Вижу я сон

Выдав свое шокирующее признание, щенок замолчал, явно ожидая немедленной расплаты за все свои преступления. А Шэнь Цинцю сперва даже не разозлился. Главным образом потому, что ничего не понял. Он говорит, напал. Когда и как? Откуда бы ему на пике Цинцзин взять запретную технику? И какой из него демон? Разве что в смысле художественного преувеличения, да и то не дотягивает. Масштаб не тот. Но замешательство прошло, и следом явилось воспоминание из последнего кошмарного сна: ощущение чужого присутствия. И половина вопросов сразу отпала. Зато стало ясно, если продолжить разговор здесь и сейчас, велика вероятность, что Шэнь Цинцю захочет ударить выродка. А затем, снова не сумев остановиться вовремя, будет бить и бить, пока тот не подохнет окончательно. Что было бы неприятно, и не в последнюю очередь благодаря тому, что Шэнь Цинцю вдруг сильно захотел узнать ответы на вторую половину вопросов. - Буду ждать в Бамбуковой хижине, - потому сказал он вместо всего, что приходило на ум. Двое суток на коленях... К тому моменту, как крысеныш дохромал, Шэнь Цинцю успел разобраться с наиболее срочными делами. Ничто так не успокаивало, как обыкновенная скучная рутина. Щенок появился на пороге, и Шэнь Цинцю поднял сложенный веер, привлекая его внимание. За прошедшее время ему в голову пришла отличная идея. - Сядь, возьми кисть и запиши все, что хотел сказать, - распорядился он, - Быстро, но подробно. Убедившись, что Ло Бинхэ понял поставленную задачу, он махнул веером, приказывая приступить к выполнению. А сам Шэнь Цинцю вернулся к вопросам бюджета, как если бы был ответственным и уравновешенным взрослым человеком. Как он устал. Казалось, если небо сейчас вдруг решит упасть и похоронить под собой всю школу, Шэнь Цинцю только пожмет плечами и умрет с чувством глубокого облегчения от того, что этот день, наконец, подошёл к концу. У него не было сил справиться с очередным потрясением. Поэтому он мог сидеть и просматривать бумаги с равнодушным видом, ему и в самом деле было почти все равно. Только неуютное чувство тревоги, узлом свернувшееся где-то под ребрами, да старательно выводящий свои каракули Ло Бинхэ напоминали о том, что все вообще-то только начиналось. Ученик протянул свой письменный труд, и Шэнь Цинцю приготовился выдержать удар. Чтение отняло немного времени. Ло Бинхэ писал кратко и ёмко, как и было сказано. По словам проклятого ублюдка, к нему прицепился необыкновенно старый и сильный демон сновидений. Под его руководством Ло Бинхэ, сам полудемон, изучал запретную технику проникновения в чужое сознание. Первым подопытным для него стал Шэнь Цинцю. Его паршивые мозги распахнулись перед любопытным подростком, словно древняя гробница перед расхитителем могил. Но вместо сокровищ незадачливый грабитель сумел отыскать лишь иссохшие трупы и паутину по углам. Эта часть рассказа вызывала внутреннее содрогание. Чужие руки в его мыслях, до чего мерзкий образ. Но даже не это было самым худшим. Демон на его пике! А если бы Ло Бинхэ сам не рассказал ему, он бы и не узнал. Шэнь Цинцю был откровенно плохим человеком и знал об этом. Но свою работу он делал так хорошо, как мог. Когда-то Юэ Цинъюань бросил ему, нищему, подаяние - возможность встать с колен. С тех пор он работал каждый чертов день, желая доказать себе и ему, что имеет настоящее право находиться здесь. Но этого было недостаточно. Позже всех сформировал золотое ядро. Убил хорошего сильного человека, лишив опоры целый пик. И теперь это, опасная, преступная невнимательность. Какой заклинатель не заметит демона сновидений в собственной голове? И что же делать? Явиться на пик Цюндин и передать в руки главе школы этот кладезь полезных сведений? При мысли о том, как Ло Бинхэ будет пересказывать посреди собрания на пике Цюндин некоторые эпизоды его биографии, Шэнь Цинцю чуть не стошнило. Ни за что, он лучше убьет себя, Ло Бинхэ, и каждого в этой гребаной школе. Прикончить выродка на месте и сделать вид, что ничего не было? Это значило стать в глазах всей школы человеком, способным убить ребенка просто так, назло главе. Шэнь Цинцю не мог представить, как будет после смотреть в глаза Нин Инъин. Или Юэ Цинъюаню. Или кому бы то ни было, зная, кем они будут его видеть. Шэнь Цинцю пытался придумать что-то другое, не включающее в себя уничтожение его жизни, но мысли начинали путаться. Потемнело в глазах, и меридианы дали о себе знать знакомым чувством расплавленного металла, растекающегося по телу. Проклятье, только не сейчас! Он же разобрался с этим дерьмом, так почему опять... Вдруг чужая ладонь схватила запястье и Шэнь Цинцю поразился до такой степени, что забыл сразу дать отпор. - Простите, учитель. Я попробую помочь, - твердо сказал Ло Бинхэ, и в следующий миг дышать стало легче. - Не прикасайся ко мне, тварь, - тут же выплюнул Шэнь Цинцю, хватаясь за меч. Ло Бинхэ отпустил запястье. Однако, руку убирать не стал. Вытянул перед собой. Руби, мол, учитель. Не жалко. Если эта его новая самоубийственная манера поведения была формой манипуляции, то смысла Шэнь Цинцю в ней находил немного. - На