Последний же враг истребится – смерть

Снейп раздраженно утер покрытый испариной лоб. Три четвертых туши он уже разделал, но руки и спина теперь отваливались после каждого неосторожного движения. Рядом на сколе колонны восседал, хотя скорее изнемогал, кое-как очнувшийся от приступа Поттер. На вопрос о природе своего странного обморока он изобразил тугодумного тролля, и Снейп не стал докапываться. Мало ли. Зато теперь он корячился над баснословно дорогим василиском, пока Поттер, не допущенный им до помощи, хрипло дышал и до безобразия тяжело возвращал лицу бледность в пределах нормы. Последний кусок ползающей когда-то твари скрылся в недрах бездонной сумки. Северус облегченно застегнул замок и размял затекшую спину. Сзади послышался звон стекла. Снейп резво обернулся, чтобы углядеть влитый в поттеровские сухие губы флакон с чем-то зеленым. Профессиональным движением он отнял у несопротивляющегося мага колбу и принюхался. – Рябиновый отвар? Модифицированный, хм. Кто варил? – зельевар придирчиво вгляделся в остатки зелья на стенках. – Я. – коротко ответил Поттер, все еще подрагивающей рукой хватаясь за мрамор колонны. Снейп машинально подтянул того за плечо, помогая занять вертикальное положение. Вопросы. Как много в его голове вопросов к этому донельзя уставшему и отсутствующему смарагдовому взгляду. – Ты зельевар? – наконец спросил он, когда Поттер встряхнулся и не распрямляя крепкой спины побрел к выходу из Тайной комнаты. Тот едва слышно хмыкнул. Медленно покачал головой, обернувшись на долю секунды. Задумчивая дымка заслоняла истинные эмоции, мешала Снейпу разглядеть что-то важное на изуродованном лице. Под носом вновь замаячил чужой темный затылок. Северус с уже приевшейся за пару суток жалостью зацепил взглядом седые колкие волоски. Поседеть в 23 – это надо уметь, да, Снейп? – Нет. Я… Из меня поганый студент, знаешь. Зельеварение никогда не было моим коньком, я до сих пор не понимаю, что происходит в котле. Но даже в мою чугунную голову ты вбил простейшие зелья. – криво оскалился Поттер, когда круглая дверь со змеями с мерным рокотом встала на место. Наверх добирались Полётом. Когда робкие прозрачные лучи февральской зари несмело коснулись боязливо втянувшихся в тело темных щупов, маг вновь заговорил. Сев тогда едва закончил завороженно наблюдать за тем, как раковина встает на место, подчиняясь шипящему речитативу. – Северус, у меня есть просьба. Одна. – Поттер будто сомневался. Удивительно. Уже не сопротивляющееся безумию сознание способно на самоанализ. Снейп развернулся к мужчине, стискивая сумку с трофеем. Серьезный и сосредоточенный в противовес обыкновению тон заставил напрячься. Отчего-то озарило пониманием – просьба действительно одна. Но какова цена? – Я слушаю. – холоднее, чем следовало бы, откликнулся он. – Гарри. Гарри Поттер. Дамблдор спрятал его у сестры Лили Петунии, ты должен знать ее. – вновь индифферентно смотря сквозь, произнес нервно дергавший щекой маг. – Что? – взвился Снейп, мгновенно вспоминая высокую тощую девчонку с брезгливым выражением на вытянутом лице. – Да. – медленно перекатил гласную на языке Поттер. – Северус, я хочу, чтобы ты забрал его оттуда. Насовсем забрал. Ему плохо там. – Слизеринец попятился, уже понимая, чего именно потребуют от него. – Нет! – зло и растерянно выкрикнул он, тут же сменяя громкость голоса на шипение. – Я не нянька! Раз Дамблдор его там оставил, значит счел нужным. Без сопливых разберется! – нервно ткнул в Поттера пальцем зельевар. Нет. Нетнетнетнет. Он не может требовать от него этого. Не может. Не станет. Не станет? Зеленые глаза смотрели глухо и пусто. – Пожалуйста, Сев. – безразлично повторил маг. Снейп кое-как протолкнул влагу в горло. Стиснул пальцы на лямке до онемения. Нет. Он не может. Не может! – Как ты себе это представляешь, а? Я Пожиратель! – он зачем-то рванул манжет мантии, едва не отрывая. Рассвет ласково осветил уродливые блеклые чернила. Змея застыла, выползая из черепа. – Ты оправдан. Метка не активна. И не будет. – Поттер делает шаг вперед. Сева швыряет назад. – У меня нет