***
Через стекло окон пробиваются лучи ярко светящего солнца. На улице люди ходят в футболках, мучаясь от майской жары. Метаются из места покрытого тенью, в другое, не желая мучатся, и пачкать футболку неприятно пахнущую потом. Школьники сидят в душном классе, и слушают занудные темы по предметам. Мечтают уже быстрее покинуть школу, и пуститься в летние каникулы, крутя летние романы, гуляя допоздна. Снова спать до часу дня, а после гулять до шести утра, встречая рассвет. Не грузить мозг новыми знаниями, отпускать мысли в долгий полёт, на летних ветрах, в тёмное, покрытое россыпью звёзд небо. Свет которых освещал силуэт людей. Влюблённых пар, что мечтают о счастливой жизни. Которые дышать не могут друг без друга. Силуэты компании, что весело проводят ночь, отпуская груз с плеч, что вновь вернётся на своё место, пересеки их нога порог квартиры. Или же одинокий силуэт, что ходит по ночному городу, надеясь затеряться в тени улицы, сбежать из этого мира. Выбрасывая мысли из своей головы, делясь ими с кем-то, кому те наоборот нужны, что б наконец заполнить пустоту в голове, чем угодно, кроме сводящей с ума тишины. Но пока тем только остаётся спешить на уроки в старые кабинеты школ, принимая знания от учителей. Или же душный офис, где их уже ждут такие же сонные коллеги, и недовольный начальник, что без умолку давит на мозги, требуя отчёт. Чему радовалась Малышенко. Ведь работала она одна, сама на себя. Никто не давил, и не давал указаний, чему девушка никогда не радовалась. Она выводила машинкой линии на чужом теле, образовывая силуэт черепов. Клиентка лежит на кушетке, и морщиться, сжимая в руках предоставленную мягкую игрушку. Да так, что владелица начинает беспокоиться, что ногти сейчас прорежут ткань, портя мягкого единорога. Сопит громко, и хрипит изредка, как только игла начинает вновь проходить по оставленному чернилами следу. — Остался последний череп. Тебе дать воды? — Нет, спасибо. Можешь уже доделать, тогда допью. — улыбается широко и закрывает глаза, принимаясь вновь терпеть боль от врезающейся иглы в кожу. Закончив чернильный рисунок, девушка отстраняеться от тонкой руки. Та воспалившись, начинает опухать, ведь кожа остаётся поражённой. Мажет мазью, от чего девушка дёргается, и шипит. Прячет за прозрачной плёнкой, ограждая рану от паразитов, что могут проникнуть в рану. Та покраснеет ещё больше, наполняясь мерзким гноем. Пока девушка будет бегать по больницам, пытаясь сделать всё, что б инфекция не распространилась по всему организму, по каналам крови. Но Малышенко спасает девушку от всего этого ада, и обрабатывая тату, прикрывает пленкой, даёт бланш, на котором расписаны красивым почерком правила ухаживания. И повторяет лекцией правила, смотря в карие глаза. Смотрит, и думает что те не такие тёмные. Нет того отблеска чёрного шоколада, что переливается в лучах. Нет той теплоты, которая сидит в очах, даже при самом страшном гневе. Даже при ужасной боли внутри, та в надежде на то что скоро отпустит, сидит в шоколадных закоулках, высвечиваясь иногда. Не оставаясь без внимания зелёных глаз, что не отрываясь при диалоге с владелицей, смотрят чётко, заставляя румянец украсить щёки. — Ну это всё. Деньги ты скинула заранее полностью. — выкидывает селиконовые перчатки в мусорку, и идёт за клиенткой. Уже мысленно находясь в шумному клубе, в компании стервозной блондинки. От таких мыслей ухмылка расплывается на губах, мол услада. Девушка прощается с тату мастером, и покидает студию, оставляя после себя шлейф приятных духов. Но не таких приятных как одеколон мужской, с примесью какао зёрен. От чего татуированная удивлённо глаза расширяла от необычного аромата, а лёгкие только наполнялись духами, заставляя прикрыть блаженно глаза от дурманящего аромата разум. На экране телефона высвечивается уведомление из инстаграма. Знакомое название профиля, тот же слоган. Шатенка ухмыляется, и берёт телефон, открывая чат. — За тобой заехать? Лыбиться довольно, словно кот, наевшийся сметаны. Печатает быстро сообщение, наблюдая за высвечиваемым уведомлением о том что собеседник печатает.Нет. Я за тобой заеду, уже выезжаю. Кинь адрес. —
