***
Майлз отвел британца в ближайшую круглосуточную закусочную, где он наговорил Майлзу сполна о том, что это заведение выглядит прямо как из плохого американского фильма, с яркой красной вывеской, красно-белой цветовой палитрой (очевидный стиль 50-ых годов, закусочная должно быть открылась примерно в это время) и самый большой флаг США внутри. — Кажется, у меня сейчас припадок от яркости, — сказал Хоби, сильно моргая и заставляя Майлза закатить глаза. — Просто заткнись и садись. Место было не совсем пустым, но там было всего пять-семь человек, разбросанных по залу — студенты колледжа пили кофе, старики ужинали, какие-то парни и рабочие ели. Все было довольно тихо, и Майлзу это нравилось. Также он был уверен, что никто из этих людей не сможет узнать панк-гитариста. Это не мешало им пялиться на высокого чернокожего мужчину с фантастической прической, великолепной жилеткой и тысячей пирсингов. Майлз никогда бы никому не рассказал (это было слишком неловко), но он чувствовал себя прекрасно, когда его видели рядом с Хоби. Как он мог не? Хоби был таким крутым. Он выглядел таким бунтарским, таким прекрасным, и Майлзу нравилось, как люди смотрят на него, потому что это означало, что они смотрели и на Майлза, смотрели на него и думали, что он, наверное, тоже такой же крутой, но по выходным. Нахождение рядом с Хоби давало такую силу, и Майлз чувствовал себя при этом очень комфортно. — Я хочу бургер Big Eddie, пожалуйста, с дополнительной картошкой фри, — попросил Хоби у официантки, когда она подошла, чтобы принять их заказы, а Майлз попросил бургер с начинкой из курицы. — Спасибо. — Думал, ты слишком классный, чтобы есть американские бургеры, — сказал Майлз, на самом деле не заботясь об этом, но отчаянно пытаясь завязать разговор. — Потому что я британец? Нет, чувак, — сказал он, чувствуя себя очень комфортно в этом совершенно новом для него месте. По крайней мере, он выглядел так. — Знаешь, как говорят. Находясь в Риме… — Ага. Да, да, конечно, я понял. Разговор оборвался совершенно естественным образом, но Майлз не хотел, чтобы он прекращался. Он не был уверен, когда перешел от мысли, что этот парень — мудак, к тому, чтобы быть одержимым им — он все еще думает, что парень — мудак, но довольно крутой мудак — но, честно говоря, было очень трудно не быть одержимым. Просто было что-то в том, как другой ходил, говорил и вел себя. Что-то очень притягательное в его присутствии, как будто вы готовы платить деньги только за то, чтобы увидеть, как он проживает свой день. Он выглядел как рок-звезда, но в панковском стиле. (Майлз думает, что Хоби чертовски крут. Это не имеет никакого отношения к тому факту, что Майлз также считает, что Хоби был в чертовски хорошей форме.) — Итак, ты скажешь мне свое имя, или мне придется угадывать? — спросил Хоби, и Майлз посмотрел на него, слишком глубоко погрузившись в собственные мысли, чтобы заметить, что другой наблюдает за ним. — Хорошо, будь по-твоему. Ты немного похож на Эрика, но я вижу и Дуэйна. Но если бы я собирался поспорить, я бы, наверное, сказал что-то вроде Джеффа или… — Я Майлз, — тот, что помоложе, быстро ответил, не желая, чтобы Хоби это забывал. — Меня зовут Майлз. — Без фамилии? — Ты не назвал мне свою фамилию. — Это потому, что вы можете просто погуглить. Кроме того, твоя девушка никогда не говорила тебе моего полного имени? — Я не буду гуглить твое имя, чувак, ты прямо передо мной, — сказал Майлз, немного смущенный второй частью. — И она не моя девушка. Хоби закатил глаза, но тень улыбки появилась на его губах, и от этого Майлз почувствовал себя хорошо. Было очень легко заставить Хоби улыбнуться. — Ты такой сопляк, — пробормотал он, не выглядя раздраженным. — Браун. Хоби