POV Дима
Кто ты такая? Не могу почувствовать… не вижу энергии. Будто она мёртвая. Это шутка блять какая-то? Я был в прекрасном настроении, собираясь на битву. Оставить весь груз больных отношений было лучшим решением в моей жизни. Но… всё изменилось в момент, когда я вошёл в этот зал. Эти зелёные глаза взбесили меня с первой же секунды. Она была, как закрытая книга, которую хотелось... нет, которую нужно было прочитать. Пролистать все страницы, чтобы понять суть. Конечно же, ничего особенного там написано не будет: что-то банальное и до ужаса примитивное. Но... читать я любил. Она так забавно щурилась, пытаясь не краснеть под моим серьёзным взглядом. Я обожал выводить людей на эмоции: заставлять их смущаться, робеть. Но она… нет, она не робела – она с вызовом смотрела на меня, готовая дать отпор и побороться, как минимум, в этих тупых гляделках, которые я устроил. – … и Лилит Хесед, – объявил Марат. Хесед, Хесед, Хесед… знакомая фамилия. Ведьмы. Эти долбанные ведьмы, от них одни проблемы.***
Я засыпал всегда под утро. Ночь – время силы и тишины. Рано просыпаться любят только психопаты и помешанные на продуктивности. Я, к счастью, не относился ни к одним, ни к другим. Опять она. Подкралась со спины, как маленькая негодяйка. Почему-то меня раздражал её запах. Нет, пионы пахнут приятно… наверное, но на ней… они меня просто злили. Наверное, потому что запах стал единственным ориентиром, по которому я могу почувствовать её присутствие. Я не сдержался и, кажется, напугал Лилит. Ну что же, она не первая и не последняя в этом списке. Пусть держится подальше со своими глупыми вопросами. Друзей я заводить тут точно не собираюсь.***
Каждая минута поездки рядом с этой девчонкой давалась мне с трудом. Я ненавижу неизвестность. Ненавижу чувствовать, будто я чего-то не знаю, не понимаю. Ни разу за всю свою жизнь я не сталкивался с такой защитой. Любую броню можно пробить, но её… пока не получалось. Видимо, бабуля постаралась на славу, стараясь защитить малышку Лилит. Её жалкие попытки задеть только раздражали меня. Её улыбка, взгляд – это было невыносимо. Невыносимо не ощущать и не чувствовать, что за этим всем стоит. Блять, она что, с ног до головы облилась этими паршивыми духами?***
Воронеж был абсолютно неприметным городом, что удручало. Мне нравятся масштабы, возможности, колоритность. Тут же… жизнь будто остановилась. Дыра. Из-за такой атмосферы люди и превращаются в стадо, которым легко управлять. Что им приносит радость тут? Выпить с друзьями на выходных? Полететь на какой-то убогий курорт раз в год? Жить от зарплаты до зарплаты, считая каждую копейку? Ипотеки, кредиты, свадьбы, измены, разводы. Или, что ещё хуже, жизнь с нелюбимым человеком, потому что разъехаться будет финансово трудно. Меня тошнило только от мысли о такой жизни. Люди опошлили любые ценности, сводя всё к выгоде. Я сталкивался с таким постоянно, обрубая на корню все связи. Грязи не будет в моей жизни. Ошибки я больше не прощу. Обманщика – накажу. Во время всей этой драмы, разыгравшейся в моём сознании, я вспомнил про неё. Лилит… она казалась другой. Не особенной, ни в коем случае, но просто немного, совсем чуть-чуть, отличающейся. Конечно, она смогла завоевать частицу моего внимания только благодаря сильной защите, которая не давала прочесть её. Уверен, что внутри ничего примечательного не будет. Кто она? Маленькая, дерзкая, разбалованная девчонка – не больше. Но хотелось убедиться наверняка. Нужно попытаться залезть к ней в голову и, если придётся, припугнуть. Ведь только в стрессовых ситуациях люди показывают своё истинное лицо. Большинство из них оказываются пугливыми трусами. Лживыми и жалкими подстилками. Посмотрим, какой окажешься ты… малышка Лилит.***
Я старался быть дружелюбным, располагающим. Старался сделать всё по-хорошему. Приглашение выпить кофе было лишь предлогом, чтобы понять её лучше. Лилит не оценила такого жеста с моей стороны. Она оказалась неблагодарной – это первое, что я понял. Её дерзкий язык несётся быстрее, чем она думает. Почему эта девчонка позволяет себе так общаться? Откуда в ней столько спеси? Ну... что же, придётся её сбить. Я не хотел этого. Она заставила, буквально умоляла меня её припугнуть. Ты что, садистка? Зачем нарываться, если я предупреждал? Может, она не понимает русский язык? Такое количество вопросов в голове нервировало меня. Я привык получать ответы, лишь взглянув на человека. Потеря такого преимущества заставляла злиться, а я не любил быть злым, но, кажется, по-другому никак.***
