***
Комнату с высокими потолками озаряли лучи утреннего солнца, пробивающиеся сквозь открытые окна вместе с ветерком. В квартале Знати царило спокойствие, которое вскоре должно было взорваться суматохой под напором народных гуляний. В особняке Вхаратов витал дух торжества. Анлуан намеревался отпустить слуг сразу после завтрака, чтобы те могли отпраздновать Ирфбрек как полагается. Не все аристократы славились подобным благодушием, и в большинстве домов квартала Знати для прислуги не существовало праздничных выходных. Были лишь те, что обозначены в договоре. Так что хозяева вроде Вхаратов славились на всю колонию и многие готовы были строить козни своим конкурентам, чтобы попасть к ним на работу. Но несмотря на приподнятое настроение прислуги, в гостиной, где собрались члены семьи Вхарат, стояла мёртвая тишина. Девушки-служанки притаились у стены, то и дело поглядывая на гостя, восседавшего по правую руку от Анлуана. Удивление, недоумение и улыбки, которые они тщательно прятали, были молчаливым, но исчерпывающим комментарием к присутствию за хозяйским столом Ноа Джоши. Глядя на него, Айга Вхарат презрительно кривила губы, считая происходящее прихотью Анлуана, приуроченной к Ирфбреку. Анлуан же появление Джоши за семейным столом никак не объяснил. Больше всех повороту событий удивился виновник гробового молчания. Его напряжение ощущалось почти физически. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, Джоши до сих пор не притронулся к еде. К тому же, он не был уверен, что сможет есть под давлением со стороны Айги Вхарат и Хемы, то и дело бросающей на него уничтожающие взгляды. Наконец, молчание, тянущееся с начала завтрака, было нарушено Сами. — В котором часу выдвигаемся? — беззаботно спросила она. Хема бросила на неё укоризненный взгляд: все и так знали, в котором. — В одиннадцать, — ответил Анлуан, поглядев на мать, — вы не передумали? Может быть, вы всё-таки составите нам компанию? — Нет, — отрезала Айга. Она не появлялась на праздниках со дня смерти мужа и нарушать эту традицию не собиралась. Они продолжили завтрак в молчании. Джоши по-прежнему старался быть незаметным, хотя забыть о его присутствии было невозможно. По гостиной разносился стук столовых приборов, и, сообразив, что сидя истуканом, он ещё больше выделяется, Джоши воткнул вилку в лепёшку и принялся разрезать её ножом. Решив приправить её мёдом, Джоши потянулся к центру стола, но едва не выронил пиалу из рук, когда рядом неожиданно зазвучал голос Сами. — А тебе идёт, — сказала она, оглядев наряд Джоши, состоящий из белой рубахи, обмотанной широким поясом, и чёрных штанов. — Как знать, может брат ещё сделает из тебя дворянина. Подавившись вдохом, Джоши перевёл взгляд на Анлуана, но в этот момент из-за стола встала Хема. Бросив свою хлопковую салфетку, она вышла из гостиной, оставив после себя шлейф негодования. Анлуан поднялся и отправился следом за сестрой. Джоши проводил его взглядом, оставшись один на один с каргой Вхарат и своим сомнительным союзником — её младшей дочерью. Нагнать Хему Анлуан не успел и остановился под дверью её комнаты. Раздражение бурлило в нём, как кипящее в котле масло. День обещал быть трудным, поэтому меньше всего ему хотелось улаживать семейные скандалы. — Что ты себе позволяешь? — сурово сказал Анлуан. — Ты взрослая женщина, а не ребёнок. И не голытьба, чтобы вести себя подобным образом. — Уходи! — донеслось изнутри. — Открой дверь. Иначе я её вышибу, и в следующий раз тебе некуда будет бежать. Ответа не последовало, и Анлуан всем телом навалился на преграду. Полотно заскрипело, сопротивляясь напору атланта, но со второго раза Анлуан всё-таки вынес его, расщепив короб в месте крепления замка. Хема оторопела, поглядывая на развороченный дверной