Вижу я сон

- Отвечай на вопрос! - прикрикнул Мин Фань вместо ответа на приветственный поклон. Вот ведь не было печали. Как же бесит этот сопляк! И какого ответа первый ученик должен теперь от него добиваться? Легкий и удобный вариант в голову не приходил. А ведь Мин Фань всего-то хотел напомнить Ло Бинхэ: придуркам вроде него лучше держаться от шимэй подальше. Неудивительно, что учитель только и ждал повода избавиться от нелюбимого ученика, парень был тупее некуда. Чтобы усвоить одну простую мысль, ему требовались годы непрестанных повторений. Но то, что довелось услышать Мин Фаню сегодня, выходило за рамки его представлений о реальности. Любой наглости положены свои пределы! Будь рядом учитель, щенок точно не отделался бы ссадинами и синяками. А значит, первый ученик был обязан вникнуть в суть дела, с умом назначить подходящее наказание и воплотить его в жизнь. После доложить о происшествии учителю. Все требовало серьезного отношения, времени и усилий. И превращало ближайшую пару часов в отвратную, унылую муть. Для начала требовалось заставить его признать свою вину... - Этот ученик позволил себе усомниться в учителе и проявил неуважение к шицзе, - ровно произнес Ло Бинхэ. И Мин Фань оторопел. Сейчас для шиди было самое время начать отпираться и выкручиваться. Тем более, что уличить его в проступке было бы совсем непросто. Или же он мог попробовать уйти в себя, отмолчаться, позволив Мин Фаню самому определить и вину, и наказание. Но зачем же вот так прямо признавать за собой непочтительные мысли, не оставляя себе ни единого шанса? - Скромный ученик просит шисюна выслушать, - продолжил Ло Бинхэ, - и потом рассудить, неверны ли были его действия и мысли. Не просит о прощении? Не выражает раскаяния? Может, Ло Бинхэ жить надоело. Мысль была холодной, скользкой и беспощадно неироничной. Мин Фань никогда не убивал соучеников. Никогда не видел как убивает учитель. И не горел желанием сегодня начинать. - Если хочешь что-то добавить, советую тебе с умом выбирать слова, - процедил первый ученик со своим лучшим безразличным высокомерием. И Ло Бинхэ воспринял это как приглашение к объяснению. - Учитель - глава пика, всеми уважаемый заклинатель, но в последнее время он находится не в лучшей форме. Работает много больше, чем спит. Все свободное время посвящает успокоению ци. Если даже такому, как этот недостойный, не составляет труда заметить состояние учителя, то для первого ученика разве может оно быть тайной? Глава школы не раз и не два предупреждал учителя о подобном отношении к совершенствованию, но он отказывался слушать... Ло Бинхэ продолжал говорить, но Мин Фань уже услышал главное. Вдруг ему все стало ясно. - Глава школы?! - рявкнул он, - Позабыл, кто твой учитель? Так я напомню! Ло Бинхэ замолк и опустил голову. Недоволен собственной болтливостью, с удовлетворением отметил Мин Фань. Несмотря на грозные слова, первый ученик пика Цинцзин чувствовал облегчение. Очевидно, самому Ло Бинхэ было неоткуда выяснить такие подробности об учителе, но если за его странным поведением стоял сам Юэ Цинъюань, то это все объясняло. Значит, Мин Фань был прав в своих худших опасениях, с учителем что-то было не так. И кто-то ещё это заметил. И не просто кто-то, а глава школы, который, как бы учитель к нему ни относился, оставался на его стороне в любом значимом вопросе. Да, способ оказания помощи, выбранный главой, был несколько неожиданным, но Мин Фань мог его понять. Людей, помощь которых учитель бы принял, можно было пересчитать по пальцам одной руки, и Мин Фань вместе с главой школы в их число не входили. Так что в данных обстоятельствах действовать тайно через доверенного человека, казалось разумным и оправданным решением. Раньше глава, вроде бы, не разрешал разногласия с учителем