Дети Терры

Следующий день стал не только триумфом Анлуана как внешнего посла, но и испытанием для эскадрильи Агрэ Сенана, в котором она впервые учувствовала без своего лучшего лётчика. Баот, главный конкурент Агрэ, обрадованный отсутствием Анлуана, почувствовал себя уверенней, что не сулило Агрэ ничего хорошего. Сегодняшнее сражение шло за право участвовать в очередных межколониальных состязаниях, и проиграть его означало для Анлуана упустить возможность сразиться с Кайером Раем в новом году. Терзаемый беспокойством за исход соревнования, Анлуан отправился объезжать хлопковые плантации. По голубому небу были раскиданы перистые облака, а вокруг простирались перепаханные поля. — Повезло, что плантации недалеко от колонии, — отозвался Сиб, ширококостный юноша, вылезая из машины. Это был помощник Анлуана, данный ему для работы внешнего посла. — Недалеко, говоришь? — отозвался Анлуан. Им пришлось выехать в семь утра, чтобы поспеть на встречу к одиннадцати. — Хотя, если исходить из положения 3-ей или 7-й колоний, действительно близко. Хлопчатник произрастал в тропических и субтропических поясах, будучи очень требовательным до воды и света. Больше чем им, повезло разве что колонии, расположившейся в северной части Индии. На крыльце двухэтажного мещанского дома показался мужчина в светлых брюках и накрахмаленной рубахе. Опознав в представительных незнакомцах долгожданных визитёров, он прикрикнул на ротвейлеров, привязанных у амбара, и заторопился навстречу. В отличие от своего помощника Анлуан в присутствии людей чувствовал себя раскованно и выступил вперёд, охотно пожимая протянутую руку. — Рад нашей встрече, — ладонь рыжеволосого фермера оказалась почти такой же мозолистой, как у Анлуана. — Джейсон Бейли. — Майкл Прайс, — представляясь именем, присвоенным ему для работы, Анлуан всё ещё чувствовал себя неловко. — Это мой помощник, Калеб Джонс. — Выглядите уставшим, — заметил Бейли, провожая гостей в дом, — долгая дорога? Облаянные собаками, они вошли в просторный тамбур, где Сибу пришлось пригнуться, чтоб не удариться головой о дверной косяк. Бейли не сумел скрыть своего удивления при виде столь рослых мужчин, ведь даже Анлуан, низкий для своей расы, достигал двух метров, что по человеческим меркам было уже слишком. — Прошу, проходите, — Бейли уступил дорогу в гостиную, где на застланном скатертью столе раскинулись яства. — Возможно, вы привыкли к другим приёмам, но у нас не полис. — Благодарю, — улыбнулся Анлуан, краем глаза заметив, как вытянулась физиономия Сиба, ведь Анлуан был знаменит некоторой заносчивостью, поэтому дружелюбие, проявленное им в отношении фермера, обескуражило Сиба, — мы с удовольствием принимаем ваше приглашение, однако, после разрешения деловых вопросов. — Вы правы, на пустой желудок думается лучше, — не растерялся Бейли, — прошу сюда. Он вывел их в смежную комнату, служившую рабочим кабинетом. К окнам гостиной в это время прижались две молоденькие девицы, такие же рыжие и конопатые, как их отец. — Они вышли, — сказала та, что постарше, — ты это видела? — Они точно люди? — протянула вторая, с заплетёнными в косы волосами. — Красивые и громадные. Может, они скандинавы? — Ты что, когда-нибудь видела скандинавов? — старшая ущипнула сестру за руку. — Не фантазируй. — А кто тогда? О, мама! — Не мешайтесь! Вон отсюда. Живо! Сестры не растерялись и подкрались под открытые окна отцовского кабинета. — Честно говоря, я удивился, когда услышал, что вам оказалось мало целой плантации, — послышался голос отца, — наверное, вы крупнейший заказчик на континенте. — Мы отдаём предпочтения натуральным продуктам, — низкий голос говорящего показался девушкам очаровательным. — Но этого же хватит на маленькое государство, — усмехнулся отец, — хотя вы правы, это не моё дело. Постойте, мы же договаривались на три года! — Мне удалось добиться более выгодных условий, — в низком голосе послышалась улыбка, и младшая из сестёр, завороженно вздохнув, заглянула внутрь, — но если вы против… — Нет-нет, — выговорил отец, — это замечательно, просто замечательно! Все трое рассмеялись и Анлуан бросил взгляд в окно, заметив юркнувшую вниз макушку. — Благодарю вас за такую возможность. Боюсь, теперь мне придётся нанимать охрану, чтобы завистники не сожгли всё моё хозяйство. Когда послышался топот удаляющихся шагов, девушки вынырнули из убежища, провожая великанов взглядами. Один из них, строгий платиновый блондин с кожей цвета слоновой кости, обернулся, задержавшись взглядом на сестрах. Улыбка, появившаяся