дома! Где, по-твоему, будет расти ребенок? – нашелся Снейп, загнанно таращась на наступающего. – У тебя в сумке василиск. Целиковый. Я думаю, ты найдешь сотни четыре галлеонов на покупку маленького домика на побережье. – и склонил голову к плечу, мерзавец! Северус заскрипел зубами. Перспектива жить в симпатичном коттедже и слушать яростный гул океана по ночам внезапно отозвалась сладким уколом в сердце. Он, испугавшись, проверил щиты. Не леггелименция, его собственные мысли. Мордред! – У меня Хогвартс! Студенты! –выкрикнул он, ощущая близость каменной кладки за спиной. – Стабильная работа с неплохой зарплатой и покои, где ребенок сможет жить. Множество домовиков, которые смогут присматривать за мальчиком в твое отсутствие. Нет потребности тратиться на еду и нянек. – зловеще для Северуса и спокойно по факту произнес Поттер, застывший уже в футе от зельевара. – Я ненавижу детей, я не умею с ними никак взаимодействовать, я прибью его в первую же неделю! – наконец панически прошипел Снейп, упираясь лопатками в камень, а глазами в глухо просящий взор напротив. Поттер медленно преодолел расстояние между ними и устало положил вялую руку на затянутое в черную мантию плечо. Глаза в глаза. Душа в душу. Открыть, выплеснуть, вложить, показать. П о к а з а т ь, как будет, если иначе. Северус зажмуривается, когда в его мозгу начинают одна за другой возникать яркие чужие картинки-воспоминания. Орущий моржеобразный магл с ремнем в занесенном кулаке. Боль. Страх. Мисочка с явно не первой свежести овсянкой в худенькой ручке. Скорее в чулан. Прожигающее детскую спину солнце. Нужно успеть покосить траву и вынести сухие листья до того, как вернутся родственники. За работу… В лопатках отдает болью от долгого сидения на земле. Гортензии еще полить. Не забыть. А то опять без еды. Горящие в камине письма с изумрудными чернилами. Насмешливое выражение на жирном красном потном лице. Гаденькая улыбочка толстого белобрысого мальчика. Подножка. Боль в ноге. – Хватит. – Сев с силой захлопнул сознание. Затоптал, закрыл, замуровал. Больно. Чья же боль? Не своя ли? А Поттер устало поморщился от гудения в висках и только крепче стиснул плечо. – Северус, он никому не нужен, слышишь? Всю жизнь никому не нужен будет. У него родителей нет. Маглы боятся. Он про магию впервые узнал за месяц до того, как в Хогвартс-экспресс сел, понимаешь? Его в эту волшебную мясорубку запихнули и плыви как знаешь. Он сладкое впервые нормально попробовал только когда на Косую аллею попал. – шепчет, как приговор читает. Северусу этот шепот в сознании траншею прокапывает. Он не хочет. Не хочет. Он не хочет видеть в описываемом образе себя. Не хочет, но видит. Только у него в отличие от щуплого лохматого малыша была какая-никакая мать. И волшебство было. И даже оловянный котел номер три был, который они с Эйлин прятали в ванной от Тобиаса. – Снейп, он сорняком расти будет. Ни воспитания, ни житейской мудрости. Ничего. – улыбка в поттеровском голосе заставляет Сева мрачно посмотреть глаза в глаза. – В конце концов, неплохой способ насолить моему папаше. Спорим он даже предположить бы не мог, что ты его отпрыска воспитаешь? – насмешливо тянет Поттер, наконец отступая назад. Северус зло сопит, терзает бедную сумку и угрюмо молчит. Потому что сдался. Уже сдался. Так позорно быстро. Он на допросах Волдеморта не ломался, держал оборону монолитом так, что никто ничего не заподозривал даже. А тут. – Я обещал. Обещал его защитить. Я очень сильно постараюсь, Поттер. Но у меня не получится. – нехотя цедит он, ловя вспышку раздражения из-за полыхнувшего от мага напротив облегчения. Они какое-то время молчат, вслушиваясь в прозаично капающий кран. – Воспитаешь из него слизеринца, ладно? Ему полезно будет. – хмыкает Поттер и идет к дверям. У порога он оборачивается и в полумраке выглядит совершенно нереально. Картинка не отсюда. Его здесь быть не может. Не должно. Северус моргает, сгоняя морок. – Спасибо, Северус. – невесомо шепчет чужой голос в голове. Когда Снейп заторможено выходит в коридор там никого нет. Только неуловимо пахнет дымом и кровью.

