Да, привет…— в голове прокручивает все возможные женские имена, краснея ещё больше от радостного взгляда карих глаз. — Просто привет. — Ты меня не помнишь, я Аня. Мы с тобой в клубе тусили, ну и не только. — улыбается смущенно, отводя взгляд. Показывает всевозможно, как тема ей не привычна. На бледной шее всё ещё виднеется, постепенно сходящий засос. — Помню. — смотрит на пожелтевшие пятно. Над головой лампочка загорается. — А вы студенты? — Не, мы в одиннадцатом классе. Экзамен сдали, вот пришли праздновать. — показывает взглядом парень на «поляну». Соленые снэки, кислотные мармеладки, газировка, что замешивается с подозрительными алкогольными напитками. Девушки пьют жижу из пластиковых стаканов, пока парни с пива начинают. — Олег.. — смотрит на друга, взглядом вырисовывая закрытую молнию на чужих губах. — А что я? Это же не та девушка, с которой ты в клубе…а, блять… — смотрит стыдливо на подругу, после отводя взгляд от подруги, на рядом лежащую бутылку пепси. Почему-то, ему резко стал интересен её состав. Вновь тишина, все сидят красные, осознавая как подставили подругу. Подруги же сидят сдерживая смех, пока брюнетка утыкается в чужое плече. — Закройся, идиот. — прошипела через губы, поглядывая на присутвующих. Испепеляет каждого взглядом, переводя взор на старшую. Смотрит смущенно, как бы извиняясь. Малышенко лишь усмехаясь, отводит взгляд, рассматривая волны речки. — Извини. — Ну ок, извиняю. — пожимает плечами, безразлично открывая новую бутылку пива. Пенка течёт по горлышку, пока девушка её быстро слизывает. Все смотрят недоуменно, но она предпочитает сделать вид, что не видит. — И это весь твой ответ?! — А что мне ещё говорить? Нехер шляться в семнадцать по клубам, а потом трахаться со взрослыми тетками? — причины, почему гнев в груди так быстро воспламенился, девушка найти не может. Всё в секунду начало бесить, эти детские, пьяные лица, подруга под боком, что толкает в плечо, намекая на грубость. Успокоют её лишь тёплые, нежные руки, ласковые, карие глаза, что смотрят лишь на неё, с детской наивностью, только запах персика, расслабит напряженные мышцы. Только Кира.. — Да пошла ты! — поднимается с пледа резко, спеша скрыться за поворот из деревьев. За ней, словно утята за мамой уткой, бегут верные подруги. Пока парни косятся на старшую, но ничего не говорят. Всё же, виднеющиеся на лице татуировки, приводят их догадки к сырой тюрьме. Слышится плачь и крики о том, чтобы человек успокоился, но в ушах Малышенко, лишь речной бриз и хриплый голос.***
Девушки сидели в тишине в кабинете, пока каждая, погружалась всё глубже в свои мысли. Из закрытых окон, что не успели расшторить, просачиваются лучи закатного солнца. В воздухе витает запах заваренного кофе, что стоит на столе, оставаясь мякотью на дне маленькой кружки. Кристина вглядывается в царапины на столе, словно пытается вспомнить историю из появления. Скол на краю, что появился от удара металического пистолета, едва виден в слабом свете. Царапина перед старшей, уже виднеется более четче, может из-за того, что находиться ближе. Царапина от бляшки ремня, что так старательно расстегивала Кристина в их первый с Лизой раз. Тогда они были друг другу практически чужими людьми, коллегами. Кристина, которая как бы ненавидит младшую, и Лиза, что спустя пару недель всё не освоилась на данном месте. Сейчас же всё светлее, они заявляют всем о своей любви, не стесняясь ничего. Захарова везет их домой, где брюнетка готовит ужин, под крепкие объятья любимой. После просматривая фильм, в моменте алые губы кажутся привлекательней всего на свете, включая унылого детектива на экране плазмы. Отодвигают всё на задний план, даже недовольную кошку, что смотрит на