Декадентство

Раздаётся телефонный звонок, гулкая вибрация проходит по столу. Неожидавшая никаких вестей Лина подскакивает, свайпая по экрану. Варя как кошка следит за её действиями. Константинова ещё не отошла от того, что Матвеев уже конкретно и очень крипово пялится на неё. Кстати о нём. Спустя считанные секунды Варя поворачивается в сторону Димы, которого снова не оказывается там где нужно. Матвеев целенаправленно идёт в гостиную, пытаясь вдолбить себе в голову, что он ведёт себя как маньяк. Среди шумной тусовки ребят, которые уже скорешились, он садится на почему-то пустой диван. По ощущениям на него что-то пролили, но ткань уже высохла, и теперь единственным напоминанием об этом происшествии остаётся едкий запах. В нос Матвеева резко ударил запах цветочных духов и бежевый, но скучный топ. Девушка подсела к парню чуть краснея, нервно крутя бокал за шейку. Судя по налитому, там водка разбавленная соком. — Привет, ты Дима? Она полная противоположность Варвары: уложенные, блондинистые волосы; карие глаза и точёная фигура. Её песочные часы идеально подчёркивали синие джинсы и мягкие на вид бёдра не выдавали признаков того, что у неё недоедание. Милашка. Матвеев хмурится, из-за громкой попсы до него дошел только отрывок фразы, поэтому он склоняется к девушке, желая слышать её дальнейшие слова. Диме тошно. Диме не хочется заводить новых знакомых. Не сейчас. Слишком уж тошно. Но все же имеют право на отдых, на шанс хорошо провести время? Да. Так думает и Матвеев, кротко ухмыляясь и отвечая: — Ну привет, Дима это я. Откуда меня знаешь? Матвеев молился — " Хоть бы не с телика». — Да Олег рассказывал о тебе, когда мы музыку обсуждали, — она поджала губы и сильнее сжала стакан, — я Мила, кстати. Девушка расслабила одну руку и протянула её Диме. Варвара зыркнула на свой пустой стакан и заметила мякоть от натурального сока персика. Она ненавидит персики. Собрав свои волосы под лонгслив, в нос ударил чужой запах. Чего-то очень мужского, стереотипного, но терпимого. — Эй, — брюнет подсел к девушке и улыбчиво помахал рукой, выводя ту из транса, — ты же Варя? — Варвара. Константинова оценила внешний вид нового знакомого, который чем-то напоминал Матвеева. Тату на руках и небольшая геометрия на шее. Только волосы подлиннее и глаза зелёные. — Ой, Варвара, извиняюсь, — от него веяло толикой алкоголя, по глазам уже видно, что парню «весело», — я тя по телеку видел, очень круто, я прям фанат твой. — Ну, — девушка сдавленно улыбнулась и поджала губы, — да, спасибо, это я. — Как тебе эта вечериночка? «Вечериночка?» — Весело, — Варя натянула улыбку. Снова. Она ведёт себя как недовольный подросток, но этот вопрос должен задавать Олег, а неизвестный ей парень. Шепсу она была ответила, что ей очень понравился дом и южные деревья, иметь свой частный дом — мечта для неё, воздух чистый, а музыка не режет уши. — Я Матвей кстати. «Пиздец. Пиздец? Нет, только не это» — Варвара. Матвей засмеялся и прикрыл свой рот рукой. Он изрядно выпил, раз гасится от такой шутки. — Это, а ты с Димой сюсю-мусю? — Что прости? — Ну, вы встречаетесь или как? Просто помню ты его мацала на испытании вашем, вся хуйня. — Тебя это ебёт? — Эй-эй-эй, а что не так, я что-то не то сказал? — Матвей, сбавь обороты, ладно? Я тебе не подружка, чтобы ты у меня такое спрашивал. — Варя подутихла, — Нет, мы с ним никто друг-другу. — Но ты катаешься к нему домой? Слив фото. Блять, иди нахуй, медийность. — Да, катаюсь, чтобы потрахаться, а ты так не делаешь? Константинова начинает жалить и говорить гадости, замечая, что парень теряет обороты. — Делаю. Хочешь? У Вари глаза с блюдца. Выхватив у него из рук стакан и прыснув на белоснежную футболку, под свет неоновых ламп, кровавую мэри, девушка молча встала и поспешно начала удаляться из кухни. Много народу и почти не протолкнуться. Блять, душно. Толпа извивалась в лёгком танце под громкую музыку, а талия Вари ощутила липкие руки нахала на своих предплечьях. Она не будет кричать о помощи, никогда. — Стой, Варенька, давай заново, погоди, — Матвей подтянул девушку ближе к себе. Она сильная и независимая, но внутри чувствовался