«Снег…»
Первый снег в ноябре. Ничего необычного для Москвы, но очень волнительно для меня. Новый год был моим самым любимым праздником, а снег… снег всегда приносил детскую радость, лёгкость. Даже лютые морозы никогда не пугали меня, ведь они непременно ассоциируются с белой пеленой на земле. Я улыбалась, смотря вдаль, как вдруг почувствовала боль внизу живота. Боль, которая напомнила мне о событиях вчерашней ночи. О том, как бесстыдно и громко я стонала. Как извивалась под натиском Димы. Как он овладел всем моим телом, полностью подчиняя меня. Мне стало стыдно и до ужаса страшно. Страшно вновь посмотреть ему в глаза после этой ночи. Будто теперь я стала какой-то плохой. Испорченной. Не той малышкой Лилит, которую он знал. Которую знала я. Я опустила глаза вниз и увидела своё тело. Ноги были в синяках. Весь живот покрывали засосы, а на руках зияло множество царапин. Отметки Димы. Его неоспоримое присутствие в моей жизни. Его очередное доказательство. Но мне… несмотря на весь страх и стыд, было до волнения приятно вспоминать его поцелуи. Его стальные касания. Они были повсюду. Руки, язык и губы. Казалось, он не оставил на мне живого места. Даже моя кожа… она пахла уже не мной – Димой. Он просочился мне под вены, растворяясь в крови. Завладел моей душой и телом. Завладел мной. Быстро одевшись, я выскочила из комнаты, чтобы спрятаться под свою кровать, и никогда и ни за что оттуда не вылезать. Но на пороге столкнулась с Димой, который держал в руках маленькую коробочку чёрного цвета. Я сразу же отвела взгляд, как провинившийся ребёнок. Уставилась в пол, пытаясь не краснеть и не дрожать. Стараясь прогнать все воспоминания о нашей ночи, которые без спроса лезли в мою голову. Ежесекундно. – Далеко собралась? – я не видела его лица, но чувствовала, как парень ухмыляется. – Я… – обрывочно сказала я, – хотела переодеться. Дима сделал шаг вперёд, заставляя меня потупиться и зайти обратно в его комнату. В то место, где до сих пор были разбросаны вещи, напоминающие о вчерашнем безумии. Дверь за парнем закрылась, а он взял меня за подбородок, заглядывая в глаза. – Доброе утро, принцесса, – тихо сказал он, целуя меня в губы. – Доброе утро, – прошептала я, всё так же отводя взгляд. Он провёл руками по моему телу, приподнимая подол платья, и тут же застыл. Замер, как статуя, когда увидел мои голые ноги. Я не могла понять, что происходит, и подняла глаза впервые за весь разговор. Дима весь скривился, а его взгляд почернел. Так бывало, когда он злился. Когда весь его свет застилала непроглядная тьма. Он резко одёрнул куртку, которая висела на моих плечах, оголяя мои руки. И его глаза стали ещё темнее, а лицо… лицо совсем уж помрачнело. – Я не хотел, – прозвучал стальной голос. – Что… – внутри всё перевернулось.«Не хотел…»
За секунды молчания я успела предположить, что не хотел Дима меня. Что он понял, что совершил ошибку. Увидел меня при свете дня такую испуганную и разочаровался. В районе грудной клетки всё как-то болезненно сжалось. – Причинять тебе боль, – его губы сложились в тонкую линию, а пальцем он указал на многочисленные синяки на моём теле. – Это… ничего, – тихо сказала я, – мне не больно. Это действительно было «ничего», ведь намного страшнее было бы, если бы Дима резко понял, что не хотел он меня. Отказался бы от меня после первой ночи. Использовал и выкинул. По сравнению с этой болью, мои синяки казались пустым звуком. Абсолютно смешным поводом для переживаний. Он провёл рукой по моей щеке, заглядывая в глаза, и спокойно сказал: – Давай договоримся, принцесса. Если ты почувствуешь, что я перехожу грань, что я… позволяю себе лишнее, скажи «366». – Почему «366»? – спросила я. Эта цифра сияла на груди чернокнижника, оставляя немой вопрос. Что она значила? Какой смысл он вкладывал в эти цифры? Мне оставалось лишь догадываться. – Когда-нибудь, – сказал