Браун. Майлз кивнул, пробуя имя своим внутренним голосом. Хоби Браун. Хоби, Браун. Хоби… — Майлз Моралес, — ответил он, также получив кивок от другого. Хоби Браун и Майлз Моралес сидят за обеденным столом и едят гамбургеры. Это было странно. — Итак… Каково это? — спросил Майлз, все еще пытаясь поддержать разговор. — Каково что? — Быть знаменитым. Майлз понял, что сказал что-то не то, как только это слово слетело с его губ. Хоби, который был очень расслаблен и удобно устроился в своем кресле, внезапно напрягся, сосредоточив свои холодные, как лед, глаза на Майлзе. Возможно, если бы он не был прямо напротив Хоби, он бы не заметил перемены, но он сидел именно в этой позиции и заметил. Сразу же открыл рот, чтобы извиниться, но Хоби был быстрее. — Это дерьмово, — Он ответил резким голосом, точно так же как когда они впервые заговорили двадцать минут назад. — Следующий вопрос. — Почему это дерьмово? Хоби стало еще более неловко, и Майлз решил, что стоит просто заткнуться. Ему, конечно, было любопытно, но он не стал бы ставить это выше пределов возможностей другого. Это было бы невероятно бесчувственно, и его мама прочла бы ему об этом лекцию, если бы была здесь. — Извини, чувак, я не хотел вести себя как мудак. Ты не обязан отвечать. — Вообще-то, я должен ответить, потому что ты меня не знаешь, ты не мой фанат, и мы больше никогда не увидимся. Так что ты единственный человек, с которым я могу говорить об этом, — сказал Хоби, покачав головой и плечами, прежде чем продолжить. — Это ощущается дерьмово, потому что это не похоже на меня. Я никогда не хотел, чтобы все было так. Я пришел в группу, когда мне было четырнадцать, и последние пять лет было просто круто, когда я мог выражать свои идеи и играть хардкор на гитаре. Быть панком, понимаешь? Настоящим панком. Теперь люди выкрикивают мое имя, как будто я Папа Римский, а у меня в заднице куча денег. Майлз моргнул, немного потерянно. — Я все еще не понимаю, в чем проблема. — Это просто не я, — повторил он, вздыхая. — Я всегда ненавидел людей с таким большим количеством денег и таким большим влиянием, и теперь я один из них. И не важно, пожертвую ли я деньги или просто сожгу их, потому что, в конце концов, я никому не помогаю. Я просто помогаю своему имиджу, делаю себя еще более знаменитым, еще более буржуазным и... Господи, приятель. Четырнадцатилетнему Хоби не хотелось бы видеть, кем я стал. Иногда я ненавижу это. Майлз не мог полностью понять мужчину — он сделал бы все, чтобы иметь такие деньги в своих руках, чтобы содержать свою семью, — но до него дошло. Сам Майлз считал странным, что антикапиталистическая, антифашистская и антиправительственная группа брала такие большие деньги за билеты, как и вся эта чушь с VIP. Если Майлзу казалось это странным, то, возможно, Хоби находил это постыдным. Как будто он предает себя или что-то в этом роде. — Я не фанат, но мне понравился ваш сегодняшний концерт, — Майлз вздрогнул. — Возможно, тебе не нравится, как сложилась твоя жизнь, но ты талантлив. Ты действительно хорош. Вы заслужили шанс сыграть свою музыку как можно большему количеству людей, и вы его получили. Если ты сейчас осознаешь, что это не то, чего ты хотел, можешь просто остановиться. Если деньги - настоящая проблема, то всегда можно бросить. По крайней мере, ты пытался. Высокий мужчина посмотрел на Майлза так, словно у него на лбу была дыра. Майлз посмотрел на него в ответ, почти как вызов, но Хоби не переставал смотреть. Сначала Майлз подумал, что это смешно, но теперь он чувствует себя немного взволнованным из-за того, что на него пялятся. Было очень трудно выдержать пялящегося на тебя Хоби Брауна. — Никто никогда не говорил мне уйти из группы, — сказал он почти