13 beaches (to find one empty)

— Но да, это почти все. Что ты думаешь, Майлз? Майлз поднял глаза от своего мобильника, наконец, вернувшись к реальности, глядя на двух своих лучших друзей, сидевших напротив него за столом — оба смотрели на Майлза, изогнув брови, словно призывая его ответить должным образом. Майлзу потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что вопрос был адресован ему, и как только до него дошло, мальчик тяжело сглотнул, тупо моргая и чувствуя, как весь его мозг отключается. — Хах… — Ты понятия не имеешь, о чем мы говорим. — Ни хрена не понимаю. Гвен драматично вздохнула, достала из сумки десятидолларовую купюру и отдала ее Ганке, который улыбнулся, как корпоративный злодей, прежде чем положить ее в карман. Майлз снова моргнул, теперь чувствуя себя немного неловко из-за того, что отсутствовал во время их еженедельного завтрака у Ганке, он заблокировал экран своего телефона и убрал его. — Извините, ребята, — сказал Майлз, даже не пытаясь придумать оправдание. Он достал их слишком много раз за последние две недели, достаточно, чтобы понять, что лучшее, что он мог сделать, это просто ничего не говорить. — О чем разговор? — Что с тобой в последнее время? — спросил Ганке, кладя еще бекона из сковороды на свою тарелку. — Ты будто вне доступа, приклеен к своему телефону уже несколько дней, чувак. Это очень беспокоит, особенно учитывая твой СДВГ. — У меня нет СДВГ. — Это из-за колледжа? — спросила Гвен, звуча немного более обеспокоенно, чем Ганке. — Год еще не начался, не беспокойся об этом. Это вредно, особенно учитывая твое тревожное расстройство. — У меня нет тревожного расстройства. — Это из-за девушки? Парня? Ну знаешь, это было бы немного странно, потому что ты никогда ни с кем не встречался, особенно учитывая твою социальную трево… — Ладно, ребята, вы можете перестать на меня наезжать? — Майлз остановил их, чувствуя, как немного покраснело лицо. — Я в порядке, правда. Просто все перевернулось с ног на голову, в последнее время. Ничего особенного, просто, знаете, все эти перемены и прочее, переезд в общежитие и все такое дерьмо. Все в порядке, ребята. Не беспокойтесь. Гвен и Ганке странно переглянулись, но они оба, похоже, поверили в то, что говорил Майлз, а это было больше, чем ожидал он сам. Они оба кивнули с пониманием, и Майлз утешительно улыбнулся им, наконец, начав есть свои почти нетронутые пачоны (Ганке был дерьмовым поваром, но его родители всегда преуспевали в корейской кухне). Честно говоря, это была очень хорошая ложь. Обычно Майлз был бы очень взволнован тем, что поступит в колледж, покинет родительский дом, а также всех своих друзей, чтобы начать новую главу своей жизни, но в последнее время Майлз был немного занят чем-то другим, чтобы заботиться о чем-то еще в своей жизни. Его мама всегда любила рассказывать, что, когда он был малышом, ничто не делало маленького Майлза Моралеса счастливее, чем прослушивание песни Good Old Fashioned Lover Boy от Queen в старом кассетном плеере его отца. Это была его любимая песня. Он смеялся и хлопал в ладоши, извиваясь всем телом, пытаясь танцевать, а его отец проигрывал эту песню весь день, чтобы они могли записать его реакции на цифровую камеру 2000-х годов. Майлз искренне верит, что, возможно, он слишком глубоко впитал текст песни. — В любом случае, что ты говорил? — спросил он, украв квесито Гвен. (красиво сделанных мамой Майлза) и смеясь, когда она показывает ему палец. Пришло время Ганке драматично вздохнуть, очень громко пережевывая кусок сала. — Блондиночка безостановочно хандрит о том, что ее любимая знаменитость — настоящий человек, и у него есть парень. — Я не хандрю! Я взрослая женщина, я не хандрю, когда люди, которых я даже не знаю, вступают в отношения, — Гвен быстро защищалась, вся гордая и уверенная, прежде чем в последний раз заглянуть в свой телефон и вздохнуть. — Если что, я просто взволнована! И да, мне немного любопытен его новый парень, но только потому, что он мне очень нравится… и нет ничего плохого в том, чтобы просто быть любопытным! — Фанатизм – это болезнь, — сказал Ганке. — Ты еще хуже по отношению к видеоиграм, но только потому, что симпатия к музыканту считается «женским делом», ты называешь это болезнью? — возразила Гвен, заставив Ганке чувствовать, себя глупо. Майлз рассмеялся прямо ему в лицо. — Майлз, положи это ему на счет. — П-подожди, я не хотел! — Ганке чуть не закричал, но Майлз уже держал в руке телефон с открытыми заметками. — «Случаи, когда один из нас был на грани женоненавистничества»: Майлза с 3, у Ганке теперь 5, — Майлз читал вслух с широкой обаятельной улыбкой на лице. — Черт, Ганке, ты проигрываешь, братан. Ганке хмыкнул, опустив голову на стол. — Я ненавижу вас обоих. И у меня нет денег, чтобы отвезти вас, животных, в Бенихану. — Ну, это звучит как проблема неудачника, а не моя, — Майлз улыбнулся, украв кусок бекона с тарелки Ганке и повернувшись к ней. — Но что за знаменитость? Я думал, тебе нравится только одна группа. — Да, но это именно они. — сказала Гвен, поедая свой невероятно скучный и безвкусный тост (почему белые люди ненавидят вкус?). — Помнишь гитариста с того концерта, на который мы ходили? Тот, который мне нравится и с которым я делала селфи? Чувак, он был так великолепен на той встрече и автограф-сессии. Мы много говорили! Он думал, что это так круто, что я занимаюсь балетом, и мы говорили о том, что мы оба трансы… В любом случае, да, помнишь его? Теперь у него есть пара. Несколько фанатов сфотографировала его и парня здесь, в США. Майлз посмотрел на Гвен. Это все, что он сейчас делал. Он посмотрел прямо в глаза своей лучшей подруге детства, девушке, в которую он влюбился с тех пор, как был еще мальчиком, и остановился на голубых радужках глаза, чувствуя, как его сердце болезненно медленно замирает. Майлз также почувствовал, как у него немного закружилась голова, и как он почувствовал, как кровь приливает прямо к глазам. На секунду ему показалось, что он услышал, как его дыхание полностью остановилось. Ему нужно было играть красиво. Ему нужно было сохранять хладнокровие. Ганке казался незаинтересованным в разговоре, но Гвен смотрела прямо на него, и ему нужно было вести себя хладнокровно. Просто случайные новости. Майлзу нужно было вести себя так, будто он только что услышал какую-то случайную новость о случайной знаменитости, о которой он даже не знает, потому что он не сказал никому из своих друзей, насколько хорошо он знает эту знаменитость. Ему нужно было быть хладнокровным. Хоть бы в голове звенело только одно: То есть я был не единственным. Хоби со всеми так поступает. — Можно посмотреть фотографии? — спросил Майлз, даже не позволяя себе гордиться тем, насколько нормальным оказался его голос. Гвен дала ему свой бело-розовый телефон. — То, что ты сделала Майлза фанатом этой панк-группы, — моя злодейская предыстория, — Ганке хмыкнул, что только заставило Гвен улыбнуться еще шире. — Что я могу сказать? Это одно из моих самых больших достижений. Майлз не переставал их слушать с концерта. Верно, Майлз? Майлз не слышал ни хрена из того, о чем говорили его лучшие друзья, слишком занятый инсультом и глядя в телефон Гвен. Был тред в твиттере от какого-то аккаунта под названием @HobieBrownUpdates, а в самом основном посте была чертова куча эмодзи сирен, как будто они выделяли последние новости. В посте говорилось о новом таинственном парне Хоби, прикрепленное размытое темное фото и видео в поддержку заявления — и по какой-то умопомрачительной причине пост получил более пятидесяти тысяч лайков и ретвитов. Парень открыл фотографию и увеличил ее трясущимися пальцами, с сердцем в пятках, ведя себя так, будто пара пикселей была самой ужасной вещью, которую Майлз когда-либо видел. Фотография действительно была невероятно темной и размытой, как будто сделанной во время пробежки, и Майлз не мог разглядеть ничего особенного. Просто два парня вдали, держатся за руки и бегут. Если бы не волосы Хоби, Майлз не смог бы его узнать. Но это был Хоби, бегущий, держась за руки с парнем пониже. Это определенно был он. Майлз перешел к видео. Это было 20-секундное видео с кучкой девушек, бежащих и выкрикивающих имя Хоби, и видео было немного лучше освещено, чем фото. Особенно, когда Хоби и парень пробежали мимо фонарного столба. Майлз остановил в эту секунду. В свете уличного фонаря Майлз мог видеть, что парень был черным, со стрижкой, очень похожую на его, и что рюкзак был выцветшего красного цвета марсала, усеянного значками. Как и его рюкзак. Майлзу потребовалась секунда, чтобы понять, что происходит. Как только до него дошло, он засмеялся как сумасшедший. — Боже мой, — сказал Майлз, хохоча и чувствуя, как восхитительная волна облегчения накрывает все его тело. — О, черт возьми, Боже. Когда это было? — Я не знаю, но фотографии были размещены две недели назад, я думаю, сразу после их выступления здесь, — сказала Гвен и снова вздохнула. — Чувак, я бы отдала все, чтобы пойти на их шоу сегодня вечером. — В чем смысл? Вы уже ходили на одно. Буквально меньше месяца назад, — сказал Ганке, и Гвен посмотрела на него с отвращением. — Дело в том, что ты скучный. Майлз все еще смотрел видео, чувствуя себя самым тупым и самым удачливым ублюдком в мире. Он знал, что Хоби не такой, но с музыкантом никогда нельзя знать по-настоящему, и вот оно. Вот оно. Это был Майлз. Тайный загадочный парень, о котором все говорили и сходили с ума в Интернете? Это был Майлз. Майлз был парнем Хоби. Он снова маниакально засмеялся, и его друзья проигнорировали это. Затем он отправил это сообщение с телефона Гвен себе, вернув ее телефон и взяв свой. Он быстро скопировал сообщение, отправив его своему наиболее часто используемому контакту.  

