Дети Терры

Дворец публичных мероприятий располагался в административном районе. Это было трёхэтажное здание с площадью большей, чем весь гостевой квартал, с которым оно граничило. Красота и сложность его геометрических форм перечёркивалась их массивностью, необходимой, чтобы удержать здание от обрушения под действием сезонных ветров и главное, под давлением снежного покрова, способного проломить крыши легковесных конструкций, которые так любили атланты. Вокруг Дворца раскинулся хвойный парк. Старые ели в нём согнулись под тяжестью снега. У некоторых были сломаны верхушки и концы торчали острыми кольями. Одни лиственницы, сбросившие хвоинки, возвышались над угнетённым садом. Снегопад, начавшийся вечером, окончился только под утро, и ко времени, когда к Дворцу стали подходить первые гости, дороги были расчищены лишь наполовину. Снабжённые телепортами колонии не нуждались в наземном транспорте, и атланты не подумали взять на прокат электромобили. Поэтому утром, поглядев в окно, гости из тёплой Флориды оказались неприятно удивлены. Одним из них оказался Анлуан. Он шёл по заснеженным улицам, увязая в снегу, но в мыслях возвращался к разговору с Зеном. Для него не было тайны в том, почему Зен ничего не ответил на счёт Джоши. Зену было неприятно вспоминать тот случай. Ведь не будь на кон поставлена безопасность Анлуана, он бы никогда не сделал того, что сделал. Гоупту нужно было поставить на место. Иначе следующей его жертвой мог стать уже не слуга, а его хозяин. Кулаки Анлуана сжались. Вспоминая тот случай, он каждый раз приходил в ярость. Издевательства над Джоши, едва не приведшие к его гибели, служили ему напоминанием существующего в атлантовом обществе неравенства. Аристократы относились к тем, кто ниже по рождению, с презрением, а безродных простолюдинов вроде Джоши могли и вовсе сравнять с дорожной пылью. Мысль о том, насколько беспомощным был тогда Анлуан, ударяла по его горделивой натуре. Он принадлежал к древнему аристократическому роду, но в те годы Анлуан был чрезвычайно уязвим. Он мог лишь метаться, как загнанный в клетку лев, не находя выхода и теряя надежду день ото дня. Разумеется, подонки вроде Гоупты не могли не воспользоваться его слабостью. Анлуан Вхарат, потомок великого Нера, ныне низложенный и униженный, как и весь его род, проявлял остервенелую прыть в попытках восстановить своё имя. В лётной академии он был лучшим. Конечно же, это задевало таких, как Гоупта. Но отыграться на Анлуане у него не хватило мужества. Поэтому он выбрал Джоши. Анлуан испытывал садистское наслаждение при мысли о том, что Гоупта, наконец, перестанет мозолить ему глаза. Вышвырнуть его из эскадрильи Агрэ Сенана, лучшей эскадрильи не только 2-й колонии, но и всех поселений атлантов на Терре, означало перечеркнуть его карьеру лётчика. Но при всей своей нелюбви к Гоупте Анлуан не стал бы этого делать, не будь на то действительно достойной причины. То, что Агрэ задумался над его предложением, говорило о поистине посредственных способностях Гоупты. Анлуан знал, что за пятнадцать лет в армии, семь из которых Агрэ пробыл в должности капитана эскадрильи, он устал от постоянных полётов. Агрэ надоело небо. Надоели самолёты и перегрузки, из года в год подтачивающие его организм и старящие его. Он хотел усесться в мягкое кресло и командовать, не выходя из него. Он был ещё молод, но уже хотел покоя. Чашку чая на второй завтрак, сытный обед за столом, накрытым скатертью с вышивкой из золотых нитей. Ужин в кругу семьи, быть обласканным женой и обожаемым детьми. Но не пропитанные потом казармы и крики по утрам, не рокот двигателей и запах керосина. А обеспечить это могло лишь продвижение по службе. С Гоуптой, тянущем эскадрилью вниз, надежды Агрэ рисковали не сбыться. Особенно, когда на примете появилась новая восходящая звезда — Кайер Рай из 3-ей колонии. Мороз навёл румянец на щёки Анлуана. Он улыбнулся своим мыслям, уверенный, что Агрэ примет его предложение. Снег покрывал всё вокруг: крыши домов, лавки, аллею облысевших деревьев и дорогу, которую они обрамляли. Дорога была не расчищена. Подобрав полы шубы, Анлуан с воодушевлением продолжил путь.