проём. — Что за истерики? — повторился Анлуан. — Ты осознаёшь, насколько унизительны твои выходки? Где твоя гордость? На мгновенье ему показалось, что сопротивление Хемы сломлено, но не тут-то было. В ней поднялось упрямство, сопряжённое с решимостью идти до конца. Ведь она в первую очередь Вхарат, а значит, не умеет проигрывать. Ей предстоит научиться принимать поражения, а это искусство давалось нелегко любому в их роду. Анлуан подбоченился, посмотрев на сестру уже более дружелюбно. В конце концов, он должен быть ей опорой, даже если сама Хема этого не желает. — Прости. Я не знаю, каково это — терзаться из-за неразделённой любви, — сказал он. — Спроси у своего дружка, — ядовито прошипела Хема. И снова речь о Джоши, камне преткновения всей семьи Вхарат. Анлуан вздохнул и ласково проговорил: — Прошу, перестань злиться на меня. Разве мы не были дружны с детства? Неужели ты позволишь недоразумению разрушить нашу дружбу? — Но так не должно быть! — в отчаянии выпалила она. Анлуан притворил развороченную дверь и сочувственно поглядел на сестру. — Он не любит никого, кроме тебя! Почему это случилось? Почему я должна страдать? И знаешь, что самое смешное? Что ни один из нас всё равно не счастлив! Анлуан внутренне содрогнулся. — Несчастно большинство из нас, и каждый — по-своему, — сказал он, немного подумав. — Желая счастья, мы хотим избавиться от того, что мешает обрести его. Но есть вещи, избавиться от которых невозможно. — Разве желать лучшей жизни плохо? — Не плохо, Хема, — вздохнул Анлуан. — Но в погоне за хорошей жизнью проходит сама жизнь. Радуйся тому, что имеешь. У многих нет того, что тебе кажется совершенно обыденным. Пожалуй, стоит свозить тебя к людям. Тогда ты поймёшь, что на самом деле важно. И, Хема, — повременив, он добавил: — Неразделённые чувства это всего лишь чувства, не стоит так убиваться из-за них. Он погладил её по голове и оставил одну. Через несколько минут Хема вернулась к завтраку молчаливая и серьёзная.***
Отпустив слуг, Анлуан спустился в подземелье и приготовился коротать оставшееся время в своём кабинете. Но сбитый с толку Джоши не дал ему уединиться. От момента, когда лязгнула железобетонная дверь подземки до его появления на пороге кабинета, прошло всего несколько секунд. Анлуану даже показалось, будто он материализовался перед ним прямо из воздуха. — Мало того, что вы заставили меня идти на Ирфбрек, чтобы смотреть, как опошляют Лайо и Айина, — отчеканил Джоши. — Так ещё и это! Зачем вы позвали меня к завтраку? — он сурово поглядел на Анлуана. Анлуан сидел в кресле, глядя на него из-под опущенных ресниц. Убедившись, что Джоши высказал, что хотел, он перестал подпирать рукой голову и выпрямился. Его голос прозвучал ровно, но глаза смотрели осуждающе. — Чтобы ты был сытым и не набрасывался на еду на празднике. — Прекратите, вы прекрасно понимаете, о чём я. Вам мало проблем с Шай-Котаром? Хотите ещё бо́льшего разлада в семье? — Мне кажется, ты неоправданно груб, — сухо отозвался Анлуан. Его замечание распалило Джоши ещё сильнее. Последние дни Анлуан вёл себя странно. Он пребывал в раздумьях и избегал подолгу находиться рядом с Джоши. А когда Джоши пытался проникнуть в его мысли, они оказывались заняты ерундой, причудливым образом переплетающейся с его глубинными страхами. Анлуан думал о мантиях для праздника, которые, по его мнению, непременно следовало обновить. О купленных Хемой масках и о том, что из вредности она не запаслась маской для Джоши, и Анлуану пришлось покупать её самому. Иногда он думал о внутренней безопасности и мучениях, которые Джоши принял в застенках тюрьмы. Он боялся не исполнить обязательства перед Шай-Котаром, взятые для того, чтобы защитить Джоши. Хуже того, он не хотел их исполнять. Но