Майлз: [фото]

итак, похоже, у меня есть новый титул за плечами

«тайный загадочный парень»

Хобарт Британец: Ты заставляешь парня ждать ответа более 10 минут, чтобы послать ему сплетни о знаменитостях? ты действительно хреново флиртуешь любимый

Майлз: ты тот, кто считает минуты, чтобы я ответил на твои сообщения

может я не так уж и плох в этом

  — Вот что я хочу сказать, Ганке! Просто интересно о нем узнать! — сказала Гвен, отпивая очень горький кофе. — Я не говорю, что согласна с девушками, которые буквально бегали за ним, это действительно ненормально, но это круто знать, что человек, который мне нравится, с кем-то встречается. Я рада за Хоби! Например, новый парень - британец? Хоби взял его с группой в тур по США? Или он житель Нью-Йорка? Они уже знали друг друга? Это была просто интрижка? — Да, но тебе не кажется, что это как-то нехорошо, когда ты ретвитишь и радуешься чему-то, что просочилось? — спросил Ганке. — Почему? — Я имею в виду, ты не можешь осуждать этих девушек за нарушение его частной жизни, в то время как сама, в то же время, пишешь об этом в твиттере и волнуешься о чем-то, о чем он возможно не хотел делиться с общественностью. Это не имеет смысла, — он сказал. — Чувак не писал о парне, не так ли? Фанаты просто вытащили из него информацию без согласия. Возможно, ты не преследовала его по улице, но ты поощряешь людей делать то же самое, радуясь этому и распространяя новости. За столом повисла долгая пауза молчания. — Проклятие, — сказала Гвен. — Я лицемерный монстр. — Это то, что я пытался сказать тебе последние тринадцать лет. — После того, как он был так добр ко мне… — Чувак был бы очень разочарован.   Хобарт Британец: ты только что узнал о фотографиях?

Майлз: да

Хобарт Британец: Боже, приятель мне жаль майлз я пытался сказать своему менеджеру удалить фото, но я думаю, что нет никакого способа остановить это, когда оно появится в Интернете. должен был сказать тебе ты нормально к этому относишься?

Майлз: я не думаю, что это имеет значение для меня

ему около 2 недель и это не повлияло на что-либо в моей жизни

я даже не знал

все идет нормально

и не твоя вина, что у тебя сумасшедшие фанаты

Хобарт Британец: может быть, это так я создаю сумасшедший вайб

Майлз: неее чувак

ты создаешь "давай подожжем полицейский участок"

по-горячему

Хобарт Британец: я не думаю, что кто-то может сжечь участок, не выглядя при этом горячо

Майлз: я думаю, что мой отец не согласился бы с этим.

Хобарт Британец: разговаривать с сыном полицейского — одно из моих величайших унижений ты понял меня до того, как рассказал мне о своем позоре умно

Майлз: о да, это мой фирменный ход

встречаться с людьми, которых мой отец абсолютно ненавидел бы

*разговаривать с людьми

Хобарт Британец: ты сказал встречаться исполняй желания и мечты, любимый

Майлз: моя самая большая мечта сейчас, чтобы ты перестал быть задницей

но я думаю это сложновато

планы еще в силе?

