Военный советник генерала по имени Гахаари́т Урэ́й с интересом поглядывал на часы. Он занимал эту должность уже тридцать три года, и в других колониях аналогов ей не было. Лишь генерал 2-й колонии нуждался в особом присмотре, как наиболее приближённый к тайнам Шай-Котара и в то же время оберегаемый от них.
О событиях, предшествующих его восхождению в должность, Урэй вспоминал редко, признаваясь, что главной причиной этого была антипатия, которую он питал к уважаемому ха-гэ — кахибу высшего ранга и главе миссии ордена на Терре. Однако сегодня настроение Урэя было под стать пурге, сопровождавшей судьбоносную встречу тридцатитрёхлетней давности.
На высоте трёх тысяч метров располагался выдолбленный в скале дворец, бывший некогда резиденцией одного из древних правителей Гималаев. Воскрешённый из забвения, он был достроен и утеплён, превратившись в крепость, защищённую со всех сторон неприступными горными хребтами.
Зима бывает особенно суровой в горах. Это чудо, что Урэй смог преодолеть перевалы, когда буря сделала всё возможное, чтобы навечно оставить его и его пилота в снегах.
Нехоженые тропы завалило метровыми сугробами, из-под которых торчали обледеневшие фрагменты скал. Завывающий ветер терзал полы шубы, в которую была завернута фигура Урэя, неуклюже пересекающая заснеженную вертолётную площадку. До дворцовых стен оставалось всего ничего, когда он поскользнулся и растянулся на снегу. Стиснув зубы, Урэй поднялся и осторожно преодолел расстояние, отделяющее его от укрытия.
Чтобы отворить массивные двери потребовалась сила, которая, несмотря на немолодой возраст Урэя, была ему всё ещё присуща. Оказавшись в укрытии, он пошёл по пустому коридору, отряхивая шубу. Отсутствие охраны не удивило его. Те, кто имел честь быть приглашёнными, пользовались безоговорочным доверием, а о случайных прохожих и думать было нечего: расположение крепости, не говоря уже о погоде, превращало её в неприступный бастион.
Когда Урэй пересёк половину коридора, на другом его конце появился мальчик. Он в мгновенье ока оказался рядом с Урэем, услужливо принимая его шубу и провожая в зал ожидания с выражением глубоко затаённого ужаса на лице.
Спустя несколько томительных часов Урэй начал волноваться. Прежде он не встречался с ха-гэ, верховным жрецом ордена, и не имел представления о том, чего ждать. Неужели он в чём-то провинился? Прискорбно было бы сгинуть в начале великолепной карьеры. Ведь здесь, на Терре, он рассчитывал добиться высот, оказавшихся ему не по силам на родной планете.
Опасения Урэя оправдались. Ха-гэ вызвал его, чтобы определить его будущее, и оно оказалось не таким радужным, как представлялось Урэю.
— Ты станешь тенью генерала, ведя его путями, угодными Шай-Котару, и оберегая наши тайны так же ревностно, как собственную жизнь, — сказал голос из-за ширмы.
— Да, уважаемый ха-гэ, — поклонился Урэй.
— Осознаёшь ли ты, что будет, если предашь нас?
Урэй рухнул на пол.
— Нара хибху на я! — вскричал он, навлекая на себя страшные проклятья. — Никогда! Я ваш покорный слуга.
Он стоял на коленях, не смея поднять головы, пока ха-гэ не заговорил вновь.
— Мы должны скрываться от Смотрящих.
Произнесённое с будничной интонацией, слово «Смотрящие» оказало на Урэя оглушающий эффект.
— Вы считаете, они всё ещё живы? — выдавил Урэй, покрываясь каплями пота. В ответ ему раздался смех.
— Ты не жалкий прислужник, не знающий путей Шай-Котара. Ты восходишь на верхнюю ступень иерархии и не имеешь права заблуждаться. Да, они выжили и, возможно, представляют даже большую угрозу, чем медиумы.
На лице Урэя отобразился неподдельный ужас.
— Смотрящие должны уверовать в слабость Шай-Котара, — продолжил верховный кахиб. — Они помнят всё. Не стоит думать, что они готовы нас простить. Их союз с медиумами — наша главная проблема. Мы храним это место в секрете, как последнее убежище для тех, кому ведомы пути ордена, на случай, если медиумы всё же узнают о нас.
— Вы думаете, Смотрящие раскрыли медиумам правду? — содрогнулся Урэй.
Ха-гэ снова рассмеялся, и Урэй почувствовал отвращение к бестелесному голосу за ширмой. Вот уж кому не грозит рисковать своей жизнью, столкнувшись с медиумами. Ни ха-гэ, ни наместник нового правительства, этот безвольный пленник Шай-Котара, не рискуют быть раздавленными ужасающей мощью детей Терры, запершись в неприступных горах.