Странно получилось. Оказывается, Лилит не только неблагодарная, но и очень жестокая. Довести людей до состояния такой истерики может только настоящий садист. Или я. Конечно, я вспылил. Опять. Почему она так поступила? Я не мог поверить, что она не верит в любовь. Даже я верил, а она нет? Если её поведение – последствие каких-то травмирующих первых отношений, то я бы без раздумий убил ублюдка, который заставил её стать такой. Нет, не потому что мне было её жаль или я беспокоился. Просто… все должны получить по заслугам. Если ты ломаешь человека – жизнь сломает тебя. Иногда с моей помощью. Но… возможно, она просто трусиха и вовсе не знает, что такое «любить». Я не мог понять. Если так, то пусть страдает всю жизнь, прячась от чувств – это будет её самое большое наказание. Наказание за скверный характер и длинный язык. Пусть отвечает за свои слова. Я предположил, что Лилит просто-напросто бунтующий подросток, который просит внимания. Отчаянно просит, чтобы её наказали, поставили на место. Ну… в этом я был силён, ей повезло с учителем. Если меня просят, разве имею я право отказать? Оставить малышку Лилит наедине с её переживаниями и заблуждениями о жизни? Нет, такого я не допущу. Я стану твоим лучшим учителем, Лилит.***
– … я считаю любовь самой большой слабостью человека и признаю только любовь к кровным родным, то есть к семье, – на её лице не было ни капли сомнения в своей правоте. Слабость? Ты просто дура. Глупая девчонка, которая ляпает всё, что взбредёт в голову. Как же меня это взбесило. Я буквально еле сдержался, чтобы не натворить глупостей. Как смеет она рассуждать о любви? Она не знает, что это. Любовь обладает величайшей силой. Она способна как убить, так и оживить человека. Я знал это наверняка, ведь переживал любые последствия этого чувства. И был благодарен за каждую эмоцию. А ты… ты неблагодарная, Лилит. А что ещё ужаснее – ты будила во мне всё самое худшее. То, что я пытался заглушить, подавить и выбросить, ты пробуждала с двойной… нет, тройной силой. Рядом с тобой я становился будто бы обезумевшим, готовым на жестокость. Я не хотел этого. Конечно же, не хотел. Но… как я уже говорил, ты не оставляла мне выбора. Я решил, что будет правильно заполучить сердце малышки Лилит, а потом… разбить его вдребезги. Растоптать, расколоть и выкинуть. Разве это жестоко? Нет. Это благородно. Настоящим зверством будет, если я допущу, чтобы она никогда не познала любви, а ещё хуже – если этой первой любовью стану не я. Ведь не найдётся ни одного другого достойного учителя для такой строптивой, как она. Я считал себя, в неком смысле, альтруистом. Ведь я хотел ей помочь искренне, безвозмездно. А другие, абсолютно точно, захотят её обидеть, воспользоваться её красотой, её телом. Только мысль об этом заставляла меня закипать. Я предупредил Лилит о своих намерениях, ведь я не подлец и не обманщик. Я разобью её сердце, она не успеет опомниться. Предупреждён – значит вооружён. Теперь всё честно, всё по правилам. Ты не достанешься никому, кроме меня, малышка Лилит. А после меня… ты научишься любить. И, я надеюсь, станешь благодарной.***
Так по-детски – соглашаться напиться только потому, что тебя берут на слабо. Я что, в детском садике? Мне не нравилось, что она позволяет себе такое. Видеть, как понемногу меняется её сознание под воздействием алкоголя, было неприятно: как она хохочет, как понемногу розовеет её бледное лицо, как она веселится. А что самое обидное – не обращает абсолютно никакого внимания на меня. Да, возможно, это эгоистично. Я могу признать свои слабости и пытаюсь бороться с ними. Именно поэтому я весь вечер не трогал её, наблюдая. Её подруга показалась мне… хорошей. Её я чувствовал, как и всех. Агата была во многом схожа с Лилит: такая же непокорная, свободолюбивая, со своим мнением в любой ситуации, но… было одно значительное отличие – она знала, что такое любовь. Она летела на этот яркий свет, как мотылёк, не боясь обжечься. Это вызывало уважение. Почему она не научила подругу этому очень важному для человека качеству?***