Хобарт Британец: да черт возьми как я могу встречаться с кем-то, не пригласив его на надлежащее свидание?   — Просто отпусти своего парня, Гвендолин. — сказал Ганке, отпивая апельсиновый сок. — Во–первых, я не хочу, чтобы он был моим парнем. Мы стали хорошими друзьями на встрече, и это все, чего мне надо. Он даже не в моем вкусе, — Гвен ответила. — Во–вторых.. — Что, высокие и крутые горячие парни не в твоем вкусе? — Майлз пробормотал себе под нос, все еще сосредоточенно печатая на телефоне. На этот раз тишина была намного дольше, чем в прошлый раз, достаточно долгой, чтобы Майлз счел ее странной, поднимая глаза от экрана. Когда он посмотрел на своих друзей, они оба улыбались, как будто он только что сказал самую удивительную вещь на свете. — Боже мой. — пораженно прошептала Гвен. — Наш малыш влюбился в знаменитость! — гордо объявил Ганке, заставив Майлза закатить глаза. —И это не Зендея! Такое в первый раз! — И парень! Наконец-то, после целой жизни любования актрисами ромкома, это парень! — сказала Гвен, делая вид, что вытирает слезы. — О, Майлз! Наконец-то я могу отдать тебе твою бисексуальную членскую карточку! — Заткнитесь, —усмехнулся Майлз, но его лицо быстро порозовело, от чего Гвен и Ганке только развеселились. — Не волнуйся об этом, чувак, сегодня вечером мы можем обсудить твое увлечение панком более подробно, — сказал Ганке, и Гвен захихикала, но эти слова внезапно заставили Майлза стать сверхсознательным. — Сегодня вечером? — спросил Майлз, и Ганке кивнул. — Я не могу сегодня вечером, я сказал вам, ребята. Я помогаю моему дяде Аарону с граффити. — Ты помогаешь ему с этим, ну, каждую ночь, — Гвен хмыкнула, слишком драматизируя, хотя Майлз знал, что никто из них ничего не имеет против того, что он проводит время со своим дядей. — Серьезно, Майлз, мне нужна причина, чтобы не спать сегодня дома. Дела с моим отцом все хуже и хуже. — Ты все еще можешь спать у Ганке, Гвен. Я просто не могу быть с вами сегодня вечером, — сказал Майлз, беря телефон и чувствуя, как тот дрожит.   Хобарт Британец: ты собираешься смотреть концерт сегодня ночью?

Майлз: хммм

не знаю чувак

это зависит

Хобарт Британец: зависит от чего

Майлз: если я смогу выбрать песню

у меня есть пара предложений

есть animal’s cage, the underrated diamond

еще wuthering heights

и мой личный фаворит на все времена, late redemption

почему вы ребята никогда не играете gems man?

Хобарт Британец: заставлять тебя слушать мои песни было ошибкой

Майлз: что? я думал тебе нравятся фанаты

или ты только придуриваешься, чтобы получить моё внимание?

Хобарт Британец: я был бы не против твоего внимания и я чертовски ненавижу late redemption

Майлз: ну, я думаю, оно чертовски круто

так…

Хобарт Британец: ага? и что я получу, если сыграю ужас, которые написал, когда был 14-летним тощим пацаном?

Майлз: мое прекрасное присутствие на твоем концерте

Хобарт Британец: нет, это несправедливо, приятель это довольно дерьмовая песня я думаю тебе нужно повысить ставку

Майлз: что ты хочешь

Хобарт Британец: просто иди на концерт скажу тебе после, что это такое

Майлз: черт, бро

кто-то хочет прогуляться сегодня вечером

Хобарт Британец: что я могу сказать nyc прекрасен   — И говоря о моем дяде, он только что написал мне, — сказал Майлз, вставая из-за стола и улыбаясь им обоим самой широкой улыбкой на свете. — Извините, ребята, мне пора. Майлз не ошибся, уйдя раньше. Он сказал всем, включая своих родителей, что собирается провести ночь у своего дяди, так что теперь ему нужно позвонить мужчине и на убедить его действительно солгать ради него. Кроме того, Майлзу нужно было привести себя в порядок. Кого волнует, если это все еще утро? Парню нужно было увлажнить свои кудри. — Чувак, пожалуйста, найди себе девушку. Никто не должен так улыбаться, говоря о своем дяде, — Ганке с отвращением посмотрел на него, но Майлзу сейчас было наплевать на весь мир. Никто не мог спустить с небес этого маленького бруклинского мальчика. — Увидимся завтра! — Майлз закричал, даже не позволив своим друзьям ответить, прежде чем выйти из квартиры, сбегая по лестнице вниз, подключив Bluetooth -наушники. Где-то по пути домой Майлз почти танцевал вместо того, чтобы идти. Что он мог сказать? Нью-Йорк действительно прекрасен.