***

Банкет в честь межколониальных состязаний традиционно проводился на следующее утро после прибытия гостей. По периметру зала были расставлены столы, накрытые для сытного завтрака. В конце на возвышении располагался стол главы колонии, за которым, кроме старого генерала расположился его племянник и несколько высокопоставленных военных. Для общества, возглавляемого милитаризированной элитой, межколониальные состязания были делом чрезвычайной важности. Близилось время открытия банкета, но атланты всё ещё продолжали подходить, отряхивая сапоги и растирая замёрзшие руки. Выходцы из 2-й колонии, загоревшие и одинаково болезненно относившиеся к холодам, выглядели особенно несчастными. Не каждому из них приходилось видеть снег, не говоря уже о настоящих сугробах. Когда все места были заняты, Рокхан Каси, генерал 3-ей колонии встал из-за стола и начал приветственную речь. Несмотря на свои сто семьдесят два года генерал всё ещё обладал острым умом, тогда как большинство атлантов к этому времени теряли способность мыслить рационально. Максимальный срок жизни их мозга составлял двести лет, чего нельзя было сказать о других органах. Пусть атланты старели медленнее, но к почтенному возрасту Рокхана мало кто мог похвастаться пригодным сердцем или кишечником. Атланты, переступившие ста пятидесятилетний порог, вынуждены были задумываться о кибернетизации или смириться с неизбежностью скорой смерти. Так что в организме Рокхана было неприлично много механических частей, а благодаря бодрому разуму он мог не беспокоиться о близкой кончине. Его племянник, Наа́н Ка́си, шестидесятилетний, но всё ещё довольно молодой атлант, сидел рядом с Рокханом и рассматривал собравшихся. У Наана был пытливый, полный энтузиазма взгляд. За тридцать три года, прожитых на Терре, он успел полюбить и эту планету и людей. К тому же Наан, в отличие от Рокхана, не испытывал страха перед медиумами. Официальная часть банкета заняла десять минут, в течение которых атланты внимали генералу, думая о своём. Кто-то — об ароматной творожной запеканке с лимоном, кто-то — о забытом кителе, который здорово пригодился бы, потому что в зале оказалось слишком холодно для традиционной формы, в которую были одеты члены обеих эскадрилий: белой тунике с широким поясом и черных штанах, заправленных в сапоги. А кто-то, как Анлуан, искал глазами своих соперников, чтобы украдкой наблюдать за ними. Он сидел за длинным столом в обществе Зена и Агрэ, поглядывая то на Агрэ, то на сидящего в отдалении Гоупту, то на Кайера Рая, делающего вид, будто он не замечает Анлуана. Мысли Анлуана сосредоточились на том, как легко простолюдин Кайер сумел подружиться с Форком Э́йле, аристократом сидящим рядом с ним и уплетающим за обе щеки завтрак. Его задевало, что в 3-ей колонии не делали различий между знатью и безродными. — У нас такое просто невозможно, — заметил Анлуан. Зен проследил за его взглядом и кивнул. Ни в одной другой колонии этим различиям не придавали такого значения, как во 2-й. Потому, что нигде больше не было такого количества аристократов. Этот улей копошащихся, вечно недовольных пчёл раздражал Анлуана. Многочисленность знати во 2-й колонии позволяла аристократам жить в своём обособленном мирке, презирая даже некоторых высокородных. «Всё от излишеств, — подумал Анлуан. — Отними у них деньги, и этот улей тут же разлетится в разные стороны. Всё держится на ханжестве и чванстве». Анлуан думал об этом, чтобы не сосредотачиваться на глодавших его беспокойных мыслях. Джоши должен был связаться с ним ещё ночью. Самое позднее, этим утром. Но от него до сих пор не было никакой весточки и это тревожило Анлуана. Джоши был до смешного исполнителен. Поэтому причина