— Ты должна отдать мне браслет, я не планировала ехать с тобой в клуб.Так ты хочешь забрать свой браслет, или нет? Если да, то мы едем в клуб. И ты обязана выпить со мной по парочку шотов. —
— Я не буду пить с тобой шоты. Никогда не пила, и не планирую.Так ты хочешь получить свой браслет? —
— Тебе блять просто повезло что это мой любимый браслет. Улица молочная, дом пятьдесят два, подъезд Г.Буду через пятнадцать минут, будь готова. И приоденься красиво. Юбочку там. —
— Ещё чего. Жду тебя через пятнадцать минут, если опоздаешь больше чем на пять мин, я ухожу.Хорошо, через пятнадцать минут буду стоять перед подъездом, и смотреть на твои шикарные ноги в юбке. Если конечно хочешь получить свой браслет.) —
— Как же я тебя ненавижу.💋💋💋 —
А у Малышенко в горле сухо становиться, как-только разум рисует силуэт Киры в красивой юбке. Представляет как та будет вышагивать в свете светодиодов, длинными, утонченными ногами по плитке. Как пышные бёдра будет облегать какая-нибудь ткань, из-за чего те перестанут быть спрятаны под широкими рубахами и футболками. Как будет обводить взглядом контур силуэта, облизывая губы. Желая рассмотреть чужое тело ближе. Вывести контур чернильных тату шершавым языком, послушать хриплые стоны на ухо, которые будут звучать мол мелодия из райского сада для ушей. Арфы которой заполняют голову собой, унося в нерванну мягких облаков, укладывая. Из мыслей выводит новое сообщение в телефоне. Клиентка, что недавно покинула порог её студии, и опубликовала в историю фото тату, характеризуя Вилку как самого лучшего и комфортного мастера. Шатенка улыбнулась довольно, а приятные слова в её сторону, откладываются глубоко в сердечке, запоминая о том надолго. Девушка лайкает историю, и спешит вызвать такси. Выключая лампы в помещение, берёт рюкзак с вещами, и распыляет духи на шею. Что стоят в подарок от бывшего клиента. Пахнут приятно, ведь Виолетта сама комплименты сыпала постоянной девушке. А та в подарок и решила предоставить духи. Захлопывает дверь, оставляя студию погрязать в вязкую тишину, нагреваясь от солнечных лучей.***
Такси бизнес класса заезжает во дворы красивых жилых комплексов. Высокие многоэтажки тянуться к небу, закрывая дворы с площадками от лишних глаз. Те бело коричневых цветов, красиво смотрятся с фоном голубого неба. Девушка увлеченно рассматривала дорогой район, наблюдая за бегающими школьниками за маленьким забором на площадке, что была ограждена, чтоб дети не выбегали за границы. Малышенко привыкшая к заржавевшим качелям и на половину поломанным горкам, глаза расширяет. Когда видит чистую и яркую площадку, что маленьким забором ограждена, чтоб младшие не выбегали на ровно залитую бетоном дорогу. Рядом с бордюром стоят хорошие машины, вымытые тряпками до блеска. На лавочках не красуются старенькие бабульки, в вельветовых платьях. Те пустуют, в свете солнца нагреваясь, пока на газонах не валяются бутылки из под алкоголя, а шелестят расцветшие цветы, добавляя красок во двор. Были б у Малышенко деньги, давно б уже сидела на одном из балконов данных многоэтажек, наблюдая за мимо проходящими людьми. Проводя одного из детей с площадки взглядом до подъезда, видит как двери подъезда перед которым остановилось такси, открываются. Из того выходит Медведева. Та видимо и вправду любит очень этот браслет, раз сейчас идёт к такси в джинсовой карго юбке. Сильные плечи скрываются под объемным, укороченым, чёрным свитером. Тот связан спицами, что сразу заметно. Платиновые волосы не привычно распущены, чему Виолетта приятно улыбается. Не