***

Майлз снова ждал в закоулке. Другом, но все еще черном переулке. Воздух еще был холодным, но на этот раз Майлз не был голоден, и на улице даже было освещение. Клуб, в котором группа играла сегодня вечером, был огромным шагом вперед по сравнению с прошлым концертом — у них был кондиционер для начала и настоящие места для сидения. Пол не был липким, не было никаких явных нарушений правил пожарной безопасности, и Майлз не чувствовал, что был в шаге от похищения, ожидая в задней части зала. Как он сказал, огромный шаг вперед. Майлз прислонился спиной к стене, стараясь выглядеть совершенно не встревоженным, считая, сколько раз он смотрел на дверь и ждал. Пока лишь 8, и Майлз позволил себе только десять взглядов. Десять взглядов и никаких сообщений до 12:30. Парню нужно было сделать вид, что он совсем не нервничает. Ему нужно было притвориться, что это не его первое свидание. Поэтому он сделал единственное, что мог: он ждал. Он проверил свой телефон, проверил электронную почту, поиграл в Pokemon Go, посмотрел половину видео на YouTube с рейтингом всех трасс Mario Kart и подождал еще немного. Майлз был уверен, что в первый раз Хоби не потребовалось так много времени, но он также знал, что фанатов на этом концерте было намного больше, чем на прошлом. Это был другой опыт: увидеть концерт группы, песни которой ты знаешь, и концерт группы, о которой ты ни хрена не знаешь. Особенно по-другому было видеть концерт, на котором ты знаешь одного из играющих людей — даже больше, чем просто знаешь. Майлз думает, что даже если бы он захотел, он не смог бы оторвать глаз от Хоби. Майлз понятия не имеет, как он пропустил это, когда впервые смотрел выступление группы. Хоби Браун был силой природы. То, как он двигался, как играл, как бормотал себе под нос слова песен... Он был так, так прекрасен. Никак иначе это не описать. С его длинными пальцами, пышными волосами, накрашенными ногтями и хреновой кучей пирсинга, Майлз не думал, что когда-либо видел кого-то столь же красивого, как сегодня вечером Хоби, так спокойно играющего свои антиправительственные песни. Майлз провел большую часть своей жизни, думая, что нет ничего прекраснее пастельных тонов и акварельных рисунков. Сегодня вечером он не мог придумать ничего другого, чтобы описать слово «любимый», кроме яркого многоцветия. Он был счастлив, что мог услышать, как они играют еще раз, чтобы по-настоящему выкрикивать слова и танцевать с толпой вокруг него. И что еще лучше, Майлз был немного счастливее от того факта, что, когда группа закончила концерт, играя Late Redemption, глаза Хоби встретились с глазами Майлза. Майлз улыбнулся про себя, стараясь не краснеть из-за того, что произошло почти час назад. Майлз очень долго ждал здесь. Может быть, пришло время написать Хоби? То есть… Майлз вымыл голову. У него очень строгий график, который он соблюдает со своей мамой — чтобы их кудри были увлажненными и блестящими — и сегодня у него не было дня мытья волос, но он все равно помылся. Он вымыл голову, побрил лицо, погладил одежду и хорошенько вымыл свои джорданы. Он хотел быть в своей лучшей форме. Может быть, другой забыл о нем? Нет, Хоби не мог. Майлз был в этом уверен. Так может быть, его менеджер не позволил ему уйти? Хоби сказал, что этот мужчина был занозой в заднице. Или, может быть… Дверь открылась с таким же скрипучим звуком, как и в предыдущий раз, заставив Майлза повернуть голову так быстро, что даже стало немного больно. В любом случае, это того стоило, потому что, когда он посмотрел на дверь, ему улыбался невероятно высокий парень. Майлз однажды подумал, что было легко заставить улыбнуться Хоби Брауна. В то время они были на самом деле незнакомцами, и Хоби не давал ему ничего, кроме саркастического смеха и ироничных ухмылок. Это не было улыбкой. Не тогда. Теперь, когда Хоби подошел к нему ближе и одарил Майлза улыбкой от уха до уха, показывая свои зубы и выглядя немного застенчивым, Майлз знает, что это его настоящая улыбка. И все же он думает, что заставить Хоби Брауна так улыбаться гораздо проще. Ну, по крайней мере, когда ты Майлз Моралес. — Привет, — сказал Майлз, не зная, что ему теперь делать. То есть, они уже целуются, и они все время флиртуют, и Хоби сказал ему, что они идут на свидание… но должны ли они целоваться сейчас? Обнимать? Как приветствовать человека, которого видите во второй раз, но который знает о вас больше, чем ваши друзья? Хоби, похоже, тоже не знал ответа на этот вопрос. Он был рядом с Майлзом, но все же на приличном расстоянии, с засунутыми в карманы руками, впервые выглядя немного некстати — как будто он не знал, что делать. Как будто нервничал. Это заставило Майлза улыбнуться, но, конечно же, Хоби этого не видел. — Привет, — он поздоровался, его голос был таким же глубоким, как всегда. —Извини, что заставил ждать, я позаботился о том, чтобы быть первым на VIP-встрече. И почему ты в маске? Майлз уже отрепетировал этот ответ перед зеркалом, но все же немного облажался. — Ха … Просто, понимаешь… Ну, учитывая нынешние рекомендации системы здравоохранения США, я подумал, что… — Это из-за фото, не так ли? Майлз не думал, что Хоби раскусит его так быстро, но он должен был это предвидеть. В конце концов, младший вздохнул. — Извини, Хоби. Не то чтобы я чего-то стыжусь, просто я не говорил об этом своим друзьям, и… — Я знаю, — Хоби быстро успокоил его, подойдя немного ближе. — Я понял это, по крайней мере. Все нормально. На самом деле чертовски умно прийти с маской. Я должен был подумать и взять одну… — Я принес и тебе, — сказал Майлз, открывая свой рюкзак и показывая черную маску, которую он захватил для парня — Подумал, может, ты захочешь. После последних событий. Хоби секунду смотрел на маску, прежде чем ухмыльнуться Майлзу, взяв ее и немного рассмеявшись. — О, ты действительно меня знаешь, — сказал он, надев маску и заставив Майлза улыбнуться. Смешно, как круто он все еще выглядел. — Хочешь попробовать еще раз, с начала? Майлз снова улыбнулся. — Конечно, — он ответил, протягивая руку. — Привет, Хоби. Рад тебя видеть. Тот, что повыше, полностью проигнорировал руку Майлза, сразу обнимая его — опять же, Майлз не предвидел этого, но должен был. На самом деле Хоби был