Воспитанник

      Рене стоял возле своего коня, задумчиво поглаживал его черную гриву и решал, что делать дальше. Следы от дома выходили на главную дорогу города и сливались в единую цепочку утоптанного десятками ног снега, и выяснить, в какую сторону они ведут, не было никакой возможности. — Может, нам опросить соседние дома? — нарушил молчание Жером, кутаясь в коричневый плащ. — Отец мой? Пройтись по всей улице?       Рене посмотрел на монаха. — Соседние дома находятся слишком далеко. Дом мерзавца очень «удачно» расположен на самом отшибе. Если только заглянуть в самый первый дом, он расположен ближе всех и в нем виднеется отблеск свечей. — Рене махнул рукой в сторону двухэтажного дома, который находился напротив, но чуть в стороне через широкую дорогу. — Может, нам повезет, и хозяева что-то видели из окна. — Позвольте, я схожу, отец? — спросил Жером.       Священник изогнул бровь, заметив яркий огонь в зеленых глазах совсем молодого монаха. О, он хорошо знал этот огонь… Подобный пыл напомнил ему его самого в лихие года молодости, напомнил о лучших друзьях, готовых в любую секунду броситься навстречу приключениям и смерти. — Хорошо, — кивнул Рене. — Ступайте.       Рене наблюдал, как Жером уверенным шагом направился к дому, громко постучал кулаком в дверь и стал дожидаться ответа. Через минуту дверь открылась, и на пороге показался высокий худощавый мужичок со свечой в руке. Он посветил на лицо монаха и что-то заговорил, видимо, отвечая на вопрос. Они говорили недолго. Дверь захлопнулась, и Жером почти бегом перебежал через улицу обратно к настоятелю. — Ну что? — спросил Рене. — Вам удалось что-нибудь узнать, сын мой? — Да, отец, — тяжело дыша, выдохнул Жером. — Ух… Господин сказал, что сегодня он никого не видел, но около пяти дней назад в доме остановился мужчина с мальчиком. Он сказал, что они останавливаются в доме каждый год, если быть точнее, то каждый декабрь, примерно на неделю, а потом уезжают, и дом снова целый год пустует. Но он не знает, откуда они приезжают и куда уезжают, говорит, что однажды пытался по-соседски заговорить с мужчиной, но тот довольно грубо ему ответил, что не намерен заводить знакомства в Нуази. Это все, отец. — Он подтвердил некоторые мои догадки, — протянул аббат и вскочил на коня. — Что будем делать, отец мой? — Жером запрыгнул на свою лошадь и деловито поправил сумку. — Вы отправляетесь обратно в монастырь, сын мой, а я — на поиски Луи, — спокойно ответил Рене. — Но, отец! — воскликнул Жером. — Разрешите мне отправиться вместе с вами? Обещаю, я могу быть очень полезным! — горячо добавил он. — Я вам пригожусь! Честное слово!       Рене послал монаху строгий взгляд, но тот совсем не смутился и даже не опустил голову, продолжая смотреть прямо в его глаза. — Вы забываетесь, сын мой, — сказал он. — Вы дважды помогли мне, и я вам очень благодарен, но сейчас вы станете полезным, если немедленно выполните мой приказ и отправитесь в обратный путь до монастыря, тем самым экономя мое время на перепалку с вами. В противном случае я могу подумать, что вы сбились с праведного пути, расценить ваше поведение как непослушание и решить, что вы заслуживаете строгого наказания. — Я не выбирал путь монаха, отец, — возразил Жером. — Вас отправили в монастырь насильно? — Можно и так сказать. — С молодого лица монаха исчезли нежные черты, присущие многим юношам, и вместо них появилась твердость и холодная решимость добиться своего любой ценой. — Я вырос в приюте, и у меня не было особого выбора. Либо стать учеником местного портного, который, если вы не знаете, редкостный мерзавец и забулдыга, либо постричься в монахи в иезуитский монастырь, настоятель которого бывший мушкетер. Я выбрал второе, и нисколько не жалею о своем выборе. Ведь вы заметили меня, отец, правда? Из всех монахов вы выбрали меня. Значит, во мне что-то есть, что вам приглянулось. И я готов принять любое наказание, которое вы сочтете нужным назначить мне, но я все равно последую за вами. — Каков наглец, а, — хмыкнул Рене и улыбнулся. — Ладно, черт с вами, Жером. — Аббат развернул коня и слегка его пришпорил. — Мне некогда вас ругать и отчитывать за дерзость. Едемте со мной. Может, вы и правда мне пригодитесь. — Он признался себе, что молодой человек был ему симпатичен, но монаху знать об этом не обязательно. — Спасибо, отец мой! — радостно воскликнул Жером. — Клянусь, вы не пожалеете! — Я уже начинаю жалеть, потому что предпочитаю ездить верхом молча. — Молчу. А куда мы едем? — В Пантен. Если ускоримся, то на рассвете будем на месте. Надеюсь, вы умеете ездить галопом. — Рене понимал, что Луи ему солгал, но подумал, что не все слова мальчика несут в себе ложь. Луи упоминал Пантен, возможно, город что-то для него значит, и именно с него он решил начать поиски.