он, – я тебе расскажу. Казалось, будто Дима немного расслабился после этой договорённости. Неужели он думал, что я сбегу от него, увидев малейшую царапину на своём теле? Неужели он не видел, как сильно я зависела от него? Нуждалась в нём? Как он мог не понимать, что мои синяки не значили ничего... до тех пор, пока моё сердце было в безопасности? – Я хотел, – он чуть прокашлялся, – хотел кое-что тебе подарить. Парень протянул мне ту самую коробочку, а его глаза смотрели прямо на меня. Без капли сомнения или тревоги. Лишь маленькая морщинка меж бровей выдавала его волнение. Я уже научилась замечать такое, как бы Дима не пытался скрыть свои истинные чувства. Я взяла подарок в руки, аккуратно открывая. Внутри… лежала подвеска. Золотая подвеска с красным камнем в виде сердца. Наверное, это был рубин. Так ярко он переливался даже в мрачной комнате. Вокруг сердца было обрамление из маленьких белых камней. Они россыпью соединяли подвеску воедино. Я никогда не видела таких изделий раньше. Только в каких-то фильмах или в книгах. Оно было немного старинное, но в то же время современное. Я не могла оторвать взгляд, разглядывая, как сверкает камень. – Тебе не нравится? – тихо спросил парень, прерывая тишину. – Я не… – я запнулась, – я не могу принять такой подарок, Дима. Это слишком… – я не успела договорить, как он прервал меня. – Для тебя нет ничего «слишком». Запомни это, Лилит, – он легко коснулся моего раскрасневшегося лица. – Спасибо… – тихо сказала я. Не знаю, какие эмоции отражались на мне сейчас. Ведь никогда прежде мне не делали таких подарков. Я не умела их принимать. Просто не знала… как. Дима с интересом наблюдал за мной, а я потянулась к нему и оставила лёгкий поцелуй на щеке парня. Как безмолвная благодарность. Ведь слов… подходящих слов у меня не находилось. Он взял цепочку и молча обошёл меня, останавливаясь сзади. Одним движением он убрал волосы набок, оголяя мою шею, и застегнул кулон. Камень обдал мою грудную клетку холодом. Он был достаточно тяжёлым, но с каждой секундой становился всё легче и легче, полностью сливаясь с моим организмом. – Я хочу, – раздался шёпот Димы около уха, – хочу чтобы ты знала, что моё сердце впредь… находится под твоей защитой. Всегда помни это, Лилит, ты поняла? – Да, – еле слышно ответила я. Я не поняла.«Что это было? Признание в любви? Очередная угроза в стиле Димы? Или чистосердечное признание?»
Я ни черта не понимала. Я чувствовала лишь его горячее дыхание на своей шее и холодное прикосновение камня к телу. Бесконечный контраст. Жар, а затем холод. Я, а за моей спиной… Дима.***
Я в спешке одевалась на встречу в назначенном месте, ведь мы с Димой чуть её не проспали. Надев короткое чёрное гипюровое платье, я застегнула босоножки и уложила волосы. На улице уже была почти зима, но съёмки требовали таких жертв, как, например, тёплая и комфортная одежда. В кадре всегда нужно было выглядеть, словно ты голливудская звезда. Хотя на самом деле… я бы сейчас с удовольствием укуталась в худи и завернулась в одеяло, была бы возможность. Накинув на плечи длинное пальто, я села в автомобиль, и мы поехали к особняку. – Твою мать, Лилит! – вскрикнула Лина в гримерной. – Какого хрена ты вся в синяках? В этот момент я как раз сняла верхнюю одежду и молча потупилась на своё тело. Из моей тупой головы совершенно вылетел тот факт, что оголяться лишний раз сейчас было плохой идей. Точнее… катастрофически идиотской. Остальные экстрасенсы ещё не зашли в комнату, поэтому я как можно тише прошипела: – Тихо! Я просто упала, – первое, что пришло мне в голову. – Ты издеваешься? – Лина вытаращилась на меня, подходя почти вплотную. – На тебе практически живого места нет, Лилит. За нами отворилась дверь, а на пороге стояли Костя, Дима, Влад и Олег. Взгляд всех четверых мигом прошёлся по мне. С ног до головы. Оценивая ущерб, который