Дети Терры

Полгода спустя. Россия. Анна остановилась на горке, поглядев на распростёртую в низине ярмарку и снующих от палатки к палатке людей. Морозный воздух кусал её лицо, щёки раскраснелись так, что при касании ей становилось больно, но, несмотря на холода, к которым Анна ещё не привыкла, с её губ не сходила улыбка, а глаза радостно перебегали с одной палатки на другую. Отсюда было плохо видно детали, зато можно было рассмотреть ярмарку целиком. Чего на ней только не продавалось: от домашнего скота до предметов интерьера. В таком захолустье, где оказалась Анна, лишь на ярмарках можно было достать что-нибудь необычное, не приспособленное к повседневным нуждам. Например, сувенирную посуду или инкрустированный резьбой деревянный шкаф. Правда после пятнадцатилетней войны люди жили бедно, и потребности в предметах роскоши у них не было. Иэну всё-таки удалось добиться её переезда в 3-ю колонию. Уж что он такого сделал, Анна не знала, но факт оставался фактом: когда за дело брался Иэн Хильдерман, в его успешном завершении можно было не сомневаться. С тех пор, как Анна переехала, она впервые покинула пределы колонии. А между тем покидать колонию сегодня, накануне приезда гостей, было не просто опрометчиво, но даже опасно. Медиумам запрещалось выходить во внешнюю зону, то есть, за пределы колонии, перед визитом гостей. Потому что гостями атлантов, как правило, становились другие атланты. И знать о союзе одной из своих колоний с медиумами им было необязательно. Анна выбралась во внешнюю зону тайком, рискуя собой и подставляя под удар сопровождающего её Ка́йера Рая, молодого атланта, имевшего несчастье привязаться к ней. С их первой встречи и по сей день Анна вертела им, как хотела, ничего не обещая взамен и, кажется, не придавая его увлечённости большого значения. — Могу поспорить, ты соскучилась по человеческому обществу, — ярморочный гул заглушил Кайера. Он был не то, чтобы высок, всего двести пятнадцать сантиметров, что среди атлантов считалось средним ростом. Но так же, как и большинство других атлантов, Кайер был статным и светловолосым. В его густой шевелюре поблёскивала золотинка, оттеняющая его жёлто-зелёные глаза. Пар от его дыхания растворялся в морозном воздухе декабрьского утра. Но он то и дело оборачивался, словно по их следам пустили псов. Оснований для беспокойства у Кайера было достаточно, ведь если отсутствие Анны обнаружится, им несдобровать. Кайер должен был отказаться от этого похода. В одиночку Анна не преодолела бы расстояние от колонии до ярмарки, и осталась бы дома, уйдя на самоизоляцию вместе с медиумами и не подвергая колонию риску разоблачения. Анна поглядела на него укоризненно и украдкой потёрла нос. — Смотри! А общество-то не такое уж человеческое, — она указала на мужчину, который мог быть даже выше Кайера. Даже среди высоких по меркам людей атлантов встречались настояние великаны, и этот был одним из них. Кайер сощурился, пытаясь разглядеть фигуру в толпе. Мужчина с большой вероятностью мог оказаться атлантом. Однако Кайера сбил с толку второй, вышагивающий рядом с ним и не превышающий ростом двух метров. Таких коротышек среди атлантов можно было по пальцам пересчитать. — Дураков кроме меня здесь быть не должно, — прошептал Кайер себе под нос, пряча охватившее его волнение. Значит это были либо люди-переростки, либо гости из 2-й колонии. — Может, подождём, пока они уйдут? — обратился он к Анне. — Ты с ума сошёл? Я же околею. — Я этого не допущу, — он притянул её к себе. Закутанные в шубы, они походили на колобков. Ущипнув Анну за нос, он поцеловал её, словно бы в шутку, но от этого поцелуя кожа Анны покрылась мурашками. Она с сомнением поглядела на Кайера, не зная, оттолкнуть его или нет. Будь на его месте человек, Анна не раздумывала бы. Обвила бы шею руками и шутливо поцеловала в щёку. Но до шеи Кайера ещё нужно было дотянуться, да и целовать его не очень-то хотелось. На ум Анне пришёл разгневанный Михаил, и она высвободилась из объятий, сообщив, что пора идти на ярмарку. Они спустились с горки, окунувшись в народную гущу, и мысли Анны переключились на окружение. Люди