изумленно, и Майлз кивнул. — Ну, я имею в виду, что никто в здравом уме не уволится бы с твоего места. Но если тебя это не устраивает… — Майлз пожал плечами. Хоби не переставал смотреть на него. — Ты же знаешь, что я, скорее всего, не уйду, верно? — Ну, да. Я просто счастлив, что смог высказать эту идею. Вошла официантка с их гамбургерами, и Майлз улыбнулся, очень радуясь тому, что еда наконец оказалась в его руках. Он откусил самый большой кусок и с удовольствием прожевал, потратив некоторое время на то, чтобы понять, что Хоби не ест свой бургер. На самом деле, он казался очень взволнованным, просто глядя на Майлза. Майлз сильно покраснел. — Ты действительно нечто, не так ли, американский мальчик? — спросил Хоби, дотрагиваясь кончиком языка до проколотой нижней губы, выглядя очень заинтересованным Майлзом, который в это время видел перед глазами черные пятна из-за языка другого. — Майлз, — младший поправил его, чувствуя легкое головокружение от всего этого внимания. — Майлз, — сказал Хоби, и то, как его имя прозвучало в низком голосе собеседника, заставило Майлза снова покраснеть. Боже мой, Майлз не выдержит этих двух-трех часов.***
— Ты ударил его? — Ну, я имею в виду, он был идиотом. — Ты ударил взрослого мужика? — Эй, не говори так, будто в это трудно поверить. Этот извращенец был рядом с Гвен и Ганке. Я должен был защищать их! Это только заставило панка рассмеяться еще сильнее, хлопнув при этом по столу, лишь идея о том, чтобы Майлз дрался с парнем, была совершенно забавной. Младший думал, что будет смущен тем, что его засмеют, но через несколько секунд он уже смеялся вместе. Хоби не смеялся над ним, он смеялся вместе с ним. — Черт, приятель, — Хоби продолжал смеяться, беря со стола газировку и выпивая ее, изо всех сил стараясь не задохнуться от смеха. — Ты полон сюрпризов, не так ли? И Майлз кивнул головой с улыбкой на губах, чувствуя послевкусие очень хорошего ужина. Не то чтобы они ужинали вместе (Нет, это конечно, не так. Вы только посмотрите на Хоби, он слишком крут для кого-то вроде Майлза), но они провели последние часы, разговаривая, смеясь и просто говоря всякую чушь. Хоби рассказал ему о Лондоне, о своих друзьях из группы, о том дерьме, которое он делал и говорил, когда был еще ребенком. Майлз рассказал Хоби о Нью-Йоркском университете, о своих планах изучать физику, о своих родителях и плейлистах. Бургеров давно уже нет, как и молочных коктейлей, которые они заказывали позже, а также чашек кофе, а теперь и газированных напитков. Сначала Майлз беспокоился о продолжении разговора, но после небольшой неловкости с его стороны все на самом деле пошло довольно гладко и нормально. Хоби казался заинтересованным, и Майлз был заинтересован тоже, и после непрерывного разговора с ним Майлз согласился — он не так уж и плох, если узнать его поближе. На самом деле, он был вполне приличным парнем. — Я делал скетчи того дня без перерыва в течение месяца. Я думал, что я какой-то супергерой или что-то в этом роде, — сказал Майлз, застенчиво улыбаясь. — Вот, позволь мне показать тебе. Майлз подобрал с пола свой рюкзак и открыл его, выискивая подходящий скетчбук среди множества других, с которыми он ходит каждый день. Затем он взял фиолетовый, открыв нужную страницу и показывая Хоби. — Вот, это мы трое на рынке до всех событий, — сказал младший, указывая на себя, Гвен и Ганке. Хоби смотрел на его рисунки с улыбкой на губах — не лукавой или претенциозной улыбкой, а на самом деле милой, как будто он наслаждался тем, что видел. Это заставило сердце Майлза учащенно биться, что совершенно нелепо. Майлз хорошо рисует, он знает это, вот и все. Хоби просто восхищался хорошими набросками. — Это впечатляет, милый, — сказал