Любовный эликсир

— Я говорила о Рамье, — быстро вывернулась Мура. — Я сейчас очень зла, потому что именно она сказала мне, будто вы смотрите на меня с любовью! Выходит, она обманула? Дхана Нанд подозрительно поглядел на свою служанку. — Ты в самом деле хотела сейчас разделить ложе со мной? — задал он следующий вопрос. Лицо Муры изменилось. В её глазах снова разгорелось огненное желание. — Да, самрадж, — она снова опустилась на колени и обхватила его щиколотки. — И мне горько от того, что вы отталкиваете меня. Неожиданно она вскочила на ноги и снова вцепилась в царя так, что тот охнул. Мура прижалась своей пышной грудью к груди Дхана Нанда, почти лишив того возможности свободно дышать. — Неужели я недостаточно красива, чтобы привлечь вас? — страстно спросила она, пожирая его обезумевшим от желания взглядом. — У-уйди, — отпихнул её Дхана Нанд. — Просто уйди. Попроси целителя приготовить тебе успокоительную настойку. И толчёный уголь прими на всякий случай, а то придётся в самом деле запереть тебя. — Я не могу уйти, — продолжала напирать Мура. — Я умру, если вы не ответите взаимностью! — Ну значит придётся складывать погребальный костёр, — попытался отшутиться Дхана Нанд, хотя ему было вовсе не до смеха. «Может, она пьяна? — пронеслось в голове. — Но это точно не сувирака, не мадхвика, не гауда и не бханг. Настойка из эфедры, мухоморов и лепестков синего лотоса? Похоже на то…» — Охрана, сюда!!! — потеряв терпение, крикнул Дхана Нанд, повернув лицо к дверям опочивальни. Стражи прибежали мгновенно. Теперь их было уже шестеро, а не двое. Мура кричала, кусалась, визжала, как дикая кошка, и вырывалась из их рук, но на сей раз все её попытки оказались бесполезными. — Заприте её где-нибудь, — приказал Дхана Нанд на прощание, когда охранники, толкаясь и мешая друг другу, выволакивали Муру прочь из его покоев. — И всё же это подозрительно, — вслух подумал он, оставшись в одиночестве. — Какой бы странной Мура ни была, но она впервые ведёт себя подобным образом. Надо будет рассказать Ракшасу. *** Бхадрасал давно не видел аматью таким хмурым. — Что случилось? — спросил он, заметив удручённого Ракшаса, пришедшего взглянуть, как проходит ежедневная тренировка войска. — Всё плохо. Мне надо найти и наказать одного мальчишку, но самрадж не позволяет трогать его. Не представляю, что делать. Теперь уже и Бхадрасал напрягся. — Что за мальчишка? — деловито поинтересовался он. — Он торгует овощами и фруктами на городском рынке. Он обманом заполучил перстень в виде пятилепесткового цветка с розовой жемчужиной и кошелёк самраджа. Надо бы их вернуть. Бхут с восемью сотнями мана, хранившимися внутри, но сам кошелёк нельзя оставлять в руках этого негодного. — Как это — заполучил?! — у Бхадрасала заходили желваки на скулах. — Украл? Тогда казнить его надо, предварительно объявив в розыск! — Самрадж приказал не трогать, — напомнил Ракшас. — Мой названный брат слишком добр, — жёстко заметил Бхадрасал. — Я бы снёс паршивцу голову одним ударом. — Поверь, я бы совершил то же, — мрачно ответил Ракшас. — Но не могу. Если самрадж узнает, то не простит меня. Я даже сам искать его не могу, потому что беспокоюсь за Величайшего. Сейчас мне нужно быть рядом с ним. — Самрадж сам не свой после того, как мы вернулись с рынка, — неожиданно вспомнил Бхадрасал. — Так вот в чём дело… Его гордость уязвлена, потому что какой-то пацан обокрал его, а он при всей своей смелости и прозорливости не смог это предотвратить? — Всё сложнее, — вздохнул Ракшас, — но я не могу рассказать тебе о случившемся. Это тайна самраджа. Если он пожелает, то поговорит с тобой сам. — Понимаю, — кивнул Бхадрасал. — Я обещаю, что найду мальчишку как можно скорее и приведу к вам, аматья. — Только в поисках ни в коем случае не упоминай имя самраджа. Скажи, что негодяй обокрал тебя или меня. Кого угодно, но только никто