— Ты был выбран, потому что можешь защититься от медиумов, — сказал ха-гэ, оставляя вопрос Урэя без ответа. — Таких, как ты, среди нас остались единицы. Живи ради охраны ордена, береги его тайны и тебе найдётся достойное место в мире, который мы построим.
Уходя, Урэй не мог оправиться от потрясения. Смотрящие, давно забытая легенда, о которой вспоминали разве что высокопоставленные кахибы, оказались живее живых. Разве он мог подумать, что когда-нибудь встретиться с ними? Урэй даже забыл о боли, пронзившей его от осознания, что он, мечтавший заниматься поиском новых талантов для Шай-Котара, обречён провести жизнь подле генерала.
Вернувшись из воспоминаний, Урэй посмотрел на свои сложенные на столе руки.
Конечно же, шпион в администрации 2-й колонии был необходим ордену как воздух. Не будь этой ниточки, некому было бы объединить прислужников Шай-Котара, расплодившихся как блохи в подчинённых генералу структурах, главной из которых была внутренняя безопасность. Если бы не Урэй, эти глупцы казнили бы Ноа Джоши, что несомненно бы расстроило уважаемого ха-гэ.
«Ноа Джоши».
Это имя не выходило из головы Урэя. Последний месяц он с ним засыпал и просыпался. Таких, как Джоши не рождалось уже давно, и Урэя удручала необходимость решать стоявший перед ним вопрос. Он боялся ошибиться. Если он выдаст Джоши за того, кем тот не является, последствия могут оказаться ужасающими. С другой стороны, будет ещё хуже, если он недооценит Джоши и потеряет выдающегося телепата. Кахибы были слишком слабы, чтобы понять истинный размах его силы, и Урэй не сомневался, что в случае ошибки ему придётся выпить яду.
Прежде чем идти с этой новостью к ха-гэ, Урэй должен был ответить на вопрос: «Несло ли существование Ноа Джоши угрозу для Шай-Котара?» Судить об этом было пока рано. Но забыть о нём, позволить и дальше жить с Анлуаном Вхаратом, этим изгнанником-империалистом, было верхом глупости.
Вхарат, которому не должно было найтись места в современном обществе, продолжал набирать популярность. Милитаризированная элита готова была внимать каждому его слову. Больше всего Урэй боялся, что он начнёт говорить. И если Вхарат заявит, что джэбаты не безмозглые пророки, а искалеченные орденом подобия людских медиумов, Шай-Котару придётся непросто.
***
Когда Анлуан вошёл в кабинет, Урэй поднял на него взгляд. Ему исполнилось сто тридцать лет и Урэй не прибегал к помощи медицины, поэтому его сухое лицо с множеством морщинистых складок казалось старше, чем у атлантов его возраста.
Атланты часто прибегали к кибернетизации тела. Максимальный срок жизни их мозга составлял двести лет, чего нельзя было сказать о других органах. Пусть атланты старели медленнее, но к возрасту Урэя мало кто мог похвастаться пригодным сердцем или кишечником. Атланты, переступившие ста пятидесятилетний порог, вынуждены были задумываться о кибернетизации или смириться с неизбежностью скорой смерти.
Но Урэй выглядел слишком старо. Ещё Анлуану показалось странным, что военная форма, которую носил Урэй, выглядела на нём так же смехотворно, как если бы её надел ремесленник. Его выдавали мягкие руки и полное отсутствие выправки. Но всё это меркло перед вопросом, для чего ему понадобился Анлуан.
— Анлуан Вхарат, — отчеканил он. — Прибыл по приглашению военного советника генерала 2-й колонии.
Гордости в его взгляде хватило бы на десятерых, но наблюдая за ним, Урэй подумал, насколько жалок этот всеми любимый, несправедливо возвеличенный князёк.
— Моё имя Гахаарит Урэй. Должно быть, вам интересно, зачем я вас позвал? — он выдержал паузу, решив зайти издалека и показать, как много из того, что Вхарат считает тайным, известно внутренней безопасности и ему, второму атланту в колонии. — Вы приобретаете опиума больше, чем необходимо, чтобы оставаться в добром здравии. Что же вы с ним делаете, уважаемый посол?
Вопреки его ожиданиям, Анлуан остался бесстрастным. Спина с заведёнными руками была ровной, а взгляд непроницаемым. Разве что дыхание участилось.
— Нам безразличен ваш досуг, — продолжил Урэй. — Борьба с наркотиками — не наша сфера деятельности. Но вот дружба с беглым джэбатом гораздо более волнительна, чем может показаться.
Урэй не знал, что именно Вхарату известно о Ноа Джоши. Со стороны яхшаса было бы неразумно посвящать его во все известные ему тайны. Ведь в таком случае, Вхарат становился не меньшей угрозой, чем сам Джоши. Но гордое лицо Анлуана сделалось каменным.