голосили на все лады, торгуясь, заискивая и ругаясь. В загонах блеяли козы и бараны. Торопясь покинуть скотный двор, Кайер прокладывал дорогу, а Анна шла следом. Столкнувшись с дородным мужчиной, ведшим в поводу двух коз, Кайер заслонил собой девушку. Анна с интересом проследила за фермером, возвращаясь мыслями к цели своего путешествия. Ей во что бы то ни стало нужно было попасть на ярмарку, но манила её отнюдь не рогатая живность. По пути она споткнулась о чей-то ботинок и выслушала порцию отменной брани. Анна и Михаил выросли в замке Иэна. Анну в её новом окружении восхищало всё — от самобытности русских, до самых диких, непонятных ей привычек этих людей. Михаила не восхищало ничего, и Анна удивилась бы, прояви он хоть какой-то интерес к внешнему миру. — Надо торопиться, — голос Кайера прозвучал беспокойно. — Кстати, откуда у тебя столько денег? — От Иэна. — Что? — Иэн дал! — прокричала Анна, но Кайер всё равно её не услышал. Он продолжил выглядывать высокого мужчину, больше не сомневаясь, что это был гость из 2-й колонии. Коротышка рядом с ним тоже был атлантом, и не просто атлантом, а одним из самых известных. При мысли о том, что они могли невзначай встретиться, у Кайера засосало под ложечкой. Это было бы настоящей катастрофой. С этой чёртовой ярмарки нужно убраться как можно скорее. Выругавшись себе под нос, он вытянул шею. — А не туда ли нам надо? Они оказались в рядах гораздо менее многолюдных. Между палатками с антикварной посудой и изделиями из дерева располагалась художественная лавка, и у Анны оживлённо заблестели глаза. В колонии было слишком сложно разжиться даже половиной того, что ей требовалось, но здесь она могла бы оставить денег больше, чем у неё было. — Что желаете? — продавец, седой старик с острой бородой, заулыбался неполным рядом зубов. — Пятнадцать холстов, тридцать на сорок, пять поменьше и три побольше, — деловито сообщила Анна. — Ты же донесёшь? — она с надеждой оглянулась на Кайера. — Конечно, — он покосился на деда, не мечтавшего о такой выручке даже во снах. — Я оставлю тебя на пару минут, никуда не уходи. Присмотрите за ней! Если вернусь, её не будет — три шкуры спущу, ясно? — крикнул он продавцу. На русском Кайер говорил не хуже атлантского, как и все атланты, рождённые в 3-ей колонии. Продавец рассыпался в обещаниях, что с Анной всё будет в порядке, в чём Кайер не сомневался, учитывая её платежеспособность. Деньги на всякий случай оставил при себе. Едва Кайер отошёл, Анна погрузилась в мир красок и пахучих масел. Продавец со знанием дела предлагал ей товары по самым высоким ценам, а Анна торговалась, потеряв счёт времени. Покончив с выбором, она счастливо оглядела тюбики с краской, холсты, бутылочки с дурно пахнущими жидкостями, кисти различной толщины и ворса, карандаши, альбомы и прочие художественные принадлежности. Всего этого ей хватит надолго. Иэн был щедр, поощряя её увлечение живописью. Это удовольствие всегда стоило недёшево, а после пятнадцатилетней войны, когда спрос на предметы искусства стал просто ничтожен, цены на художественные товары взлетели до небес. Её воодушевлённое любование прервал голос позади. — Боюсь, бедняжку могут ограбить по дороге. Всё бы ничего, не прозвучи он на английском. Анна оглянулась. За спиной у неё остановились молодые мужчины, которых она видела, стоя на горке, и в которых Кайер признал атлантов из 2-й колонии. Тот, что был ниже ростом, строгий платиновый блондин взял из горы покупок бутылочку со скипидаром, и его узкие губы растянулись в улыбке. — Вы рисовальщик? — спросил он на плохом русском. Загар придавал его бледной коже оттенок слоновой кости. Встретившись с взглядом стальных глаз, обрамлённых светлыми ресницами, Анна с трудом поверила, что перед ней атлант, которого она, к тому же, бесстыдно разглядывает. Удивительно низкий, но всё равно возвышающийся над ней на две головы, с горделивой осанкой и лёгкой надменностью во взгляде. Какой соблазн спутать его с человеком! Но нет, он не может быть им, только не рядом с этим устрашающим великаном. — Да, — ответила Анна на английском. — Говорите по-английски? — спросил