Тепло солнца и холод гор

Вэнь Жохань сидел за рабочим столом, опустив голову на руки, и был погружен в глубокие думы, что мешались с внутренней тьмой. Он это видел. Видел как глаза родной дочери меняют цвет, становясь насыщенно гранатовыми, обещая долгую мучительную расправу. Видел как серый цвет омутов сына отливает серебром, как у начищенного клинка, который вот-вот окрасится в красный. Он видел своё наследие, проклятие и дар, что граничил с безумием, проявляясь во время негативных эмоций. Печать солнца. Представители Юньмэня носили колокольчик, способный успокоить хозяина и показать верный путь из тьмы. Представители Гу Су пичкали себя правилами и повязывали ленту на лоб, расшитую облаками, возвышая себя над тьмой. Представители Цинхэ Не орудовали саблями, чтоб концентрировать там тьму и подчинять её себе. Представители Ланьлин Цзинь рисовали точку киноварью, дабы очистить разум от тьмы. А представители Цишань Вэнь повиновались тьме, даруя ей право над собой. Этот важный аспект помог поднять ему орден над другими, но в определённый момент кровожадной спутнице стало этого слишком мало. И дар превратился в проклятие, от которого не было спасения. Оно поглощало всё на своём пути: клинок, местность, подданных и даже его детей. В определённый момент Вэнь Жоханю стало тяжело смотреть в желающие крови очи его самых любимых драгоценностей. Главе Вэнь было страшно за будущее клана. Но мог ли он, монстр, который давно служил своему бичу, действительно что-то испытывать? Или же его можно было ещё немного считать человеком? Людей Цишаня называли драконами, гордыми созданиями, которые возвышались над другими, показывая своё величие, но где была та грань, когда дракон становился огнедышишью тварью? Где была граница между демоном и человеком? Как можно было сохранить человеческий облик, если одна твоя фамилия означала родство с чудовищами и тьмой? Безночный город стоял на вулкане, в самом жерле, больше всего приближенный к Диюю. Сам орден и его адепты могли слышать крики нечисти, которые обитали в лаве. Они могли различать их шёпот, заставляющий идти на страшные вещи. И Вэнь Жохань был одним из сломанных. Многие считали его правителем, тем временем как он считал себя рабом. Рабом печати солнца, готовым на любое задание, только бы заткнуть голоса, орущие на перебой в его голове. И вот он сделал то, что давно от него хотела тьма. Он рассказал Лань Цижэню про Диюй, поклялся, что ищет выход. Но говорил ли он причину открытия? Нет? Верно, ведь он сам был причиной. Поддавшись тьме раз, поддашься и ещё. Он уже отыграл в этом театре свою роль. Теперь ему остаётся лишь наблюдать, как кровожадная спутница будет дёргать за ниточки остальных, заставляя прогибаться тех, кто так яростно с ней сражается, надавливая на их слабости. В чем разница между огненной тварью и драконом?