такими методами. Но, видно, раньше повод для разногласий не был таким серьезным. Правда, не вполне удачным был выбор доверенного лица. Но, с другой стороны, кто ещё на пике Цинцзин находился в столь жалком положении, готовый ухватиться за любую возможность заручиться покровителем? Должно быть, глава пообещал ему поддержку и защиту за выполнение небольших поручений вроде сегодняшнего разговора с шицзе. Кто другой, может, и упустил бы из виду общую картину, но у отца Мин Фаня было три наложницы, и подобный образ мысли был ему почти родным. К тому же первый ученик много читал. В книгах часто для достижения сердца героини, главные герои использовали помощь служанок. Между учителем и главой школы, конечно же, были совсем другие отношения, но суть происходящего от этого не менялась. С чувством глубокой внутренней гордости Мин Фань разоблачил заговор вслух, получив в награду прямой взгляд Ло Бинхэ, полный искреннего изумления. Несчастный придурок от такой проницательности, судя по всему, напрочь позабыл о должном уважении, но Мин Фань великодушно решил не одергивать его сразу. Прежде всего, стоило выяснить, что же Ло Бинхэ собрался делать дальше. И так, спустя время, неожиданно для себя Мин Фань оказался ключевым элементом обширного преступного замысла, включающего в себя внедрение под прикрытием, создание тайного общества и проведение одного секретного соревнования, требующего нарушения множества внутренних правил распределения бюджета. А так же, разумеется, печенье. Много очень вкусного печенья. Этот эпизод остался в памяти Мин Фаня на долгие годы. Ближе к концу он сумел понять, что глава школы не мог иметь отношения к этой смешной затее с самого начала. Но первый ученик позволил себе закрыть на это глаза. Ведь учитель, в конечном итоге, вернулся к своей странной плебейской привычке, приносящей ему удовольствие. А это само по себе оказалось достаточным оправданием для небольшого преступления. К тому же, пусть в этом первый ученик мог признаться только себе, до случая с печеньем Мин Фаню не доводилось переживать ничего столь переусложненного, нелепого и вместе с тем захватывающего. А это, в конце концов, тоже чего-то, да стоило.

***

- Но мы не будем друзьями. Не обольщайся! - напоследок сказал Мин Фань. Ло Бинхэ стоило усилий не рассмеяться ему прямо в лицо. Подружиться с Мин Фанем! Такая идея даже не приходила ему в голову. Слишком уж многое требовалось для ее осуществления. Ло Бинхэ пришлось бы забыть все без исключения столкновения с Мин Фанем с момента прибытия на пик. Фальшивое руководство, или выселение его из ученической спальни, или невозможность есть вместе со всеми: за всем этим и за многим другим стояла неприязнь к нему первого ученика. И это не говоря о том, что Ло Бинхэ никогда не смог бы ему забыть. Память о матери, единственная вещь, которую он старался сохранить, была отнята у него из прихоти и потеряна навсегда. Однако, первый ученик оказался полезнее, чем можно было бы ожидать. Ло Бинхэ, уповая на искреннюю привязанность Мин Фаня к учителю, решил сослаться на главу, как на источник своих необычайно точных сведений. Как ни странно, этого оказалось достаточно, чтобы Мин Фань с лёгкостью пошел у него на поводу. Впрочем, Ло Бинхэ задумал лишь помочь учителю вновь полюбить его утреннюю привычку. Готовить Ло Бинхэ умел с детства. Мама в молодости была прислугой более высокого ранга, работала на кухне в знатной семье. Как именно женщина с ее умениями оказалась на улице без гроша за душой, готовая браться за тяжёлую работу ради пропитания, никто не знал. Ло Бинхэ помнил, что у служанок прошлое старой прачки было одной из тем для пересудов, но сам он никогда не забивал этим голову. Что за глупости? Мама была мамой, и ничто больше не имело для него значения. Теперь