В ходе этой детской игры «я никогда не…», Лилит удалось меня опять удивить. Она целовалась? С кем она могла целоваться? Когда это было? Ей нравился этот парень? Опять миллион вопросов, на которые она не даст ответа из-за своего ужасного характера. Меня задел факт такой близости Лилит с кем-то другим. Я начинал чувствовать, будто она должна принадлежать только мне. Только я мог бы стать её первым. Только я мог бы научить её любви и показать ей, что она ошибалась всю свою короткую жизнь, отвергая это сильное чувство. Дальше стало только хуже. «Не было больше одного полового партнёра». Это что значит? Может и вовсе не было, а может… Я не мог и не хотел представлять себе эту картину. Эта дурацкая игра только больше запутала меня. Теперь я тонул в догадках. Хотелось просто связать её и заставить ответить на все вопросы, которые так навязчиво крутились в моей голове. Не успел я оправиться от всей информации, как Лина подкинула дров в мой, уже пылающий, костёр. Текила… Что может быть хуже? Зачем она соглашается на такое? Хочет позлить? Или нравится так забываться? Конечно, первый вариант нравился мне больше. Если она напивается, чтобы позлить меня, то признаю… с задачей она справилась.***
У всех людей разный лимит терпения, и мой… уже заканчивался. Малышка Лилит ушла в отрыв: абсолютно свободная и счастливая, она кружилась в танце то с Сашей, то с Костей. Я не мог больше сдерживаться, нужно было это прекратить. Я выловил разгоряченное тело Лилит из лап её кавалеров. Я хотел её забрать, унести и уложить спать, пока она ещё могла стоять на своих ножках, но… она опять меня удивила. Лилит как-то воздействовала на меня. Будто я был под гипнозом и не мог ей возразить. И, держа зубами кусок лайма, я замер. Она была бесстрашная в тот момент. Это, конечно, из-за алкоголя, но всё же… Она не боялась меня, как бы я этого не желал. По миллиметру она приближалась на критично опасное ко мне расстояние. Теперь она контролировала ситуацию. Кто бы мог подумать… малышка Лилит, с вызовом смотря мне в глаза, ни на секунду не засмущалась. Я почувствовал её дыхание. Оно обожгло меня. Будто бы пробралось в меня через дыхательные пути и заставило содрогнуться. – … спасибо за помощь, – шепнула Лилит мне. Я был потрясён такой выходкой. Она так меня ошарашила, что я забыл о главной задаче – уложить её спать. Нужно было время для успокоения. Нужно было выпить чуть больше, чем хотелось, чтобы отвлечься. Я же не совсем помешанный. Я дам ей немного свободны. Пусть ощутит её сполна… ненадолго.***
Спустя время я наблюдал увлекательную картину: малышка Лилит и остальные, уже прилично пьяные девушки, вытанцовывали на столе. Как малолетние девчонки, которых впервые пустили в клуб. Забавное зрелище. Я заметил, как Лилит танцует почти у края стола. Дать ей упасть? Дать почувствовать последствия такого безрассудного поведения? Она это заслужила. Пусть падает и учится на своих ошибках, как ребёнок, который делает первые шаги в своей жизни. Но… моё тело опередило мои желания. Я сам не заметил, как держал в руках перепуганную девушку. Надо было дать ей упасть. Было бы уроком для неё. Но раз малышка Лилит сама упала в мои руки, то вечеринка подошла к концу. Конечно, пришлось терпеть все эти визги и возмущения, поднимая её в комнату. Это утомляло и… немного забавляло меня. Будто я в каком-то дебильном фильме про подростков. Такая драма…***
Положив Лилит, наконец, на кровать, мне просто пришлось сесть на неё. Она безрезультатно пыталась вырваться, убежать. Она ещё не поняла самое главное: если я не захочу, ты никуда не уйдёшь. Я чувствовал себя довольно естественно, зажимая её руки и нависая над ней. Я даже предложил связать её, но, к сожалению, она испугалась. И испугалась настолько, что предложила мне лечь с ней рядом – очередная неожиданность для меня. Никогда я ещё не лежал в одной кровати с девушкой, не заставляя её, как минимум, стонать. Просто так взять и уснуть? Видимо, с Лилит у меня тоже что-то будет впервые. Я чувствовал, как дрожало её сердце, когда обнимал её. Неужели она так сильно боится? Думает, что я насильник какой-то? Слишком низко и грязно. Я никогда не перейду эту грань. Она должна попросить меня, если захочет, а она захочет… чуть позже.***
Спустя время Лилит уснула. Я пришёл в себя, когда рассматривал её. Просто какой-то неконтролируемый порыв – изучить каждый сантиметр этого лица. Большие глаза, пухлые губы, аккуратный носик и такие выразительные скулы. Она, конечно, была красива. Возможно… даже слишком для меня. Лилит буквально излучала юность. Я гладил её волосы, заглядывал в её закрытые веки, пытаясь получить ответы. Пробраться хотя бы на секунду в эту голову. Понять, что там творится? О чём ты думаешь и что тебе снится? Где же ты так долго пряталась? Я не спал этой ночью, оберегая её сон, а с первыми лучами уехал. Куда угодно, лишь бы подальше от этой ведьмы, которая сводит меня с ума.***