довольно тактильным человеком, но знаете что? Майлз тоже довольно тактилен, так что все отлично. Он крепко обнял Хоби, немного поцарапавшись шипами от жилета, но Майлза это не заботило. Хоби пах крепким кофе и эвкалиптом, как будто он только что вышел из душа, а не после двухчасового шоу. От него пахло свежестью, и он обнимал Майлза так, словно тот был глотком свежего воздуха, и внезапно сердце бруклинского мальчика успокоилось. Все, что потребовалось, это небольшая доза самодовольного британца. — Привет, любимый, — сказал Хоби, уткнувшись носом в изгиб шеи Майлза. — Действительно блядь рад тебя видеть. Они медленно отпустили объятия, глаза Хоби никогда не отрывались от лица другого, и Майлз сделал небольшой вдох, чтобы прийти в себя. — Итак… —Майлз смотрел. — Все еще он/его? — Она/его, — Хоби ответил. — Правда? — Хоби кивнул, и Майлз улыбнулся. — Отлично. Девушка улыбнулась ему — по крайней мере, это выглядело как улыбка, поскольку глаза слегка прищурились, — и Майлзу снова пришлось совладать со своим сердцем. Вероятно, это была миссия на вечер — Ты видел мой концерт, — Хоби сказал, как будто это было таким сюрпризом. — Видел, — ответил Майлз. — Вы играли в Late Redemption. — Да, блять, играла, — она сказала, озорно. — Теперь ты мне должен. Майлз пожал плечами, стараясь не слишком волноваться по этому поводу. — Чего ты хочешь от меня? Хоби секунду смотрела на него, как будто внезапно пересматривая планы, которые он строил в своей голове. Майлз оглянулся, изо всех сил глядя на нее, потому что парень знал, чего он хочет от музыканта. О, он прекрасно это знал — и подумал, что, возможно, Хоби тоже об этом знает. Последние недели они разговаривали почти каждый день. Майлз понятия не имеет, к чему все идет. Обычно это было бы просто, но в Хоби Брауне нет ничего обычного. Он суперзвезда, и он скоро уедет. Майлз знает это (хотя и склонен забывать), но понятия не имеет, что делать с этой информацией. Он знает, что времени мало, но он не хочет ничего торопить. Отношения между ним и Хоби уже так стремительно развиваются… и это было приятно. Это просто было правильным, и это казалось правильным. Майлз не хочет все портить. Но если Хоби решил, что сейчас самое время прижать младшего к стене и нежно поцеловать, как британец делал и в прошлый раз… да. Майлз был бы не против. — Неа. Я джентльмен, я джентльмен, бабушка велела мне быть чертовым джентльменом, — Хоби пробормотала себе под нос, заставив Майлза застенчиво улыбнуться. Затем Хоби прочистил горло. — Я отвезу тебя куда-нибудь. Майлз посмотрел на него в замешательстве. — Я думал, мы уже куда-то едем. — Да, но теперь ты не можешь отказаться от этого. «Я бы никогда не сказал нет.» Слова застряли у Майлза на губах, и он изо всех сил старался не выпускать их. «Я бы пошел куда угодно, если скажешь» — Да, ты меня подловил, — сказал Майлз, слегка посмеиваясь. — Так куда мы идем? Парень посмотрел на Майлза глазами Дьявола, взял свой телефон и не обращал внимания на американца. Майлз рассмеялся, закатив глаза. — Реально? Ничего не скажешь? — спросил он, и девушка пожала плечами, пользуясь телефоном. — Вау, Хоби, ты такой оригинальный. — Ваша карета прибудет через шесть минут, милорд. — Подожди, правда? — Не, чувак, это просто Uber. Майлз улыбнулся и решил, что он использует минуты до приезда Uber, чтобы высосать всю возможную информацию из гитариста. — Ну, как концерт? Хоби цокнула языком и на секунду задумалась, как будто перебирала все прошлые концерты, которые он и его группа давали. Майлз не сомневается, что их было немало. — То же самое, — сказал он, пожимая плечами и, похоже, совершенно не заботясь ни о гастролях, ни о работе самой по себе. Это было не ново. Майлз был готов спросить о чем-то еще, чтобы подбодрить ее, но девушка, казалось, быстро что-то вспомнила, одарив Майлза полуулыбкой. — Ах, да! Я некоторое время сидел в тюрьме. Мозг Майлза вышел из строя. — Прошу прощения? — Помнишь в самом начале, когда я не отвечал на твои сообщения около полутора дней? Ага. Я был в тюрьме. — За что?! — Они арестовали всю группу за исполнение песни об анальном сексе без защиты. — Какая из твоих песен может быть о… Ох. The Bottom of My Soul? — Ты действительно становишься фанатом, не так ли? Майлз сделал паузу на мгновение и закрыл глаза, глубоко вздохнув и пытаясь полностью погрузиться в происходящее, слыша очаровательный звук смеха Хоби во время всего этого. Когда он открыл глаза, Хоби выглядела так, словно наслаждалась жизнью. — Какой бы откровенной ни была песня, в этой стране нет места, где бы кого-то арестовали просто за… — Это было в Юте. — О, это многое объясняет. Хоби снова рассмеялся, и Майлз тут же посмотрел на него, начиная делать то же самое. Их хихиканье переросло в смех и хохот, и в какой-то момент Майлз был уверен, что разозлится, если не перестанет смеяться. Просто… Господи Иисусе. Жизнь рядом с Хоби была бы самой интересной вещью. — Какого хрена вы ребята выступаете в Юте, чувак? — Это была моя личная просьба, — сказал Хоби, все еще немного смеясь. — Наверное, я просто хотел повеселиться в очень красном мормонском штате. Взорвите некоторым голову, расширить у кого-то сознание. Мигель быстро выручил нас, но позволь мне сказать тебе, приятель: это была чертова ночь, которую я провел в тюрьме. Майлз слегка кивнул, понимая ход ее мыслей. — Ты чувствовала себя собой, когда вас арестовали за пение на табуированную тему? Парень помладше не был готов к тому, как помягчели глаза Хоби. — Да, на самом деле, — он ответил. — Как будто я не был собой очень давно. Майлз почувствовал, что, возможно, это нужно Хоби, поэтому мягко взял ее руку. Хоби, казалось, совсем не возражал. — Мне жаль. — Все в порядке, любовь. С тех пор, как мы стали знаменитыми, все строго ограничено. Мы не можем петь большинство песен, которые есть в нашей дискографии, и, наверное, я к этому привык, но… не знаю. Петь песню ни с того ни с сего и не заботясь о последствиях, было приятно. Как в старые добрые времена. Майлз снова кивнул, все еще держа Хоби за руку, очень хорошо зная чувство, о котором говорил другой, из-за того, как много они говорили об этом в последние дни. Сначала, когда Майлз только что встретил Хоби