Лабиринты прошлого

      — Мисс Пирс?..       Сию же минуту все глаза повернулись в её сторону после брошенных слов профессора. Словно запущенная стрела, они на высокой скорости устремились и вонзились в девушку, сидевшую на заднем ряду. Слова профессора были проигнорированы, как и липкие любопытные взгляды буквально каждого аспиранта, находящегося в аудитории. Со склонённой головой девушка крайне привержено и систематично создавала конспект, о котором не было упомянуто ни раз за весь семинар.       После продолжительного молчания всё те же липкие пары глаз перешли на замершего профессора. Ещё ни один аспирант не видел его таким... Притаившимся, как самый расчётливый хищник. Подозрительный тон его голоса совершенно не вязался с безупречно правильным лицом, миндалевидными синими глазами и выразительным выточенным ртом. Профессор Рэйвенскрофт знал, какое зачастую производил впечатление, однако сейчас его излишняя язвительность играла против него.       Слева от мисс Пирс послышалось негромкое шуршание. Чужая ладонь коснулась локтя её руки, придерживающей значительное количество исписанных страниц. Она отвлеклась на узкоплечего поджарого молодого человека. Он улыбнулся, положил ладонь на стол вдоль тетради девушки и указательным пальцем, так, чтобы не видел профессор, указал на него. Она не спешила смотреть в указанном направлении, нарочно оттягивая момент; притворялась в кропотливой работе над конспектом, будто занята более важным делом. Она знала, что там увидит: сердитые глаза, прожигающие её синим пламенем.       — Вы, никак, проглотили язык, мисс Пирс, раз я всё ещё жду ответ на свой вопрос?       Обстановка накалялась. Заинтересованные взгляды теперь были устремлены куда угодно, только не на профессора и не на его молчаливую аспирантку. Они метались, как сбитые птицы в агонии, переглядывались, в них читался единственный немой вопрос «Какого чёрта?», который никто не осмелился бы произнести. С преподавателями осложнять отношения было себе дороже – это знал любой аспирант. Своими действиями, точнее, их полным отсутствием, мисс Пирс выкапывала себе и всем своим научным амбициям могилу. Бездействие и игнорирование были так же глубоко неуважаемы и порицаемы, как и откровенная грубость.       Мисс Пирс открыла рот и тут же закрыла. Немигающие, чуть прищуренные синие глаза выжидали, её же были напуганы и широко распахнуты, как у оленёнка Бэмби.       — Возможно, вы забыли родной язык? Тогда, может, мне применить египетское иероглифическое письмо? — Насмешливо предположил профессор Рэйвенскрофт, как бы невзначай приглаживая спадавшие на кончики ушей светлые волосы назад.       Девушка лишь густо покраснела, едва заметно покачала головой и с трепещущими веками прикрыла глаза, сумев вырваться из оков профессорского взгляда.       — Похоже, мисс Пирс явно неинтересна проблема географической реконструкции кампании 714 года до нашей эры при пути Саргона в Уратру. Так как я не смею ей мешать, может, кто-то из вас будет так любезен и сравнит археологические данные с описаниями, приведёнными в тексте памятника?       С первых мест показался лес поднятых рук, но один лелейный голосок решил нарушить все правила и без оглядки на раскат шипящих возражений, активно, жестикулируя, прибегая к цитатам на языке оригинала, мгновенно воспользовался представившейся возможностью. Профессор нахмурился, но не в знак недовольства чем-либо, а, скорее, потому что ему нечего было добавить, молчаливо кивнул и повернулся спиной к аудитории и стал что-то писать на английском, одновременно ретранслируя на мёртвый египетский язык.       Тем временем перед тетрадью для записей конспектов появился невзрачный клочок бумаги. Девушка не заметила его, пока сосед вновь не напомнил о себе. Напряжённая как натянутая струна, увидев бумажный квадратик, она опешила. Многозначительно посмотрела на увлечённо погружённого в толкование устаревших слов египетского языка профессора, смахнула записку под стол и только там решилась прочитать содержание.       «Рэйвенскрофт – напыщенный нарцисс».       