Всю неделю я избегал Лилит, как бы убого это не звучало. Не хотелось видеть её зелёные глаза, её улыбку, чувствовать этот запах, от которого у меня в горле образовывался ком. Я искренне не понимал своих эмоций и не хотел в этом разбираться. В голове план звучал легко: влюбить в себя эту мерзавку и заставить страдать, проучить. На деле… всё оказалось не так просто. Не хотелось принимать тот факт, что, где-то глубоко в душе, она мне нравилась. Я забыл это чувство и не планировал испытывать его… хотя бы в ближайшем будущем.***
Редактор удивил и меня, и Лилит своей просьбой. Кажется, она совершенно не обрадовалась тому, что нас могут воспринимать, как влюблённых. Меня это задело. Почему делить пространство со мной для неё в такую тягость? Она сказала, что предпочтёт любого человека рядом, но… не меня. Конечно, я не поверил в это. Конечно, я в эту же секунду решил отомстить ей, хоть и по-детски, и упомянул двух азиаток. Конечно, она вновь разожгла во мне желание проучить её. Заставить мучаться с разбитым вдребезги сердечком. Опять… она пробуждала во мне всё самое худшее. Видит Дьявол, я старался…***
Гитара всегда успокаивала, приводила мысли в порядок. Это было что-то вроде медитации для меня. И сейчас я в этом особенно нуждался, чтобы… не сойти с ума окончательно. Опять она. Нагло вломилась в мой мир, без стука либо предупреждения. Молчит. Уже пожалела? После поведения Лилит, мне захотелось перейти в наступление, и она сама сдавалась мне в руки. Опять. Я ощущал, как всё её нутро содрогается с каждым моим шагом. Она вообще видела когда-нибудь парня так близко? Полуобнажённого, в темноте. Мне казалось, что нет. Мне нравилась её реакция: как она дрожала, как улетучивались все её мысли и… как она выпалила свою ревнивую реплику. Кажется, моя детская издёвка с азиатками сработала. Нет, конечно, это было правдой. Просто я никогда не хвалился таким, тем более на всю страну. Но она… она меня провоцировала на такое несвойственное мне поведение. И вот опять. Дерзит. Врёт. Что значит «это не взаимно»? Я потерял контроль, схватил её за волосы и хотел заставить почувствовать эту «взаимность». Но что-то мне не позволяло так жестоко обойтись с малышкой Лилит. То ли её бунтарский дух, то ли глаза, которые прожигали меня насквозь. Прилагая огромные усилия, я отпустил её. Знала бы ты, Лилит, какое влияние оказываешь на меня. Но пока что… ты не понимаешь этого. Да, с благодарностью мы поработаем.***
Она выглядела неотразимо, я не мог отрицать. Невинная, в белом платье, она выглядела, как ангел. Но я-то знал: она самый настоящий дьявол, который изводит меня. Дьявол, который поселился в моём сознании и сделал меня одержимым. Сегодня я решил не устраивать сцен и просто отдохнуть. Я готов был ко всем выходкам этой девчонки, лишь бы пережить тот парад тщеславия, на который нас отправили. Я не подписывался светить лицом, словно шлюха на трассе, перед кучкой незнакомых людей. Я лишь хотел доказать, что победил заслуженно в своём сезоне. Но… иногда приходится мириться с тем, что мне не нравится. С возрастом я стал это понимать. Лилит вела себя непредсказуемо… как всегда. Её протянута рука повисла в нескольких сантиметрах от моего лица. Она играет со мной? Какого чёрта она вытворяет? Я понял по её взгляду, что она была в замешательстве. Будто сама не ожидала такого от себя. Я отчаянно хотел почувствовать, о чём она думает в этот момент. Хотелось, чтобы она открылась передо мной, как книга, и рассказала о себе всё. Вечер был испорчен, не успев начаться. Я ушёл в свои мысли, стараясь держаться подальше ото всех. Как вдруг… почувствовал очень знакомый оттенок энергии, присущий всем примитивным созданиям, – похоть. Она сквозила из каждой щели этого подонка, который так стремительно направлялся к ней… к Лилит. Я не помнил, как оказался за его спиной. Не помнил, как ударил ублюдка. Но… я навсегда запомню с каким страхом она смотрела на меня. С какой ненавистью она била меня… снова и снова в грудь. Как отчаянно и безумно она пыталась вырваться из моих рук. Я не хотел её пугать. Не в этот раз. Но не мог поступить по-другому. Укладывая её, обессиленную, в кровать, я заметил, что подол платья был в крови. Приподняв его, увидел порез прям на щиколотке. Сука. Видимо, осколок от бокала. Этот ублюдок поранил её… поранил Лилит, когда его туша валилась на пол от удара. Почему-то этот незначительный порез на её хрупком теле принёс мне боль, возможно даже бóльшую, чем ей.