***

Дамблдор дописывает ответ, раздраженно ставит точку и отправляет министерскую сову восвояси. После того, как Сириуса Блэка оправдали, началась невиданная суматоха. Директор успел уничтожить не один вопиллер, которые просачивались к нему даже сквозь отсортированную почту. Ох сколько грязи он выслушал. Сколько правды. Зато Блэк на свободе. Зато крестный маленького Гарри вернулся в отчий дом на лечение. Даже пять месяцев в Азкабане под гнетом абсолютно глухой вины и скорби могут сильно навредить человеку. Альбус вздохнул и стянул очки. Потер глаза. Устало поглядел на нахохлившегося Фоукса. Птица приоткрыла черный глаз-бусину и закрыла. На зубах захрустела лимонная долька. Тяжело. Тяжело исправлять ошибки. Зато на душе становится легче. Он и так слишком много ошибался в жизни. От мрачных мыслей и полудремы отвлекла вращающаяся лестница. В кабинете минутой позже появился Поттер. Дамблдор с энтузиазмом обрисовал ему недавнее радостное освобождение, привычно поинтересовался не нужна ли помощь и что в планах дальше. Мужчина отпил из изящной чашки чай. Сервиз в не обтянутых сейчас перчатками грубых мозолистых ладонях смотрелся нелепо. Молчание прерывалось покашливанием кого-то из портретов. – Я закончил здесь. Осталось пару дел. Но я вынужден у вас кое-что попросить. И спросить заодно. – отрывисто и по-прежнему безразлично начал Поттер, отставляя чай в сторону. – Я внимательно слушаю тебя, мой мальчик. – устало кивнул Альбус, стискивая старческие узловатые пальцы на подлокотниках. – Мантия-невидимка моего отца. Один из Даров Смерти. Почему 31 октября ее не было у законного владельца? Почему она не спасла как минимум одного из Поттеров? – медленно выговорил маг, отклоняя голову назад. Прищур зеленых глаз обдал Дамблдора холодом. – Мой мальчик… – он сгорбился, уголки губ обессиленно опустились вниз. – В прошлой жизни я получил от вас весьма расплывчатый ответ. Хочу послушать соврете ли вы в этот раз. – процедил Поттер внезапно прорезавшейся в тоне сталью. Дамблдор встал. Тяжело по-старчески прошаркал к резному шкафу у противоположной стены. Прошептал пароль, щелкнул ручкой, открыл неприметную дверцу. На колени к Поттеру невесомо заструилась дымчато-серая ткань. Он бездумно запустил в нее пальцы, вспоминая ощущения. Директор вернулся за стол и тяжело оперся о него локтями. Без своего яркого колпака и очков он казался самым обыкновенным уставшим от жизни и суеты стариком. В седой бороде грустно позвякивали колокольчики. Фоукс слегка вздрагивает оперением, когда Альбус начинает говорить. – Это был разгар первой магической войны. Недавно погибли братья Прюэтт, мы теряли людей. Твои отец и крестный были самыми активными членами Ордена, почти все вылазки и битвы курировались ими. Лили, как ты наверняка понимаешь, находилась в Годриковой Лощине с тобой. Мантия была у нее. – директор на время замолкает, глядя усталыми водянистыми глазами в темнеющее небо за витражными окнами. Поттер молчит, продолжая топить пальцы и память в артефакте. – Я с молодости увлекался Дарами. Ты ведь знаком с Дарами Смерти, не так ли? Именно их я искал, очаровавшись самой идеей их существования. – Дамблдор тяжело вздыхает под грузом собственной беспечности, – Я отслеживал следы. И тогда, в мае 1978, я искренне верил, что, собрав их воедино, дам шанс Ордену на победу. Учитывая невероятно