Любовный эликсир

Лубдхак удивлялся себе самому. Спрашивается, какого бхута он сидит возле глупого пацана, который ему даже не сын? Нет бы заставить ухаживать за ним одного из этих беспутных дружков: Стхула, Индру, Дхума… Да кого угодно или всех сразу! А самому пойти на рынок и заняться тем, ради чего он, собственно, и поселился в Паталипутре — обретением богатства. Но нет, почему-то он рычал и осыпал проклятиями каждого, кто пытался подменить его возле мечущегося в лихорадке Чандрагупты. «Мне что, не хватает семьи? — задумался Лубдхак. — Надо было жениться тогда, ещё в восемнадцать, и завести родного сына? Наверное, да, если я как распоследний дурак вожусь с каким-то сиротой, подобранным в лесной глуши». И Лубдхак продолжал поить Чандрагупту то молоком, то водой и обтирать его мокрыми полотенцами. Он падал от усталости и засыпал рядом с ним. Проснувшись, спохватывался и возвращался к своему изнурительному занятию. Спустя два дня и две ночи жар всё ещё не спадал. На третье утро, очнувшись от тяжёлого сна, больше похожего на обморок, Лубдхак обнаружил, что истрёпанная травяная подстилка, на которой всё это время спал Чандрагупта, опустела. Выбежав из комнаты, Лубдхак скатился по лестнице вниз, молнией ворвавшись на первый этаж дома, где спали вповалку слуги, купленные им у обедневших семей или подобранные когда-то на улице. — Куда он делся?! — заорал Лубдхак, и все сонные юноши мигом вскочили на ноги. — Где Чандрагупта?! Индра и Дхум спросонья не понимали, что случилось. — Вы… потеряли Чандру? — вдруг громко возмутился Стхул, до которого вдруг дошло случившееся. — Как вы могли, Лубдхак?! Я же говорил, надо было нам позволить его лечить! От нас он бы не сбежал. Где его теперь искать прикажете? На сей раз виноваты только вы один! — и Стхул бесстрашно погрозил кулаком хозяину. Лубдхак хотел наброситься и хорошенько отлупить дерзкого пацана, но вдруг обмяк и привалился к стене, чувствуя неимоверную усталость. — Я сдаюсь, — прошептал он. — Вы мне до смерти все надоели! Да провалитесь уже в Паталу, — и, оттолкнувшись от стены, поплёлся обратно к себе. *** Субхада открыла глаза и едва не закричала от ужаса. В углу её комнаты кто-то сидел, сжавшись в комок и спрятав лицо в колени. Жалкую съёжившуюся фигурку можно было опознать только по цветным шароварам, поцарапанным смуглым стопам и по густым чёрным локонам, подобных которым Субхада больше ни у кого не встречала. — Чандра? — испуганным шёпотом спросила девушка, торопливо заворачиваясь в покрывало и спускаясь с постели на пол босыми ногами. — Ты? Её незадачливый приятель, услышав своё имя, поднял голову, и Субхада невольно попятилась. Чандра выглядел так, будто на протяжении недели был мёртв и уже спустился в Паталу, но ему чудом удалось вырваться оттуда в мир живых. — Что с тобой? — ахнула Субхада и, забыв обо всём, присела на корточки, разглядывая Чандрагупту. — Ты от стражников сбежал? Тебя пытали? — Нет, — еле слышно выдавил Чандрагупта. — Я от Лубдхака. Он лечил меня. Его голос было невозможно узнать: он осип так, что его обладатель мог только шептать. Субхада заволновалась ещё больше, прижимая ладонь ко лбу Чандрагупты. — Да, всё ещё горячий, — подтвердила она, — но уже идёшь на поправку. Тебе лежать надо. Зачем пришёл? Мне сходить за Индрой или Стхулом, чтобы они забрали тебя? — Не надо! — Тогда что ты хочешь? Могу тёплого молока налить. Или дать настойку из горьких трав, которую сама пью, когда сильно болею. — Скажи, Субхада, — страдальчески заговорил Чандра, — тот любовный эликсир, который я случайно выпил несколько дней тому назад, должен был заставить меня полюбить только одного Дхана Нанда? — Да, его, — нахмурилась девушка, — а почему ты вдруг сейчас об этом спрашиваешь? — Я полюбил вайшью. Мы встретились на рынке незадолго до того, как я заболел. Тот вайшья хотел купить у меня манго, но вместо этого мы… — он превозмог внутреннее сопротивление и закончил фразу: — У нас была близость. Прямо там, на рынке. Мы спрятались среди сена в конюшне, где стойла для лошадей, предназначенных на продажу. По щеке его медленно скатилась слеза, оставляя за собой блестящий след. — Чандра… — Субхада потрясённо смотрела на