колени, - рявкнул он, желая убрать с глаз это свидетельство беззащитной покорности судьбе. Упав на колени, Ло Бинхэ едва сумел удержаться прямо. Однако, не проронил ни звука. - Ведёшь себя так, будто хочешь умереть, - лезвие Сюя хищно блеснуло, - Ты хочешь умереть, отродье? *** Ло Бинхэ знал, что обнаженный клинок должен был вновь его напугать, и он испугался, но это был уже не тот страх, который заставлял его трястись и мешал говорить. Изложение своей истории на бумаге помогло ему успокоиться, и, кроме того, напомнило, почему он здесь. Не происходило ничего ужасного или несправедливого. Все было правильно, и Ло Бинхэ сам выбрал такой путь. Все было хорошо. И все же, когда учитель спросил, хочет ли он умереть, ответ мог быть только один. - Нет, учитель. - Нет? - эхом отозвался Шэнь Цинцю. Ответ, кажется, его позабавил. - И как же ты рассчитываешь выжить? Ло Бинхэ не стал отвечать. Учитель не хуже него знал, что никак. - Чего ты вообще хотел добиться своим признанием? Это был сложный вопрос. На самом деле Ло Бинхэ не была свойственна самоубийственная честность. Мама говорила "врать плохо", но добавляла "иногда приходится". Всего-то надо было жить дальше. Позволить учителю думать, что он сам сделал это с собой, и что такое может с ним случиться каждый раз, когда он ложится спать. Не задаваться вопросом, чем он, Ло Бинхэ, вторгшийся в беззащитный разум учителя, лучше человека, что когда-то истязал его тело. Убедить себя, что Шэнь Цинцю сам виноват. Мелочный завистливый человек, полный злобы. Ничего страшного нет в том, что все его старые шрамы открылись, и он окровавленный, растерянный, был вынужден срочно латать раны в одиночестве. Как объяснить, почему Ло Бинхэ не смог промолчать? - Вы мне не нравитесь, - начал он смело, потому что терять все одно было нечего, - Вы - плохой человек. Демон стал для меня лучшим учителем. Шэнь Цинцю смотрел на него. Пристально, цепким недобрым взглядом. Но молчал, не перебивая. - И все равно я думаю, что вы заслуживаете знать, что с вами случилось и почему. Пусть хотя бы так, если уж...- комок подступил к горлу, голос сел и начал дрожать, - если мне это никак уже не исправить. Зажмурившись, Ло Бинхэ потёр глаза, силясь перестать выглядеть настолько противно. У него всегда получалось держать себя в руках. Почему непременно надо было расклеиться именно сейчас? Когда он сумел успокоиться и поднял взгляд, учитель отвернулся от него. Он ничего не говорил долгое время. Ло Бинхэ успел задаться вопросом, может это такая разновидность пытки? Заставлять сидеть и терзаться в страхе, ожидая неминуемого конца? Если так, то получалось не очень. Ло Бинхэ ощущал покой. Что бы ни произошло с ним дальше, он был готов. Так он думал, ещё не зная, что ошибается. *** Если подумать, сегодня Шэнь Цинцю видел своего ученика, пожалуй, в первый раз с поступления на пик Цинцзин. Ло Бинхэ нравился ему не слишком сильно. Многовато идеализма и маловато здравого смысла для такого здорового лба. К черту все. Его жизнь уже была чередой сомнительных решений, почему бы и не добавить к ним ещё одно. - Слушай меня внимательно, - медленно проговорил он, придумывая план на ходу, - Я решил позволить тебе жить. - Но!.. - вскинулся Ло Бинхэ, явно собираясь возражать. Наглый щенок! Шэнь Цинцю пинком повалил его на бок. Подождав, пока тот перестанет корчиться от боли, мягко спросил: - Смеешь меня перебивать? - Н-нет, учитель, - выдавил с пола До Бинхэ, пытаясь принять достойную позу. - Я решил позволить тебе жить до Собрания Союза Бессмертных, - продолжил Шэнь Цинцю, - Если сумеешь занять первое место, принесешь добрую славу школе, и не опозоришь мое имя, я подумаю о том, чтобы продлить срок ещё немного. Ты понял меня? Дождавшись подтверждения, Шэнь Цинцю вышел наружу и подозвал одного из адептов. Поручив ему дотащить Ло Бинхэ до спальни, он вернулся к себе. Проблем на него свалилось превеликое множество. Очевидно, полудемону было не место среди людей. Остаться здесь Ло Бинхэ мог, только если он будет известен всему заклинательскому миру и незаменим как, к примеру, Юэ Цинъюань. Добиться этого было не так просто, но с правильной мотивацией, продуманным планом тренировок, разумно поставленными целями и демоновыми талантами все могло бы получиться. Правда, необходимо было освободить Ло Бинхэ от демона, засевшего в его сознании. Иначе был шанс получить прокачанное тело, управляемое паразитом в лучшем случае. О худшем Шэнь Цинцю даже думать не хотел. Что, кстати, подводило к следующей теме: важно усовершенствовать подход к защите от демонов, как на пике, так и во всей школе. Это подумать только, сколько может обнаружиться всякой мерзости при тщательной проверке. При этом не стоило забывать и о собственном совершенствовании. После окончательного приведения себя в порядок, конечно. Но прежде всего Собрание Союза Бессмертных. Ло Бинхэ должен победить со значительным отрывом. Проблем хватало, но, может быть, Шэнь Цинцю сумел в кои-то веки принять правильное решение. Прямо сейчас, видя перед собой будущее ясно и четко, он почти был готов в это поверить.