Дети Терры

Настоящее время. Утром воздух прогрелся до двадцати градусов и день обещал быть тёплым. Весна во 2-ой колонии считалась лучшим временем года. Уже не холодно, но в тоже время далеко до парникового лета, приносящего с собой шквальные ливни, наполняющие воздух влагой, от которой становилось трудно дышать. Сезон ураганов начинался в июне и длился до поздней осени, всё больше разгораясь к концу. Хуг, один из влиятельных внешних послов, расхаживал по открытой террасе на втором этаже своего дома, с удовольствием ловя дуновения ветерка. Он нёс едва уловимый запах цветущих водорослей с берегов Окичоби, у которого располагалось поместье. Это утро, как и весь предшествующий ему месяц, было омрачено неопределённостью. Хуг пытался выловить Анлуана Вхарата, чтобы поговорить с ним, но произошедшее на банкете в честь его тридцатилетия оторвало Анлуана от действительности. Нахмурив брови и сложив руки на груди, Хуг остановился и поглядел на мирно плещущиеся волны озера. От Окичоби его отделяла лишь дорога и набережная, усаженная молодыми трахикарпусами. Унылое зрелище для того, кто родился и вырос в экваториальном поясе Сафид, полном пышной растительности. Вздохнув, Хуг развернулся в сторону гостиной. Прислуга расставляла столовые приборы по столу, укрытому белоснежной скатертью. Засмотревшись на двух молодых девушек, Хуг вспомнил банкет в доме Вхарата и его слугу. Молчаливого и держащегося с достоинством, несвойственным простолюдинам. Ещё недавно Хуг решил бы, что Ноа Джоши перенял манеры у своего высокородного хозяина, но теперь… Он вздохнул. Девушки-служанки закончили сервировать стол, рассчитанный на большее количество гостей, нежели двое. Но Хугу не нужны были свидетели разговора, который он намеревался провести с Вхаратом. Едва тот возвратился в колонию, то получил от Хуга приглашение. Конечно же, проигнорировать его Анлуану не мог. Ему нужны были друзья среди послов. Коршун Базат и его ленивый прихвостень Торл ни за что не протянут ему руку помощи. Но Хуг вполне может. Особенно теперь, когда его сомнения относительно того, кто был известен во 2-ой колонии как Ноа Джоши, развеялись. — Я рад приветствовать вас в своём доме, — сказал Хуг спустя три часа, когда Анлуан переступил порог его поместья. — Прошу вас, проходите. Анлуан с удивлением пожал его руку. Вместо традиционного атлантского приветствия Хуг выбрал рукопожатие. Желая поддеть Анлуана, известного своим пристрастием ко всему людскому, или же в знак того, что они оба внешние послы? Хуг контролировал закупки древесины, не столь важной для колонии, как композитные материалы, цемент или хлопок, но его социальное положение было значительно выше, чем у Анлуана, хотя оба были князьями и происходили из древних родов. Анлуан не знал, что думать о его нежданном приглашении, и был насторожен. — Мне не менее радостно находиться здесь, — отозвался он, последовал за Хугом на второй этаж в просторную гостиную, залитую солнцем. Прозрачные занавеси колыхнулись под дуновением ветра, заносящего в комнаты запах цветущих водорослей. — Пожалуй, это наш первый настоящий разговор, — Хуг расположился за столом, облокотившись на подлокотники старинного резного стула. Ещё молодой по меркам атлантов, он не успел нажить ни одной морщинки, хотя люди в его возрасте обзаводились целой сеткой. Спинка и ножки стульев были инкрустированы резьбой с изображением замысловатого растительного орнамента. Прежде чем сесть, Анлуан рассмотрел свой стул и, не удержавшись, бросил на посла озорной взгляд. — Надо же. А говорят, это я сумасшедший, забывший родной язык в погоне за всем человеческим. Но эти стулья? А стол! Вы неравнодушны к земной культуре? — Такова слабость большинства внешних послов, — улыбнулся Хуг. Анлуан сел на антикварный стул и с большим удовольствием положил руки на под-локотники. Меблировка