своего товарища. — Всё произошло внезапно… Накатило, как волна. Я ничего не успел понять. Думаю, и он тоже. Мы просто сделали это и… всё, — в горле у Чандрагупты что-то булькнуло. Он с трудом заставил себя продолжить, преодолев спазм. — Я… всегда мечтал о настоящей любви. Но не думал, что будет так! — Чандра яростно вытер мокрую щёку. — Я думал, это случится между мной и тобой. Надеялся, что мы поженимся однажды. Ты была такой хорошей подругой. С детства мне нравилась! Я всё ждал, когда появятся сильные чувства, когда придёт любовь, о которой все говорят, чтобы сделать тебе предложение. А теперь… Я вообще не знаю, что происходит! Это оказалась не ты, а он… И… Я люблю его так, что внутри всё болит от желания быть с ним! Но даже имени его не знаю. А он сбежал… бросил меня. Кольцо вот оставил, — и Чандра медленно поднял руку, показывая Субхаде кольцо в форме цветка на большом пальце правой руки. — Боги, какая красота! — ахнула дочь Сукхдэва, оценив подарок. — Никогда не видела ничего подобного! Чандра, оно наверняка стоит целое состояние! Неужели обычный вайшья тебе его дал? — Он самый и дал, — кивнул Чандрагупта. — Как мне его найти, а, Субхада? Я думал, паршиво будет, если я полюблю царя-тирана под влиянием твоего эликсира, но даже без этой настойки мне сейчас так плохо, хоть кричи… Если я его никогда больше не увижу, то умру, потому что я больше ни о ком не могу думать. А если найду, всё равно мне не жить, так как, похоже, я ему не нужен. Он откупился от меня этим кольцом. Я не дурак, сразу понял! Он дал кольцо, потому что не собирался больше иметь дел со мной. Никогда! — Погоди, не отчаивайся. Не всё потеряно. Ты должен его найти, — неожиданно приняла решение Субхада. — Тебе надо поговорить с ним и выяснить, что он к тебе чувствует и почему сбежал. Слушай, давай, опиши его! Мой отец знает всех вайшьев в округе. Он поможет найти того, кто тебе нужен. Не бойся, правду никто не узнает. Я скажу, что этот человек потерял кольцо, а ты хочешь его вернуть. Вот и причина для поисков. — Но я почти ничего не помню, кроме того, что у него совершенно необыкновенные глаза с мягким серебристым отливом, будто свет Чандрадэва. И ещё он носит белый пагри и зелёную уттарью. О, у него был кошелёк! — оживился Чандра. — Он отдал мне его, покупая манго. А я передал кошель Лубдхаку. — Ну вот же дурачок, — мягко пожурила друга Субхада. — Надо было внимательно осмотреть, прежде чем отдавать! Возможно, там было вышито имя этого вайшьи. Или указано, откуда он родом? — Нет, не было, — вздохнул Чандрагупта. — Этот кошелёк я сразу проверил. Говорю, я не глупый. Зря ты думаешь иначе. — Тогда, может, какие-то особые отметки на его теле или украшения заметил? — Что-то на боку… Синяя рыба! Да, когда он разделся, я заметил справа изображение синей рыбы. Когда он был в одеяниях, этой отметки совершенно невозможно было заметить. Только когда он снял уттарью и развязал пояс, я увидел… Мельком, краем глаза… В конюшне было не слишком светло. Но я не спросил, что это у него и откуда. Не до того было. Субхада внезапно напряглась. — Неважно, что не спросил. Так уж вышло, я знаю кое-что об этой рыбе. — Говори! — заинтересовался Чандра. — Это знак раба царя Ассаки. Вроде клейма, которое делается так, что невозможно его свести. Оно проникает очень глубоко под кожу. Для того, чтобы удалить его, резать надо вместе с мясом, до кости, что, сам понимаешь, опасно для жизни. Вот поэтому твой вайшья и не удалил своё клеймо. — Как? — опешил Чандра. — Он тоже раб? — Выкупленный либо беглый, — Субхада задумалась. — Я обязательно спрошу у отца, слышал ли он про вайшью с такой отметкой на теле. Ты встретил кого-то очень загадочного, Чандрагупта! — Ещё загадочнее мои чувства… Откуда они взялись так внезапно? Это точно не может быть действием эликсира? — с подозрением уточнил Чандра. — Нет, — мотнула головой Субхада. — Эликсир был сделан, чтобы привязать того, кто его выпьет, к Дхана Нанду. На других мужчин и женщин действие напитка не распространялось. Твои чувства настоящие, Чандра, а потому борись за них. Я помогу тебе отыскать того, в кого ты влюбился, — и она ласково, по-сестрински потрепала своего приятеля по волосам.