изменяя себе, блондинка натянула на ноги чёрные мартинсы, и украсила худые запястья серебренными браслетами. — Красавица, подвезти? — опуская стекло машины, крикнула татуированная. Она разглядывала девушку с ног до головы, не скрывая. Обводила формы тела, прикусив губу. — Малышенко, ты как всегда в своем репертуаре. — причитает, и заправляет прядь пепельных волос за ухо. Выдохнув, спешит к машине, не желая задерживать таксиста, что молча ждёт девушку. Смотрит вперёд, рассматривая номера впереди стоящего Ситроена Пикассо. — Здравствуйте. — Здравствуйте, прекрасно выглядите. — сыпнул тот комплимента в сторону блондинки. Та удивленно уставилась на мужчину, но в итоге ухмыльнулась, и благодарно кивнула. За всем этим наблюдала Малышенко. Что-то неприятно кольнуло в груди, заставляя нахмуриться, и сжать ткань надетых джинс. Хотелось мужчине вырвать глаза, что б тот больше не смог взглянуть в прекрасные шоколадные глаза. Не обводил взглядом бледное тело, вдыхая прекрасный какао аромат. Что б делать это могла только Виолетта, и никто больше. — Малышенко! — девушку вырывают из мыслей, заставляя вздрогнуть. Сзади сидит Кира, дёргая её за рубашку. Та смотрит испуганно на старшую зелёную, и та напрягается. — Что такое? Что-то случилось? Ты чего такая напуганная? — принимается засыпать вопросами шатенку, у которой и первая фраза в голову с трудом залезла. — Всё в порядке? Чё такое? — трое уже ехали в машине по дороге наполненной машинами. Остановившись на красный свет, у светофора, водитель развернулся и уставился на Киру. — Куда такие прекрасные дамы едут? — улыбается по доброму, а на лице морщины виднеются, тому на вид лет под пятьдесят. Но Малышенко это не мешает сгорать тихо на переднем сиденье от гнева. Что тучей нависал над ней, срываясь на грозу, пока молниями фантомно била водителя, что шутил анекдот девушкам, пока блондинка любезно улыбалась, а иногда смеялась. — Чего она блять со мной так не смеётся. — шепчет тихо под нос, покорно терпя до конца поездки весёлый смех присутствующих. Смотрит в окно, и успокаивающе напевает свою любимую песню под нос, пока наблюдает за проезжающими машинами. Подъехав к клубу, девушки покинули такси, пока блондинка смеялась с хорошей шутки водителя. Татуированная, лишь тихо отомстила мужчине не за что, поставив одну звезду. Сама когда жала на звезду, не понимал причину такого гнева. Но вспоминая как тот смотрел на Медведеву, сжимала кулак. — Ты чего такая напыщенная? — Какая? — Злая. — выдыхает, и смотрит на шатенку, а та при виде карих глаз, о негативе забывала, вновь превращаясь в ласкового котенка. Который выпускал когти, лишь находящие угрозы рядом с её хозяйкой. — Не злая я. Просто водитель мудак. — Да нормальный мужик. Прикольный, поставь ему пять звёзд. — просит, и улыбается, при упоминание яркой особы с фирменными анекдотами. На что татуированная злится ещё сильнее, почему-то она уверенна что при её упоминании блондинка так не улыбаеться. — Ага, пошли в клуб. — и схватив татуированную руку в свою, повела ту в шумное здание, проходя охрану. Всё та же картина. Танц-пол с толпой пьяных тел, барная стойка с занятыми выпивкой барменами, и вип зона на втором этаже, идущие в коктейльных платьях дамы, под руку со своими спутниками в бархатных костюмах. Блондинка уже было ринулась к ступенькам, но татуированная рука её остановила. Та непонимающе уставилась на спутницу, и стала смотреть на татуированное лицо, что переливалось в свете красочных лучей, зачаровывая собой. Но та быстро себя одёргивает, пытаясь перекричать музыку, но её перебивают. — Мы не в вип зоне. Погнали к барной стойке, ты должна попробовать пару шотов. — донеслось до ушей старшей, пока младшая тянула её через толпу, расталкивая людей. Бережно сжимает чужую руку, держа ту рядом с собой. А Медведева хвостиком шагает, уже давно отвыкшая от