его молчания могла крыться лишь в одном: он не смог связаться с Анлуаном. По его спине прошёлся холодок. «Нет, — отрезал Анлуан. — Ещё рано делать выводы». Пока он терзался сомнениями, генерал закончил речь, и большинство атлантов отправилось на поиски знакомых. Анлуан увидел, как Кайер и Форк поднялись из-за стола и направились в его сторону. Эти двое были командирами эскадрильи 3-ей колонии и как принимающая сторона должны были поприветствовать гостей. Когда они подошли, то первым делом обратились к капитану Агрэ, как того требовал этикет. — Мы рады приветствовать вас в 3-ей колонии, — сказал Кайер, — надеюсь, снегопад не доставил вам серьёзных неудобств? Агрэ, тридцатидевятилетний атлант с глубоко посаженными глазами и выпирающими скулами на сухом лице, смерил его ироничным взглядом. — Это даже забавно, — держался он подчёркнуто вежливо, — у нас морозов не бывает. Сугробы завораживают, если только не приходится нырять в них с головой, — все четверо рассмеялись, но Агрэ было не до шуток. Он злился на нерасчищенную дорогу, из-за чего был вынужден преодолевать часть пути в тяжёлой шубе, увязая в снегу. — Морозы закаляют тело и дух, — отозвался Кайер. — В вашем тёплом климате легко жить, но так же легко и размякнуть. — Завтра мы докажем, что наш дух нисколько не уступает вашему, — ответил Агрэ и Кайер уловил нотки угрозы в его глубоком с хрипотцой голосе. В этот момент из-за стола поднялся Анлуан, протянув руку Кайеру. — Рад новой встрече, — сказал он. — Взаимно, — отозвался Кайер, хотя никакой радости не испытывал. — Ну что, ты готов расстаться со своим титулом? Нельзя же удерживать лавры лучшего пилота вечно. Его замечание оставило Анлуана равнодушным. Хоть Кайер и был восходящей звездой 3-ей колонии, до Анлуана ему было далеко. Улыбнувшись ему холодной улыбкой, Анлуан взял со стола два бокала с вином и предложил один Кайеру. — Если ты всерьёз считаешь, что дорос до того, чтобы конкурировать со мной, дерзай, — сказал он, чокнувшись с остолбеневшим противником. — Да уж, тебе палец в рот не клади, — усмехнулся Кайер, тут же сообразив, что совершил глупость. Удивлённый взгляд Анлуана изучал его в ожидании, когда Кайер пояснит смысл сказанного. Выругавшись про себя, Кайер улыбнулся через силу: — У русских есть такая поговорка. Мол, не клади палец в рот строптивой лошади, укусит. Употребляется в переносном смысле. — Надо же, — взгляд Анлуана оживился, — так ты тоже интересуешься людской культурой? Даже поговорки знаешь. Какие ещё можешь рассказать? Кайер поглядел на него с сомнением, но смешливый кивок Зена развеял их: нет, Анлуан не шутит и не издевается. Его и впрямь интересует поднятый вопрос. Это как-то связано с его работой внешнего посла? Ещё раз выругавшись на свой длинный язык, Кайер пожал плечами, стараясь выглядеть естественно: — Да вроде больше ничего. Я не часто хожу во внешнюю зону, так что общаться с людьми приходится не так много, как тебе. На деле он мог назвать ещё с десяток пословиц, не задумываясь. Живя бок о бок с медиумами, Кайер нахватался их слов и уже не мог провести ровную черту между тем, что относилось к атлантской культуре, и тем, что относилось к людской. В то время как в разговорах с атлантами из других колоний стоило держать язык за зубами. — Жаль, — ответил Анлуан. — Мне приходится общаться с людьми не так часто, как хотелось бы. Я рад любой возможности почерпнуть что-нибудь новое. Так что если вспомнишь, не стесняйся. Кайер кивнул. С этой стороны он Анлуана не видел и не мог предположить, чтобы тот интересовался людьми. Что это? Извращённый интерес охотника к жертве? Или он и впрямь сочувствует людям? Ведь это даже не смешно. Зал наполнялся гулом голосов, к которому