хозяев. Впереди сидит блондинка с грубыми чертами лица. Хмурит брови, сжимая губы в тонкую полоску, от чего становиться виднее проколотый пирсинг. Фарфоровую кожу окрашивает розовый луч, придавая цвета. Хочется тепла, объятий, нежности. Не всей этой разберихи и драмы, простой, крепкой любви. Про которую ей бабушка в сказках читала на ночь в детстве, может из за этого она до сих пор не может спать в тишине. Та почему-то начинает становиться то громче, то тише. Сливаться шорохи, от которых фантазия уже рисует то как воры пробрались в дом. Девушка было уже берется за лежащий в тумбе пистолет, как по памяти ударяет воспоминание о среднем замке, внутреннем. Открыть его могут только изнутри, видимо только это не позволяет её паронаедальным мыслями заполонить разум. Как бы это не соответствовало металическому образу беспощадного следователя, девушка всё остается той маленькой девочкой внутри себя, со своими глупыми страхами, что просто хочет простой заботы, любви, в которой ошибалась уже раз. Обида сидит, кажется будто все будут как она, та кто хрупкое сердце разбил. Словене все те недолесбиянки, которых потом в постеле с ёбаными парнями находишь. Мерзость. Резкой звон телефона, озарил помещение, ударив по перепонкам. На экране сенсора ласково высветилось «Мышонок🖤». От чего Кристина мимолетно улыбнулась, что не прошло мимо Медведевой. Радуется за подругу, честно, хотя сама завидует белой завистью. Хочу так же! Конючит маленькая девочка внутри, разревевшись вновь, топая ногами. — Да? — тихо поговаривает, все продолжая показывать свое довольство, каждой вещи в кабинете. — Привет, как ты? Как Кира? Как расследование? — слышится слабо из динамика, но все доходит до ушей младшей. На заднем фоне родной, заразительный смех. Индиго рассказывает о пляже, тёплой воде и шумной компании, в которой находиться прошлая жертва Вилки на ночь. Это и бьет почему-то внутри, в нокаут отправляет на пару секунд. В ушах противный писк, а горло резко стало пересыхать. Хватает чашку, стараясь найти в коричневой гуще, идентичной её глазам, такую желанную жидкость. Две капли в рот вливает, что вовсе не помогает. Кашляет не громко, прикрывая рот рукой. И голос на другом стороне звонка прерывается. — Кира рядом? — Да, приехали после осмотра квартиры, труп нашли. — смотрит, на и так поникшую подругу, стоило той услышать о очередной шлюхе Виолы. Почему-то впервые, по человечески жалко подругу, обидно за неё, как пару лет назад. Ходит подобно трупу, а шатенка веселиться, кувыркается с кем попало. — Бля, а чего ты мне не сказала? А я тут про Вилку.. — Всё нормально, я же сама виновата, сама начала эту всю кашу. — говорит громче, стараясь успокоить, скорее всего постыдившуюся от своего поведения, Андрющенко. — Да не виновата ты, у нас двоих тараканы в голове, которых надо вытравлять. — слышиться уже не Лизин голос. Только не говорите, что они всё это время сидели на громкой. Кира ещё ниже глаза опускает, рассматривая пол. — Кир, прости меня. — голосов больше нет, писк в ушах, стал предельно громким. Девушка с выпученными глаза смотрит на телефон, который Захарова положила на стол, предварительно включая громкую связь. Подрывается с нагретого сидения, пока по щекам, начинают срываться кристаллические слёзы, отрицательно машет головой, показывая всё своё состояние. Покидает кабинет, под грустный взгляд Захаровой, что и слова не проронила, она и не знала, что сказать. — Она ушла, вся в слезах. — выдыхает, переводя взгляд на простую чашку, потирает лицо руками, собираясь с мыслями. — А теперь у меня к тебе вопрос. Какого хуя, Виолетта?***
