Любовный эликсир

Едва увидев Чандрагупту на пороге, Лубдхак с размаху влепил ему две звонкие затрещины, а потом резко бросил: — Поговорить надо. Идём! Дхум, Индра и Стхул беспомощно наблюдали за происходящим. Они безмерно обрадовались возвращению друга, но теперь боялись того, что с ним сотворит разъярённый Лубдхак. То, что хозяин злится на Чандру за побег, они не сомневались. Ведь не могло же быть иных причин! Войдя в свою комнату, Лубдхак ухватил Чандру за шиворот и с силой швырнул об пол, едва не разбив голову. — Когда я тебя такому учил?! — загремел он, страшно выкатывая глаза и нависая над замершим в неподвижности юношей. — Когда я приказывал тебе торговать собой вместо того, чтобы продавать мой товар?! — Только больной ублюдок мог подобное обо мне подумать! — быстро сориентировался Чандрагупта, садясь на пол и потирая ушибленный затылок. От этой фразы лицо Лубдхака налилось кровью. — Щенок! Как смеешь врать?! — он вытащил из-за пазухи расшитый жемчугом кошелёк и бросил Чандре в лицо. — Восемьсот мана, но ничего не продано! Недурно же тот, перед кем ты раздвинул ноги, оплатил твои услуги! Я был сегодня на рынке. Другие торговцы подтвердили, что три дня назад ты оставил лавку и ушёл куда-то в сторону конюшен с молодым господином, а потом вернулся помятый, но с дорогим кольцом на руке. Хорошо, что ближайшие лавки принадлежат моим близким друзьям, только поэтому товар не украли, пока ты подставлял зад! А теперь говори, кто это был? Чьё кольцо носишь? — и Лубдхак презрительным кивком указал на руку Чандрагупты. — Я не знаю. После такого ответа его больно пнули в плечо. Чандра зашипел от боли. — Хочешь умереть? — спросил Лубдхак с холодной яростью. — Но я правда не знаю! — То есть, ты отдался кому-то, даже не узнав его имени? — Да!!! — выкрикнул Чандра. Из глаз его полились слёзы. — Можешь думать, что хочешь! Назови меня подстилкой, как угодно! Но я это сделал не ради денег! Мне вообще было плевать на деньги, как и на тебя плевать! Я хочу найти этого человека и спросить, почему он ушёл, больше мне ничего не надо! Лубдхак расхохотался. Он смеялся громко, захлёбываясь. — Использованная подстилка никому не интересна, — ледяным тоном вдруг произнёс он. — Думаю, он ушёл по этой причине. Чандра молчал, глотая слёзы. — Ну что же… Если всё так повернулось, я отменяю предыдущий приказ. Ты больше не будешь торговать в моей лавке. Работай в доме. А я отправлюсь на рынок и буду выжидать. Однажды этот подлец вернётся, и тогда я заставлю его пожалеть, что он посмел тронуть моего раба без моего ведома. А теперь — убирайся с глаз, ты мне противен, — Лубдхак с презрением махнул рукой. Чандра с тихой ненавистью посмотрел на него и вышел за дверь. *** Потянулись мучительные дни. С Субхадой удалось поговорить уже на другое утро, но девушка с сожалением ответила, что её отец не знает ни одного вайшьи, который носил бы рабскую отметку царя Ассаки на своём теле. — Прости! — Субхада виновато смотрела на него. — Я обещала помочь, но не сумела ничего сделать. — Не извиняйся. Ты не виновата. Последняя надежда найти любимого растаяла… Ночью стало ещё хуже. Он снова переживал то, что произошло в конюшне. Слышал волнующий шёпот над ухом, просьбу расслабиться, довериться, держаться крепче. Нутро горело, желая быть заполненным, и осознание неправильности такого желания причиняло ещё большие мучения. — Я хочу принадлежать только вам, господин, — шептал Чандра, уткнувшись лицом в собственные ладони. — Зачем вы покинули меня?! Зачем вообще пришли на рынок? Лучше бы я никогда не встретил вас… *** — Нет. Не могу. Дхана Нанд резко развернулся перед дверями сабхи и зашагал обратно. — Куда вы? — Ракшас быстро перебежал на другую сторону коридора и встал перед ним, загораживая путь. — Вам надо хоть раз в семь дней появиться перед народом и советниками! Вы не можете игнорировать обязанности. — У меня в голове сейчас хуже, чем в Патале, аматья, — Дхана Нанд смотрел на Ракшаса, как на врага-мучителя. — Я не смогу решать