он, ничем не выдав удивления. Где селянка из глуши могла выучить чужой язык, да так, словно говорит на нём от рождения? И до чего прелестное личико, похожее на лица девушек его расы — светлые кудри, серые глаза, бледная кожа, не ровен час обознаться, не будь она так низкоросла. — Господа иностранцы! — заулыбался дед, разглядывая статных мужчин с загорелой кожей и серыми глазами. Рост более крупного и совсем лишённого изящества поразил его. Цепкий ум торговца тут же отметил его сходство со спутником Анны, который, к слову, задерживался, что было просто ужасно. Его глаза стрельнули на выбранные девушкой товары. Внезапно низкорослый блондин получил толчок в спину, пошатнулся и едва не наступил на Анну. — Простите, — сказал он, переведя взгляд на почти приобретённые ею холсты. Анна уже не сомневалась, что её собеседники родом из 2-й колонии, и Кайер, на которого она надеялась, не покажется, пока они здесь. — Льняные холсты стоят больших денег, почему вы не используете синтетические? Хотя, вы правы, масляная картина на гладком холсте — это не картина. — А вы понимаете в живописи. — Я поклонник искусства. — Что ж, тогда вы должны быть настоящим богачом. — Отчасти, — рассмеялся блондин. — Позволите сделать вам подарок? — он повернулся к продавцу и вернулся к русскому. — Сколко? Анна охнула, принявшись отговаривать незнакомца от проявления неслыханной щедрости. Но он улыбнулся, снял меховые перчатки и перехватил руки Анны. — Впервые встречаю столь очаровательного художника, — он потянул за одну рукавицу. Пальцы атланта были длинными и костлявыми, а кожа совсем загрубела от мозолей. Его руки напоминали руки Кайера и совсем ему не подходили. Стянув и вторую рукавицу, он внимательно разглядел руки Анны, вызвав на её щеках стыдливый румянец. — Хотел бы я посмотреть ваши картины, но едва ли это возможно. Он выделялся слишком сильно: манеры, осанка, деньги, которые он собирался заплатить, увлечение искусством и даже молчаливый сноб рядом с ним. «Аристократ», — подумала Анна и её подозрения сосредоточились на конкретном атланте. — Но я всё же оплачу вашу покупку, половину суммы. Устроит? — выражение его лица не предполагало отказа. — Платить часть, — надменно сказал он по-русски. — Я оплачу остальное, — заверила взволнованного продавца Анна. Расплатившись, атлант посмотрел на неё продолжительным взглядом. — Мне было приятно поговорить с вами, простите, если я вас стеснил, и прощайте. Гордую спину блондина поглотила толпа, и Анна повернулась к продавцу. Её сердце готово было вырваться из груди. Из-за страха ли, обрушившегося на неё от осознания, что перед ней был атлант, о котором ходило больше слухов, чем о ком-либо другом? Или же возбуждение Анны было вызвано волнением иного рода? Кто бы мог подумать, что ас среди лётчиков может оказаться таким красивым на лицо. Возникший из ниоткуда Кайер прервал её предательские размышления. — Это немыслимо, — он вытянул шею, стараясь рассмотреть низкорослого атланта, оказавшегося уже достаточно далеко. — Это судьба, что мы разминулись, малышка!.. Сколько? Продавец назвал ему остаток, и Кайер заплатил. Анна не сводила с него пытливых глаз. — Кто это был? — спросила она. — Тебе следует больше интересоваться другими колониями. — Я знаю, кто это! Анлуан Вхарат, не так ли? Кайера покосился на раскрасневшуюся подругу и вздёрнул бровь. — А кто же ещё? — не унималась Анна. — Аристократ и любитель искусства, ущербный коротышка и хладнокровный мерзавец, не ты ли мне всё это рассказывал? — Он видел тебя, а у него просто фантастическая память, — недовольство Кайера явственно читалось на его лице. — Не выходи из дома, пока соревнования не закончатся. — Об этом не беспокойся. Развернувшись, она велела Кайеру забрать громоздкие пакеты, и её совершенно не волновало, как он понесёт их сквозь толчею. Кровь прилила к её лицу, и Анна пробивалась вперёд на скотном базаре не хуже, чем это делал до неё Кайер. Кайер шёл следом, и в голове у него роилось множество тревожных мыслей. Прибытие команды из 2-й колонии ожидалось только вечером. Что же случилось? Приехали раньше? Почему Кайера, участника