такой обстановки. Её подсознательно отбрасывает на четыре года назад, когда она скиталась по обшарпанным клубам, за новой порцией наркотиков и алкоголя, где ей бесплатно наливали с пакетиком под стаканом, за работу барменом. Её одёргивают как только они садятся на свободные барные стулья, и Малышенко кричит что-то бармену пальцами показывая количество. Тот кивает покорно, и принимается что-то намешивать, перекидывая из руки в руку бутылки с алкоголем. — Ты напуганная, тебя кто-то напугал? Кто-то трогал? — начинает засыпать вопросами, ведь видела как пьяным взглядом мужчины пожирали девушку, обводя пышные бёдра взором. Прошлый образ железной Медведевой больше не стоит в глазах. Лишь моменты с вечера в клубе просвечиваются в памяти, близким кадром слёзы показывая, что водопадом стекали по щекам. — Нет, просто уже успела отвыкнуть от такой обстановки. Я же обычно на втором этаже сижу, там всё... спокойней. — Понимаю. В смысле отвыкла? Ты раньше тусила не в вип клубах? Я думала ты с детства в элите ходишь. — морщит нос, и смотрит на диджея что крутит дисками на палитре. Тот качает в ритм головой, добавляя громкости к песне. — Нет, я... я из бедной семьи. Мать шлюха, а отец… ушёл как только узнал о беременности. Остался только дядя, и бабушка с дедушкой. — выдыхает, и смотрит колупая стойку. Перед ней ставят шот, а та на него смотрит как ребёнок на неизвестную вещь, любопытно рассматривая. На неё смотрит шатенка, усмехаясь с реакции. — Пей, может легче станет рассказать. — кажется будто спаивает, а может и не кажется. Просто хочет честного разговора, без вранья, и злости. Душевный до слёз разговор, которых у них с Кирой так мало, ведь они друг другу никто. Но могут стать, если захотят. Девушка прокручивает рюмку в руке, рассматривая чётко разделённые между собой слои разной выпивки. Выдыхает, и опрокидывает в себя алкоголь. Тот растекается тягуче по горлу, обжигая приятно вкусовые рецепторы на языке. Морщится чуть-чуть, а позже расслабляется на столе, слабо улыбаясь. — Ну как? — нарушает Виолетта тишину наслаждения, перекрикивая музыку. Смотрит за тем как эмоции меняются постепенно на бледном лице, усмехаясь тихо. — Не плохо. Но не супер. — крутит рукой, показывая оценку, пятьдесят на пятьдесят. Откидывает белые волосы, что приятно щекочат шею, заставляя вздрагивать. — Ты просто не шаришь. — и следом опрокидывает алкоголь, наслаждаясь алкогольным вкусом, что перемешивается с вишнёвым сиропом. Рецепторы наполняются сладостью, заставляя губы растянуться в улыбке, окрашивая мир в более яркие цвета. Люди кажуться смешнее, а глаза к ярким цветам более чувствительны. — Так что ты говорила про семью. — Ну я бабушке с дедушкой помогала. — при упоминание родственников улыбка на лице появляется. Девушка воспоминаниям отдаётся, помнит как старые встречали её в своей тесной квартирке, гордясь поступками внучки. Рассказывали ей как хвалятся перед оставшимися друзьями, говоря о том какая у них талантливая внучка. И работает, и старикам помогает. Правда такое было не всегда. Только в последние годы жизни, блондинке удалось обеспечить любимым лучшие условия, заменяя старую мебель, принося продукты каждые выходные, помогая готовить бабушке на неделю. — Они умерли два года назад. Дедушка от старости, сердце просто остановилось. А бабушка от тоски следом, через два месяца. — слёз нет, лишь тёплые воспоминания повторяются в голове, грея душу. — Бля, сочувствую. Извини что подняла тему. Сама в такой ситуации была. — Да ничего. Я уже давно всё отпустила. Теперь только тепло вспоминаю о них. — улыбается мило, смотря в чужие глаза. Перед ней ставят новый шот, который та быстро в себя опрокидывает, принимаясь изучать рецепторами новый напиток. — А у тебя что? Извини, за вопрос. — Да норм. У меня папа умер примерно такое же время назад. Я с ним редко общалась. Родители