Девушки сидят, любуясь закатом. На душе всё дерет от боли. Словно кошка об когтеточку, когти точит. Услышав, что объект её воздыхания покинул кабинет в слезах, хочется самой разревется. Слёзы собственно это и делают, катятся по сгоревшим за день щекам. Теперь будет под причитания подруги мазать кремом. Но щипит больно, и так раздраженная кожа от солёной жидкости. Шатенка уже не слышит фразы из чужого телефона, просто старается вслушаться в шум прибоя, роняя горькие слёзы. В чувства приводят тёплые объятья. Андрющенко сидит под боком, обнимая крепко. Звонок видимо окончен, раз смартфон лежит экраном вниз. Компания покинула их, с презрительными взглядами, за пять минут до звонка, но минусов в этом, подруги не видели. Продолжали сидеть в тишине, словно мысленно друг с другом переговариваясь. Малышенко всхлипывает изредка, на что брюнетка гладит по голове, будто мама ребёнка перед сном. Прижимает к себе, иногда целуя в висок. — Мы теперь точно никогда не поговорим. — машет отрицательно головой, пялясь в одну точку. — Поговорите, только надо быть настойчивей. Она к тебе сама не прийдет, это же Кира. — Ага. — берет последнюю стеклянную бутылку пива, делая последние глотки. В глазах всё слегка плывёт, но осознанность всё же присутствует. Понимает, что бегать ей за блондинкой прийдется, оправдываясь. — Пойдём покупаемся последний раз, и будем собираться потихоньку. — встаёт, вылезая из объятий. Шагая к воде, вытирает последние слёзы, пробуя ногой воду. Теплая. Тёплая, как те самые ночные объятья, в квартире Медведевой.***
— Блять, Виолетта, где такси?! — бурчит Индиго, шагая сзади за подругой. Солнце покинуло просторы неба, прячась на горизонтом. В царство вступила полная луна. Белоснежная, мол зимний снег, что только выпал, осыпаясь на холодные дороги. Звезды, как капли молока, разбрызгались по небу, освещая улицы без фонарей. Примерно по такой улице, шагали подруги, подозрительно отдаляясь от кооператива, в котором находился знакомый Лизе дом. Шагают по ямистой дороге из грязи. Лужи от дождя, что вчера прошёлся стеной по всему городу. Ветер колышет высокую траву с полевыми цветами, что шуршат шумно. Вдалеке виднеются работающие фонари, с маленьким количеством домов. Но в их положении, до того места ещё минут пятнадцать. — Да этот гандон заехал куда-то не туда! Сказал, что стоит тут! Ну я и повела нас туда! — тычет пальцем в экран, на котором открыта карта с геолокацией. Их споры, эхом разносятся по глуши. В десяти метрах от них, внизу по обрыву, следует берег с зелёными деревьями. Эта обстановка заставляет девушек напрячься. Как бы физически они не были подготовлены, огромной силой против психа-маньяка они не обладают, разве что, ножиком Виолетты, длинной в три сантиметра. — Пиздец, он сам подъехать не может? Мы вообще-то клиенты. — выдыхает, перешагивая очередную лужу в чёрных шлепках. Сверчки поют хором, добавляя месту атмосферы. Девушки шлепают вдоль поля, переговариваясь изредка. Температура понизилась, заставляя покрывать загоревшие за день тела, мурашками. Бухтят дружно, изредка оглядываясь на шум кустов и деревьев. Этот летний вайб, который в городе найдёшь редко. — Блять, Лизок, мне кажется, там что-то есть. — поворачивается резко, вглядываясь в темноту кустов. Те шуршат громко, пока девушки застыли в напряжении. Виолетта тянется за ключами, пока Лиза включает фонарь, освещая траву. Смотрят, как перепуганные лоси, фарами машины. С писком отскакивают, стоит серому коту выбежать к ним в ноги из кустов. — Блять! — Твою мать… — шепчет Лиза, присаживаясь на корточки. Кот трется об ноги, мурлыча громко. Девушка уткнулась в ладони, истерически посмеиваясь с подругой. — Ты нас напугал, котёнок. — начинает поглаживать за ушком, неугомонного котенка. Тот ходит вокруг, мурлычет, ластится, что слёзы на глаза наворачиваются. Жалко