соревнований, не поставили в известность? И как Анлуан Вхарат вообще оказался на ярмарке? «Он следил за мной?» — побелев, как полотна холстов, Кайер тут же отчитал себя за глупость. Но менее серьёзным его проступок не стал. Поставить под удар секрет колонии, от которой зависело выживание человечества, — от такого позора ему не отчиститься. О чём он думал, выводя человека на прогулку перед самим состязанием? Конечно же, о себе. Разве он мог противиться соблазну оказаться с ней наедине, и забыть, пусть ненадолго, о Михаиле, готовом растерзать его, если Кайер приблизится к Анне ещё хоть на шаг? И теперь ему не видать даже такой малости! Они взобрались на гору, и Анна остановилась, чтобы поискать глазами атлантов, но Кайер не дал ей задержаться, увлекая к машине на обочине. — Постарайся не проболтаться Михаилу, — холодно сказала она. — Разумеется, — в тон ей ответил Кайер, — ты же знаешь, что мне очень важно наладить отношения с твоим братом. — Сегодняшняя прогулка этому не способствует. — Да что в тебя вселилось? На что ты опять злишься? Огонёк в её глазах зажёгся с новой силой. — На тебя. И на него! Вы отравляете мне жизнь. Михаил — своей ненавистью ко всему живому, а ты — трусостью. Да, именно так это называется. Ты уж определись, кто из нас тебе нужнее, потому что заполучить обоих не получится! Она знала, что Кайер в западне: он не имеет права отказаться от Михаила, в то же время бессилен против своих чувств. Поддавшись слабости, он сжал её в объятиях и запечатлел на губах долгий поцелуй. Анна не противилась, будучи не в состоянии противостоять силе атланта. — Ты же знаешь, что мне нужны вы оба. Михаил — мой напарник, а ты… С базарной площади поднялись пожилые женщины, волоча за собой телеги. Все трое остановились перевести дух и уставились на диковинную пару. Анна тут же высвободилась из послабевших объятий и хлопнула дверцей внедорожника, оставив Кайера одного под бесстыдными взглядами женщин. — Гляди, ещё один. Переростки какие-то, — кивнула одна из них, и они покатили свои телеги дальше. Кайер сел за руль, избегая смотреть на Анну, прогрел машину, и поехал в колонию, поглядывая на часы. ​

***

3-я колония располагалась в Предуралье на берегу реки Камы. Вокруг простирались густые леса, часть которых атланты вырубили, обустраиваясь. Ближайшие поселения находились достаточно далеко, чтобы строительство колонии могло пройти незаметно. Сохранять тайну своего присутствия атлантам помогал барьер, возведённый сразу по прибытию и создающий иллюзию первозданного ландшафта. В высоту его купол достигал пятнадцати километров, поэтому пролетавшие мимо самолёты делали крюк, чтобы не разбиться. Любая техника на границе барьера отказывала, в том числе и техника атлантов. Поэтому барьер был полым, а в его верхней части имелись карманы для взлёта воздушных судов. Существование этой загадочной преграды очерчивало воздушную границу так называемой Уральской аномальной зоны. Со временем человечество научилось жить, не обращая внимания на странности, происходящие близ аномальных зон. Об атлантах по-прежнему было известно лишь медиумам и главам людских правительств, но появляющиеся то там, то здесь светловолосые невероятно высокие люди вызывали подозрения. В первые годы образования аномальных зон они привлекали много любопытствующих исследователей. Однако интерес людей угас так же быстро, как появился — ни один человек, забредший на территории колоний, не вернулся. Причина крылась в пятисотметровых линиях обороны, тянущихся по периметру всех девяти колоний. Именно эта линия, названная Линией смерти, была главной защитой колоний от проникновения извне. На границе 3-ей колонии, перед Линией смерти, стояла сторожка — первый контрольно-пропускной пункт, который нужно было миновать по пути в колонию. Сама по себе сторожка, как и двое пограничников, отогревающихся в ней, серьёзным препятствием не были. Их работой было выдавать специальные маски, без которых переход через Линию смерти заканчивался всегда одним и тем же — смертью. Пограничник Муку́л сидел в сторожке, отвернувшись от своего напарника Ка́зи, и молился