подобные мысли посещали голову Анлуана и раньше. Джоши не мог объяснить ими странности, возникшие в его поведении. Анлуан не избегал его, но в то же время держался отстранёно. Иногда Джоши ловил Анлуана на несвойственных ему мыслях, как будто те по ошибке забрели в его голову. Это сбивало Джоши с толку, и он начал думать, не пытается ли Анлуан что-то скрыть. Попытки разузнать это невзначай успехом не увенчались, а целенаправленно вторгаться в его разум Джоши не хотел. Отчасти потому, что доверие, на котором держались их отношения, было хрупко и могло дать трещину, начни Джоши позволять себе лишнего. Анлуан вопросительно вздёрнул бровь, и Джоши преодолел разделяющее их расстояние, остановившись перед письменным столом. За спиной Анлуана повисла открытая дверца сейфа, на столе под длинными пальцами лежали документы по операциям против Иэна Хильдермана. Свет от лампад был тусклым, в помещении царил полумрак, а стол освещался полуистлевшей свечой. — Присаживайся, — губы Анлуана едва разомкнулись, чтобы сказать это. Глаза снова опустились на протоколы внутренней безопасности, зазубренные Джоши наизусть. В тех, что рассматривал Анлуан, говорилось: «Приборы фиксируют парение уровня энергии на тридцать процентов, но уже через десять секунд купол барьера восстанавливает свои защитные функции. Этого времени недостаточно, чтобы произвести новый залп орудием». В документах велась речь об орбитальном орудии — сильнейшем оружии в распоряжении атлантов, аналогов которого на Терре не было. И даже оно не смогло сломить купол барьера. Дождавшись, когда Джоши сядет в кресло, Анлуан сказал, возвращаясь к беседе: — Отныне ты будешь есть вместе с нами, — отблески свечи плясали в его серых глазах. — Зачем? — брови Джоши сошлись на переносице. — Я обязан вам жизнью, и не хочу быть обязан больше. Мне достаточно того, что я имею. — Этого недостаточно мне, — отрезал Анлуан. — Меня раздражает наша полуфеодальная система ценностей. Ты простолюдин, а сделал для меня больше, чем кто-либо. Я хочу, чтобы больше ни одно рождённое с золотой ложкой во рту ничтожество не подумало, что оно может творить что угодно и оставаться безнаказанным. Прямолинейность Анлуана смягчила Джоши, и он улыбнулся краешком губ: — Вы всё ещё помните об этом? Гоупта Базат уже давно так не думает. Вы хорошо проучили его. — Конечно, помню, — резко отозвался Анлуан. — Он чуть не убил тебя. К тому же, Базат не единственный, кто мнит себя выше других только потому, что он князь. На последнем слове голос Анлуана дрогнул, но Джоши этого не заметил. — Я рад, что он выместил злость на мне, — сказал Джоши. — Ведь его настоящей целью были вы. — Не заставляй меня чувствовать себя виноватым. — В том, что мир полон подлецов вроде Гоупты Базата вашей вины нет. А ценности атлантов не изменить за один вечер. И если вы всерьёз собираетесь продолжать настраивать общество против себя, не затрагивайте хотя бы вашу семью. Анлуан хотел сказать, что не настроен против общества и не желает настраивать его против себя. Но большинство аристократов на самом деле заслуживали того, чтобы их проучили. Устаревшие взгляды атлантов на классовое деление, на религию и способы ведения внешней политики требовали радикальных реформ. В такой ситуации Анлуан не мог сидеть сложа руки. В его взгляде полыхнул знакомый огонёк, и Джоши улыбнулся. Анлуан стал самим собой, и в мыслях князя больше не было ничего смущающего или странного. Он, наконец, расслабился, и заставлять его вновь покрываться игольчатой бронёй у Джоши не было желания. — Чему ты улыбаешься? — недоумение Анлуана кольнуло его, против воли вызвав новую улыбку. А она, в свою очередь, повлекла раздражение и всплеск неудовольствия Анлуана. — Простите. Я подумал о том, какое