очень. Хочется в охапку всех бездомных животных собрать, к себе домой забирая. Смотрит в эти рубиновые глаза, и в груди всё сжимается. Пустое поле, не единой души и это серое чудо. Тощий, маленький, с глазами полной надежды. Молча поднимает на руки, прижимая к груди. — Всё, покорил ты моё сердце. Поедешь с нами. — Лиз, ты серьезно? — смотрит в удивлении шатенка, переводя взгляд с котенка на подругу. Животное ластится к подруге, мурлыча громко. Сердце слабое к животным трескается, стоит увидеть милую мордашку. Подходит, протягивая руку, тот тянется, укладывая голову на чужие костяшки. — Ладно, я не против, он милашка. Почему он? — Не знаю. Просто кажется, что это мальчик. — поднимает вверх, осматривая шерсть на наличие колтунов. Серая, как пепел. Изумрудные глаза, что притягивают своей красотой. Как бы бездомный рот, но такой чудесный. — Пушистый капец. — Как такой красавчик тут один оказался? — Не зна.. — диалог прерывает надоедающий звон телефона. Разрывает тишину, от чего котенок дергается. Малышенко цыкает, и отвечает на звонок. На том конце слышится мерзкий голос таксиста, ворчит, что те медленно идут, и что заказ отменит сейчас. Виолеттин голос в момент грубеет, принимаясь выяснять отношения с мужчиной по ту сторону. Индиго усмехается, и прижимая ближе к груди котенка, шагает вперёд под возгласы подруги.***
— Больная! — кричит хрипло неизвестный мужчина, что взглянув на девушек с котом в руках, глаза свои расширил, осматривая салон своей «ласточки». Кричит о их слабоумии, уезжая в неизвестную им сторону. — Обмудок! — тычет ему в след Виолетта, шлефуя всё матами. Дышит зло, принимаясь вновь вызывать новое такси в разных приложениях. Оглядывается по сторонам, гребаная глушь. И лишь двух, трехэтажные дома по сторонам. Анрющенко разворачивается, в поисках знакомого дома. Психуя, шатенка закидывает телефон в шопер, потирая ладонями лицо. Заправляет пряди волос за уши, вдыхая глубоко. Над подругами нависает тишина. Каждая имеет выходы из критической ситуации, стараясь не разводить панику. Хотя, их положение, говорит об обратном. Две, не блестящие огромной силой, девушки, с запачканным котенком в руках, посередине тёмной улицы частного сектора. Лишь изредка, из домов доносятся голоса. Пиздец. — Что делать? Я такси не могу вызвать, а ловить их в такой глуши бесполезно. Тем более, мы не сядем какому-то мужику в тачку. — хмурит брови, разворачиваясь к подруге. На не трезвую голову, решать какие либо проблемы, становиться всё сложнее. А Лиза лишь молчит, гладит кота за ухом и выискивает что-то взглядом. — Что ищешь? — Тут где-то дом отца Кристины, можем попробовать позвонить. Он пока не должен был уехать в Италию. — в руках ворочается пушистой комочек, что мурчит почти на ухо, подобно песне арф. В темноте, улица приобретает новые краски и формы. Весь тот день, что провела она в доме Захаровых, стерся из памяти. Повороты, ворота, дорога. Любые примечания вышли из головы, со всеми сумками, уезжая в долгий отпуск, склероз. — Только я не помню где их ворота. — Господи, Лиз, я тебе таблетки для памяти куплю. — сверчки поют серенады, пока шелест кустов и деревьев подпевают. Птицы дремлют на ветках, в своих гнездах. Переминаются с ноги на ногу, дрожа от холода. Всё выглядит, будто дешевая комедия на первом канале, с сексистскими и расистскими шутками. Не хватает только поддельного смеха на заднем фоне. Из-за дубовых ворот ближайшего дома, слышаться шорохи, замок с громким звуком проворачивается, заставляя девушек обернуться. Дверь мгновенно отворяется, когда силуэт мужчины выходит на улицу. В темноте виднеются широкие плечи, обтянутые тонкой тканью футболки, сверху которой, надета вязаная кофта. — Здравствуйте