Вечности, чтобы ничего не произошло. Но тяжелое молчание, тянувшееся с момента, когда Кайер и Анна прошли КПП, угнетало его всё сильней. Он проклял час, когда поддался на уговоры Кайера и подменил дежурившего в этот день атланта, чтобы Кайер мог вывезти из колонии человека, да ещё одного из самых узнаваемых. К тому же в канун межколониальных соревнований! Надежда на то, что Кази не узнал Анну, слабела с каждой минутой. Кази повернулся к нему на стуле. — Ты знаешь эту девчонку? Подружка Кайера? — Я давно перестал считать его подружек. — Симпатичная. Как ему удаётся цеплять красоток? Что в нём такого, чего нет у нас? — за косой ухмылкой напарника Мукул не заметил, что эту красотку Кази знает не хуже него. — Начнём с того, что он первоклассный пилот, а ты всего лишь пограничник. — Ты зануда, — Кази осёкся, кивнул в окно сторожки. Перед Линией смерти стояли двое визитеров из 2-ой колонии. — С чего они вообще надумали выходить во внешнюю зону? — он неохотно потянулся за масками. — Я сам, — осадил его Мукул. — Как знаешь. Выходить на мороз не хотелось, но позволить Кази опозориться, как утром, было бы ошибкой. Всё-таки эти двое из 2-ой колонии. Расположенная в самом тёплом регионе Соединённых штатов Америки — Флориде, — она была главной головной болью Альянса. Именно там обосновались члены нового правительства и его лучшие умы. Из 2-й колонии осуществлялся надзор за остальными. Мукул набросил полушубок и вышел за дверь, сжимая в руке четыре воздухонепроницаемые маски и щуря глаза, привыкающие к белизне снежного покрова. Тропинку от сторожки не расчищали и Мукулу пришлось пробираться по следам, оставленным прежде Кази. Остановившись перед Линией смерти, Мукул надел одну из масок и вступил на полосу искорёженных сухих деревьев. В нижней части маски находился резервуар с кислородом, рассчитанным на один переход через Линию смерти. Она опоясывала всю колонию. Яд, содержащийся в границах Линии, выжег на ней всю жизнь, а пунктов, оборудованных масками, было всего три. Для надёжности они упирались в военный сектор колонии, охраняемый лучше всех. — Смотри, это не тот, что был утром, — усмехнулся Зен Го́ора — лучший друг Анлуана и его товарищ по эскадрилье. — Им следует тщательнее отбирать солдат для КПП и учить их вежливости. — С возвращением в 3-ю колонию, — приветливо улыбнулся Мукул, а про себя подумал: «Провалиться бы вам под лёд!» Он передал гостям маски, и они в молчании пересекли Линию смерти. На внутренней границе колонии Мукул забрал использованные маски и провёл гостей к стоянке за сторожкой. — Всего хорошего, — ещё одна вежливая улыбка и Мукул оставил гостей. Они сели в двухместный электромобиль, и покатили по дороге, расчищенной от снега. — Как они здесь выживают? — поёжился Зен. С его ростом в двести пятьдесят сантиметров, плотной комплекцией и шубой, которая ещё больше возвеличивала его и без того габаритную фигуру, Зен походил на настоящего медведя. — Спасибо, что составил мне компанию, хоть тебе и не хотелось, — Анлуан улыбнулся краешком губ. Стянув шапку, он пригладил платиновые волосы, уложенные в хвост. На фоне Зена он выглядел ещё более низким, чем был на самом деле. — Раз знаешь, молчал бы. Ярмарка! Я думал, ты пошутил! — Я хотел пообщаться с русскими. Мне нужно знать особенности других национальностей, кроме американцев. Я теперь внешний посол, как-никак. — В последнее время ты только и делаешь, что общаешься с людьми, — возмутился Зен. Он был всего на год старше Анлуана, но кроме должности старшего лейтенанта и командира одного из трёх отрядов эскадрильи, ему нечем было похвастаться. Анлуан же, бывший в той же должности, что и Зен, стремился охватить своим влиянием как можно больше. Но Зен ему не завидовал, ведь чтобы управляться с таким количеством дел, нужно было отрастить по меньшей мере ещё одну голову и две руки. — Такова специфика моей новой работы, — Анлуан пожал плечами, делая вид, что предмет разговора ему безразличен. Однако обмануть Зена ему не удалось, интерес Анлуана к людям был очевиден, чтобы пытаться его скрыть. — Но чтобы учить их языки? Сколко? — передразнил его Зен. Его