были в разводе. Мама конченая нарциссиха, всю жизнь меня заёбывала. Вешалась, таблетки глотала. Внимание привлекала. — нервно смеётся, замечая дикое удивление в чужих глазах. Вспоминает ужасные моменты из жизни. Как ей пришлось вытягивать с того света свою собственную мать, с таблетками во рту и с завязанной петлёй на шее. — Ну мы сейчас не общаемся. Я прекратила с ней общение ещё на втором курсе колледжа, тогда и забросила. Ну в общем батя умер когда мне было... семнадцать? Ну мы его похоронили, и так стыдно было. Он меня любил. Звонил маме, пытался встретиться. Но я на него обижалась, типо хули в детстве так не поступал. Только потом узнала что он у мамы меня отсудить пытался. И почему-то так стыдно стало. Блять, ну типо я поступила как ёбаная шваль. — руками лицо трёт, желая содрать татуированную кожу от стыда. — Но ты же не знала. — Ну это понятно. — выдыхает истерично, опрокидывая шот себе в рот. Пытается успокоить разбушевавшиеся эмоции, что били ключом, желая выйти через кулаки, бьющие о скулы. Растекается по стулу, как только шершавая рука укладывается поверх её ладони, поглаживая успокаивающе. Берёт ту в свою, сплетая крепко, нежелая отпускать. На что Кира улыбаеться мило, выпивая третий по счёту шот. — Я вижу тебе зашли шоты. — Ну норм. Не говно. — усмехается, и не спешит вырывать руку из чужой хватки, оставляя ладонь согреваться в татуированной руке. — Рада слышать. О лежащем в кармане чёрных, потёртых джинс браслете, никто и не вспомнил. Девушки проводили вечер в компании друг друга, опьяняя разум сладкими шотами.***
— Сегодня ничего нового, тот парень больше нигде не был замечен. По поводу Аркадий больше ничего неизвестно. Допрос провели. Все друзья исключая Страхова, утверждают что были в хороших отношениях с убитым. А никто и не может подтвердить. — разводит начальница руками, ломая голову над делом. Они идут по следу, поэтому теперь остаёться ждать новой выходки, хватаясь за ту руками и ногами. — Мы тоже с Лерой ничего не нашли. Словно перед его смертью все страницы почистили, и всем память о нём. — выдыхает устало, откидываясь на спинку дивана. В руках лежат листы с прошлыми находками. Фото убитых, и фото полу сгоревших вещей. При трупе Авраменко, документы кроме паспорта, и фотографий сыновей ничего не нашлось. Записи о жертвах, и их жизни. — Кстати, где Кирюха второй день пропадает? — Она взяла ещё два дня выходных. Устала очень. — встревает в разговор Елизавета, прикрывая Медведеву перед не оповещенными девушками. Все смотрят на неё, а та сидит на стуле, перебирая листы о деле, идентичные настенным. — Поняла. — Ну тогда можете быть все свободны, а сейчас по домам. — заключает коротко. И девушки поднялись с мест, покидая кабинет, прощаясь с начальницей и коллегой. — Где мы что-то пропустили? — смотрит брюнетка ну бумаги хмуро, вычитывая строчки описания убийства Авраменко. — Почему вы уверенны что эти убийства связаны? — Авраменко работал со Смородиным, и тот не отрицал что знал заранее о запланированном убийстве. — выдыхает, и смотрит на серьезную брюнетку. Усмехается сидя в кресле, и притягивает ту к себе, утыкаясь в чужую грудь вновь. — Ты такая тактильная. — усмехается, и гладит чужую макушку, целуя. На что блондинка не реагирует, кусает чужую ключицу, слыша над ухом сладкий стон. — Давай закажем что-нибудь, и посмотрим фильм вечером. — поднимает глаза, смотря в два куска янтаря. Притягивает возлюбленную за шею, впиваясь в чужие губы. Целует жадно, ведь за день успела соскучиться. — Зачем заказывать? Скажи что, я приготовлю. — разрывает поцелуй, дыша глубоко. — Я хочу что б сегодня твои руки были заняты только мной. — усмехается, и вновь тянется, аккуратно усаживая младшую на колени, целуя страстно. Брюнетка стонет в поцелуй, пока чужие руки ходят по спине и бёдрам. — Хорошо, раз так хочешь, то закажем. — и целует вновь, поглаживая чужую макушку.***