не должен узнать правду об истинном хозяине перстня и кошелька. — Я сделаю это. — Благодарю, генерал, — и Ракшас дружеским жестом положил свою широкую ладонь на плечо Бхадрасала. *** Запыхавшийся Лубдхак влетел на кухню, где по его приказу Стхул и Чандра готовили обед. — Ну что, доигрался? — и отвесил Чандрагупте подзатыльник. Неожиданно Чандра развернулся и изо всех сил вмазал Лубдхаку по голове черпаком, изгвазданным в остатках чечевичной похлёбки. Стхул замер, невольно уронив в кхир четыре лавровых листа, предназначенных для супа. Те печально булькнули и мгновенно утонули. — Ах ты! — Лубдхак схватился за ушибленное место. — Что привязался? — Чандра пылал от ярости. — Обращаешься, как с собакой! Сколько можно? Ещё раз ударишь, и я снова ударю в ответ. Я больше не позволю бить себя! — Но мне есть за что так с тобой обращаться! — заорал Лубдхак. — Тебя сейчас по всему рынку ищут воины Бхадрасала! Говорят, ты генеральское кольцо с кошельком упёр! Понимаешь, что это означает?! Медный черпак, звякнув, ударился об пол. — Генерал? — Чандра беспомощно хватал ртом воздух. — Да!!! — бушевал Лубдхак. — Тебе конец. И мне конец, потому что за преступления раба отвечает хозяин! Ты мне всё испортил! Вообще всё!!! Дочь Сукхдэва сказала, что вчера отдала любовный эликсир заказчице. Значит, прежняя проблема позади. Ты мог бы теперь без страха пойти во дворец и выполнить задание! — Лубдхак от отчаяния нелепо махал руками. — Я всё ещё надеялся украсть золото по наводке, но отныне тебя нельзя выпускать из дома, иначе нас обоих казнят! А всё потому, что ты умудрился подставить ягодицы царскому генералу!!! А он передумал платить за услуги рыночной вешьи и обвиняет тебя в краже! — П-п-под… ст… Ягодицы?! — язык бедного Стхулбхадры заплёлся от волнения. — Чандра, о чём Лубдхак говорит?! — Забудь, — отмахнулся от друга Чандрагупта и снова повернулся к Лубдхаку. — Я один пойду сдаваться и ничего не скажу о тебе, даже если пытать будут. Я верну ему кошелёк, деньги и кольцо. Заодно узнаю, почему он тогда ушёл. Лубдхак картинно заломил руки. — Ты, правда, идиот или притворяешься? Если ты придёшь к нему, он отсечёт тебе голову! Ты для него никто, пустое место. Он уже сто раз пожалел о своей ошибке и теперь хочет избавиться от тебя, потому и ищет! Он заберёт кошелёк и кольцо, а тебя обезглавит. А потом найдёт меня и повторит со мной то же самое! «Ты удивительный… Расслабься… Доверься мне». — Нет, — Чандра отрицательно мотнул головой. — Он не сможет меня убить. Он чувствовал то же, что и я. Мы любим друг друга. Это было по-настоящему. Глиняная посуда с оглушительным звоном вперемешку с медной посыпалась на пол. Это вытаращивший глаза Стхул толкнул груду немытых чаш и тарелок, громоздившихся на краю стола. — Ещё один придурок!!! — взвыл Лубдхак, чувствуя, что больше не выдержит такой жизни. — Подбирай быстро всё, что уронил! А… Да там одни черепки… В мусор. Всё — в мусор! Крепко выругавшись, Лубдхак покинул кухню. В очаге весело потрескивал огонь. За окном бодро куковала кукушка и истерически орали попугаи, улепётывая от стаи обезьян. — Чандра… — тихо окликнул друга Стхулбхадра и с упрёком добавил: — Кажется, ты забыл нам кое-что рассказать. *** — Выпустите! Выпустите немедленно!!! — орала Мура, лупя по запертой двери комнаты кулаками и ногами, но никто ей не отвечал. Немного утихнув, она услышала за дверью робкие шаги. — Мура, это я, — бывшая царица Пиппаливана узнала голос Рамьи. — Явилась помочь? — холодно спросила у неё Мура. — Я хочу, но не знаю, как! — Просто найди ключ от комнаты. — Он у Даймы. Она носит его на шее. Забрать ключ будет трудно, потому что самрадж приказал держать тебя взаперти не меньше пяти дней, — сообщила Рамья. — Так придумай что-нибудь! — зло рявкнула Мура. — Я должна выйти немедленно, отправиться к этой девке и придушить её за то, что она со мной