девушки, вам нужна помощь? — знакомый голос, от которого девушку в дрожь бросало пару дней назад. От такого совпадени, глаза расширяются и она к подруге голову поворачивает резко, смотрит, как та напряженно плечи выпрямила. Вновь переводит взор, на уже узнаваемого Степана. — Здравствуйте, Степан Игоревич, это я, Лиза. — ближе ступает уверенно, прижимая котенка крепче. Позволяет фонарю осветить свой силуэт, от чего мужчина расслабляясь, улыбается приятно, стоит тому, увидеть знакомые черты лица. — Здравствуй, что тут делаешь? Где Кристина? — рассматривает пушистый комочек в хрупких руках, переводя медленно взгляд на Виолетту. Та смотрит не понимающе, оставаясь стоять поодаль, вслушиваясь в интонацию диалога. — Это подруга твоя? — Да, мы приехали на речку, и вечером решили уже вызвать такси. Нас заставили обходить более длинным путём через поле, и мы нашли котенка. В итоге таксист отказался от поездки. Ну, это было ожидаемо. — улыбается любезно, стараясь не запинаться в предложениях. — А я пока у подруги живу, из-за её личных проблем. А Кристина дома, не хочу её трогать. — Она у меня не Аленький цветочек, могла и позвонить. Ну ладно, вас подвезти? Я как раз сейчас должен в город ехать, в аэропорт. — Если не сложно, то было бы хорошо. — кивает, и мужчина идёт обратно к воротам, в телефоне нажимая нужные кнопки, ворота открываются с громким звуком, эхом разносясь по улице. Девушки дёргаются, отходя на большее расстояние. — Лиз, это кто? — шатенка тихо шепчет, дергая как ребёнок маму за край верха. Брюнетка поворачивает медленно голову, смотря в мутные, зелёные глаза. Виолетта уже успела заурядно опьянеть за речной вечер. После скандального ухода школьницы, шатенка с грустным лицом вливала в себя алкоголь, стараясь разбавлять, в миг накалившуюся обстановку. Выходило видимо, плохо. Индиго улыбалась, но со временем сама притихла, не желая тревожить девушку. — Папа Крис. — Нихуя себе ,у неё папа молодо выглядит. Это ему где-то около пятидесяти? Так и не скажешь. — губу выкатывает, состраивая оценивающее лицо. Взгляд зелёных глаз, обводил силуэт в машине, что покидал пределы места жительства. Под летними шинами трещит брущадка, камни которой слегка отлетают. — А мама где? — Мама умерла. — Ой.. — супит брови, понимая, что тему не нужную подняла. Слава богу, не перед человеком в главной роли этой темы. Переводит взгляд на малыша в чужих руках, мило улыбаясь. Лежит, греется, мурчит, свою судьбу доверяет, казалось бы, случайным людям. — Девушки, садитесь! Я против счастливого комочка в своем салоне, ничего не имею. — в открытое окно басистым голосом говорит. Оставляет то открытым, откидываясь на спинку водительского сиденья. Выдыхает, включая лёгкое радио, что изредка помехами раздражали ушные перепонки. Девушки, поспешив усесться в кожаном салоне, наконец смогли расслабиться. В нос ударил приятный запах, висящей пахучки на зеркале. Ветерок из окна, с летним воздухом обдувал загорелые лица и ключицы. На коленях ворочалось животное, раскрыв лесные глаза. Испуганно бегает взглядом по салону, по уже знакомым и незнакомым лицам. Внимательно смотрит на сменяющуюся картинку за бронированным окно. От этого Андрющенко рассматривает стекло, сдерживая желание постучать костяшками пальцев. Из колонок в дверях играет песня «Favourite» Isabel Laros, от его девушка мычит в такт песне, почесывая пальцами мягкую шерсть. Наконец, в свете фонарей стало виднеться, что об однотонности эта шерсть и не слышала. В некоторых местах, тело цветом влажной земли, рядом мраморная. Палитра тёмных цветов. Девушки мчатся на большой скорости БМВ, уставшие до боли в мышцах. Но вспоминая сегодняшний день, кажется будто, что это того стоило.