примешивалась лёгкая музыка. Атланты бродили от стола к столу, переходя от одного знакомого к следующему. Большинство из них было стройными и светловолосыми. Чтобы найти упитанного, а тем более раздобревшего, нужно было хорошенько постараться. За пределами 3-ей колонии такие встречались, но у атлантов Альянса не было времени предаваться праздности и толстеть. — Выходит, ты интересуешься людской культурой? — спросил Кайер. — И как они тебе? Анлуан перевёл на него задумчивый взгляд, словно бы решая, стоит говорить правду или лучше промолчать. Они вступили на зыбкую почву, и осторожность не помешала бы. — Они не такие, как нам рассказывают. — То есть? — Далеко не столь глупы и ограничены, как освещается в пропагандистских программах. Переговаривающиеся о чём-то Агрэ и Форк смолкли, переведя взгляды на Анлуана. Зен незаметно толкнул его в бок. — Всё это нужно, чтобы не дать атлантам проникнуться к людям, — закончил Анлуан, вызвав неодобрительное покашливание Агрэ. — То есть ты считаешь, что атланты могут проникнуться к людям? — недоверчиво переспросил Кайер. Слышать нечто подобное из уст приверженца нового правительства было дико, если не сказать вопиюще. — А ты считаешь, не могут? Они буравили друг друга взглядами, просчитывая в уме, какую степень свободы могут себе позволить. В итоге Кайер поежился, решаясь на неслыханную дерзость. Когда ещё у него представится возможность узнать мнение Анлуана? Разве не полезно выведать, какие ещё противоречия есть во 2-й колонии? — Всё-таки Терра открывает перед атлантами большие возможности, — сказал, наконец, Кайер. — Но старики всё время твердят нам, что наш настоящий дом — Сафид. Хотя мы-то с вами родились на Терре. Разве мы собираемся покидать её? Мы же просто не выживем на Сафид. Пригодной для жизни на заледеневшей Сафид была узкая полоса экватора, но Кайер говорил не о климате. Геном рождённых на Терре атлантов изменялся под условия этой планеты не для того, чтобы они когда-либо возвращались на Сафид. Им предстояло построить новый дом на Терре. — Родились мы на Терре, но должны помнить о доме отцов, — возразил Анлуан. — Сафид — уже прошлое, а Терра — наше будущее, — упрямству Кайера стоило отдать должное, — и ты прав, нам следовало бы помнить, что мы здесь не одни. Наше отношение к людям не делает нам чести. Все уставились на него с каменными лицами. В наступившем молчании по позвоночнику Форка побежал холодный пот. Он знал, что день, когда Кайер совершит эту глупость, обязательно настанет. Но если они действительно хотели разгромить своего врага, новое правительство, то в разговорах с его представителями стоило держать язык за зубами. — Вообще-то о таком не говорят во всеуслышание, — отозвался Анлуан, косясь на гуляющих по залу атлантов, — но я с тобой согласен. Теперь все в изумлении уставились на Анлуана. — Давайте-ка на этом остановимся, — вмешался Агрэ, хорошо знакомый с его умонастроениями, — если у кого-то есть желание, будьте добры продолжить разговор в приватной обстановке. Мы с вами небезызвестные личности, подавать дурной пример нехорошо. — Нам есть чего бояться? — Анлуан нашёл глазами блуждающего по залу Гоупту. — По-моему, беседа достаточно приватна. — Интересные у тебя представления о приватности, — фыркнул Форк. — Согласен с Агрэ, разве нам больше нечего обсудить? Вашу стратегию на завтра, например? — Даже если мы расскажем, вы не поверите, — усмехнулся Анлуан, протягивая Зену опустошённый бокал. В одно мгновенье Анлуан улыбался, в другое раздался оглушительный выстрел и его глаза удивлённо распахнулись. Прежде чем его оцепеневшие товарищи сообразили, что произошло, Анлуан повалился на пол, а по его белой рубахе расползлось уродливое пятно