сделала! — А что она сделала? — робко уточнила Рамья. — Привязала меня к самраджу без взаимности. Я теперь хочу царя, как львица во время течки, и готова ради этого стелиться и унижаться, готова умереть, а ему хоть бы что! — Я же просила тебя не пить эликсир… — ещё тише проговорила Рамья, касаясь обеими ладонями запертой двери. — Нам было так хорошо вместе. Зачем ты сделала это? — Мне не было хорошо! Уже много лет я несчастна! Моя жизнь кончилась после того, как умер Чандравардан и рухнул Пиппаливан! — с ненавистью выпалила Мура, снова пнув дверь ногой. — Но разве то, что ты совершила, вернуло тебе счастье? — всё ещё не сдавалась Рамья. — Нет. Но в этом виновата проклятая ведунья! Если бы она сделала нормальное зелье, как обещала, всё сложилось бы! А теперь что мне делать? — голос Муры дрогнул, но потом она совладала с собой. — Выпусти меня! Если не поможешь, между нами всё закончится. — Я выпущу, — пообещала Рамья. — Подожди немного. *** — Вот так всё и вышло, — Чандрагупта закончил рассказывать свою горькую историю и рискнул поднять голову, чтобы увидеть лица друзей. Индра, Дхум и Стхул пребывали в ошеломлённой неподвижности, разинув рты. — Ну ты даёшь, Чандра, — наконец, протянул Индраджалик. — Я даже не представляю, что надо почувствовать, чтобы сделать такое с незнакомцем, которого видишь впервые в жизни! — Врежь мне по лицу, назвав вешьей, — грустно усмехнулся Чандрагупта. — Лубдхак именно так и сделал. — Нет, это он зря, конечно, — осудил Лубдхака Индра, — он неправ, но… Почему ты это сделал? — Тебя устроит ответ, что я не владел собой? И до сих пор не владею. Будь это действие эликсира Субхады, я бы понял. Но Субхада сказала, что эликсир не может привязать меня ни к кому, кроме царя. А, получается, это был царский генерал. В общем, я должен идти. Бхадрасал меня ищет. И даже если, как сказал Лубдхак, его цель — снести мне голову, отобрав все подарки, я всё равно пойду. Надо поговорить с ним. Я не умру спокойно, пока не сделаю этого. — Лубдхак не отдаст тебе кошелёк, — заметил Дхум. — Но перстень ему отобрать не удалось, — злорадно отметил Чандра, вспоминая о том, как всего одну мухурту назад Лубдхак грубо хватал его за руку, пытаясь содрать с большого пальца кольцо. Кричал, что не позволит своему рабу идти во дворец и умирать из-за собственной глупости. Пришлось снова вмазать. Только на сей раз не черпаком, а кулаком. Теперь Лубдхак держал на подбитом глазу мокрый платок, смоченный в холодной воде, и с ненавистью взирал здоровым оком на весь мир. — Не ходил бы ты, Чандра, — с состраданием проговорил Стхул. — Не надо. — Точно, и я думаю — не надо! — поддержал Стхула Индраджалик, а потом повернулся к Чандрагупте. — Давай рассуждать спокойно, приятель. Ты совершил ошибку под влиянием чувств. Это бывает. Но теперь, поняв, что ошибся, зачем упорствовать? Двое мужчин не могут быть вместе. А даже если могут, вы с генералом точно не пара! Оставь себе кольцо, пересиди некоторое время дома. Лубдхак тебя не выдаст. А потом будешь дальше продолжать жить обычной жизнью, когда этот генерал уедет на какую-нибудь войну и забудет про тебя. — Он-то меня забудет, а я его нет, — пробормотал Чандра, стискивая зубы. — Я пойду. Индра, Стхул и Дхум беспомощно протянули руки ему вслед, но остановить не успели. Чандрагупта покинул дом Лубдхака. *** — Ты кто? — стражи, охранявшие вход во дворец скрестили секиры перед бедно одетым юношей лет восемнадцати в коричневых шароварах и в потёртой уттарье. С молчаливым достоинством парень поднял руку и продемонстрировал золотое кольцо на своём большом пальце. — Мне нужно к генералу Бхадрасалу. Увидев личный перстень императора на руке обычного вайшьи, стражи испуганно убрали секиры и выпрямились по струнке. — Проходи! Борясь со страхом, сомнениями и болью, владевшими его сердцем, Чандрагупта вошёл на территорию дворца.