— Выходит, вам известно, что представляет из себя Ноа Джоши и кто мы такие, — Урэй ждал, но ответа его не последовало. — Джэбаты — собственность Шай-Котара. Ноа Джоши не может принадлежать нам и быть вашим слугой одновременно.
«Нам», — пронеслось в голове Анлуана. Окажись на его месте кто-нибудь другой, он уже потерял бы способность мыслить хладнокровно. Страх быть обвинённым в употреблении наркотиков сменился ещё более тяжёлым. Анлуану показалось, что его лёгкие слиплись и он не сможет сделать вдох, но в глубине души он обрадовался такому повороту событий. Шай-Котар, наконец, показался. Каким бы страшным это столкновение ни было, Анлуан предпочитал знать врага в лицо.
Однако он не ожидал, что этим лицом окажется советник генерала. Какое же место в этой пирамиде занимает сам генерал?
— Вы находитесь в затруднительном положении, — удовольствие, которое Урэй испытал, наблюдая, как с Анлуана сходит краска, было небольшой компенсацией за проблемы, которые доставляло его всезнание. — Вы же не думаете, что мы позволили внести залог за джэбата по душевной доброте?
Конечно же, Урэй не мог забыть об этом эпизоде. Проникнуть в штаб внутренней безопасности! Должно быть, за годы жизни у Вхаратов, Ноа Джоши растерял свою бдительность. Впервые Урэй заподозрил, что опальному князю известна правда, увидев стойкость, с которой Джоши уходил от ответов на допросе. Он дорожил тем, кто послал его выкрасть отчёты о нападениях на замок Хильдермана. Настолько, что готов был умереть ради него. Урэй не знал других претендентов на эту роль кроме Вхарата.
Анлуан тем временем собирался с духом.
— Говорите, что знаете о моём положении? — заговорил он. — Вы правы, оно незавидно. Но и ваше не лучше. Джэбаты — собственность Шай-Котара? — он фальшиво усмехнулся. — Яхшасы такие же, как и медиумы. Если перестать угнетать их, атланты получат свою армию телепатов и психокинетиков, которая будет воевать против Шай-Котара. Мы с людьми идём по одному пути развития и будущее, к несчастью для вас, за яхшасами. Вы находитесь в ещё более незавидном положении, чем я, уважаемые кахибы.
У Урэя не осталось сомнений в том, что Ноа Джоши подвёл своего благодетеля под монастырь. Однако разница между Анлуаном и его противником была столь очевидна, что Анлуану не следовало пытаться поддеть его.
— Вы слишком молоды, князь, чтобы пытаться осмыслить пути Шай-Котара, и слишком мало знаете о мире. И если путей Шай-Котара вам не понять, то задумайтесь хотя бы о самом себе. Вы только что подписали себе приговор. Вы понимаете это?
Глядя в стальные глаза Урэя, Анлуан осознал, что не в состоянии помешать ордену вершить самосуд. Его пальцы яростно вцепились в столешницу, но Гахаарит предупредил его выпад и неожиданно для себя Анлуан оказался схвачен и отброшен назад этим тощим, уступающим ему в силе атлантом. Вытянутое тело советника было худым, лишённым даже намёка на жилистость. Завёрнутая в плащ непропорциональная фигура, ноги которой были значительно длиннее торса, не могла противостоять молодости Анлуана. Он узнал это чувство — абсолютной беспомощности перед лицом мощи, которой невозможно противостоять кулаком. Перед ним был не только советник генерала и кахиб в одном лице. Урэй был ещё и яхшасом.
— Не валяете дурака, князь, — Урэй поправил манжеты. — Однажды вам улыбнулась удача, но пришло время платить по счетам.
***
Он не помнил, как вернулся домой. Закрывшись в кабинете, Анлуан оперся о крышку стола, прислушиваясь к биению своего сердца и глядя в приоткрытое окно.
Схватив графин с водой, он исступлённо швырнул его на пол. Стекло разлетелось на осколки, рассыпавшись по деревянному настилу. Вода просочилась меж половиц и застыла лужей на поверхности.
В следующее мгновенье он принялся крушить всё, что попадалось под руку: со стола были сметены письменные принадлежности, стеллажи перерыты, а их содержимое: всевозможные книги и документы по закупке хлопка, — выброшено на пол. Анлуан ничего перед собой не видел, его разум был затуманен гневом. Неистовым, всепоглощающим и уничтожающим его изнутри.