на его лице, развеяла по ветру остатки их самообладания. — Он не скандинав, — прошептала младшая, — он бог. Когда все расселись за богато накрытым столом — здесь были овощи, мясо и морепродукты, всевозможные гарниры, сласти и вино — на кухне появилась хозяйка, озабоченная лишь тем, как угодить гостям. Так, как повезло её мужу, удача улыбнулась лишь соседу, наравне с Бейли получившему предложение на покупку всего урожая хлопка на три года вперёд. Знай она, что контракт вопреки изначальной договорённости заключен на пять лет, непременно бы вынесла из погреба двенадцатилетний виски, который сама же и спрятала. Однако чем больше она наблюдала, что предпочитают господа, тем сильнее сомневалась, что они оценили бы виски по достоинству. Запечённую утку с картофелем и соусы они не жаловали, обойдясь салатами и рыбой. Вино расходилось нехотя, несмотря на то, что славилось на всю округу, и пил в основном рослый, тот же, что пониже и постарше к бокалу даже не притронулся, зато он без труда поддерживал живой разговор и не казался женщине заносчивым мизантропом, как его сосед. Время от времени Анлуан поглядывал на часы, что не ускользало ни от Бейли, ни от Сиба, но только последний понимал причину. Соревнования эскадрилий в самом разгаре, как не волноваться? Закончив обед, они попрощались, отправившись на вторую плантацию, после чего посетили фабрику, где подписали контракт на поставку хлопкового волокна для производства ткани. Обычно внешние послы обращались к посредникам, что экономило время, но не деньги, Анлуан же не пожалел времени и заполучил должность, сократив расходы по покупке ткани на пятнадцать процентов. В колонию они вернулись на три часа позже запланированного, и Анлуан валился с ног от усталости. В атриуме его встретила Лалит, похлопотав и об ужине и об отдыхе. Несмотря на то, что он сгорал от желания узнать результаты соревнований, она отправила его прямиком в ванную. Когда он вошёл в свою комнату и упал на подушки, Лалит закрыла дверь на замок. — Поешь? — Позже. Что там? — Ничья. — Как это? — опешил Анлуан. Лалит во всех подробностях пересказала ему ход соревнований, нахваливая Зена и порицая Агрэ. Дождавшись, когда Анлуан оправится от потрясения, она пробежала пальцами по его тунике, стянув её и позволив Анлуану перевалиться на живот. Энергии в ней было хоть отбавляй, несмотря на день, проведённый в напряжении. Нежась во власти её рук, он расслаблялся, и мысли, терзающие его несколько дней, покидали успокоенный разум. — Как у тебя получается воскрешать меня из мёртвых? — потянувшись, он привлёк Лалит к себе, но та извернулась, подсунув ему поднос с миской запечённого батата с дорадой. — Тебе нужно поесть. Совершенно не следишь за здоровьем, даже в весе потерял. — Был слишком занят, — улыбнувшись, он принялся за еду. — Обо всех этих хлопотах со сделкой теперь можно забыть, — небрежно отмахнулась Лалит. «Сделка сделкой, а нервов тебе стоило кое-что другое, — подумала она. Всё в Лалит восставало против прихвостня Анлуана, которого он холил и лелеял, вызывая всеобщее недоумение. Джоши смотрел на неё так, словно знал её потаённые мысли и оберегал Анлуана, точно ревнивая жена. — Ты плохо спал, плохо ел, и всё из-за бродяжки, которой было суждено изжариться в той проклятой пустыне». Ни один мускул на её лице не дрогнул. Ухаживая за возлюбленным, она была уверена, что Анлуан не замечает её переживаний. — Что собираешься сказать Бао́ту, когда перейдёшь к нам в эскадрилью? — убрав поднос, он развалился на подушках. Лалит прошлась по нему внимательным взглядом. Пусть Анлуан был невелик ростом, его привлекательность сыграла с Лалит злую шутку. Он был нужен ей, а вот любовь — отнюдь, ведь в замужестве можно обойтись и без неё. Но как ни старалась она сохранить голову холодной, Анлуан оказался обаятельней, чем необходимо, чтобы влюбиться. И вот единственная дочь, на которую семейство возлагало надежды, ластится к мужчине, ослаблять бдительность с которым не стоило, будь они хоть трижды помолвлены. — Не собираюсь я с ним разговаривать, — она прильнула к его обнажённой груди, дотронувшись до крохотных шрамов под сердцем. Один из них оставила пуля. — Зачем злить Баота, если он и так будет вне себя. Я, знаешь ли, хороший командир. — Знаю. Схватив Лалит, он опрокинул её на спину, разметав по подушкам шёлк льняных волос. Её глаза улыбались. — Я тебя люблю, — сказал Анлуан, и сердце Лалит восторженно встрепенулось. «Сегодня он принадлежит мне, сегодня мы счастливы, а завтра я оставлю на потом».