был нанесён мне прошлой ночью. Лицо Димы вновь исказилось от презрения. Ко мне или к самому себе – я не понимала. Может, он жалел о том, что сделал со мной. Может, и вовсе нет. С лица Влада исчезла привычная ухмылка, которая, казалось, приросла к нему. Олег вскинул брови, снимая очки, и покосился на Диму. А Костя… Костя вмиг развернулся к чернокнижнику, хватая его за воротник пиджака. – Это ты с ней сделал, мальчишка? – его голос разрезал пространство. Дима одним махом скинул руки мужчины с себя и ледяным тоном произнёс: – Тебя это ебать не должно, – отрезал он, поправляя ворот. Я замерла на месте, ожидая чего-то страшного. Предвидя бурю. Ещё никогда я не видела Диму в конфликте с кем-то. Но я знала… знала, что он может сотворить что-то ужасное. Непоправимое и слишком жестокое. Я видела это в его глазах, которые в секунду стали чернее обычного. Я видела, как сжались его челюсти, как он напрягся, ожидая нападения или… планируя его. – Ты… – Костя приблизился к парню так, что их носы чуть ли не соприкасались, – ты не достоин даже находиться рядом с ней. Чернуха. Грязь. Смерть. – процедил он сквозь зубы. – Это всё, чем от тебя веет. – Я и без тебя это знаю, великий аланский провидец, – оскалился Дима, толкая Костю лбом. – Выйдем? – Костя кивнул на выход. Дима молча развернулся в сторону двери, а я лишь смогла прошептать: – Постойте… Но никто не среагировал на мою мольбу. Никто не слышал меня или не хотел слышать. Ненависть застилала глаза обоих. Застилала их разум. А я… я впадала в панику. Лина взяла меня за руку, но я тут же одёрнула её, подаваясь вперёд. – Стойте! – крикнула я. – Что вы делаете!? Мой голос, кажется, пронёсся эхом по всему дому, оглушая всех. Заставляя всех прислушаться. Наконец-то взглянуть на меня. – Закрой рот, принцесса, – отрезал Дима обернувшись, – и переоденься. Дверь захлопнулась, а я осталась стоять на месте под тяжёлым взглядом Лины.***
Слёзы градом капали на чёрное длинное платье, в которое меня переодели стилисты. Оно было с длинными рукавами почти до пола. Такими, которые наверняка скрыли бы моё никому неприглядное тело. Визажисты раз за разом вытирали потёкшую тушь, умоляя меня успокоиться, но я лишь больше ревела. Вновь. Чувствовала себя разбитой и униженной. Я знала, что моё счастье не могло продлиться дольше положенного. За ним непременно придёт разочарование. В самой себе. Я не могла даже понять, почему я плачу. От собственной глупости? От того, что сама спровоцировала такую ситуацию? От грубости Димы? Или от стыда перед всеми? Ведь абсолютно каждый смотрел на меня сейчас с выражением сострадания на лице. Будто бы они знали чуть больше, чем я, и жалели меня. Жалели, что я влипла в какие-то неприятности. Связалась не с тем. Я видела, как эти фразы были буквально написаны на их лицах. Но они… молчали. Говорили лишь их глаза. Успокоившись, я вышла в коридор, направляясь в готический зал. В этот самый момент мимо прошли парни. Дима с разбитой губой, из которой струёй текла кровь. Костя, придерживающий салфетку у разбитого носа, из которого тоже капали красные капли. И остальные, обступившие их со всех сторон, как бы разделяя. Не давая вновь схлестнуться, как дикари. Я застыла на месте, не в силах двигаться дальше. Не в силах даже дышать. Жестокость и драки… всегда парализовали меня. Я не могла даже думать о том, что происходило на улице, пока меня, как куклу, разукрашивали визажисты. Дима прошёл мимо меня, не проронив ни слова. Лишь его взгляд упал на мой новый наряд, а затем устремился куда-то вдаль. Остальные экстрасенсы тоже молчали, заходя в гримёрную. – Бой был равный, судя по всему, – подытожила Лина. Я прогнала подступившие слёзы и молча зашла в зал. Мы ждали остальных в полной тишине, а я не могла успокоить дрожь в своём теле. Хотелось сорвать с себя кулон и кинуть его в ноги Димы, когда он зайдёт. Ведь