возросшую мощь Волдеморта, не удивительно, что я клюнул на старое сказание. Каково же было мое удивление, когда поиск следов Мантии младшего брата привел меня к роду Поттер. Я долго думал, долго проверял, долго решал. Но в конце концов убийства участились, а натиск Пожирателей сдерживать стало совсем трудно. – старик снова прерывается, соединяя кончики слегка подрагивающих пальцев. Он бросает вымотанный серьезный взгляд на замершего напротив Поттера. Мужчина в кресле застыл восковой фигурой, не дышит даже, кажется. Мерно тикает луноскоп на стене. Жужжит эллипсоидной формы тарелка под потолком. Кто-то из портретов меняет положение на портрете, шурша нарисованным бархатом одежд. – Я попросил у твоего отца мантию в июле 1981 года. Почти полгода назад. Я все это время исследовал ее. И почти сумел найти след Воскрешающего камня. Но… – он вновь сдувается и горбится на своем кресле. Взгляд лучистых голубых глаз меркнет. – Но случилось то, что случилось. – заканчивает за него Поттер и жалости в его голосе ни на грамм. Он поднимается с места. – Я услышал вас, господин директор. Спасибо за правду на этот раз. – Директор больными очами провожает чеканящего шаг мага. Прежде чем исчезнуть в зеленом пламени, Поттер останавливается. Его тень причудливо и устрашающе уродует стену. – Дары Смерти существуют. Но они не то, чем кажутся. Это не подарки Смерти. Это ее Проклятия наглым братьям. Эти Дары слушаются лишь прямых потомков тех, кому были пожалованы Ею. И не просто так убивают тех, к кому попадают силой. Вы отдадите мантию Гарри. – Он на секунду оборачивается, чтобы углядеть на столе Бузинную узнаваемую палочку. – Она убьет вас рано или поздно. Старшая палочка любит менять хозяев. Она ищет потомка Антиоха. –

***

Журчит вода. Лениво шуршат служебные записки, порхающие под потолком. Изредка вспыхивают камины, унося работников по домам. Атриум пуст. В это время в Министерстве остаются разве что дежурные маги и засидевшиеся на сверхурочных мелкие клерки. Он даже не особо скрывается, пока скользит по мрачным величественным коридорам. Так, морок на лицо, чтобы размыть уродливые черты. Если не прятаться никто не станет искать. Мантия-невидимка не нужна невидимке. Косой взгляд на внушительный фонтан с магиками вызывает на лице острый росчерк усмешки. Захватив министерство, Лорд поставил на это место трон. На троне, богато украшенном камнями, восседал волшебник с весьма узнаваемыми чертами лица. А под троном, стараясь его удержать виднелись скрюченные тонкие фигурки. Люди, гоблины, маглы, кентавры, нежить. Забавно. За спиной угрожающе скрежещет золотая дверь лифта. Прохладный женский голос объявляет отбытие из Атриума и уносит никем не замеченного мага в глубины здания. Девятый этаж погружен во мрак и собачий холод. Вантаблэковые стены поглощают любой свет. Объявивший Отдел тайн лифт уносится вбок и наверх. Поттер идет, замаскировав звук шагов. К размытому лицу добавляется иллюзия темно-серой глухой мантии. Он насмотрелся на невыразимцев в том «после». Ему не нужно прятаться. Ему достаточно стать своим среди чужих. Это куда проще, чем кажется. Проще, чем угнать дракона из Гринготтса. Бесконечные мрачные коридоры, петляющие в самых немыслимых поворотах и углах, заканчиваются для мага до боли знакомой черной гладкой дверью с белой шарообразной ручкой. Зал Пророчеств. Он схватил