нижняя челюсть была чересчур массивной, и когда Зен хмурился, у его собеседников возникало желание бежать без оглядки. — Брось, мы оба знаем, что дело в Кайере Рае. Он говорит на английском, поэтому ты учишь русский. Не можешь уступить ему даже в такой малости? Анлуан испытал жгучее желание напомнить Зену о его собственных слабостях, но взял себя в руки. Позади них осталась утрамбованная снежная дорога, окружённая облысевшими лиственницами меж вечнозеленых пихт и сосен. Здесь заканчивалась живая изгородь, защищавшая колонию от ветров и нежданных гостей, будь то атланты, люди или звери. Оставив машину, они прошли ещё один контрольно-пропускной пункт и оказались на пустыре в военном секторе. То там, то здесь были разбросаны казармы, ангары и хозяйственные постройки, вдали виднелись два университета, военный городок и стадион. Неподалёку стоял телепорт, имевший вид небольшой серой будки. Внутри был голографический экран — прозрачное сенсорное стекло с перечнем пунктов назначения. Выбрав строку «Административно-жилой сектор. Гостевой квартал», Анлуан закрыл глаза, предпочитая проводить эти мимолётные путешествия в темноте. Через мгновенье он ощутил покалывание в кончиках пальцев и вышел, зашагав по расчищенной улице навстречу Каме. 3-я колония, как и другие, была поделена на четыре сектора. Военный и промышленный защищались сухопутной Линией смерти, а границей сельскохозяйственного и административно-жилого секторов служила величественная река, достигавшая на этом участке четырёх километров в ширину. Зимой лёд на Каме уплотнялся до такой степени, что по ней можно было пройти пешком. Поэтому на береговой линии дежурил специальный патруль, призванный убирать со льда тела незадачливых ходоков с той стороны, не сумевших пересечь Линию смерти. Зима полюбилась Анлуану с первой поездки в Предуралье, когда он был ещё мальчиком. Впечатление о холодах, какие жители тропической колонии даже представить себе не могли, об обжигающем ледяном ветре и громадных сугробах, оставило в его душе незабываемый след. Ледяная гладь, покрывавшая Каму, приводила его в восторг, и сердце Анлуана трепетало, если ему доводилось посещать 3-ю колонию зимой. Геометрия жилых секторов не отличалась оригинальностью: улицы пересекались под прямыми углами, образуя вытянутые кварталы. Единственным исключением был живописный гостевой квартал на миниатюрном полуострове, нарушающим ровную береговую линию. Он соседствовал с правительственным кварталом, в котором располагалась резиденция генерала с администрацией, зданием суда и Дворцом публичных мероприятий. Оба района были окружены пейзажным парком с множеством троп, беседок и фонтанов. Они прошли мимо торгового центра и остановились около трехэтажного дома перед набережной с фонарями и скамейками. Весенний ледоход уничтожал всякую поросль, успевшую подняться за лето, и берега пустовали. Квартира, в которой разместился Анлуан, не отличалась от остальных в элитном квартале — просторные комнаты, богатое убранство, лепнина с преобладанием сложных геометрических орнаментов, встречающихся так же в утвари и представляющих культуру атлантов. Чего нельзя было сказать о массивных стенах домов. Анлуан привык к лёгкости, которой дышало его поместье во 2-й колонии. Здесь эта лёгкость была убита наповал суровыми зимами. — Мы кажемся себе такими непохожими на людей, — заговорил Анлуан, когда они прошли в гостиную и Зен расположился на диване с фигурными ножками, — но мы похожи. Зен поднял брови и хохотнул. — Опять потянуло на философию? Ты же не за этим меня позвал, надеюсь? — Нет. Кофе? Анлуан сварил напиток и поставил чашку перед Зеном. — Кошмар, ты делаешь паршивый кофе! — отозвался тот, пригубив. — Это тебе не Флорида. Благодари за то, что есть. — Дело не в качестве напитка, а в твоих способностях. Нет таланта. Анлуан бросил на него хмурый взгляд. Зен никогда не отличался тактичностью, хоть и был, как Анлуан, князем. Это лишний раз напоминало ему, что родиться знатным не значит быть благовоспитанным. И он прощал Зену бестактность, ведь они были друзьями детства. — Я хочу поговорить о предстоящих