же, может, он и жалел иногда, что не захотел, не успел расспросить подробнее, да только это уже не имело никакого значения. Ло Бинхэ знал только, что временами к маме прибегали с кухни, просили совета или помощи. Мама никогда не отказывала, а принимаясь готовить, всегда брала с собой Ло Бинхэ. Учила. - Тетушка, зачем мучаете малого? - смеялись на кухне, - Он у вас то работает, то читает, а теперь готовит. Вы ему прямо вздохнуть не даёте! - В жизни всякое дело пригодиться может, - коротко отвечала мама. Ло Бинхэ и не возражал, на улице ему всё равно не нравилось. Да, маму в доме уважали. Потому и позволили старой прачке взять ребенка на содержание. Даже когда она, сломленная тяжелой болезнью, перестала справляться с работой, без страха перед отказом послала сына к повару за остатками господской еды. Кого другого прогнали бы, не желая делиться, но для мамы делали исключение в благодарность за былое. Вот только в последний день ее жизни нежданно вмешался молодой господин. - Ты понимаешь, кто вы такие? - спрашивал он, - Какая от вас польза? Вы живы только нашей добротой. И смеете ещё просить еду с моего стола? Да я лучше выброшу ее на улицу, нищим на прокорм. Они, по крайней мере, знают свое место получше вас двоих. Впоследствии господам пришлось выбирать из двух зол: разгневать в посмертии мать, выгнав сына на улицу, или же оставить в доме мальчишку, наверняка затаившего в душе смертельную обиду. В конечном итоге, Ло Бинхэ оказался без крыши над головой. Покойница была известна добрым нравом, не стала бы мстить, решили господа. Да и сын ей был не родной... В общем, готовить Ло Бинхэ умел получше здешних поваров, что поколениями превосходили друг друг в умении лишать пищу вкуса. Сперва он хотел лишь поделиться рецептами с несколькими из них, но потом победил в каком-то внезапном состязании, и его обязали готовить для учителя каждое утро. Отказываться Ло Бинхэ не стал, это было неплохим отвлечением от повседневных дел. Так и продолжалось уже пару недель. Пока учитель не знал, все было в порядке. - А-Ло! Смотри, что у меня есть! - Нин Инъин беззаботно плюхнулась рядом на траву. Ло Бинхэ собирался помедитировать в укромном местечке за бамбуковой рощей. Но, по всей видимости, для постороннего наблюдателя это было неочевидно. Подавив тяжёлый вздох, он повернул голову, чтобы увидеть печенье довольно знакомого вида. - Учитель сказал, оно очень вкусное, - счастливо сообщила девушка, - И попросил меня разузнать на кухне, кто его приготовил. И знаешь, что? Ло Бинхэ полагал, что знает. Но, тем не менее, молча поднял брови в ожидании ответа. - Мне там сказали, что это с пика Цюндин, но я сразу поняла, кто на самом деле его готовил, - Нин Инъин хитро улыбнулась, - Печенье такое красивое и вкусное, что я сразу подумала про тебя! Сердце Ло Бинхэ сжалось. Вот и все, теперь учитель его убьет. Он не был уверен, за что именно, но это было и не важно. Повод всегда найдется. - А- Ло, не переживай! Если ты не хочешь, чтобы я сказала учителю, он не узнает, - поспешно уверила его Нин Инъин. Видимо, Ло Бинхэ хуже контролировал выражение лица, чем предполагал. Но. Похоже, он умрет не сегодня? - Хотя, как мне кажется, лучше было бы все ему рассказать, как есть, - сообщила Нин Инъин, - Но для тебя, А-Ло, я могу и подождать. Расскажем потом, когда ты будешь готов! Ло Бинхэ сильно сомневался, что такой замечательный день однажды настанет, но спорить не стал. - Спасибо, шицзе, - вместо этого сказал он, - Ты самая лучшая. - Ты дослушай сначала, потом хвали, - Нин Инъин попыталась изобразить серьезный вид, но благодарность сделала ее слишком счастливой, так что она просто продолжила, - Я ещё сходила на пик Цюндин и попросила главу школы нам подыграть, если учитель вдруг спросит. Ничего себе, да? Теперь