и ел с ней гамбургеры в закусочной, Майлз подумал, что ей просто надоело быть знаменитостью. Ему казалось, что он понимает, когда та говорила о том, что не чувствует себя самой собой, но Майлз на самом деле этого не понимал. Не понимал, пока не поговорил с ним больше. Хоби не является обычной анархисткой. Она не была ею, лишь из-за классной одежды, и он не верил в свои убеждения просто из злобы и ярости. Он был зол, его переполняла ярость, но не в плохом смысле. Он хочет добра для себя так же сильно, как она хочет добра для кого-то еще в этом мире — он хочет справедливости и правосудия, конца бедности, загрязнению, голоду и концентрированному богатству. Она хотела перемен, но не думала, что делать то, что он делает, и получать столько, сколько он, это то, что помогло бы достичь какой-либо из его целей. Он не ошибается. Так что Майлз по-прежнему на 100 % состоял в команде «увольняйся с работы». Хоби говорит, что Майлз милый, когда пытается разрушить жизнь и карьеру Хоби. Майлз думает, что Хоби была бы намного счастливее, если бы она отпустила вещи, которые не любит (или даже любит), но все же каким-то образом цеплялась за них, как подранок. — Знаешь, я думаю, может быть… — Если ты скажешь мне уйти из группы, я буду петь про анал без остановки, пока не придет чертов полицейский и снова не арестует меня. — Я никогда больше не скажу об этом ни слова. Они ждали машину в утешительном тепле и скрытых улыбках, все еще близко в объятьях, и Майлз не осмелился сдвинуться ни на дюйм. Было хорошо быть здесь с Хоби — просто быть рядом с ней уже становилось немного проще и теплее. Майлз чувствовал себя важным рядом с ним. Это панк-суперзвезда и знаменитость? Наверное, так и было. Майлз никогда не чувствовал ничего подобного ни с кем другим. Когда машина приехала и нашла их, Хоби крепко сжал руку Майлза и сел в заднюю часть машины, не отпуская чужую ладонь на протяжении всей дороги. Это была долгая поездка, и Хоби, казалось, не обращали внимания на насмешливые взгляды водителя прямо на них — может из-за того, что он панк, а может из-за того, что он квир. Хоби в любом случае было плевать на это. Майлз был просто благодарен за то, что поездка была достаточно длинной, чтобы погрузиться в тепло руки Хоби, а также за то, что в машине было достаточно темно, чтобы девушка не могла видеть, как он покраснел. Двадцать минут спустя, когда они добрались до места назначения и вышли из машины, Хоби все еще не отпускал руку Майлза, и Майлз был этому рад. Если бы Хоби не держал его за руку, Майлз, возможно, упал бы на асфальт. Хоби отвел его в игровой зал. Аркады 24/7. — Ты, блять, издеваешься надо мной. — сказал Майлз, глядя на флуоресцентные сверкающие неоновые огни вокруг, достаточно сильные, чтобы у Майлза случился припадок. — Господи, черт возьми, чувак, какого хуя? — Да, примерно такой была моя реакция, когда я узнал. — Как ты, блядь, нашел такое место? — спросил Майлз, полностью ослепленный светом. — Я прожил в этом городе всю свою жизнь и никогда даже не слышал о ночных аркадах. — У меня есть друзья в смутных местах. Это место довольно подпольное. Небольшое, немного сломанное, но все еще на ногах, — сказал Хоби, открыто смеясь, глядя на ошарашенное лицо Майлза. — Хочешь попасть внутрь? Для Майлза это было все равно, что залезть внутрь чертовой шоколадной фабрики Вилли Вонки. Это место было очень похоже на аркаду в 90-х — оно было очень темным внутри, но также было полностью окружено неоновыми огнями отовсюду. На темном ковровом полу были нарисованы забавные неоновые круги, с потолка свисали светодиодные фонари и, вероятно, более сотни старых игровых автоматов с мерцающими и цифровыми цветами, все рядом друг с другом в идеальных рядах. Были люди, но немного, и все они были взрослыми. Если бы Майлз не был так взволнован, у него началась бы мигрень. Парень не играл на автоматах с самого детства, и это была часть его детства, о которой он совершенно забыл до этого дня. Теперь все было прямо перед его глазами, и Майлз терял сознание от всего этого. Майлз мог видеть автомат Pac-Man слева, еще Donkey Kong и Daytona USA справа. Рядом с ним был Tekken, рядом с Frogger и Power Stone. На обороте он мог видеть Mortal Kombat и Street Fight — классика, а также некоторые игры Mario Bros и Sonic. Черт возьми, там был даже Taiko No Tatsujin! — Думаю, я сделал правильный выбор, — голос Хоби вырвал Майлза из мечтаний, заставив обернуться и посмотреть на самодовольное лицо британца. — Я думал, тебе понравится, но, вау, не так. Ты выглядишь как мальчишка в рождественское утро. Майлз моргнул, глядя на другого, чувствуя, как его сердце неудержимо бьется в груди. Это был Хоби. Хоби нашел это место, вероятно, искал что-то подобное, потому что подумал, что оно может понравиться Майлзу. Он никогда не говорил другим, как сильно он был одержим игровыми автоматами, когда был ребенком, но даже так, Хоби взяла все на себя, потому что знала его. Она знала его. Лучше, чем сам Майлз мог когда-либо мечтать. — Хоби … — прошептал Майлз, не зная, что сказать. — Это невероятно. Спасибо. Не могу поверить, что ты привел меня сюда. Хоби немного рассмеялся, пытаясь не обращать на это внимания. — Не, не стоит благодарности. — Ещё как стоит. Тот, что повыше, мгновение смотрел на Майлза. — Ты подарил мне действительно хорошую ночь, когда мы впервые увиделись, Майлз. Действительно хорошую, — она сказала. — Думаю, я хотел, чтобы ты чувствовал себя так же хорошо, как ты заставил меня чувствовать себя в прошлый раз. У Майлза нет слов, чтобы объяснить, что он при этом чувствует. Просто… Хоби такой … Он говорит вещи будто это факты. Она не заикается, не колеблется, не играет в интеллектуальные игры — она говорит то, что думает, и иногда Майлза поражает, насколько он честен. Честно? Иногда Майлза поражает то, насколько искренне он нравится Хоби. Может быть, так же сильно, как Майлзу нравится Хоби. — Хорошо? — спросил Хоби, и Майлз тупо моргнул, затем кивнул. — Хорошо, — прошептал он, чувствуя, как перехватило дыхание от всего этого разговора. Если Хоби тоже так думает, он не показывается. Он просто улыбается глазами, все еще в маске, подталкивая Майлза к стойке. — Ладно. Давайте возьмем монеты.