чьи-то дела, потому что даже в собственной душе не могу разобраться. — Я предложил выход. Независимо от того, приворожил вас этот наглец или нет, если он умрёт, вы освободитесь. — Даже не смей! — Дхана Нанд затрясся от гнева, грозя пальцем своему советнику. — Никогда. Не думай. Об этом! — Но есть ещё одна веская причина, почему его лучше убить. — Любопытно послушать, какая? — Дхана Нанд скрестил руки на груди, глядя на первого советника сверху вниз. — Скажите… Вы обнажались полностью перед ним? — задал вдруг аматья неожиданный вопрос. — Не помню, я был как в тумане, — растерялся вдруг Дхана Нанд. — А что? — Клеймо, — Ракшас осторожно, не касаясь, указал пальцем на правый бок императора, прикрытый широким поясом и цветной накидкой. — Никто не должен его видеть. Никто из тех, кто мог бы выйти из дворца и растрезвонить об этом в городе. Ваши братья и генерал Бхадрасал будут молчать до смерти, они поклялись вашему отцу. Наложницы заперты в гареме. Дайма скорее отрежет свой язык, чем вымолвит хоть слово. Но если вы обнажились полностью перед тем парнем, то… он молчать не будет. — В конюшне было темно, это раз. Он не знает, кто я, это два. И наконец оставьте меня в покое, аматья, это три! Вывернувшись из-под руки министра, Дхана Нанд ушёл в сторону, противоположную сабхе. Ракшас тяжело застонал. Ситуация полностью вышла из-под контроля. Ракшас впервые в жизни не знал, что ему делать. *** — Наконец-то! — Мура с довольной улыбкой разглядывала прозрачный сосуд, который ей осторожно подала Субхада. Волосы Дхана Нанда во второй раз добыть было значительно сложнее. К той же самой наложнице, обычно сопровождающей самраджа в купальне, подкатывать с ласками и поцелуями Мура побоялась. Ничего, зато Рамья отлично справилась! Она удачно опустошила гребень, которым Дайма расчёсывала густые локоны названного сына. Субхада сказала, что большая прядь не требуется, достаточно будет пары волосков. Требуемое ей принесли в самые короткие сроки. И вот спустя пол-пакши подоспел долгожданный результат. — Я тобой довольна и даже готова простить твою первую ошибку, — Мура покровительственно посмотрела на юную ведунью. — Итак, что делать? Просто выпить это? — Да, госпожа, — Субхада поклонилась. — Только второй сапфир пока не жди, — предупредила Мура, поднося сосуд к губам. — Сначала надо испытать, как твоё зелье подействует. Если сработает, тогда пришлю сапфир. Она принесёт, — Мура небрежно кивнула на Рамью, которая стояла ни жива ни мертва, наблюдая за своей подругой и мысленно прощаясь с ней навсегда. Эликсир в несколько глотков исчез в горле бывшей махарани. — Хм… Слишком много лаванды, а так — ничего, — прокомментировала Мура. — А теперь я пойду к моему суженому. Пришла пора выйти замуж. Одарив Субхаду благожелательным взглядом, Мура выплыла за пределы её дома. «А вот теперь мы знатно повеселимся!» — услышала Субхада голос богини внутри себя. «Повеселимся? — испугалась девушка. — Неужели зелье испорчено?!» «Нет, с эликсиром всё хорошо. Но мы дали нашей капризной истеричке обновлённый вариант. Беладонны было на одну горошину больше, а волос царя на сто штук меньше, чем в прошлый раз, и я это посоветовала сделать намеренно. Эта стерва знатно взбесила меня после всего, что она вытворяла здесь в прошлый раз! Необходимо её проучить». — Я не понимаю, — пролепетала Субхада. «А и не надо. Просто жди», — усмехнулась невидимая богиня. *** Мура не шла, а летела по переходам дворца. Её не остановило даже предупреждение охраны о том, что Дхана Нанд не желает никого видеть. Это её-то не желает? Да она сметёт все преграды! По дороге от дома Субхады до дворца Рамья бросалась ей в ноги, цеплялась за край сари, умоляя не ходить в покои к царю. Вот глупая! Как только не понимает: невыносимо быть служанкой после того, как уже в другом месте побывала царицей! Чандравардана она в своё время с лёгкостью покорила юностью и красотой. Дхана Нанда так просто не захомутать… Тут без магии никак. — Это снова ты? — раздалось из-за