— Оп, оп, всё, приземляемся. — хрипит шатенка, усаживая пьяную блондинку. Та шатается сильно, ели держась на дрожащих ногах. Карие глаза стеклянные, смотрят на выпившую татуированную. Та, привыкшая в сладким шотам, пьянела не быстро, в отличие от Медведевой. После десятка шотов, девушка встала, и ушла в отрыв на середину танц-пола. А за ней Вилка ринулась, танцуя рядом, контролировала что б до пьяной блондинки никто не докопался. А та и внимания ни на кого не обращала, танцевала под песни с хорошим битом, позволяя себе бёдрами вилять, плавно двигая руками. Малышенко тогда в аут улетела, пока её притянули к себе за шею. Кира обхватила руками чужую шею, укладывая татуированные руки себе на талию, танцует, напевая песню себе под нос. А у Малышенко от такой Медведевой, крышу сносит. Та показала себя ей уже со всех сторон, завлекая ещё больше, сидя в голове уперто, не позволяя Виолетте не о ком кроме неё думать. — Ну ты конечно с шотами переборщила. — смеётся с пьяного взгляда, и усаживается перед блондинкой, развязывая чужие ботинки. Вспомнив адрес блондинки, отвезла их на такси к той домой, видя что Медведевой на сегодня хватит. — Но танцевала классно. — Спасибо. — блондинка усмехается, и поднимает голову, опираясь об стенку. Девушки сидят в тёмном коридоре комнаты. Лучи яркой луны пробиваются через окна кухни, освещая ту, и коридор. Стрелки часов уже пробили десять часов вечера. Шатенка стянула ботинки, и облокотив на себя блондинку, повела ту в спальню, предварительно спросив где та находится. Притащив ту в спальную, аккуратно укладывает на кровать. Но блондинка садиться, не желая спать. — Чего встала, плохо? — интересуется тихо Виолетта, включая настольную лампу тёплого света. Та позволяет рассмотреть мебель, приглядываясь. Чёрные обои, и тёмное постельное белья, с чёрной кроватью. Тёмный ламинат, и огромный шкаф со столом из дуба. — Ты чё гот что-ли? Чего у тебя всё тёмное? — Не хочу спать. Давай ещё поговорим. — вновь начинает канючить, ставая в глазах Малышенко всё больше ребёнком. Та усмехается, и усаживается рядом, опираясь в мягкий матрас ладонями. — Ну давай. — и молчит, ожидая очередной вопрос от блондинки. Смотрит на стол, а там ноутбук. Вкладки разные открыты, заставляющие глянуть на себя, любопытным глазам. Но из-за плохого зрения девушке не удаёться рассмотреть текст, расстраивая. Через пару секунд, татуированная начинает ощущать что-то тяжелое на плече. Поворачивая голову, видит как белая макушка ютится спокойно. Кира обнимает её руками с боку за талию. — Ты такая смешная когда пьяная. — констатирует, усмехаясь. Кладёт ладонь, поглаживая чужие волосы. Те пахнут персиком приятно, заставляя вдыхать жадно воздух. — А тебе кто-то нравиться? — секунда, молчание. Кареглазая сидит, неосознавая нарушения личных границ. А Виолетта сама задумалась над вопросом. Не понимает сама, что чувствует к кому. Но знает, что те чувства к Кире, точно не соответствуют чувствам к Лизе. Та роднее матери, но чувства что к блондинке, совершенно другие. — Допустим. А что? — Завидую ей. — Чего это? — Хотела бы оказаться на её месте. Что б мною так же дорожили, и готовы были убить за меня. — шепчет тихо, глаза закрывая. Вдыхает запах вкусных духов, что оседают на дне лёгких приятной пеленой. — Так у тебя же есть Захарова. — вздрагивает, слыша сказанные фразы из уст блондинки. Та словно в любви ей признается, но сама того не понимает. — А я хочу что б была ты. — и зелёные глаза расширяются, начиная метаться по комнате. Девушка не может разобрать, пьяный бред ли это, или же душераздирающее признание. Жмёт ближе к себе блондинку, переводя на неё взгляд. — Ты кажется переборщила с шотами, и очень сильно. Давай я принесу тебе стакан воды, и таблетку. — пытается встать, но её удерживают сильные, резко