***

С тех пор, как Анлуан выпустился из академии и присоединился к эскадрилье Агрэ Сенана, последние стали одерживать победу за победой. Ничья на соревнованиях случалась настолько редко, что судьи оказались в затруднительном положении. С одной стороны, Баот, чьё имя померкло с взлётом Вхарата, заслуживал поощрения хотя бы за то, что наконец-то утёр нос Агрэ, но с другой — все понимали причину, по которой это стало возможным. Ни о каком сочувствии Анлуану, тем более, зазнавшемуся Агрэ, речи не шло. Но для того, чтобы поддержать угасший во 2-й колонии дух соперничества, судьи могли отдать победу Баоту. Однако ни Агрэ, ни командиры его эскадрильи не приняли бы такого решения. И споры о том, кто же всё-таки примет участие в межколониальном состязании, не стихали. Баот и Агрэ Сенан яро доказывали права зваться командирами лучших эскадрилий во 2-й колонии. На фоне этой борьбы Агрэ, казалось, забыл о своём обещании исключить из эскадрильи Гоупту, и чем дольше он медлил, тем тревожней Анлуан оглядывался на Дебра́на Базата — отца Гоупты и самого влиятельного внешнего посла. Дебран имел столько же возражений против вхождения в круг послов Анлуана, сколько Анлуан предъявлял его сыну. Амбиции Анлуана пугали не только тщедушного отпрыска Дебрана, но и его самого. В ведении Дебрана находилась торговля самым ценным товаром — композитными материалами. Они применялись почти во всех отраслях хозяйства и промышленности, но особенно ценились в медицине и военном строительстве: из них делались протезы и имплантаты, а так же большинство элементов конструкции самолётов, поэтому у князя Дебрана Базата были основания беспокоиться за своё будущее. Имя Базат висело над Анлуаном дамокловым мечом. С Гоуптой, амбициозным и завистливым юношей, он познакомился ещё в детстве и с тех пор тот пытался отнять у Анлуана всё, что ему удавалось заполучить. Стоило ли говорить, что за избавление от него Анлуан готов был заплатить цену, которой тот даже не стоил? Не говоря уже о том, что Гоупта не преминул при каждом удобном случае напомнить Анлуану о месте, которое его семья занимала среди аристократических домов нового правительства и о том, почему Анлуан был «опальным князем». В прошлом богатство и слава были неизменными спутниками Вхаратов, поколениями служивших императорам, и располагавших таким доверием, что последний разрешил им обзавестись собственной армией. До появления революционеров, звавшихся теперь новым правительством, семья не нуждалась ни в чём, но с началом гражданской войны всё изменилось. Ни столетия верной службы, ни даже пожалованная армия не спасли Вхаратов от расправы, учинённой над ними императором. Это стало ударом, от которого они так и не оправились. Ища спасение в новом правительстве, Вхараты обернулись в бегство, но, как и все изменники, попали в западню. Знания об императоре, которые они продали новому правительству, сохранили им жизни и титул, но бежав с Сафид, они потеряли всё своё состояние, превратившись лишь в тень некогда великого рода. Это был позор, с которым невозможно смириться. Все знали, как высоко они парили и как стремительно пали. Лишившись отца в юности, Анлуан перенял бремя этого позора на себя. Чтобы вернуть дому былое могущество его последний глава должен был совершить невозможное. Славы лётчика и статуса внешнего посла было недостаточно. Анлуан был уверен, что даже закрепившись в правительстве, он всё равно будет ловить на себе двусмысленные взгляды, а за спиной слышать шепотки: «Предатель, позор». Анлуан не имел отношения к поступку своего отца. И пусть почитатели его таланта сравнивали Анлуана с Нером, его великим дедом, он всё равно чувствовал неудовлетворённость. Анлуан нуждался в безоговорочном признании, полной амнистии и, конечно же, в деньгах, которых дому Вхаратов постоянно не хватало. Речь шла не о