***

Одна вещь о Хоби Брауне, которую Майлз не предвидел: парень был настоящим дерьмом в видеоиграх. Она была ужасна во всем. Стрелялки, гонки, боулинг, молотки, Ice Ball Pro, Down the Clown, файтинги… Майлз никогда не видел, чтобы кто-то терял столько денег за такое короткое время. Потому что Хоби был не только неудачником, он был ужасным неудачником — конечно он блять был — и она просто заблуждается насчет наличия у себя способностей. Полное отрицание. Она просто продолжала пытаться и пытаться, и теряла все больше и больше монет, и Иисус Христос, чувак был ужасен в этом. Прямо сейчас, например, он был одержим кран–машиной с плюшевыми игрушками. Майлз и Хоби пробыли в аркадах, наверное, больше двух часов, тратя все деньги Хоби, сжигая свои нейроны и глазные клетки всеми огнями и играми. Майлз также съел два очень подозрительных хот-дога, которые там продавались, но это не остановило его эйфорию. Он все еще был готов к новым играм, что не было бы проблемой, если бы Хоби не был уверен, что он действительно получит плюш от этой машины. — Чувак, деньги, которые ты потратил на эту штуку… — Заткнись. — Ну серьезно, Хоби, ты этого не получишь. — Я хочу чертову мягкую игрушку. — Я куплю тебе одну после здесь, обещаю! — Я хочу Мяуса Моралеса, приятель! Майлз на секунду остановился, глядя на гитариста, который был полностью сосредоточен на чертовой машине. Парень из Бруклина собирался убить эту девушку. — Прошу блять прощения? — Посмотри на кота! Черный кот, тот, что слева, в красной куртке, шортах и кроссовках, — сказал Хоби, глядя на него. — Он похож на тебя! — И ты назвал его Мяус Моралес? — Это прекрасное имя, дорогой. — Поменяй его. — Что? — Поменяй имя, оно ужасно! — Я ни за что не сделаю этого. — Поменяй это гребаное имя! — Великолепное, черт возьми, имя! И как только я получу кота, я… Майлз громко хмыкнул, толкнув другого и заняв место перед кран–машиной. Затем он положил одну монету, нажал все кнопки, чтобы начать, и увидел, как свет меняется и мерцает пока таймер начинает обратный отсчет. Майлз направил механические когти в сторону очень непохожего на него кота, нажимая кнопку и смотря, как кран схватил игрушку, а затем бросил ее в зону выдачи призов. Майлз взял мягкую игрушку и бросил в сторону Хоби, увидев, как выпучены глаза девушки, Майлз заставил себя сдержать улыбку. — Вот так, приятель. — сказал он насмешливым тоном, полностью взорвавшись, увидев недоверчивое выражение лица панка-суперзвезды ростом 6 футов 3 дюйма в самодельном боевом жилете с шипами, держащей в руках плюшевую игрушку. Но Хоби не выглядел обиженным или преданным способностями другого — на самом деле, он рассмеялся. Он одарил Майлза ужасно искренним смехом, как будто его любимая футбольная команда только что выиграла или что-то в этом роде. — Ты чертовски великолепен, любовь моя, — сказал Хоби со смехом, глядя на Майлза так, словно тот только что открыл планету. — Так великолепен. Хоби снова бросил на Майлза один из своих взглядов, тот, что был только для него — как будто Майлз был тем удивительным и великим существом, о котором только что узнал Хоби и был поражен этим. Майлз не знает, нравился ему этот взгляд или нет. Он не привык к тому, что люди так на него смотрят. Он не привык к теплу, которое исходит от ощущения такой любви. — Мило, — Майлз сменил тему, посмотрел на плюш и слегка улыбнулся. — Я имею в виду, что это совсем не похоже на меня, но я думаю, что это довольно мило. — Я думаю, очень мило, — сказал Хоби, и когда Майлз посмотрел на него, тот не смотрел на кота и говорил не о нем. Майлз тяжело сглотнул. Господи помилуй меня. — Так… это та часть, где ты отдаешь мне игрушку? — спросил Майлз с полуулыбкой на лице. Хоби очень беспокойно нахмурился. — Черт возьми, нет. Выбей себе своего собственного карманного Майлза Моралеса. Майлз уже был готов пожаловаться на это, когда заметил, что окружающий звук, воспроизводимый в аркане (обычно это какие-то случайные поп- и кантри-песни), внезапно поменял тон. Это звучало знакомо, поэтому Майлзу потребовалась секунда, чтобы попытаться понять, что это за песня. Как только он это сделал, он улыбнулся, как ребенок. — Не может быть. Хоби тоже прислушался к песне и вздохнул с самым изнуренным видом на свете. — Пожалуйста, Господи, нет. — Оо, да ладно! Это твоя песня! Должно быть, интересно слышать ее вот так! — Это одна из наших новых песен. Больше поп-рока, меньше панка, — сказал Хоби с полным отвращением. — Чуть не застрелился, когда мне сказали записать этот кусок дерьма. — Ну, я думаю, что она довольно хороша, и, поскольку я тайный загадочный парень ведущего гитариста группы, я очень рад услышать ее вот так. Это заставило Хоби рассмеяться, засунув руки в карманы жилета и глядя на него так, словно Майлз был забавным мальчуганом (как сказал бы сам Хоби). — Ты действительно погружен во всю эту историю с парнем, а? — Что я могу сказать? Есть вещи похуже, чем быть парнем крутого горячего панка, — сказал Майлз, подпевая песне. — Кроме того, мне нравятся мои пять минут славы. — Да? А я думал, что маска для того, чтобы тебя не узнали, как тайного загадочного парня, — сказал Хоби, показывая на черную маску Майлза. Парень пожал плечами. — Не, маска нужна, чтобы спрятаться от сумасшедших фанатов. А обычные нормальные люди? О нет, я хочу, чтобы они знали, — сказал Майлз, быстро оглядевшись и обнаружив неподалеку от них человека, играющего в баскетбол. — Эй, сэр! Сэр! Меня зовут Майлз Моралес, а ее Хоби Браун. Я его парень! Мы оба очень знамениты! Старик не уделил Майлзу ни капельки внимания, но другой ожидал гораздо меньшего, так что все в порядке. Затем он повернулся, чтобы посмотреть на Хоби, который смотрел на него так же, как и всегда. Как будто в Майлзе было нечто особенное. На этот раз Майлз не замолчал. Точно так же он посмотрел на Хоби. — Знаешь, ты усложняешь мне задачу не поцеловать тебя. — сказал Хоби, не сводя глаз с другого. Майлз изогнул бровь. — Что тебя сдерживает? Девушка посмотрела на него еще немного, но Майлз сделал вид, что не обращает на него внимания, переводя свои глаза на автомат с комическими гонками рядом с ними. Он положил монету, чтобы начать играть, когда услышал, как Хоби сказал: — Я иду в туалет. Майлз кивнул, по-прежнему сосредоточенный на игре, и был очень рад взорвать несколько вражеских космических кораблей, в то время как Хоби собиралась отходить. Но через пару секунд Майлз услышал, как кто-то прочистил горло, и посмотрел рядом с собой. Хоби все еще был на том же месте, глядя на Майлза, как на идиота. — Майлз, — сказал Хоби очень медленно, словно разговаривал с ребенком. — Я иду в туалет. Майлз моргнул. — Я не знаю, что такое туалет. — Уборная, Майлз. Парню не стало понятнее. — Э… хорошо? Типа, зачем ты мне говоришь… — начал он, но потом быстро понял, что это было. Сердце Майлза подпрыгнуло. — О. Хоби одарил его глупой ухмылкой, развернулся и спокойно пошел в мужскую уборную, спрятанную в самом углу зала. Майлз последовал за ним. Прямо за ним. Хоби вошел первым в туалет, маленький и старый, но вовсе не грязный, как представлял себе Майлз, и парень последовал за ним, войдя в комнату и увидев, как Хоби прислонился к раковине, играя руками с лиловой зажигалкой. Он снял маску, и Майлз сделал то же самое. Майлз нахмурился, увидев зажигалку. — Все еще куришь? Хоби отрицал это. — Нет, наверное, просто привычка играть с зажигалками, — сказала она, переводя взгляд с зажигалки на Майлза. — Я же говорил тебе раньше, что остановлюсь, не так ли? Он сказал, как будто это ничего не стоило. — Все, что захочешь. Майлз улыбнулся ему, без проблем заперев дверь ванной, что рассмешило Хоби. Что? Люди могли бы найти другую уборную. Им она сейчас точно не нужна больше, чем Майлзу. Хоби уставился на Майлза, а Майлз уставился на Хоби. Старший не двигался со своего удобного места у раковины, но это было нормально. Майлз может быть тем, кто действует сегодня ночью. — Так, — начал Майлз, пытаясь убедить себя, что он не нервничает. — Как продвигается твое свидание в Америке? Хоби имел наглость задуматься об этом на мгновение, все еще держа маленького Мяуса Моралеса в своих больших руках, делая самое задумчивое лицо. Боже, Майлз ненавидит его. — Довольно здорово, должен сказать, — он ответил. — Завел себе симпатичного американского мальчика. Майлз подошел к нему немного ближе. — Да? Какой он? — спросил он, глаза Хоби сверкнули, глядя на него. — О, он невероятный, знаешь? Веселый. Умный. Думаю, я могла бы оставить его себе, — сказала она, ее глаза играли с глазами Майлза, а его нижняя губа играла с милой полуулыбкой. Она была такой, такой красивой. — Он звучит немного навязчиво, — Майлз пошутил, но Хоби не засмеялся. — Не говори так о моем мальчике, — прошептал Хоби, сосредоточившись на губах Майлза. — Он единственное, что делает этот тур сносным. Майлз стал еще ближе к старшему, увидев, как Хоби быстро отстранил от них Мяуса Моралеса, выглядя очень довольным сближением. Майлз был недоволен этим. Майлз хотел быть еще ближе. — Если ты так говоришь, то он, наверное, ловец. — Ах, да, — тихо сказал Хоби. — Я не знаю, как он заинтересовался таким парнем, как я. Майлз рассмеялся. — Я думаю, ты напрашиваешься на комплименты. Хоби ухмыльнулся. — Я думаю, ты слишком хорошо меня знаешь. Теперь слишком близко. Слишком, слишком близко. Он мог видеть все детали пирсинга на лице Хоби, а также выражение его лица и запах его волос. Все было так, так близко, что Майлзу казалось, будто он во сне. Прекрасном лихорадочном сне. Затем Майлз исследовал лицо Хоби своими двумя руками, осторожно, как будто прикасался к раненому животному, и увидел, как изменились глаза другого, немного удивленного мягкостью прикосновений. Майлзу стало интересно, прикасался ли кто-нибудь когда-нибудь к лицу Хоби так, как оно того заслуживало, — с полным и абсолютным обожанием. — Ты такой, такой прелестный, — прошептал Майлз, приближаясь к его рту. — Майлз, пожалуйста…— это была просьба. Это была чертова просьба. — Я думал, ты изо всех сил стараешься быть джентльменом. — Рыцарство – это социальная конструкция, созданная для того, чтобы заставить женщин поверить, что любой мужчина, обращающийся с ними почти по-человечески, –хороший повод для праздника и свадьбы, — Хоби пробормотал, с расфокусированным взглядом. — А я больше не могу это терпеть. Майлз не заставлял Хоби страдать долго — их рты нашли друг друга, и хотя прошло всего две недели, Майлз забыл, насколько наэлектризованными были поцелуи Хоби Брауна. Как будто все его клетки и поры были пробуждены для этого, как будто его мозг был сконцентрирован только на записи этого момента, чтобы потом безостановочно прокручивать его. Майлз никогда никого не целовал таким образом. Целовать остальных никогда не было так приятно, как целовать Хоби. На этот раз было немного больше спешки, хотя теперь у них гораздо больше времени, чем раньше. Они могли бы оставаться в этой маленькой уборной всю ночь, если бы захотели, и, может быть, поэтому Майлз так сильно, так настойчиво целовал Хоби сейчас. Сегодня у них было все время мира, но Майлз знал, что это только на сегодня. В следующий раз будет не так просто. Но сейчас Майлз сделает то, что следует в его положении. Сейчас он прижимает этого красивого человека ближе к себе и целует её губы, как будто они нужны ему для дыхания, и продолжает бормотать о том, какой он красивый. Может, если Майлз сделает это сегодня достаточное количество раз, в следующий раз, когда они увидят друг друга, будет не так больно.