Заслышав за дверью голоса, Анлуан прогнал Джоши и потрясённых сестёр прочь. Растерянные девушки льнули к Джоши, страшась этой перемены. Айга Вхарат вошла в гостиную, чтобы поглядеть на них и удалиться в свои покои. Нет, она не поднимется к сыну, не станет его утешать. Джоши ни разу не видел, чтобы бессердечная карга проявила хоть каплю нежности по отношению к своим детям.
***
Вернувшись с наступлением темноты, Джоши постучал в кабинет, но ответом ему была тишина. Отперев дверь, он учуял горьковатый запах паров опиума и сердце Джоши пропустило удар. В своём кресле около окна неподвижно сидел Анлуан.
Джоши опрометью кинулся к нему. Наступив на осколки графина, один из которых порвал подошву домашних туфель и вонзился в стопу, он вскрикнул и вырвал его, словно досадную заносу.
— Анлуан! — Джоши хлестнул его по лицу. Анлуан поднял на него полубессознательный взгляд и снова провалился в сон.
Взгляд Джоши зацепился за пузырёк с пролитой жидкостью. Источаемый ею аромат примешивался к запахам испарений. Он не знал, что это за вещество, но был уверен, что производное опиума.
— Да ты сошёл с ума! — воскликнул Джоши, водрузив Анлуана на спину. Пульс Анлуана едва прощупывался, в то время как сердце Джоши рвалось из груди. Но каким бы сильным ни был страх, впивающийся в его сердце, Джоши не мог позволить себе эмоции. От его расторопности зависела жизнь Анлуана. В холле он споткнулся, напуганный криком Хемы, но останавливаться даже не подумал.
Спустившись в подземелье и уложив Анлуана на койку, он переворошил все ящики в поисках антидота. Руки Джоши тряслись. Найденное противоядие предназначалось для него, на случай неудачи с блокатором, поэтому Джоши не знал, хватит ли этой дозы Анлуану. Но выяснить это можно было лишь одним способом. Он вколол противоядие и стал наблюдать.
Анлуан походил на путника, прикорнувшего отдохнуть. Его не лихорадило, не было признаков отравления. Анлуан, в отличие от него, был более устойчив к наркотику. Отчасти благодаря силе своего организма, но в большей степени потому, что уже долгое время употреблял опиум.
Теперь Джоши мог позволить себе эмоции. Чувство вины заволокло его мутной пеленой. Это он повинен в случившемся, ведь именно его способности превратили мечту Анлуана в цель, преследуя которую он загонит себя до смерти. Джоши ощутил слабость, будто не Анлуан, а он выкурил проклятый наркотик, и его голова затуманилась. Он приносил Анлуану одни неприятности, и это осознание впивалось в его сердце ядовитыми шипами.
Анлуан пошевелился, но в сознание не пришёл. Опомнившись, Джоши подключил его к монитору пациента и вызвал Мора. Лишь тогда он вспомнил про свою раненую ногу.
Когда Джоши закончил перевязку, то обнаружил стоящую в дверях Хему. Белая как полотно девушка неотрывно глядела на Анлуана и выглядела так, будто готова рухнуть в обморок.
Джоши поднялся, заслонив собой Анлуана.
— Что с ним? — Хема попыталась прорваться, но натолкнулась на решительное сопротивление и недоумение в её взгляде сменилось гневом. — Ты смеешь вставать между мной и моим братом?
— Успокойтесь, пожалуйста, врач будет с минуты на минуту.
— Я спрашиваю, что с ним!
— Прошу, выслушайте меня, — бессмысленная борьба с Джоши закончилась её поражением. — Поднимитесь наверх и заприте его кабинет. Ключ найдёте в моей комнате во втором ящике стола. Никому не говорите о том, что вы увидите. Всё будет хорошо, — сказал он без уверенности. Спокойствие в голосе давалось Джоши с трудом.
Глаза Хемы наполнились слезами, и Джоши обнял её за талию, увлекая к выходу из подземелья и чувствуя себя полнейшим ничтожеством.
— Мне нужна ваша помощь. Прошу, сделайте то, о чём я сказал. Вы окажете ему неоценимую услугу.
Выпроводив её, Джоши закрыл дверь и привалился к стене. Крупицы влаги на каменной кладке пропитал его тунику. Он подумал о самоубийстве Серджа Вхарата. Мало кто знал, что произошло на самом деле, но Джоши было известно об этом так же хорошо, как и Айге с Анлуаном.
На глазах Серджа свершилось страшное предательство. Солдатами императора были убиты его родители и старшая сестра. Сердж сумел бежать, но трагедия, сломившая его, довлела над ним, пока билось его сердце. Он был из тех, кто не приемлет несправедливость, но не из тех, кто способен противостоять ей.
Вернувшись в лабораторию, он облокотился об изножье кровати. Грудь Анлуана едва вздымалась. Размотав обвитый вокруг его талии пояс, Джоши облегчил дыхание Анлуана и приготовился ждать Мора.