большое у вас сердце, — в словах Джоши не было лукавства. Но едва он сказал это, как пожалел: Анлуан напрягся и поглядел на него исподлобья. — Удивительно, что именно ты это говоришь. Я принудил тебя к роли слуги. Атмосфера изменилась, и в кабинете повисло молчание. Мысли Анлуана метнулись к событиям прошлого, и он оказался удивлён этому не меньше Джоши. Однако заметив тень, пробежавшую по лицу Джоши, он поспешно подумал о другом, словно мысли были пластинками, которые можно менять по своему желанию. Легко и непринуждённо. В ответ на это Джоши навалился на подлокотники, подаваясь вперёд. «Неужели, — подумал он, — Анлуан только что скрыл свои мысли?» Но тут же отринул эту догадку. Анлуан глядел на него открыто, и ничто не выдавало в нём корысти. Джоши выдохнул и обмяк в кресле. — Не вы принудили меня к этой роли. Я сам её выбрал, — ответил он. Тогда это казалось Джоши единственным способом остаться рядом с Анлуаном. И не только из-за необходимости укрываться от кахибов. Анлуан прекрасно знал другую причину, но никогда о ней не говорил. — Что ж, — вздохнул Анлуан, — в таком случае, не удивительно, что у тебя такие светлые мысли. Он поднялся, растерянно оглядев документы, разбросанные по столу. Собрал отчёты и уложил их в сейф. Анлуан выглядел обескураженным, словно в одночасье остался без опоры. Его мысли показались Джоши такими же неестественными, как и его движения. На мгновенье губы Анлуана скривились. Поддавшись внезапному порыву, Джоши подскочил, чем изрядно напугал его. Обогнув стол, в несколько шагов настиг Анлуана, оказавшись рядом. От привычной сдержанности и подобострастной услужливости Джоши не осталось и следа. Анлуан замер вполоборота, так и не закрыв сейф. В стоявшем напротив атланте он увидел не знакомого ему Джоши, а призрака нагловатого юноши, которым он был когда-то. Джоши подошёл так близко, что Анлуан мог слышать его дыхание. Убрал со лба его платиновые волосы и посмотрел в глаза. — Конечно. Вы бы тоже не стали думать плохо о том, кого любите. Джоши никогда не произносил этого вслух. А последние семь лет и вовсе делал вид, будто его чувства к Анлуану похоронены на дне океана под толщей воды. И Анлуан принимал его бесстрастную маску как должное, не считаясь с тем, чего Джоши стоило носить её. Но Джоши ни за что не поверил бы, что Анлуан обо всём забыл. Он позволил обществу сделать из Джоши пугало, болезненное и кривое отражение истины, которая всё это время лежала на поверхности. Но забыть? Он точно не мог. Его шелковистые волосы всё ещё были в руке Джоши. Он сжал кулак, словно надеялся удержать их и с их помощью удержать Анлуана. Но ответа, которого жаждало его сердце, Джоши так и не получил. От поднятого на него взгляда оно болезненно сжалось. — Не заставляй меня причинять тебе ещё больше страданий, — тихо сказал Анлуан. Его волосы выскользнули из рук Джоши, просочившись сквозь пальцы и упав на плечи князя. Оставив Джоши разглядывать пустоту за своей спиной, Анлуан вышел из-за стола и принялся тушить огонь в лампадах. Они меркли один за другим, задушенные колпачком гасильника, пока единственным источником света не осталась старая свеча на столе. Джоши обернулся, и его глаза показались Анлуану демоническими в этом свете. Анлуан пересёк комнату и открыл дверь. Когда свет из коридора проник внутрь, Джоши погасил свечу и подошёл к нему, оказавшись в полоске тусклого света. — Хотите вы этого или нет, — холодно сказал Джоши, — но я не могу вас отпустить. И вышел из кабинета. Анлуан замер, слушая эхо удаляющихся шагов. Прогромыхала железобетонная дверь, и подземелье погрузилось в тишину. В ней Анлуан отчётливо слышал биение своего сердца, а в его голове вертелся единственный вопрос. Почему он так сильно старался об этом забыть?