крови. Перепуганные атланты сжались в кучи. Кто-то увидел, что пуля нашла свою жертву, но все молча таращились на происходящее. Первым опомнился Кайер. Упав на колени рядом с Анлуаном, он усадил его и зажал рану в области сердца. Анлуан закашлялся, и на его губах проступила кровавая пена. — Врача! — завопил Кайер, и этот крик разнесся по залу. Его тут же подхватили другие, и расслышать что-либо уже стало невозможно. — Зен! Помоги мне, проклятье Вечности! — рявкнул он, и потрясённый Зен склонился над Анлуаном. Едва Кайер решил, что хуже быть не может, как гул толпы пронзил душераздирающий вопль. Оглянувшись, он увидел, как со второго яруса летит капитан их эскадрильи, А́сем Бос. На мгновенье в зале образовалась тишина, взорвавшись стонами и криками, бранью и завываниями. Смешавшаяся толпа поглотила тело Асема Боса, и Кайер ничего не смог разглядеть. Подскочив, он забыл об Анлуане, и тот сразу завалился на бок, дыша часто и поверхностно. — Сиди с ним! — рыкнул Форк, толкая Кайера назад и устремляясь в толчею. Балкон оцепила охрана, обойдя периметр и отыскав винтовку, из которой стрелял Асем. Руководству удалось пресечь панику, и все девяносто атлантов — хозяева и гости, обслуга и охрана, — застыли в тягостном ожидании. Хватка Анлуана слабела. Он держался за Кайера, силясь что-то сказать, и Кайер вдруг осознал: судьба Анлуана находится в его руках. Если он умрёт, то сделает Альянсу большое одолжение. Убить и устранить потенциальную угрозу в будущем. Это будет правильно, и никто Кайера не осудит, потому что никто не узнает. Он ослабил давление на рану, и воздух со свистом втянулся в продырявленное лёгкое. Голова Анлуана поникла. Зен встряхнул его, решив, что это конец, но пульс Анлуана всё ещё прощупывался. «Не надолго», — подумал Кайер, оттеснённый нахлынувшими со всех сторон членами 2-й колонии.

***

Слухи разносились с пугающей скоростью. Не успели Анлуана довезти до больницы, как по колонии уже пошли шепотки. Особенно охотно обсуждали благородный поступок Кайера. Кто-то восхищался им, кто-то называл лицемером. Нашлись даже такие, кто обвинил его в трусости, не подозревая, насколько близки оказались к правде. — Какой пассаж! — всплеснул руками Марк Крысолов, медиум, ведущий следователь управления безопасности колонии, а так же самый сильный телепат 3-ей колонии. Круги под его глазами были серыми от постоянного недосыпа. — Ну, право же, выстрели во Вхарата кто-нибудь другой, это не выглядело бы так гротескно. Его напарник, семидесятилетний атлант по имени Шу́кха, поднял взгляд от кипы документов, за которой он сидел с тех пор, как они с Марком вернулись с места происшествия. — У тебя отвратительное чувство юмора, — сообщил он, перекладывая очередное досье на телепатов, живших в колонии за время её существования. Управление безопасности колонии, или как его чаще называли, УБК, было в каждой из девяти колоний и выполняло функцию полиции. На местах эти управления подчинялись генералам колоний, но в глобальном смысле ими руководил более высокий орган — внутренняя безопасность, расположенная во 2-й колонии. Тюрем как таковых у атлантов не было, поэтому убийц и политических преступников они направляли во внутреннюю безопасность, где решалась их дальнейшая судьба. Попасть в застенки внутренней безопасности считалось гиблым делом. 