наш секрет ни за что не раскрыть! - Спасибо, шицзе, - тихо повторил Ло Бинхэ, внезапно растеряв все остальные слова. Она смущённо засмеялась. - Да ладно, мне повезло сразу наткнуться на главу, ничего особенного. Я же твоя шицзе! - девушка вложила печенье ему в руку, перед тем как подняться, - А-Ло, мне пора на занятие, я должна быть там раньше других сегодня. Но если ты и правда хочешь поблагодарить меня как следует, то продолжай хорошо заботиться о себе и об учителе, хорошо? Тогда я тоже смогу как следует постараться! Ло Бинхэ посмотрел на печенье в своей руке. Губы его сами собой сложились в теплую улыбку. - Хорошо, шицзе, - ответил он ей вслед. - Эй, смотрите, что это у нас тут? - вдруг прозвучал до тошноты знакомый вопрос, - Младший адепт ворует еду с кухни? Потому что в этом мире Ло Бинхэ не было позволено чувствовать себя хорошо более пяти секунд подряд. Их было трое, не считая первого ученика, который в этот раз наблюдал со стороны. Немного необычно для него, но его непривычная стеснительность не слишком волновала Ло Бинхэ в данный момент. Обвинение в воровстве было нешуточным делом. Он поднялся, продумывая возможности к отступлению. - Дай сюда! - один из них попытался выхватить печенье, но Ло Бинхэ отдернул руку. Они привычным образом рассредотачивались, окружая его с трёх сторон. Но чего Мин Фань все ещё ждал? Не стоило отвлекаться. Один из них, резко приблизившись, толкнул его на землю. Ло Бинхэ устоял, но второй сумел выхватить печенье. Было обиднее обычного смотреть, как его еду швыряют на землю. Потому что он сам готовил? Из-за того, что это был подарок шицзе? Все вместе? - Хватит, - прервал веселье Мин Фань, делая шаг вперёд, - Некогда нам с ним возиться. Пусть перепишет "О надлежащем поведении" пару раз, и будет с него. Это было что-то новое. Дружки Мин Фаня недоуменно переглянулись. - Ты ещё здесь? - выдержав паузу вновь подал голос первый ученик. И Ло Бинхэ направился в библиотеку. - Что-то ты совсем мягко, - слышал он за спиной, - Он мог хотя бы переписывать, стоя на руках... - Да забудь уже. Пошли, мы и так опаздываем. Верно, сегодня у учителя было занятие по живописи для заинтересованных учеников с других пиков. Идею, принадлежащую Мин Фаню, горячо поддержала Нин Инъин. Несколько дней она осаждала учителя с небольшой армией помощниц, пока тот наконец не сдался. Ло Бинхэ казалось, что в душе ему льстило такое внимание, пусть внешне учитель и не подавал виду. Все складывалось как нельзя лучше, но все же, оставшись в одиночестве и тишине библиотеки, Ло Бинхэ не мог отделаться от горьких мыслей. Неужели вот так должна выглядеть его победа? Учитель забыл о его существовании. Старший ученик не желает тратить на него время. И Ло Бинхэ может наслаждаться своими безболезненными наказаниями за несуществующие проступки сколько душе угодно, пока они все его стараниями чувствуют себя лучше и спокойнее, чем раньше. Ло Бинхэ не мог избавиться от чувства несправедливости, от обиды и одиночества. Когда он был занят, удавалось убедить себя, что это неважно, что возможно убрать в сторону все недостойные мысли и эмоции, сделав вид, что их никогда не существовало. Но стоило ему успокоиться, остаться один на один с собой, как назойливые вопросы снова начинали терзать его разум, вопросы, мучительные тем, что на них не было осмысленного ответа. За что? Почему я? Разве так можно? Ло Бинхэ бережно опустил кисть, чтобы не испортить начертанное, и закрыл глаза на мгновение, восстанавливая порядок в мыслях. Некогда жалеть себя. У него есть, что делать, и к чему стремиться. Совсем скоро настанет день, когда Ло Бинхэ получит свой меч и станет настоящим заклинателем. И ночь, когда он, наконец, сможет понять, что за человек его учитель. И прямо сейчас ничто иное не имело значения.