***

— Знаешь, мы должны перестать встречаться вот так. — Ты имеешь в виду, перестань так расходиться. Они вернулись в переулок. Небо над ними начало проясняться, предвещая рассвет, и Майлз понял, что Хоби нужно вернуться в клуб и обратно в их автобус до другого города. Самому Майлзу тоже нужно было вернуться домой, пока доброта его дяди окончательно не иссякла. Он все это знал. Но он все еще был там, застыв, глядя на высокого парня и пытаясь придумать, что сказать. — Ты действительно не собираешься отдавать мне кота, — со смехом сказал Майлз, видя, как радостно Хоби держится за Мяуза Моралеса. Хоби гордо мотал головой. — Думаю, он мне понадобится больше, чем тебе. Майлз кивнул. Он не хотел отпускать, он не хотел все портить. Он знал, что все хрупко, что их положение по-прежнему хрупко и не обозначено, но Майлзу как бы хотелось спросить. Он действительно хотел спросить. И тогда он сделал: — Хоби, — он позвал, неуверенно. — Что мы будем делать… Что мы будем делать в следующий раз, когда увидимся? Ну… после… Но у него не хватило наглости продолжать говорить, поэтому он промолчал. Это было глупо, не так ли? Хоби был британской суперзвездой, а Майлз был первокурсником американского колледжа. Не было никакой причины иметь что-то после между этим. Было не лето, но это всегда будет лишь летняя интрижка. Неважно, насколько хорош Хоби, и не важно, насколько он начинает чертовски нравится Майлзу. Конечно, Хоби смирился бы с этим. О, нет. Девушка быстро приблизилась к Майлзу, теперь она держала его лицо, как будто он запоминала каждую линию Майлза. Это смущало, но в конце концов Хоби только улыбнулся, успокаивая. — Задай мне этот вопрос еще раз через две недели, хорошо? — прошептал он, глядя на Майлза. — Я отвечу на него. Это был не тот ответ, которого он ждал, но на данный момент Майлзу стало легче, поэтому он улыбнулся и согласился, еще раз поцеловав Хоби. Пока он мог делать подобное, он будет. — И в следующий раз, когда ты придешь на мой концерт, я обязательно посажу тебя в свою гримерку, — пообещала она. — Больше никаких закоулков для нас. Майлз рассмеялся, но тоже кивнул. — Справедливо, — сказал он, мягко улыбаясь. — Пока, Хоби. Напиши мне, когда будешь в автобусе. Хоби Браун еще раз посмотрел на Майлза, прежде чем кивнуть. — Напишу, — сказала девушка. — Пока, Майлз. Майлз увидел, как тот снова вошел в клуб, вздыхая и пытаясь почувствовать себя хорошо из-за удивительной ночи, которую он провел со старшим. Майлз никогда не был хорош в том, чтобы «быть в моменте», но сейчас ему просто придется. Он не мог беспокоиться о том, что еще не произошло, особенно когда он не знает, чем это закончится. Так что на данный момент Майлз будет только счастлив, зная, что он тайный загадочный парень Хоби — и что великий Хоби Браун, вероятно, будет спать сегодня ночью, держа в руках плюшевого кота, похожего на Майлза.