3-ей колонии приходилось решать свои дела без участия внутренней безопасности, поэтому случай с покушением на Вхарата отозвался страхом в сердце генерала. Избежать отчёта в высшую инстанцию, когда в деле замешана такая знаменитость, едва ли удастся. Поэтому Марку предстояло сделать всё возможное, чтобы ищейки из внутренней безопасности не переступили границу 3-ей колонии. Иначе никакая маскировка не спасёт её от разоблачения. — Сомневаюсь, что Асем Бос мог покончить с собой, но полностью исключать такую возможность не стоит, — продолжил Марк. — К тому же, будучи отличным снайпером, он вряд ли промахнулся бы. Я склоняюсь к тому, что наш подозреваемый — первоклассный телепат, к тому же, очень осторожный. Настолько, что убил обоих свидетелей. После того, как Марк исследовал судьбу винтовки, подозрения в отношении телепатов усилились. Благодаря мысленному анализу ему удалось доказать, что кроме Асема Боса она побывала ещё в одних руках — ночного охранника, которого до сих пор не нашли. Но ни Асем, ни охранник не могли замышлять убийство Вхарата. Первому не позволила бы честь, а второму не хватило бы ума. Хотя допрос охранника помог бы расследованию, Марк не надеялся найти его живым. — Ночной охранник может оказаться жив, — возразил Шукха. — Но если он мёртв, и тем более — совершил самоубийство, — наш клиент однозначно медиум. Марк достал из стола сигарету и затянулся. Контора, в которой он вынужден был проводить свои дни, отдалённо напоминала палату в сумасшедшем доме. Марку захотелось выйти, чтобы подышать морозным воздухом, проветрить голову и забыть хоть на мгновенье о реалиях своей жизни. Не об этом он мечтал, когда соглашался поселиться в колонии. — На всякий случай поясню, вдруг ты не знал, — сказал Марк. — Асем Бос был поклонником Вхарата. То, что остальные колонии являются нашими врагами, не означает, что в них нет выдающихся атлантов. Асем был всего лишь честен с собой. А сколько нашим мальчишек спят и видят, как они вырастут похожими на Вхарата? В том, чтобы равняться на лучших, нет ничего предосудительного. — Было бы лучше, если бы они спали и видели, как однажды разобьют его, — резко отозвался Шукха. — Знаешь, друг мой, лучше иметь отвратительное чувство юмора, чем не иметь его вообще. Пойдём-ка проветримся. Марк затушил сигарету и спустился вниз, на ходу надевая пуховик. Шукха последовал за ним. Оказавшись на морозе, атлант натянул перчатки, отделанные мехом, и посмотрел на Марка. Марк достал последнюю сигарету, поджог её и затянулся. — Убийца не собирается бежать, — сказал он, — он нас не боится. Каждый атлант в колонии и даже медиумы — его заложники. К тому же, наверняка это телепат, способный управлять жертвой на большом расстоянии. Класс «А», не меньше. В колонии таких нет, — Марк озадаченно уставился вдаль. — Кроме тебя. Повисла тишина, в которой напарники внимательно изучали друг друга. — Кроме меня, — согласился Марк. Он бросил окурок в мусорное ведро и надел перчатки. Голубое небо отражалось в его стальных глазах, нисколько не печальных от того, что ему снова придётся работать сверхурочно.

***

Анлуан полусидел-полулежал в палате, предназначенной для властей, и смотрел в окно. Его серые глаза болезненно выделялись на фоне осунувшегося лица. Небо заволокло пеленой, и сыпал мелкий снег. Поверить в версию о нападении, которую предоставили следователи УБК, Анлуану не составило труда. Медиумы уже пытались убить его. Но нынешнее покушение не шло ни в какое сравнение с предыдущим. На сей раз Анлуан едва не погиб и тревога, поселившаяся в его сердце, глодала все сильнее. После громкого стука в палату вошёл Зен. — Выглядишь лучше ожидаемого, — усмехнулся он, присаживаясь рядом. Хоть Зен и сказал это, изнеможённый вид Анлуана обеспокоил его. Зен был одним из немногих, кто знал, насколько плохо Анлуан переносит боль. — Угощайся, врач сказал можно, — он поставил на тумбу коробку с конфетами. — Ещё он сказал, что питаться ты предпочитаешь с помощью капельницы. В чём дело? — Когда вы улетаете? — Завтра. Все, кроме Агрэ и меня. Мы полетим с тобой, так что, будь