простом возвеличивании. Ему нужно было совершить деяние, после которого имя Вхаратов будет держаться на устах столетиями. Захват Иэна Хильдермана как нельзя лучше подходил этой цели. Поначалу Анлуан жаждал лишь славы. Захвати он Хильдермана — и у него не останется врагов, с которыми нужно считаться. Он больше не будет членом угасающего рода, потомком преданных вассалов. Он станет элитой в полном смысле этого слова. Однако вскоре выяснилось, что медиумы тоже приглядывались к Анлуану. Почему? — это оставалось для него загадкой. Их первая попытка избавиться от него не заставила Анлуана почувствовать ощутимой угрозы, однако новое покушение едва не лишило его жизни. С этого дня медиумы сделались его личными врагами, и Анлуан уже не мог жить без оглядки на них. Лучшим способом покончить с этой угрозой было ослабить медиумов, отобрав у них Зеро. Но даже если Анлуану удастся проникнуть в замок и добраться до Хильдермана, вопрос с тем, как захватить и удержать этого монстра всё равно оставался открытым. Одного его взгляда достаточно, чтобы Анлуан и его команда провели остаток жизни в полной уверенности, что они — цирковые обезьянки, а сделаться игрушкой Хильдермана он боялся больше, чем быть им убитым. Он отыскал химика, готового взяться за разработку препарата, подавляющего психические способности, и способного хранить секреты за умеренную плату. Сегодня его работа была окончена. Анлуан и Мазу́д устроились в беседке. День стоял тёплый, в саду цвели розовые камелии, лишённые запаха. Анлуан потянулся и сорвал раскрывшийся бутон, повертел его в руках и бросил взгляд в сторону химика. Молодой нелюдимый атлант с золотистой шапкой курчавых волос и блуждающим взглядом, перебирал края своей туники. Ловкие длинные пальцы, тонкие запястья и изнеженные руки выдавали в нём интеллигента. — Отдохните неделю, а после подготовьте мне дозу, — сказал Анлуан, нарушая тишину. — Вы же не собираетесь тестировать его на себе? — Мазуд поднял большие серо-зелёные глаза. — Нет, — Анлуан пригубил солёный кофе с молоком и корицей, умело приготовленный Джоши. Мазуд потупился, задумавшись об авантюре, в которую его вовлекли. Надо было отказаться, он знал это с самого начала. Уж больно сомнительно выглядело предприятие Вхарата. Как он собирается проникнуть в логово Хильдермана? А как выйти, да ещё с величайшим монстром за плечами? Любому понятно — это невозможно. Для чего же тогда ему нужен препарат, разработанный Мазудом? Не окажется ли он вовлечённым в какую-нибудь скверную историю? Поглядев на Анлуана, Мазуд поинтересовался: — Где вы возьмёте медиума для испытаний моего блокатора? — Любопытство не порок, но осмотрительность ещё никому не навредила, — губы Анлуана растянулись в улыбке, которой не было в глазах, и Мазуд прикусил язык, сказав только то, что считал необходимым. — Вы должны понимать, что препарат на основе «волшебного порошка» может быть небезопасен в том числе и для атлантов. Если вы умолчали о чём-то, что мне не мешало бы знать, это ляжет на вашу совесть. Я в ваших интригах участвовать не хочу. — У вас было время подумать, — пронаблюдав, как с лица Мазуда сошла последняя краска, Анлуан усмехнулся. — Кем же вы меня считаете? Нет здесь никакого секрета, всё так, как я говорил. — Да кем вас только не считают! — в сердцах бросил Мазуд. — От гения до мерзавца, не гнушающегося сомнительных методов. Он осёкся, опасливо поглядев на Анлуана. Тот сидел, закинув ногу на ногу, и лицо его ровным счётом ничего не выражало. — Если вы о скандале вокруг моего назначения на пост внешнего посла, то скажу вот что. Дил был стар, но ещё мог тягаться с молодыми, особенно с новичками вроде меня. Но он не захотел бороться и как результат, потерял свой пост. Я заполучил его честным путём. А вы казались мне умнее. — Я не разделяю бытующего мнения, — с вызовом ответил Мазуд.