Хоби, теперь улыбаясь ему, прежде чем увидел что-то в рюкзаке Майлза, что привлекло его внимание. — Оу. Майлз изогнул бровь, глядя на свой черный рюкзак и не замечая в нем ничего необычного. Конечно, он был немного поношен, но он не думает, что Хоби это волновало. Снаружи тоже была куча значков, но ничего особенно скандального — не то, что у Хоби. Там был значок BLM, значок «Верь в науку», значок «Защити транс-детей», который дала ему Гвен, значок «Физика теоретическая, но веселье настоящее!», значок с бисексуальным флагом… Оу. — Парни и девушки, а? — спросил Хоби совершенно спокойно, но Майлз не мог рисковать. В конце концов, Хоби все еще был незнакомцем. — Ага, — сказал Майлз очень серьезным, низким голосом и без улыбки на лице. — У тебя с этим проблемы? Хоби не изменил выражения лица. — Вообще-то нет, — сказал Хоби, слегка постукивая по одному из значков на своем жилете, который, как только сейчас понял Майлз, был небинарным флагом. Оу. — Боже мой, — сказал Майлз, покраснев. — Мне так, так жаль, Хоби. Я ведь даже не спросил твои местоимения. Но Хоби, казалось, это не слишком заботило, он помахал рукой и слегка улыбался. — Подойдет любое местоимение, но в последнее время я чувствую себя в духе «он/его». Я скажу тебе, когда это изменится. Я не верю в постоянство, — легко сказал Хоби. —Кроме этого, нет, у меня нет проблем с тобой. Я сам люблю только парней, но знаешь. Мне не нравится, когда на меня навешивают ярлыки. Внезапно в воздухе вспыхнула искра — электрическая. Майлз тяжело сглотнул, заметив, что глаза Хоби устремлены на него. Если задуматься об этом, возможно, глаза Хоби были прикованы к нему всю ночь. Он не осознавал этого раньше. Раньше это было легче. Майлз мог подумать, что он крут, красив и чертовски привлекателен, но это был всего лишь его выстрел в темноту. Он не знал, нравятся ли Хоби парни, и, кроме всего прочего, он не знал, нравится ли он Хоби. Теперь Майлз знает о первом. Второе… Майлз обнаружил, что Хоби был очень спокойным человеком. Он также обнаружил, что Хоби был анархистом, противником полицейских, не верил в правительство и думал, что все было либо временным, либо метафорой капитализма. У него есть лучший друг в Индии, новый менеджер из Мексики, который был занозой в его заднице, и самые милые отношения с бабушкой, которая его вырастила. Понемногу Майлз теперь понимал, что за человек Хоби Браун. Майлз знал, что Хоби был радикалом, но он также взял паука, который был на их столе, своими собственными руками, нежно и деликатно, прежде чем вынести его на улицу. Он знал, что Хоби не волнует чужое мнение, но он провел всю ночь, глядя на Майлза так, будто то, что он думает имело для того значение. Он сложный человек снаружи, но благородный и искренний девятнадцатилетний парень внутри. Он только что встретил этого парня, но Майлз думает, что, возможно, он знает Хоби лучше, чем кто-либо другой. И взгляды, которые он бросал на Майлза… Ага. Возможно, второе тоже уже известно. — Давай поговорим о ней, — Хоби вырвал его из раздумий, положив альбом Майлза ближе к младшему, указывая на рисунок Гвен. — Это Гвен, верно? Девушка, которая ждала меня. — Да, это она. Хоби кивнул и посмотрел на рисунок. Это было довольно просто, но Майлз безукоризненно передал цвет ее волос и цвет глаз. Полувыбритые светло-русые волосы и акварельные глаза. — Как давно ты в нее влюблен? Это была самая шокирующая вещь, которую тот сказал за всю ночь. Майлз чуть не подавился собственной слюной, ему понадобилась секунда, чтобы все осознать. Хоби совсем не выглядел обеспокоенным, не злым или чем-то еще. Казалось, ему просто любопытно, когда он смотрел на Майлза своими карими глазами, и, черт возьми, может ли этот человек