гостиной смягчила его подозрения даже больше, чем слова Хуга. Вещи, в отличие от слов, не могли лгать. — Я полюбил людей ещё до того, как стал послом, — ответил он. — Больно слышать, — покачал головой Хуг. — Это обернётся против вас. На столе стояло расписное блюдо с нарезанным манго, свежеиспечёнными сырными лепёшками и парующий чёрный чай в мельхиоровых турецких подстаканниках. Анлуан взялся за холодную ручку подстаканника, рассматривая узоры на нём. — Я не был в Турции, — сказал он с нотой зависти. — Я тоже, но какие наши годы? — отозвался Хуг. — Это подарок одного из послов 4-й колонии. Он часто бывает в Анкаре. — Вы поддерживаете связь даже со столь удалёнными колониями? — удивился Анлуан. — С послами, — улыбнулся Хуг. — Со временем у вас тоже появятся полезные связи. Эта работа открывает множество возможностей, — его улыбка стала шире. — Генералу не нравится, что у истоков правления стоят старики, тогда как молодёжь предпочитает армию. Он хочет омолодить состав учёных, политиков и дипломатов и решил начать с внешних послов. Но указом по снижению затрат на внешние закупки он лишь подготовил почву для таких новичков, как вы. Для того чтобы заниматься торговлей, одного желания недостаточно. Вы же своей хваткой пугаете даже таких старожилов, как Базат и Торл. Неудивительно, что послы вас не любят. — Они винят меня в том, что случилось с Дилом, — укоризненно отозвался Анлуан. — Дил сделал свой выбор и отказался от борьбы. Вас не в чем упрекнуть, — парировал Хуг. Помолчав, он добавил: — У нас будет время разобраться в тонкостях торговой дипломатии. Сейчас вам наверняка интересно, зачем я позвал вас. На самом деле есть кое-что, что я давно уже хотел обсудить. Изучив Анлуана своим искусственным глазом, Хуг отметил его волнение. — Много ли вы знаете об атланте, зовущим себя Ноа Джоши? — спросил он. И это было последнее, что предполагал услышать Анлуан. В глубине души закопошились неясные подозрения. Может ли быть, что Хугу стало известно об истинной сущности Джоши? Сердце Анлуана ускорило ход, а к лицу предательски прилила краска. — Почему вас интересует Джоши? — выдавил он сквозь зубы. Хуг на мгновенье опешил, но затем его лицо озарила располагающая улыбка. — Право же, князь, я не настолько глуп, чтобы поверить в распускаемые слухи. Мой интерес проистекает из личных побуждений. Настроение Анлуана нисколько не улучшилось. Он всё ещё глядел на Хуга исподлобья, не зная, чего ожидать. Хуг оторвал от него взгляд и принялся за лепёшки. Его невозмутимость раздражала Анлуана, у которого еда застряла бы в горле. И чем дольше тянулось молчание, тем явственнее становилось волнение Анлуана. Наконец, Хуг вытер руки салфеткой и вернул внимание своему гостю. За это время он окончательно убедился: что бы ни связывало Анлуана и Джоши, князь явно опасался, как бы об этом не узнали посторонние. — В числе внешних послов вы совсем недавно, и с послами из других колоний пока не встречались, — продолжил он. — Со временем вам придётся познакомиться если не со всеми, то с большинством из них. О князе Ийлисе вы, наверное, слышали? — Слышал. — Вы его видели? — Что, простите? — Я спрашиваю, видели ли вы Брана Ийлиса? Хуг включил свой браслет и показал Анлуану отобразившуюся на голографическом экране фотографию. На него смотрел атлант средних лет с вьющимися светло-русыми волосами и сосредоточенным взглядом карих глаз. Сходство с Джоши было настолько явным, что с губ Анлуана сорвался сдавленный вздох. — Это ещё ни о чём не говорит, — отрезал он, впившись в Хуга леденящим кровь взглядом. — А это? На браслет Анлуана поступило сообщение. Открыв статью пятнадцатилетней давности и пробежавшись по ней глазами, он свернул экран и поднялся из-за стола. — Вы намерены предать это огласке? — в тоне Анлуана послышались металлические ноты. — Дело не во мне, и даже