Прочитав эти слова, щёки девушки слегка порозовели, став похожими на едва спелые нектарины. Она улыбнулась. Сначала чуть-чуть, одними только губами, а потом захихикала, прикрывая ладошкой искреннюю улыбку. Как ей казалось, негромко.       — Мисс Пирс, поделитесь, что вы нашли смешным в моих словах на этот раз?       Янтарные глаза оленёнка распахнулись и упёрлись в холодные глаза мучителя.       — Профессор, это я виноват... — Начал сосед девушки.       — Похвально. Не перевелись ещё рыцари, разве что их белые кони. — Она опустила голову и принялась закусывать правый уголок нижней губы. Улыбка сошла с лица. — И всё же я обращаюсь к вам, мисс Пирс. — Та вздохнула, но приняла решение обождать бурю, не нарываясь нарочно. — Что ж, раз так, после занятия зайдите ко мне.       И после этих громогласных слов профессор Рэйвенскрофт ни разу не взглянул на мисс Пирс, увлечённый куда более достойными ответами своих аспирантов, будто ничего и не было.       Семинар закончился. Клочок бумаги девушка запихнула между страницами своего англо-египетского словаря. На выходе из аудитории её поджидал новый знакомый, с улыбкой протягивая ей широкую ладонь оливкового цвета с длинными пальцами. В полный рост он оказался ещё выше и более широкоплечим, чем казался, когда сидел рядом.       — Давай знакомиться. Рэй Гамильтон. Полное имя Рэймсс, но я им почти никогда не пользуюсь.       — Привет, Рэй. Эвелин Пирс, но можешь звать меня Эва. — Она вложила свою руку в его.       — Очень приятно. — Несильно пожав женскую ладошку, они синхронно двинулись в сторону столовой. — Странно, что он к тебе прицепился. До сегодняшнего дня он ничего такого себе не позволял. А тут всю свою придурковатость показал.       Эва в незнании пожала плечами, будто действительно призадумалась над словами Рэя. На деле ей было глубоко всё равно на сегодняшнее представление, которое они устроили остальным аспирантам кафедры египтологии. Какой-то профессор, будь он им сто раз, не мог унизить и оскорбить её достоинство.       — Не замечал тебя прежде. Ты недавно к нам присоединилась?       — Да. Во всей Канаде не найдёшь приличной кафедры по египтологии. — Рэй звучно присвистнул. — Что?       — Значит, одержима Египтом?       — С чего взял?       — Иначе откуда такое стремление лететь через океан?       — Если хочешь, можешь думать и так. — Твёрдо ответила Эва. — Может, кому-то и странно, но я хочу стать специалистом по культуре и религии Древнего Египта, а современный центр египтологии один, и он здесь, в Маккуори.       — У нас такой специалист один, и ты только что видела его во всей красе. Хочешь быть похожей на Рэйвенскрофта?       — Похожей — это вряд ли. Мы с ним не похожи, начиная с первичных половых признаков. — Она искренне насмешила Рэя. — Но он блестящий спец, насколько я знаю.       — Да уж, но учиться у него тяжело. В любом случае, на докторскую у него ты вряд ли сможешь претендовать и это, наверное, в твоём случае неплохо. Мало ли что ещё профессору Нарциссу захочется выкинуть в твою сторону. Та девчонка, которая отвечала вместо тебя, как львица вырвала себе это место, хотя явно не дотягивает до его уровня.       — Кто? — Переспросила Эва.       — Агния. Развела невероятную активность в знак благодарности, как будто не знает местные правила отношений между студентами и преподавателями.       Эва улыбнулась и покачала головой, будто отмахиваясь от назойливых мыслей. Эта история взаимоотношений была стара как мир. Рэй поймал себя на мысли, что хотел бы видеть её улыбку чаще.       — Знаешь, где находится кабинет этого придурка? Если нет, могу показать. Лучше не заставляй его ждать. Он помешан на пунктуальности. — Эва кивнула с просьбой о помощи. — Пойдём.       Они сошли с дистанции «Столовая» и развернулись обратно. Чтобы дойти до профессорского кабинета, необходимо было преодолеть несколько поворотов витиеватого коридора. Университет Маккуори был изнутри похож на мечту хипстера. Эвелин нравились простота и минимализм, но без фанатизма. Рэй показал ей приблизительный маршрут, когда его отвлёк какой-то преподаватель. Извиняясь, он оставил Эву один на один с профессором Нарциссом.       