просто перестать смотреть на него? — Нет. Господи, нет, я не влюблен в нее, — быстро сказал Майлз, взволнованный. — Ты был здесь, со мной только для того, чтобы дождаться ее. Довольно долго. — Мы были лучшими друзьями с детства, чувак. — Она тебе приглянулась, — сказал Хоби, никоим образом, не давя на него и не допрашивая. Просто констатируя факта. — Я даже не понимаю, что это значит! Тот, что повыше, теперь пялился на него, изогнув бровь, но ничего подобного. Майлз попытался смотреть, бросая вызов, но сдался на полпути. В конце концов, он только вздохнул. — Хорошо, у меня есть… кое-что к ней. — сказал Майлз, чувствуя себя только неудачником. — У меня такое уже давно, и я никогда не делал первый шаг, так что теперь мы просто друзья. И я доволен этим. Как я уже сказал, я не влюблен в нее или что-то в этом роде. У меня просто… есть кое-что. Майлз был невероятно удивлен, осознав, что не лгал — он собирался солгать, чтобы не рассказать этому горячему панку-суперзвезде, что годами был по уши влюблен в свою лучшую подругу, но как только он закончил говорить, он был удивлен, осознав, что он не лгал. По крайней мере, ему не хотелось лгать. Он не был влюблен в Гвен Стейси. Он думал, что влюблен из-за того, как долго это продолжается, но это не так. У него просто есть кое-что. И это… это немного застало Майлза врасплох. — Я понимаю, почему. Она выглядит довольно круто, — Хоби кивнул, все еще глядя на его набросок. — То, что она тебе приглянулась, когда-нибудь мешало тебе встречаться с другим человеком? — Я не встречаюсь. — Тогда замутить. Майлз посмотрел на Хоби. Хоби посмотрел на него, изогнув брови. Майлз начал очень сильно потеть. Он знал, к чему все идет. — Нет, — сказал он почти шепотом, почти потрясенный своим ответом. — Это никогда не останавливало меня раньше. Хоби никак не отреагировал. Не иначе как улыбкой. — Приятно знать, любимый. Они больше ничего не сказали, просто погрузились в искрящееся пространство между ними, и Майлз почувствовал себя храбрым. Он вдруг почувствовал себя очень, очень храбрым. Хоби был неимоверно великолепен, и всю ночь смотрел на Майлза, как будто он тоже был таким. Майлз хочет этого, и он думает, что может получить это. — Эй, ты не хочешь… — Боже мой, это Хоби Браун! Майлз внезапно испугался, чуть не сломав себе шею, чтобы оглянуться и увидеть группу девушек в футболках с черными шипами, смотрящих прямо в их столик. Майлзу без раздумий понял, что они направляются прямо к ним. Он быстро посмотрел на Хоби, который уже вынимал деньги из карманов и швырял их на стол. Еще быстрее Хоби крепко схватил Майлза за руки и бросился к задней двери закусочной. У Майлза почти не было времени подобрать свой альбом для рисования и рюкзак, прижав их к груди и побежав вместе с Хоби, выйдя на улицу. Майлз подумал, что Хоби был просто параноиком и лишь преувеличивал, и почувствовал себя в полном ужасе, когда понял, что девушки на самом деле бегут за ними, пытаясь догнать их. Черт возьми. Они начали бежать еще быстрее. Улицы впервые были тихими и пустыми, и девушки могли видеть их, хотя и сильно отставали. Хоби повсюду искал место, где можно спрятаться, пока Майлз изо всех сил старался не упасть в обморок или не блевануть от того, как много он бежал прямо сейчас. Он никогда так не бегал. Раньше он пропускал все уроки физкультуры. Майлз быстро понял, что Хоби понятия не имеет, куда идти, и наконец вспомнил, что парень не из города. Тогда он решил взять ситуацию под контроль, сразу же остановившись. — Что, черт побери, ты делаешь?! — Хоби закричал, оглядываясь назад и видя, как девушки подходят все ближе и ближе. Майлз огляделся, и этого было достаточно, чтобы точно знать, куда идти. В конце концов, это был