не в вас, дорогой князь, — Хуг откинулся на спинку стула. Его пальцы принялись отбивать по животу энергичный ритм, раздражая Анлуана. — Вы должны понимать, что истинное положение вашего друга отличается от того, кого он вынужден изображать. — Таково желание Джоши, — Анлуан поглядел на него хмуро. — Вы ничего о нём не знаете. Хуг поднялся, оказавшись выше него на две головы. — Действительно. Причины, побуждающие бастарда одного из влиятельных семейств вести столь унизительный образ жизни, мне неизвестны, — сказал Хуг уже без улыбки. — Но я дорожу Браном Ийлисом. И в такой ситуации вам будет не лишним узнать, что друг его сына — мой друг. Если вы действительно печётесь о благополучии Нейде Ийлиса. В голосе Хуга прозвучала угроза. Она не подходила его добродушному образу, и заставила Анлуана вспомнить о разнице между ними. Не только в возрасте, но и в кроющемся за ним жизненном опыте. Анлуан приложил руку к сердцу и ответил: — Я обязан Ноа Джоши слишком многим. В такой ситуации вам будет не лишним узнать, что я стану защищать его интересы даже от родного отца, если понадобится. Не смейте предавать его происхождение гласности. Вы ничего не знаете, и не вам решать, что Джоши делать со своей жизнью. Хуг наблюдал за Анлуаном, поражаясь настойчивости, с которой тот принялся отстаивать тайны Джоши, которому давно следовало вернуться домой. Глаза Анлуана разгорелись, к его лицу прилила кровь. Он закончил жестикулировать и опустил руки, сжав их в кулаки. Хугу и в голову не могло прийти, что в нём бурлят столь сильные чувства. Очевидно, было что-то, чего Хуг не знал и потому не мог понять. Но в этот момент он по-другому посмотрел на причины, удерживающие Джоши рядом с Вхаратом целых десять лет. — Что ж, похоже, вы и правда друг Нейде. — Не зовите его так, — отрезал Анлуан. — Его имя Ноа Джоши. До тех пор, пока он сам не откроет правду. — Не хотите, чтобы он узнал о вашей осведомлённости? — удивился Хуг. — Почему? — Вас это не касается. — Вы правы. Но что же вы всё-таки намерены делать? — Бран Ийлис знает, что его сын во 2-й колонии? — спросил Анлуан. — Думаю, что после скандала, разразившегося на праздновании вашего дня рождения, он должен был обо всём узнать. — Значит, вы не говорили? Хуг отрицательно покачал головой. — Благодарю вас. Анлуан поднялся из-за стола, так и не притронувшись к еде. Бросив на Хуга предупреждающий взгляд, он направился к выходу, но был остановлен окликом. — Постойте! За Джоши уже дважды приходила внутренняя безопасность. А сами вы выглядите так, будто у вас за плечами сидит висельник. Вы не можете отрицать, что вам нужна помощь. Взгляд Анлуана смягчился. — Я ценю вашу доброту. Но вы не сможете нам помочь. Когда он покинул поместье, Хуг вернулся на террасу и задумался над тем, что происходит. Внутренней безопасности без сомнения было известно настоящее имя Джоши. Но, не зная, куда он пропал пятнадцать лет назад и где был до тех пор, пока не объявился слугой в доме Вхаратов, гадать о мотивах Джоши было бессмысленно. Хуг ещё помнил, как Анлуан пытался выходить и выучить ущербного юношу. Но почему Джоши оказался в таком состоянии? Кто сделал его таким? Почему он молчал и скрывался под личиной безродного бродяги? Отчего вцепился во Вхарата? Все это не давало Хугу покоя. Внутренняя безопасность проявляла к Джоши недюжинный интерес, и это говорило в пользу того, что загадка, которую Хуг никак не мог разгадать, уходила корнями к аппарату управления колонией. Возможно, даже к самому правительству. Неужели семья Ийлис замешана в чём-то опасном? Или же Хуг мыслит не в том направлении. Так или иначе, ему одному в этой проблеме не разобраться. Он мог бы поговорить с Браном, но не был уверен, что тому известна правда. Он мог обратиться к Джоши. Но Вхарат не подпустит его и на шаг. Теперь он будет тщательнее следить за ним.