Гермиону за мантию и со всей силы потащил вперед, прикрываясь другой рукой от града обломков и осколков, которые сыпались с бесконечных стеллажей. Какой-то Пожиратель метнулся к ним сквозь облако пыли, и Гарри жестко, насколько мог, ударил его локтем в закрытое маской лицо. Вокруг раздавались крики боли, кто-то орал, слышался хруст и непонятное хлюпанье. Полки с грохотом обрушивались друг на друга, и в этот шум вплетались обрывки речей провидцев, выпущенных на волю из своих шариков. Поттер хмуро дернул головой. Голоса и шум в черепе были такими отчетливыми сейчас. Он приложил к ручке кончик палочки и бесшумно скользнул в провал отворившейся двери. Склизкая дрожь прокатилась по загривку. Стеллажи. Долгие ряды стеллажей, сотни тысяч белесых сфер. Яркие, тухлые, едва мерцающие. Гребанное будущее. Пророчества. Поттер перехватил палочку коротким хватом и уверенно двинулся вперед. Он досконально помнил какие именно ряд и полка разрушили его судьбу. Пожиратели смерти остановились, глядя на него. Некоторые дышали так же тяжело, как и он. Эйвери был весь в крови, его нога неестественно висела – берцовая кость в ошметках мяса торчала под углом 45 градусов. Долохов, освобожденный от парализующего заклятия, ухмылялся гнилыми острыми зубами, направив палочку прямо в лицо Гарри. Маг коротко рыкнул, прогоняя воспоминание. Надо спешить. У него осталось так мало времени. /Can you feel my heart - Bring me the horizon/ А вот и нужный поворот. Руки затряслись, тремор охватил предплечья. Внутри за осколками грудины забурлило. Вскипело. Закололо. С губ сорвался задушенный вой. На полке издевательски светился небольшой шар. С. П. Т. – А. П. В. Б. Д. Темный Лорд и (?)Гарри Поттер Поттер сглотнул, облизнул сухие наждачные губы. Стало плохо. Перед глазами плясали белые точки. Совсем как тогда. Совсем как… Отчетливо трясущаяся и дергающаяся рука сняла сферу с подставки. Поттер поднес пророчество к глазам. Хриплый голос Сивиллы Трелони отравленным нектаром полился в сознание. Вокруг стоящего в полумраке Зала мага искрился и наливался магией воздух. Низкая вибрация и дребезжание шаров с пророчествами стремительно перерастали в высокий яростный гул. Ярко-зеленые, пульсирующие тьмой и силой глаза невидяще смотрели в самую глубь шара. Хрусталь трескался в припадочно стискивающемся кулаке. Из груди вырвался болезненный стон, перерастающий в крик. Жуткий, рваный, долгий. Не вой раненного зверя. Крик. От которого душа на лоскуты и наизнанку. От которого боль слепящей лавой по венам. Тело рухнуло на колени. Рука с треснувшим шаром ходила ходуном. В зрачках зрело безумие. Пол под коленями трескался. Его ломало. Выворачивало. Боль. Больбольбольбольболь б о л ь. Безумие здесь. Сейчас. Девять, восемь и хорек. Наступает Рагнарёк. Крик достиг своего апекса. Мрамор под коленями треснул. Дергающиеся зрачки превратились в сингулярность. Глаза Тела затопило инфернальной зеленью. Зал Пророчеств одновременно вздрогнул и бешеной неукротимой силой взорвался ураганом, дождем, вихрем разнонаправленных осколков. Смело в щепки стеллажи. Исчез верх и низ. Утонуло настоящее в белой дымке миллиона озвученных пророчеств. Сырой поток магии, нещадно бьющий из одной единственной точки стер все воспоминания. Стер будущее. Нет больше ничего. Только она. Мука. Страдание. Пытка. Она одна. Об руку со Смертью. Боль.