его город. — Следуй за мной, — сказал он, схватив Хоби за руку и снова побежав, на этот раз прямо в переулок. Они проделали это еще четыре раза. В переулок, затем в другой, и еще, и еще, затем поворот направо, еще бег, снова направо и еще в два переулка, прежде чем Майлз почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы ненадолго остановиться и отдышаться. Он так и сделал, слыша кожаные штаны Хоби, оглядываясь по сторонам, пытаясь увидеть или услышать девушек. Да, они их потеряли. Тогда, и только тогда, Майлз позволил себе прислониться к ближайшей стене в переулке, тяжело дыша и запыхавшись, чувствуя, как его легкие сгорают заживо. Ему потребовалась пара секунд, чтобы сказать что-то другому. — Чувак… Господи… твои фанаты… они чертовски сумасшедшие, братан, — сказал Майлз, закрывая глаза и пытаясь снова дышать. Когда он снова открыл глаза, Хоби смотрел на него и улыбался, словно на подарок небес. — Майлз, Господи, это было чертовски блестяще! — другой чуть не закричал, смеясь, как сумасшедший, сам с собой. — Я имею в виду, это не первая моя погоня от фанатов, но я никогда раньше не отрывался от них. Кто ты, градостроитель? И это заставило Майлза слегка улыбнуться и покачать головой. — Нет, чувак, я просто знаю это место. После этого они ничего не сказали, оба пытались отдышаться, на это уходили долгие минуты. Как только Майлз перестал пыхтеть, он прислонился головой к холодной кирпичной стене, закрыл глаза и почувствовал себя глупо довольным собой. Эй, по крайней мере, он помог Хоби. Возможно, именно это заставило его чувствовать себя хорошо. Он снова открыл глаза и увидел, что Хоби занимается своим любимым занятием этой ночью: смотрит на Майлза. Теперь он весь вспотел, все еще немного запыхался, и Майлз не понимал, почему от такого Хоби стало в три раза жарче, чем раньше. Майлз даже не думал, что такое возможно. — Знаешь, каждый раз, когда ты что-то говоришь или делаешь, я просто… — Хоби снова рассмеялся, на этот раз менее маниакально и на самом деле тихо, сквозь нос. —Ты действительно что-то, дорогой. И я действительно не так уж часто говорю подобное. Майлз подумал о том, чтобы улыбнуться ему, но у него не было на это сил. Вся эта энергия была направлена на то, чтобы смотреть на Хоби и видеть, как глаза другого начали меняться. Поначалу Хоби смотрел на Майлза, как на хорошего парня, веселого, как будто Хоби испытывал к нему привязанность и немного уважения. Такой человек, как Майлз, сказал он тогда в кафе, и все казалось таким невинным. Теперь это полностью ушло. Парень подошел на шаг ближе, и Майлзу захотелось сделать шаг назад, но он оказался у стены — и это было хорошо, потому что Майлз внезапно почувствовал, как его тело начинает сильно дрожать. Затем, когда Майлз ничего не сказал и не сделал, Хоби сделал еще один шаг ближе. Затем еще один. И другой. Он был прямо перед Майлзом. Достаточно близко, чтобы Майлз действительно мог видеть, какой он высокий, тому приходилось немного наклоняться, чтобы смотреть ему в глаза, и даже при этом он все еще был немного выше. Майлза это не волнует, и Хоби тоже. Хоби оперся одной рукой о блоки над головой Майлза, глядя на него, и Майлз должен чувствовать себя загнанным в угол, но это ощущалось по-другому. Он не чувствовал ничего, кроме эйфории, беспокойства и Хоби. Хоби, Хоби, Хоби. —Ты когда-нибудь раньше целовался с парнями, Майлз? — спросил Хоби, его голос был не более чем шепотом на фоне холодной ночи. Майлз вспотел, но не из-за погони. —Да, — ответил он, чувствуя, что все вокруг них хрупкое, как стекло. Время, место, ситуация. Все выглядело так, будто вот-вот сломается и исчезнет прямо на глазах у Майлза. Хоби не ощущал подобного, а если и ощущал, то никак