подминая под себя. Блондинка усаживается по хозяйски на её бёдра, раздвигая ноги не широко, ведь джинсовая ткань юбки не позволяет. — Я не переборщила с алкоголем. Ты мне правда нравишься. — шепчет тихо. Но стеклянный взгляд, даёт понять что разум девушки слегка мутный. — И бесишь. Потому-что нравишься. — брови хмурит, и смотрит на удивленную шатенку. — Так, Кир, тебе на пос... — и девушку прерывают, накрываю её губы. Целуют аккуратно, прикусывая нижнюю губу. А татуированная реагирует быстро, переворачивая блондинку на спину. Отвечает на поцелуй, кусая чужие губы. Ей стонут ответно, обхватывая ногами бёдра. А у той разум дурманиться, как только ощущает чужой язык у себя во рту. Но не останавливается, продолжает вылизывать чужой рот, проходясь по нижнему ряду зубов. Отстраняется с характерным звуком, спускаясь по челюсти к шее. Целует мимолётно линию скул, спускаясь к шее. Целует, кусает жадно, пока хриплые стоны, мол мелодия для ушей растекаются усладой по комнате. Прикусывает выпирающие ключицы, зализывая покрасневшее место. Внизу живота узел тугой завязывается, как только видит кружева, виднеющиеся из под вязаного свитера. Блондинка глаза карие прикрыла от наслаждения, откинув голову на постельное белье. Стонет звонко, реагируя ярко на любое прикосновение горячей полости рта. Привстаёт, помогая с себя стянуть ткань. Позволяя чужим рукам по спине гулять, обводя кромку бюстгальтера. А Малышенко оставляет россыпью укусы по телу, стягивая лямки лифчика с плеч. Целует те, расстегивая белье. Как только то падает на пол, зрачки чужих глаз сужаются. Оголенная грудь, с набухшими и порозовевшими сосками, находиться перед ней, позволяя себя сжимать грубо. Блондинка стонет, и сжимает чужие плечи, ощущая как сжимают сосок левой груди меж пальцев. Стонет звонко, не вспоминая о тонких стенах новостроя. А шатенка не останавливается, пересчитывает рёбра пальцами, и кусает впадинку меж полушариями. Вбирает в полость сосок, прикусывая, вызывая у нижней стон. Язык теребит в полости, с характерным звуком выпуская из за рта. Принимается другой вылизывать, прикусывая жадно. Спускается жадно, прикусывая рёбра. Пока вылизывает кубики пресса, пальцами застёжку нащупывает, расстегивая тугую юбку. Медведева привстает, помогая стащить с бёдер юбку. Остаётся с одних кружевных трусах, что уверенно сидят на косточках бёдер. Кусает выпирающие косточки, стягивая линии трусов. Горячим языком выводит узоры, наслаждаясь открывающейся при ней картине. Кира, которую та так сильно хотела увидеть без мешающей одежды, сейчас лежит под ней, без стыдно стоня во весь голос. Плавиться от горячих прикосновений, мол от раскалённого угля метал. Стягивая последний элемент одежды, раздвигают чужие ноги, удобно укладываясь на простыни. Кира от такой позы стыдно лицо прикрывает, на что татуированная ухмыляется, и руку чужую отрывает от лица. Смотрит чётко в глаза карие, что пеленой разврата покрыты, меж ног лежа. Пока блондинка краснея с каждой секундой всё больше, голову откинула. Напрягаясь от движения сбоку, шатенка смотрит влево. А там зеркало в полный рост замечает, в отражение видны их силуэты в свете лампы. Голая Кира, и сверху Малышенко в своих джинсах с футболкой. Усмехается, и над головой словно лампочка загорается. Слазит с разгорячённого тела, получая недоумённый взгляд. Тащит кареглазую за собой усаживая на край кровати. Сама слазит на холодный пол, усаживаясь меж ног. А Кире и слово страшно произнести, боится нарушить всю атмосферу, пока мутный разум не осознаёт всей ситуации полностью. — Смотри на себя. Я хочу что б ты видела как ты закатываешь глаза от моего языка. — хрипит, выводя контур татуировки на внутренней стороне бедра. — ЗамолчиАх! — не дают ей договорить, как горячий язык касается набухшего клитора. Вбирает в рот комок нервов, теребя языком. От чего блондинка