его такое жестокое и холодное сердце было слишком тяжёлым для меня. Это практически непосильная ноша. Сейчас подвеска на моей груди тянула меня камнем вниз. Но что-то меня останавливало. Здравый рассудок всё-таки не до конца меня покинул, раз я не сделала этого, увидев чернокнижника рядом. Наверняка это действие спровоцировало бы его на новый конфликт. Только уже со мной. Чего мне, конечно же, хотелось меньше всего сейчас. – Уважаемые экстрасенсы, – начал Марат, – я рад приветствовать вас на очередном выставлении оценок. Судя по всему… все немного нервничают в предвкушении финала, – ведущий кинул взгляд на Диму и Костю, на лицах у которых уже виднелись красноватые подтёки, – дошло даже до драки? – Наш конфликт никак не связан с борьбой за первое место, – серьёзно сказал Костя. – А с чем же, если не секрет, он связан? – удивился Марат. – С Лилит, – послышался стальной голос Димы, – Константин, кажется, влюбился. Но он никак не может смириться, что она предпочитает парней помладше. И чернокнижников, а не провидцев. Я опустила голову в пол, пытаясь скрыться от взглядов, которые все до единого были направлены на меня. Кажется, я начинала краснеть. Злиться и закипать.«Какого чёрта он это сказал?» – пронеслось в голове.
Я посмотрела на Диму с немым вопросом, но его лицо… было натянуто так, что я видела, как играли его желваки. А взгляд был холодным, отрешённым. Будто он видит меня впервые. – Константин, – начал Марат, – это правда? Вам нравится Лилит? – Лилит… прекрасная девушка, как она может не нравиться? – спокойно ответил он. – Ты, сука, мало получил что ли? – Дима в секунду оказался рядом с Костей, замахиваясь. – О-о-о-у, – протянул Влад, сверкая дьявольской улыбкой. Парень не успел ничего сделать, как их разняли остальные мужчины. Буквально растащили по углам зала. Уже почти вся съёмочная группа была в кадре, пытаясь успокоить экстрасенсов. В воздухе повисли ругательства и маты. Вокруг буквально искрилось напряжение. Я вжалась в стену, молча таращась на происходящее. Отключая свой мозг, который противился воспринимать агрессию и жестокость. Я просто молча смотрела и пыталась... дышать. Спустя несколько минут все наконец успокоились. Диму и Костю расставили по разным углам помещения, а меня... как главный приз, по центру. Меня тошнило. Ноги стали ватными. Хотелось провалиться сквозь землю. – У нас тут вырисовывается любовный треугольник, – потёр ладони ведущий, – интересно будет понаблюдать. Только, прошу вас, без драк. – Ничего интересного тут нет, – наконец подала голос я, – это отвратительно. Всё, что вы устроили тут. Дешёвый цирк. Я вообще-то тоже нахожусь здесь. Необязательно говорить обо мне в третьем лице. – Мы ведь не в средневековье, ребят, – возмутилась Виктория, – чтобы делить девушку в бою. – Её никто не делит, – процедил Дима, – Лилит моя. – Твоя!? – воскликнула я. – Я не вещь, чтобы быть чьей-то. Внутри закипала злоба. Я действительно ощущала себя вещью сейчас. Безвольной и бездушной. Той, которой можно распорядиться в мгновение ока. Присвоить себе, если захочешь. Без спроса. – Вчера ты говорила по-другому, – взгляд Димы сверлил меня насквозь, – только чуть громче. В груди больно кольнуло. То, что он вынес момент нашей близости на всеобщее обозрение, даже если никто и не понял этого, уничтожило меня. Проделало маленькую зияющую дыру в моей груди, которая уже начинала гноиться. Я в эту же секунду пожалела обо всем, что было между нами. В эту же секунду захотела послать его на все четыре стороны, лишь бы не видеть никогда больше. Не чувствовать себя вновь и вновь опущенной. Уничтоженной. Обезличенной. – Иди к чёрту, – прошипела я и вылетала из готического зала. Слёзы застилали глаза, а я бежала по улице, намокая под снегом. Под крик фанатов, ожидающих нас. Под прицелом десятка камер. Я бежала в слезах, сама не ведая… куда.