***

Анлуан ещё долго не мог собраться с мыслями. «Джоши тоже князь, — думал он. — Отпрыск знатного рода, отобранный кахибами, чтобы изувечить и сделать рабом, безликим инструментом своего господства. Для них не существует авторитета, они и есть власть и могут взять любого». Гнев перемешался в нём с обидой, на которую Анлуан не считал себя способным. Он прожил с Джоши десять лет, но тот не удосужился рассказать правды, делая из Анлуана, в лучшем случае, глупца! Подумать только! Князь. Они могли сидеть за одним столом, не вызывая ничьих подозрений. Могли вместе закончить академию и быть равноправными членами общества. Вместе добиваться высот. Всё это могло случиться в другой жизни. Не окажись Джоши яхшасом, а общество — игрушкой Шай-Котара. В той жизни им не нужно было бы прятаться. При мыслях о том, сколько всего Шай-Котар отнял у них, в душе Анлуана поднималась ярость, его грудную клетку сдавливало и становилось трудно дышать. Усидеть на месте не было никакой возможности. Гнев разъедал его, лишая самообладания и заставляя мечтать лишь об одном: чтобы однажды орден заплатил за всё, что сотворил за тысячелетия своей истории. И за то, что он сделал с ним и Джоши, растоптав их гордость и заставив боязливо оглядываться на каждый сделанный шаг. Отобрав их мечты и лишив надежды поквитаться. Кто они такие против владычества Шай-Котара? Всего лишь жалкие мошки. В такие моменты Анлуан обращался к словам о том, что Зеро, возможно, мог бы их выслушать. Но его тут же пронзали холодные иглы страха. Этот страх был куда сильнее, чем презрение Анлуана к Шай-Котару. Ведь Анлуан слишком хорошо знал, на что способны люди, умеющие управлять чужим разумом. Он просил Джоши манипулировать своими соперниками, как ему было угодно. Именно Джоши привёл его туда, где Анлуан находится теперь: на пьедестал, подаривший ему славу. Его имя не сходило с уст молодых пилотов. На него равнялись дети аристократов, о нём мечтали красивейшие женщины колоний. Он удерживал при себе единственного атланта, способного потягаться с Зеро. Джоши был яхшасом, какие не рождались тысячелетия. Тем, кто мог заставить кого угодно сделать что угодно. Кто мог убить одним взглядом. Этот яхшас был целиком и полностью во власти Анлуана. Осознание подобного вскружило бы голову любому. И всё же, преданность Джоши имела границы. Он не сказал, что является внебрачным сыном посла Ийлиса. После разговора с Хугом у Анлуана появилось много вопросов, но не было возможности задать их. Как посмотреть Джоши в глаза и сказать, что он разочарован? Что оскорблён его недоверием? Ведь Анлуан открыл ему душу со всем её несовершенством. В ней не осталось и крохотного уголка, неизвестного Джоши. Но Джоши утаил от него, кто он. Обида обжигала его всякий раз, как эта мысль приходила в голову, а за последние несколько дней она стала частой гостьей Анлуана. Он знал, что должен справиться с обидой раньше, чем Джоши озадачится его поведением. Гораздо важнее определиться, как быть теперь. Зная, что тот, кто скрывается под именем Ноа Джоши, не менее знатен, чем он сам, Анлуан уже не мог смотреть на него как прежде. К тому же, маятник пришёл в движение. Если Бран Ийлис следил за новостями, а как успешный посол он должен был за ними следить, то уже знал, что его сын жив. Может быть, он узнал это ещё раньше. Ведь Джоши мог связаться с ним, как только понял, что Шай-Котар обнаружил его. Возвращение Джоши его имени было лишь вопросом времени. С одной стороны Анлуан хотел этого, но с другой раскрытие правды виделось ему катастрофой. Ведь Джоши столько лет ходил в его слугах, терпел унижение и издевательства, однажды едва не был убит. Анлуан должен был защитить его, но позволил Джоши прикрываться лживой личностью. Но даже если правда ударит по его репутации, опозорит его как недостойного друга и высокомерного князя, Анлуан должен воздать Джоши по заслугам.