другом, начинай есть и убери с лица эту скорбь, смотреть противно. В ответ Анлуан улыбнулся и взял шоколадную конфету с ликером, но разворачивать не стал. Зен внимательно рассматривал его профиль. — Одного не пойму — на что ты им сдался? Однажды они тебя всё-таки убьют. — Возможно, — отстранённо ответил Анлуан. Пуля прошла слишком близко к сердцу. — Начинаешь привыкать? Анлуан поднял одежду, демонстрируя пластыри, наклеенные на местах торакоскопических проколов. — Через неделю меня выпишут, через месяц смогу летать. — Ну, насчёт месяца ты поторопился. Ха-ха, могу представить, в какого брюзгу ты превратишься! Анлуан облокотился о подушки, глядя на снежное представление за окном. Кто же он в глазах медиумов, так сильно жаждущих его смерти? Зен прав, однажды они до него доберутся. Но в чём причина такого интереса? — Управление безопасности колонии утверждает, что это дело рук телепата, якобы управлявшего Босом, — сказал Анлуан. — Видел охрану, которую они поставили под дверьми? — Медиум проник в колонию? Да атланты дрожали бы, запершись по домам, — саркастически хмыкнул Зен, после чего подумал и добавил. — Но охрана тебе не помешает. Оставь расследование специалистам и поправляйся. — Они ничего не найдут, — сказал Анлуан. — А теперь, Зен, верни мой браслет, — он похлопал себя по запястью. — Я уже всё знаю, но за беспокойство спасибо. — Что знаешь? — Что Джоши в тюрьме. — Откуда? Как, проклятье, ты всё узнаешь? — Интуиция, — Анлуан настойчиво протянул руку. — Кто сказал? — Зен закрепил браслет на его запястье. — Агрэ, сукин сын… — Агрэ здесь ни при чём. Лучше подумай о том, как помочь Джоши, потому что завтра ты отправляешься домой. — Ещё чего! Ты, кажется, плохо проинформирован. Он выкрал отчеты по операциям против Хильдермана из штаба внутренней безопасности! А я тебе говорил, что он себе на уме! — Зен, послушай, — вздохнул Анлуан. — Это секретные материалы, так что его уже хорошенько отделали. Ты хочешь, чтобы я помог? Ни за что. Дворняга твоя — ты и помогай. — Да замолчи ты! — Анлуан повысил голос, и в глазах его потемнело. Отдышавшись, он продолжил. — Ты поедешь и сделаешь всё возможное, чтобы не дать им казнить Джоши. Как только я вернусь, возьмусь за дело сам. — Ты сошёл с ума? Я же сказал — он залез в штаб внутренней безопасности. С ним покончено, — категорично заявил Зен. — Хотелось бы знать, на что он променял твою доброту. — Тяни время до моего возвращения, — раздражённо бросил Анлуан. — Как хочешь, хоть с бубном пляши, — он поднял руку, привлекая внимание, и жестом показал: «Это я. Я приказал Джоши достать данные по Хильдерману». Зен энергично постучал костяшками по лбу. «Ты сошёл с ума? Зачем?» «Поговорим дома». «О чём ты думал, засылая его во внутреннюю безопасность?» «Он не должен был попасться». «Да с чего бы? Или он волшебник?» «Я всё объясню позже». «А ты не подумал, что его свяжут с тобой?» На губах Анлуана заиграла улыбка, ещё больше распалившая Зена. Он принялся мерять палату широкими шагами. «Меня к этому не приплетай», — прожестикулировал Зен. «Поговорим дома, — повторился Анлуан, поймав его взгляд, — так ты поможешь Джоши?» Ещё один резкий вздох, широко раздутые ноздри, и Зен, опершись о стену напротив койки, показал: «Хорошо, я поеду. Только ради тебя». — Без тебя я как без рук, — сказал Анлуан. — И без ног. Когда Зен попрощался, и в палате воцарилась тишина, с лица Анлуана спала маска самонадеянного аса военной авиации. Чтобы о нём ни думали окружающие, он никогда не был самонадеян. Не было и шага на пути к славе, не обагрённого кровью его стёртых ног. Ни одно достижение не досталось ему просто так, Анлуан за всё заплатил сполна. И сидя в одной из лучших палат 3-ей