не показывал. Единственное, что он показывал, это то, как много он смотрел на губы Майлза. — Думаешь, поцелуй со мной будет таким же, как с остальными? Майлз покачал головой. — Даже не близко. Хоби хватило приличия не засмеяться. — Думаешь, я смогу лучше? — Я думаю, ты сможешь делать все, что захочешь. Хоби обеими руками обхватил лицо Майлза. Нежный и деликатный, такой же, каким он был раньше с пауком, и такой же, каким, он был со всем остальным в своей жизни. Майлза никогда не касались с таким обожанием. — Ты будешь проблемой, Майлз Моралес. — Почему? — Потому что я не смогу поцеловать тебя всего один раз. Сердце Майлза остановилось в груди. — Ты должен сначала попробовать, прежде чем говорить то, о чем не знаешь. — Думаю, я буду прав насчет этого, любовь моя. — Попробуй. Хоби еще немного посмотрел на него сквозь темноту и холод переулка. Переулок, в котором они впервые встретились, переулок, в котором они стоят сейчас. Теперь, когда Хоби наклонился перед Майлзом, чтобы держать его лицо, говоря ему нежные вещи под нос. Теперь, когда Хоби целует его так, как целует Майлза, это был лучший момент его ночи. Майлз отпустил свой рюкзак и альбом для рисования, которые он так яростно держал, позволив всему этому упасть на землю, в то время как руками он притянул Хоби ближе, касаясь его плеча, прежде чем обнять его шею. Он приблизил Хоби к себе, и Хоби углубил поцелуй, коснувшись талии Майлза. Это было чертовски идеально. Сердце Майлза подпрыгивало, особенно если учесть, что Хоби был всего лишь парнем, с которым он познакомился несколько часов назад. Но он действительно не был. О нет, эта заноза в заднице была красивым, очаровательным, сумасшедшим парнем, и Майлз понятия не имел, как он был подавлен всем этим, пока не поцеловал его и не провел языком по пирсингу в губе Хоби. Господи, его отец всегда говорил, что у него странная склонность к мятежным плохишам. Но одновременно Хоби не был таким. Он никоим образом не прикасался к Майлзу, ничего не навязывал, не вел себя так, будто все это было легко получить. Возможно, сначала он посмотрел на Майлза только потому, что тот был симпатичным мальчиком, но он остался после стольких часов. Он улыбался, и смеялся, и рассказывал ему личные вещи, и теперь он целовал Майлза, как будто они были любовниками в течение многих лет. С такой же заботой он бы прикасался к мужу. Их языки так восхитительно соприкасались, а губы другого идеально совпадали с его губами, заставляя Майлза еще крепче сжимать Хоби. Хоби был тем, кто сказал, что не может поцеловать его только один раз, но Майлз начал думать, что то же самое относится и к нему. Возможно, они оба были в беде. Где-то между всем этим Майлз услышал очень раздражающий звук, но предпочел проигнорировать его, продолжая целовать Хоби, пока они оба не превратились в кашу, затаив дыхание. Хоби казался полностью подавленным. Но через некоторое время шум не прекратился, и Хоби прервал их поцелуй, очень зло и раздраженно хмыкнув и вынув что-то из кармана — это был его телефон, его звонящий телефон. Хоби что-то говорил по телефону, но Майлз толком ничего не слышал. Он был слишком занят, глядя на красивые припухшие губы Хоби. — Да, приятель, хорошо. Ага. Увидимся, — сказал Хоби, выглядя грустным, как ребенок на приеме у врача, повесил трубку и посмотрел на Майлза. — Прости, любовь моя, мне нужно идти. Моя очередь заниматься VIP-вещами. Майлзу вдруг вспомнилось все: концерт, VIP-очередь, Хоби и его группа, Гвен. Господи блядь Боже. — Уже прошло три часа? — спросил он, дернувшись. Хоби легко рассмеялся. — Что я могу сказать? Я заболтался, — сказал он, забирая альбом и рюкзак Майлза, прежде чем взять его за руку. — Давай, ты единственный, кто может вытащить меня из этого лабиринта жителей Нью-Йорка.***