Нужная дверь была приоткрыта. На ней висела табличка «Профессор египтологии Амен Рэйвенскрофт». Из-за неё доносились обрывки фраз на повышенных тонах. Эва несколько замешкалась, мучительно решая, как ей быть. Постучаться? Заглянуть? Уйти? Она решилась постучать в дверь, обозначить своё присутствие, но пара глухих ударов были проигнорированы, а по ту сторону не унимался раздражённый голос Рэйвенскрофта, увлечённо отвечавший кому-то по другую сторону линии.       Эвелин попятилась и представила, как он будет орать на неё. Она бы выдержала повышенный тон, но она не громоотвод для чьего-то гнева.       Она только собиралась развернуться и вернуться сюда после всех своих занятий, под вечер, как за дверью раздалось крепкое ругательство и треск то ли пластика, то ли дерева. Эва застыла на месте. Что-то мешало ей уйти. Вслед за треском зашелестели листья, бумажные папки, что-то звонкое с хрустом ударилось о что-то более твёрдое, а потом оглушающая тишина. Эва могла поклясться, что слышала, как в дальнем углу коридора летала муха. Она задержала дыхание, сглотнула ком в горле, а следом, не задумываясь о своих действиях, осторожно заглянула в приоткрытую дверь.       За столом, отвернувшись к широкому окну, из которого сочился ослепительный свет, стоял мужчина. Обе его руки покоились на поясе. Его широкие плечи размеренно поднимались и опускались, а больше ничего в нём не выдавало живое существо. Он застыл на месте как античная статуя. «Пугающие метаморфозы», подумалось Эвелин. «Только крошил окружение, а уже стоит, не шелохнувшись». Пиджак от костюма, в котором он был на последнем семинаре, валялся поперёк рабочего стола. На нём лежал хаос канцелярских вещей, а также погнутый металлический светильник. Пол кабинета был в россыпи рабочих документов. Некоторые были порваны на несколько частей. Гнетущая атмосфера была гораздо страшнее тех слов, которыми он отхлестал Эву на семинаре.       Она нащупала в сумке клочок бумаги и торопливым почерком написала «Простите меня. Мисс Пирс». На полу оставлять было нецелесообразно. Ему придётся наводить порядок в своём кабинете и ненароком профессор может выкинуть её бумажку вместе со всеми остальными. Оглянувшись по сторонам, Эва вставила её между чуть отходившим дверным косяком и стеной выше линии своего взгляда с поправкой на мужской рост. Убедившись, что записка не упадёт, развернулась и пошла на следующую лекцию, так и оставшись необнаруженной профессорским взглядом.       Эвелин ещё рассчитывала заглянуть в столовую за перекусом. Заворожённая прослушиванием любимой музыкальной группы через Air Pods последнего поколения она не заметила, как кто-то взял её за локоть и осторожно развернул.       — Рэй?.. — Явно испуганно пробормотала Эва, вынимая наушники из ушей. — Напугал. Не подкрадывайся так больше.       Рэй растянул губы в широкой улыбке, не обнажая зубы. Он проскользил взглядом по фигуре Эвы. Она это заметила, но значения не придала. Слишком предсказуемо.       — Ну и как всё прошло? — Улыбка Рэя погасла, взгляд стал более сосредоточенным и даже тревожным.       — Я не попала к нему. — Эва пожала плечами, а Рэй запрокинул голову и даже обессиленно застонал, как будто уже в десятый раз ему приходится отвадить от грязной лужи ребёнка.       — Зря ты так с ним, подруга.       Эвелин переступила с одной ноги на другую. Скорее всего, новый знакомый был прав, он-то знаком с профессором Нарциссом куда дольше, чем она. Собирая мысли по крупицам в единую картину, она решила прояснить её.       — Понимаешь... — Эва посмотрела по сторонам, а также за спину себе, и наклонилась к Рэю. — Мне показалось, он говорил по телефону. Дверь была прикрыта, а из-за неё доносились те ещё ругательства. Пойми, мне не захотелось стать громоотводом для какого-то еле сдерживающего себя профессора.       Эва отпрянула от Рэя, будто только что поделилась сокровенным секретом. Он не сводил с неё глаз, анализируя услышанное и то, как она выглядела прямо сейчас. Напряжённая, чуть нервная, с погасшим огнём в глазах.       — Возможно, оно и к лучшему...       — Возможно? — Перебила его Эва.       — Если он говорил по телефону, ещё и матерясь как последний уголовник, ты бы попала под раздачу вдвойне.       — Я оставила ему записку. Лаконичную...       — Будем надеяться, что тебе это сойдёт с рук. Но я тебе не завидую, подруга. — Рэй выпрямил и вновь согнул длинные пальцы в кулак, понимая, что его слова не утешение для неё. — Скажи мне, если запахнет жареным. Что-нибудь придумаем, как действовать.       Эвелин ничего не оставалось, кроме как молча кивнуть, соглашаясь. Только в одном он был не прав — она была сильнее, чем могла казаться на первый взгляд. Она и сама могла придумать, как справиться со своими проблемами.       Поблагодарив за всё лишний раз, Эва отправилась на следующую лекцию и разминулась с Рэем. У него была другая программа. Погружение в другие языки, связанные с Древним Египтом и его основными соседями, должно было помочь отвлечься от последнего семинара. Подавлять все мысли о рушащейся карьере, которая толком и не началась, было проще, когда голова занята аккадским языком. Навязчивое ощущение, что её будущее может висеть на волоске, постепенно проходило. Эва с увлечением слушала лектора, выдающегося профессора университета и исследователя древних культур.       Лекция закончилась быстрее, чем она ожидала. Однако отошедшее на дальний план чувство тревожности вернулось. И, как оказалось, не зря.       — Мисс Пирс? — Её окликнул преподаватель аккадского языка, когда Эва собирала со стола вещи. Подняв голову, её сердце пропустило удар.       Рядом с пожилым лектором стоял, расправив плечи, словно нарочно показывая свою силу, профессор Нарцисс. «Что на этот раз?», подумала Эва, вдогонку мысленно готовясь упаковывать своё имущество в единственный большой чемодан и брать билет в один конец до Торонто.       Внешне она старалась не показывать свою растерянность. Она спускалась по ступенькам лектория к двум профессорам с поднятой головой. Профессор Нарцисс так же горделиво приподнял свою, умело вселив в аспирантку ощущение, что даже с позиции снизу он может смотреть как свысока. Настроение у него было на редкость скверным в отличие от вида. Лицо светлое, ни намёка тёмных кругов под глазами. Когда Эва почти поравнялась с профессорами, младший из них неожиданно кончиком языка прошёлся по нижней губе. Это привлекло женское внимание к его чувственным губам, кое-где потрескавшихся, вероятно, из-за излишнего солнечного влияния и солёной морской воды. Профессорские очки, однако, привлекли куда больше её внимания. На семинаре в аудитории профессор Нарцисс был без них. Сверлящие синие глаза частично прятались за тёмными стёклами. «Армани». Чёрная оправа резко контрастировала со светлой кожей и такими же светлыми волосами. Рэйвенскрофт выглядел элегантно, вероятно, следил за модой, что лишний раз подтверждало данное ему прозвище от Рэя на том клочке бумаге.       — Спасибо, доктор Крейн. И извините. — Профессор Нарцисс кивнул старшему коллеге и обратился к аспирантке. — Прошу за мной, мисс Пирс.       Голос Рэйвенскрофта был холодным и жёстким. Вздохнув, Эва покосилась на лектора, который лишь сочувственно поджал дрожащие от старости губы в ответ, после суетливо стал сметать с кафедры свои бумаги.       В преддверии словесной порки длинный коридор от лектория до кабинета профессора Нарцисса был преодолён будто за пару шагов.       — Прошу садиться. — Не взглянув на него, профессор рукой показал на металлический стул, который ещё чуть больше часа назад был погребён под хаосом сметённых с рабочего стола бумажных папок. Сам сел в рабочее кожаное кресло и чуть подался вперёд, кладя на стол обнажённые до локтей руки и скрепляя их в замок.       Эва, пока ещё не растеряв достоинства, присела на указанный стул, повесила за одну лямку свой рюкзак на спинку, откинулась к ней и посмела закинуть одну ногу на другую. Одними глазами бегло прошлась по обстановке — ничто не напоминало о произошедшем в этом кабинете ранее сегодня. Все необходимые преподавателю вещи в безукоризненном порядке были разложены на столе, пиджак покоился в отведённом месте, а не распятым валялся на рабочем месте профессора.       — Помнится, после семинара просил вас зайти ко мне. Вы потерялись?       — Я приходила. Вы говорили по телефону, а дверь была закрыта...       — Дверь не была закрыта! — Голос Рэйвенскрофта постепенно набирал обороты, точь-в-точь как при телефонном разговоре, а сам он откинулся на спинку кресла и убрал обе руки под стол.       Эва прикусила язык и прикрыла глаза, тщательно обдумывая свои следующие слова. Открыла их лишь тогда, когда перед собой услышала едва уловимый шорох. Рэйвенскрофт достал из кармана и бросил ей клочок бумаги, тот самый.       — Казалось мне, шутить — последнее, что нужно делать, если преподаватель просит вас зайти к нему.       — Что смешного вы нашли в моих извинениях, написанных здесь? — Не дрогнувшим ни раз голосом отчеканила в ответ Эва.       — Посмотрите внимательно. — Он едва ли охотно кивнул в сторону бумажки.       Эва потянулась к столу, взяла помятый клочок в свои руки и перечитала написанное. Четыре слова «Простите меня. Мисс Пирс» всё так же безукоризненно были выведены на клетчатой бумаге. Она подняла глаза на профессора. Тот немигающим взглядом насквозь прожигал её и снова кивнул. Эва нахмурилась и стала крутить листок в ладонях, додумавшись перевернуть его. Увиденное повергло её в шок и заставило замереть. «Рэйвенскрофт – напыщенный нарцисс». Профессор, наконец удовлетворённый, ухмыльнулся, но ему хватило воспитания повернуть голову в сторону, будто он нашёл что-то интересное в стеллаже слева от себя. Чего в нём точно не было, так это клокочущего зла и желания во что бы то ни стало доставить мучения и смотреть с оскалом, как кто-то другой страдает из-за них.       Он быстро взглянул на неё. Она всё ещё сидела, не шевелилась и, кажется, не дышала. Она показалась ему беспомощной, но он прекрасно знал, что это состояние — самое опасное оружие женщины, потому что не бывает таких женщин, которые были бы действительно беспомощны.       — Простите меня, мистер Рэйвенскрофт. — Слова были произнесены тихо, но в них чувствовался металл.       — Профессор Рэйвенскрофт. Мы с вами не на званном ужине, чтобы быть мисс и мистер. — Отчеканил он в ответ. Эва сжала бумажку в кулаке до момента, пока косточки на тыльной стороне ладони не побелели от напряжения. — Итак. Согласно вашему мотивационному письму, вы приехали сюда изучать религию и культуру Древнего Египта из самой Канады. Я единственный специалист на факультете по данной теме. Ввиду отягчающих обстоятельств вам придётся перевестись на другой факультет, ещё лучше – в другой университет. Нет более подходящего времени, чем сделать это прямо сейчас. Я сообщу о вашем решении в приёмную комиссию.       — Прошу прощения, каких отягчающих обстоятельств? И конкретно какое решение? Я ничего вам не сообщала.       — Отягчающее обстоятельство — то, о котором вы красноречиво высказались в своей записке.       — Но оно предназначалось не вам, а...       — Довольно слов! — Рэйвенскрофт вскипел, наотмашь сорвал и откинул очки в дальний угол стола. Эва пересеклась с профессорским взглядом и едва ли не физически сжалась под его гнётом. — Вы сказали достаточно как вербально, так и невербально. Решение о вашем исключении будет подписано уже завтра. Не смею вас задерживать, мисс Пирс.       Эва встала на негнущиеся ноги. Голова слегка кружилась. В руках всё ещё был зажатый клочок с извинениями с одной стороны и с нелицеприятным сравнением на другой. И оба эти высказывания были адресованы одному и тому же человеку.       — Раз я больше не ваша аспирантка, то пошли вы, профессор Нарцисс.       Более она не спорила и не пыталась себя оправдать как-либо ещё. Записку Эва кинула на стол профессора. Бумажка едва покачнулась на краю, но не упала. Она схватила свой рюкзак со спинки стула и, не прощаясь, вышла из кабинета.       В свои двадцать три она была действительно крепка духом. Минувший конфуз ни за что не заставил бы Эву расплакаться, свернувшись в утробной позе.       Она уже планировала своё будущее, в котором не будет ни профессора Нарцисса, ни ведущей кафедры египтологии. Среди всего списка грядущих дел на первом месте стояло навестить ближайший алкогольный магазин и купить большую бутылку дешёвого вина.