колонии, обслуживаемый угодливым персоналом, он думал о Джоши, своём верном спутнике в борьбе за положение, которым обладал. Зен по всему должен был оказаться прав: обычному атланту не по силам проникнуть в штаб внутренней безопасности. Дело в том, что Джоши обычным не был. Анлуан потёр лоб, стараясь не думать о том, что солдаты внутренней безопасности могли сделать с Джоши. Для атлантов слова «внутренняя безопасность», «тюрьма» и «смерть» были синонимами. Страх Анлуана за дальнейшую судьбу Джоши был острее, чем беспокойство за собственную жизнь. Ведь угроза жизни Анлуана миновала, но Джоши замирал при каждом шорохе, раздающимся в тюремном коридоре, боясь, что его выведут из камеры и назад он больше не вернётся. Анлуан откинулся на подушку, гоня прочь подступающую панику. Ещё не было случая, чтобы он так сильно переживал из-за чего-то. Даже в небе, когда у совершенных самолётов атлантов случались неполадки, ему не было так страшно, как теперь. Страх липкими щупальцами пробирался под кожу, вспарывая его ткани клетку за клеткой, и причиняя больше боли, чем выстрел, пробивший его грудь и разорвавший лёгкое. Анлуан жалел, что Зен так быстро ушёл. Его визит отвлёк его. Теперь же страх вернулся вновь. Анлуан мог потерять Джоши. Хуже того, он никогда не узнал бы, что именно с ним стало. — Проклятье, — проскрежетал Анлуан, наткнувшись взглядом на стоявшую у койки посылку, завернутую в несколько слоёв крафтовой бумаги. Он догадывался, что внутри может быть картина. Освободив её от упаковки, Анлуан рассмотрел пейзаж Камы в разгаре ледохода. К посылке была приложена записка, написанная жёстким размашистым подчерком: «Направляю картину, выполненную для Вас по желанию Асема Боса, в знак его доброго расположения. Случившаяся трагедия ужасна, но Вы можете быть уверены в его лояльности к Вам. Не доверяйте слухам и не держите на него зла». Перечитав ещё раз, он отложил письмо вместе с картиной, почувствовав, как призрак Асема схватил его за горло. Настроение Анлуана сделалось ещё хуже.

***

Двое пограничников обходили Линию смерти. Кази надел свой самый тёплый свитер, но это не спасло его от крепчавшего мороза. Покосившись на напарника, он стиснул зубы, стараясь унять дрожь. Ночные зимние обходы — вот что Кази ненавидел больше всего. — Ну ты и мерзляк, — усмехнулся напарник. — Говори, да не заговаривайся. Окружённые высокими сугробами, они шагали по проторенной дорожке в полуметре от Линии смерти. Лунный свет проникал в чащу, отражаясь от снежного покрова и мерцая в темноте. Кази ещё помнил чувство, которое вызывали его первые ночные обходы: страх случайно пересечь черту и сделать смертельный вдох. Даже теперь он поглядывал на границу живого и мёртвого леса, затаив дыхание. — Дай прикурить, — пробубнил Кази. Наклонившись к напарнику с сигаретой в зубах, он оглядел сугробы, покрытые ледяным наростом. Его взгляд уперся в дорожку шагов, неуклюже путлявшую то вправо, то влево. От сигареты поднялся дымок, но Кази не шелохнулся, проследив цепь до самой Линии смерти и дальше. — Проклятье! Следы были засыпаны меньше, чем наполовину, и решительно вели на территорию смерти. Напарник проследил за взглядом Кази, сообразив, что к чему. — Да не может этого быть! — Ещё как может, — Кази надел маску и пересёк границу. — Вот же мерзость, — сцедил второй атлант, надевая маску и отправляясь по следам Кази. Кази остановился, сочувственно глядя на покойника. Он лежал ничком, так что лица было не видать. Снег вокруг был переворошен, словно в нём рылись, бедняга умирал в мучениях. — Не трогай, — сказал Кази, когда напарник потянулся к мертвецу, — ничего не трогай. Надо сообщить в УБК. Он был уверен, что нашёл пропавшего ночного охранника.