закрытых дверей, когда она постучала и назвала себя. — Тебе не надоело кружить вокруг меня подобно коршуну? Может, я ранен, и все об этом говорят, но я не умру так скоро, как тебе хочется. — С чего вы взяли, самрадж, что я желаю вам смерти? — нежнейшим голосом спросила Мура. — Четыре пакши тому назад ты сама говорила об этом. Что-то изменилось? — Откройте двери и узнаете. — Проваливай! Мура прижалась спиной к стене, расположенной возле входа в опочивальню, намереваясь стоять до победного конца. — Даже если вы будете находиться взаперти много дней и ночей подряд, я дождусь вас. — Охрана! Уберите эту безумную! — повысив голос, приказал Дхана Нанд, обращаясь к страже, караулившей его покои. Те сделали несколько шагов вперёд, но Мура вдруг издала пронзительный, истошный вопль, будто её резали заживо. У мужчин едва не полопались барабанные перепонки, и они инстинктивно отшатнулись. Засов скрипнул. Одна створка дверей приоткрылась. — Чего орёшь, полоумная? — Дхана Нанд мрачно смотрел на Муру, которая, едва приметив его, мгновенно перестала вопить и замерла, округлив глаза. — Давай я тебя в темнице запру, что ли? Всем легче станет. — Мой господин, — восторженно пролепетала Мура, падая к ногам императора, — как вы прекрасны... Прошу, делайте что угодно с вашей недостойной рабыней! Я хочу принадлежать только вам одному до самой смерти! Дхана Нанд поперхнулся. Стражи опешили. Впервые за четырнадцать лет дерзкая махарани Пиппаливана, клявшаяся всеми богами, что никогда не склонит головы перед тем, кто убил в поединке на мечах её супруга, согнула и колени, и голову. — Мура, уходи, — устало выдохнул Дхана Нанд. — Мне совершенно не до тебя и не до твоих издёвок. Ступай, глумись над кем-то ещё, — и он попытался скрыться за дверью, но ему этого сделать не удалось. Крепкая женская рука, привыкшая орудовать луком и мечом, ухватила его за щиколотку. Влажные чёрные глаза взглянули снизу вверх, но не с прежней яростью, а с бесконечным обожанием. — Не уходите, господин! Если вы отвергнете меня, я умру. — Это не смешно! — Дхана Нанд попытался выдернуть ногу из сжатых пальцев Муры, но ничего не выходило. Охранники растерялись. Они не знали, стоит ли вмешиваться в интимные дела между царём и, судя по всему, его новой пассией. — Почему вы пытаетесь уйти? Я вас люблю, и вы тоже любите, я знаю! — горячо восклицала Мура. Дхана Нанд рывком высвободил ногу и собрался закрыть дверь, но Мура ловко проскочила в комнату, повиснув на шее своего нового избранника и покрывая его лицо жаркими поцелуями. — Какая я глупая, — задыхаясь, шептала она, оглаживая плечи и грудь Дхана Нанда. — Просто набитая дура. Враждовать, проклинать, искать утешения в чужой постели! Насмехаться над вами! Больше этого не будет. Мне не нужен ни трон, ни золото… Пусть провалится вся Магадха, мне нужны только вы! — она соскользнула вниз, и её губы горячо прижались к животу Дхана Нанда, потом опустились ещё ниже, лаская и ища ответного отклика. Дхана Нанд был совершенно сбит с толку. Если сначала ему показалось, что Мура придумала новый способ утончённого издевательства, то теперь вдруг осознал: она не притворяется. Она в самом деле желает добиться от него любовных утех. Возможно, она отравилась бешеной вишней или перегрелась на солнце, Дхана Нанд не хотел доискиваться до причин её странного поведения, потому что по-прежнему не испытывал к ней ничего. — Почему, ну почему? — неожиданно разрыдалась Мура, осознав, что тело Дхана Нанда не реагирует на её ласки. — Господин моего сердца должен был ответить взаимностью, — она разрыдалась, стоя на коленях перед ним. — И что мне делать, если я правда полюбила, а он ко мне так же холоден, как прежде? Внезапно глаза Муры сверкнули яростью. — Я убью эту девку! Ей конец. Поднявшись на ноги, Мура собралась выйти из опочивальни, но внезапно её запястье оказалось перехвачено железной рукой императора. — А теперь давай поговорим, — внимательно глядя на неё, произнёс Дхана Нанд. — О какой «девке» идёт речь?