соревнованиях, — сказал Анлуан. Их эскадрилья была одной из лучших не в последнюю очередь благодаря Анлуану, командиру одного из трёх отрядов. Он по праву считался лучшим лётчиком и умелым стратегом. — На этих соревнованиях мы выставим Го́упту против отряда Кайера Рая, — сообщил он. — Но Гоупта не выстоит против Рая, — усмехнулся Зен, командир второго отряда их эскадрильи. — Именно. Нам нужно избавиться от него, он не обладает командирскими качествами и тянет свой отряд, а вместе с ним всю эскадрилью, вниз. Зен отставил чашку с кофе и поглядел на Анлуана. Что-то в нём неуловимо изменилось, стоило заговорить о Гоупте. И менялось каждый раз, когда в присутствии Анлуана произносилось это имя. Гоупта База́т был командиром третьего отряда их эскадрильи, известный своим соперничеством и враждой с Анлуаном. Мало кто знал о причине этой вражды, но Зен был одним из них. — Я понимаю твоё желание досадить Гоупте, — осторожно отозвался Зен. — Но тебе не кажется, что это уже слишком? В комнате повисла напряжённая тишина. Анлуан поглядел на него, словно не веря, что Зен мог сказать нечто подобное. Или думая, что ему послышалось. Но нет, Зен не спускал с него настороженных глаз, и в его взгляде Анлуан увидел призраков прошлого. В следующее мгновенье Анлуан преодолел разделяющее их расстояние и наклонился к Зену так близко, что тому стало не по себе. — Говоришь, это слишком? — прорычал он хрипловатым голосом. — Ты забыл, что он сделал? Я напомню. Он мог убить Джоши. Убить, понимаешь? — Анлуан стиснул зубы и отдалился. — Так что нет, Зен. Я не считаю это даже в малой степени достаточным наказанием. Зен напряжённо пронаблюдал за тем, как Анлуан налил стакан чистой воды и выпил. Потом выпил второй и уставился на Зена, ожидая его немедленной сдачи. А что мог Зен? Отчасти, Анлуан был прав: таких мерзавцев, как Гоупта, ещё поискать. Он был сыном знаменитого внешнего посла, богатого, как половина вместе взятых аристократических домов 2-ой колонии, и поэтому неуязвимого. Управы на Гоупту, особенно, из-за случая, о котором говорил Анлуан, сыскать было невозможно. Почему особенно из-за того случая? Потому что Джоши был всего лишь слугой в доме Анлуана. Требование призвать аристократа к ответственности за то, что он «чуть не убил» какого-то безродного проходимца, само по себе было сомнительно. А выдвинуть подобное требование в отношении Гоупты Базата и вовсе смехотворно. Несмотря на неприязнь Зена к Джоши, поступок Гоупты был ему глубоко противен. Тем не менее, он не считал, что Джоши стоил того, чтобы помнить об этом на протяжении стольких лет. Анлуан был, конечно же, не согласен. Одной Вечности известно, что значил для него этот молчаливый и безропотный атлант, которого Анлуан подобрал в мексиканской пустыне, умирающего от жажды. С тех пор Джоши не отходил от него ни на шаг. И Анлуан в свою очередь, ревностно берёг его от посторонних. Не стоило даже говорить о том, как сильно эти странные взаимоотношения не нравились общественности. — Что ж, доля правды в твоих словах есть, — сказал Зен, игнорируя упоминание Джоши. — Гоупта некомпетентен и тянет эскадрилью вниз. Но неужели А́грэ согласился? Это же верный проигрыш. Агрэ Сена́н был капитаном их эскадрильи. Командиром отряда мог стать солдат, достигший звания старшего лейтенанта, но командиром эскадрильи — только капитан. Поднимаясь выше капитана, военные обычно покидали эскадрилью, находя более удобные для жизни должности. Потому командиров эскадрильи звали просто капитанами. — Я посулил Агрэ то, чего он хочет, — пояснил Анлуан, утихомиривая свой гнев. — Больше никаких публичных стачек, никаких споров. Он капитан, я его старший лейтенант. Ты же знаешь, Агрэ хочет сделать из нас большую дружную семью. Я тоже хочу превратить нашу эскадрилью… мою эскадрилью, — поправился Анлуан, — в дружную семью. Состязание мы проиграем, зато появится повод заменить Гоупту. С его уходом эскадрилья станет лучшей. Агрэ добьётся повышения, как давно мечтает, и освободит мне место капитана. — Вечность, есть что-то покрепче твоего отвратительного кофе? — простонал Зен. — Я должен оплакать наше поражение.