глаза прикрывает, но получив удар по бедру, возвращает взгляд, мимолётно взглянув на нижнюю. Та смотрит на стыдясь в чужие глаза, вылизывая девушку. Ей нравиться власть над каменной леди. Что позиционировала себя при встрече, как доминантная особа, что не даст над собой властвовать, даже под дулом пистолета. Но смотря как девушка сейчас слушаясь её, смотрит в зеркало, образ рушиться. Как и вся Кира, представая перед Вилкой такой. Открывается совсем иная сторона девушки, которая заставляя Малышенко голову откидывать, улыбаясь по идиотски. Проходиться мазком по всему лону, нажимая на нужные точки. Заставляя Киру глубоко дышать, вздымая грудь. По щекам текут слёзы, когда шатенка позволяет себе ногтями царапать чужие бёдра, доставляя приятную боль. Те смотрятся до боли шикарно. То как Вилка старательно доставляет Медведевой удовольствие, заставляет плакать. А блондинке не зная куда деть руки, свои волосы сжимает, которые прядями спадали на лицо. Войдя языком, татуированная замечает как бледное тело начинает подрагивать, давая понять о скором оргазме. Начинает медленнее водить языком, заставляя блондинку взвыть. — Почему… ты.. остановилась? — не может быстро выговорить слова, дыша глубоко. А девушка между ног ухмыляется хитро, смотря на старшую. — Скажи, мамочка дай мне кончить. — сама сдерживает заливистый смех, что сейчас не в тему. Но представляя как старшая выстанывает сказанную фразу, узел скручивается ещё больше, заставляя белье намокать. — Ты что издеваешься? Не буду я это говорить. — возмущается, и смотрит зло на татуированную. Дыша глубоко. — Тогда можешь уже спешить в ванную, дрочить как подросток. — усмехается, и приближается к чужому румяному лицу, вставая на колени. — Или же скажи это, и я выебу тебя своими пальцами, дав кончить ярким оргазмом. — шепчет тихо, вновь спускаясь к горящей жаром плоти. Обводит контур чернильного рисунка языком, смотря в карие глаза. А Медведева сидит молча, не находя в своей голове воспоминаний о том что б кто-то ещё заставлял её произносить настолько грязную речь. — Блять…. — ругается под нос, и голову откидывает, говоря тихо. — Мамочка… дай… мне кончить. — и румянец опаляет её щеки, заставляя Малышенко усмехнуться. Та словно с цепи срывается, входит резко пальцами по самые костяшки, начиная входить и выходить грубо, постепенно. — Умничка. Повтори, как ты меня назвала? — хмуриться фальшиво, сгибая пальцы в горячем нутре. Смотрит в отражение зеркала, и глаза закатывает от прекрасной картины. Блондинка сидит, выкрикивая ласкательные фразы в сторону Малышенко, а татуированная меж её ног старательно пальцами в горячее лоно входит. — Мамочка! — стонет громко, когда в горящую плоть входят два пальца, изгибаясь, нажимая на стенки. — Ещё! — строго говорит, смотря на то как чужая поясница изгибается подобно кобре. Блондинка стонет громко, не жалея спящих за стенкой соседей. — Господи, мамочка! Мамочка быстрее! — молит громко, пока шатенка жмёт на комок нервов пальцами, заставляя блондинку излиться бурно. Пачкая чужое лицо. — Блять да! — мутная жидкость, подобно воде, вытекает из влагалища, пока владелица трясётся судорожно. Падая на серую простынь. — Умничка. — хлопает татуированное бедро, падая рядом. — Ты всегда сквиртом кончаешь? Предупреждая тогда, а то мне в глаз попало, печёт. — Да пошла ты. — ругается, когда шатенка заливается смехом, притягивая ту в объятья. Утыкается в блондинистую макушку, вдыхая жадно запах персика. Медведева погружается быстро в объятья Морфея, пока татуированная лежит рядом, смотря на чужое лицо, заправляя прядь белых волос за ухо. Она не знала что чувствует к Кире, но точно знала что не переживет, если будет просыпаться без неё в постели. Соседи сидят в комнате недовольно, радуясь затишью за стеной. Пока девушки спят в объятьях, считая их сны самыми крепкими из последних.