Майлз и Хоби вернулись в тот же черный переулок, о котором они впервые говорили три часа назад, и теперь, когда было уже больше трех часов ночи, там было еще более темно и пусто. Хоби огляделся, вздохнул, прежде чем посмотреть на Майлза со странной застенчивой улыбкой на лице. — Знаешь, можешь войти, если хочешь. Я могу сказать одному парню, они позволят тебе войти. — Нет, это было бы нечестно по отношению к вашим поклонникам, — сказал Майлз. —Кроме того, ты сказал мне не рассказывать подруге о тебе, так как я смогу это объяснить? Хоби немного рассмеялся, засунув руку в карманы. — Я возьму немного больше времени с Гвен. Хочу узнать ее, — обещал он. — Если она тебе нравится, она должна быть великолепна. Майлз пожал плечами, особо не думая об этом. — Ты и сам довольно великолепен. Это заставило Хоби посмотреть на него так, словно он о чем-то думал. Затем он начал безжалостно шариться по своим карманам, чем сбил Майлза с толку. — Черт… эй, любовь моя, у тебя есть ручка? У Майлза была одна, и он сразу же отдал ему. У него также была бумага, но Хоби не просил ее. Он просто взял ручку и притянул руку Майлза к себе, записывая случайные числа на предплечье. На самом деле, не случайные числа. Его номер. «Я и мои друзья будем в США до следующего месяца. У нас будут еще два концерта здесь, в Нью-Йорке. Один через две недели и один прямо в конце тура». — сказал Хоби, заканчивая писать свой номер на коже Майлза. «Напиши мне, если хочешь. Или позвони, мне все равно». Майлз просто посмотрел на него, как на сумасшедшего, из-за чего Хоби тоже посмотрел на него в замешательстве. В конце Майлз немного рассмеялся. —Почему? — спросил он, на самом деле сбитый с толку. — Я имею в виду, тебе это может не нравиться, но ты знаменит. Ты чертовски знаменит. Ты чертовски знаменит, а я только что закончил школу. Почему бы тебе, например… Хоби слил их губы без всякого предупреждения. Это было не так мягко и нежно, как в первый раз, на этот раз немного более настойчиво, но все равно было здорово. Боже блядь. Поцелуй с Хоби Брауном был ни на что не похож. —Я же говорил, что ты будешь проблемой, — сказал он, прикасаясь к его лицу с таким же обожанием, как и раньше. От этого у Майлза подкосились ноги. — И я был прав. Майлз посмотрел на него и позволил себе улыбнуться. Ага. Да, он говорил ему. —Я должен идти, — сказал Хоби, но при этом не шевельнул ни одним мускулом. Майлз рассмеялся над ним. —Тогда иди, — прошептал он, осторожно убирая руки Хоби со своего лица. Другой мужчина не выглядел довольным, но все равно согласился и ушел. — Пока, Майлз, — сказал Хоби, открывая дверь. — Пока, — Майлз ответил на это, улыбаясь. — И, Хоби? Хоби быстро посмотрел на него, как будто ждал повода не возвращаться в клуб. Майлз свободно рассмеялся. «В следующий раз, когда мы увидимся, выбрось сигарету». — сказал Майлз, вовсе не шутя. «Я не буду целоваться с чертовым курильщиком». Хоби какое-то время смотрел на него, потом достал из кармана жилета пачку сигар и посмотрел на нее, анализируя ее. После долгих размышлений Хоби бросил пачку Майлзу, который с радостью уронил ее на землю. — Как пожелаешь, любимый, — сказал он, ухмыляясь всем своим видом, прежде чем войти и закрыть за собой дверь. Майлз вернулся к одиночеству и холоду в темном переулке у заднего входа, но он не чувствовал себя плохо из-за того, что ждал, как раньше. На самом деле, на его лице была чертовски широкая улыбка, и он без проблем прислонился к стене и взял свой новый альбом для рисования. Он в последний раз взглянул на дверь рядом с собой, затем еще раз на номер, написанный на его руке, и усмехнулся про себя. Затем Майлз начал рисовать.