страх. Варя понимала, что при толпе он не станет делать с ней ничего паскудного, но от факта наличия его рук уже на талии, она вздрогнула. — Я не хочу, блять, отстань от меня. — Я же по-хорошему подошел или у вас на шоу все такие звезданутые? — Парень нахмурился и отвёл недовольный взгляд в сторону, — ой, я ведьма в шоу, меня ебут только люди моего статуса и желательно мои коллеги. — Что? Её унижают прямо в лицо и за глаза. В толпе незнакомцев, под свет ярких ламп и невкусного напитка. Внутри неприятно, больно закололо. Она больше не может дать отпор, это почти конечная стадия, почти дно. — Что — что? Шлюха ты, да и всё. Может он прав? Она переспала с человеком, которого знала как коллегу. Без раздумий и без озарения назад. Шлюха. Это слово впилось в подкорку мозга. Он так отчётливо и со всей пьяной искренностью это сказал. Конечно, можно списать на то, что синим людям лучше не верить во время их разглагольствований, но он то ровно стоял на ногах и совсем не шатался. Отбитый. Варя проглотила язык. Он далеко не Матвеев. Тем временем Дима удрученно кивал своей новоиспечённой знакомой на все её мысли. «Не такая как Варя» Такая хорошая, но такая толи скучная, толи что. Дима даже успел прикинуть себя рядом с ней и осознать, что если ему предстоит выбирать между комфортом и поистине интересным и уникальным опытом — он выберет второе. Негоже стараться угодить стандартам, когда тебя ведёт нечто иное. Дима выискивает в комнате глазами объект, на который его взгляд ложился бы с мягкостью с без лишнего раздражения, но увы здесь, совсем рядом лишь Мила со своим знакомством. Она, как бы это абсурдно не звучало — милая, и правильная, и вообще познакомиться и узнать её — это просто Божье благословение. Но для Матвеева рациональность ничего не значит. Не сейчас. Ему просто это не нужно. Ему просто сносит голову. Под каким-то дурацким предлогом Дима наконец сбегает от девушки, снова шатаясь по этой вечеринке. Всё происходящее уже давно походит на приход или шизофренический рецедив. Потому что Дима в очередной раз проходит сквозь все эти помещения. Всё сливается в одно флюрисцентное пятно с блестками и словами. В одном из этих слов Матвеев отчётливо разбирает «шлюха», и его взгляд мигом натыкается на ублюдка, прикасающегося к Варе. Пальцы Матвея скользят по талии девушки, нарочито давя, дотрагиваясь до последних рёбер. Кожу обдало мурашками, а в ногах появилась слабость. Такое она ощущала с Димой, но сука, при других обстоятельствах. Она всё ещё не может ничего сказать, лишь сжимала губы и смотрела на парня большими глазами. Тяжелая рука, но мягких жестом легла на плечо девушки, отводя ту назад. Матвеев подвёл девушку себе немного за спину, а нахал легко отпустил Варю, беря во внимание новый объект, который ему совсем не понравился. Она ожидала увидеть кого угодно, но не спину Димы. Они были почти одного роста, но сейчас он казался выше её на три головы. От негодования девушка закрыла рот рукой, совершенно не понимая, что ей делать. Бросать Диму здесь она не собиралась, осталось наблюдать за дальнейшими событиями. Она не знает что чувствовать, ведь на коже отпечатались чужие руки. Дима пьян, за ночь он сменил уже несколько компаньонов и с каждым из них он выпил. Ему кажется просто вершиной нахальности то, что этот мудак прикасается к Варе. Её нельзя трогать, никому нельзя. Дима медленно поднимает взгляд на Матвея. Чернокнижник не совсем понимает как он выглядит со стороны, но взгляд врага подсказывает, что достаточно устрашающе. Матвей выше чернокнижника, но второго это не смущает никак. В голове у Матвея ассоциация с охотничьей собакой, которая пришла поскакать вокруг, позащищать хозяйку. У Матвея округлились глаза и взгляд забегал от одного зрачка Дмитрия в другой. — И чё ты прибежал? У нас с ней всё отлично. — Парень наклонил голову немного вбок, чтобы увидеть макушку девушки и поймать её взгляд, —Да, Варя? Вернувшись к Дмитрию, нахал сделал еле заметный шаг вперёд, сокращая дистанцию между ним и чернокнижником. — Не лезь к ней, — Дима пропускает воздух через лёгкие, а слова оппонента мимо ушей. Матвеев не сдвинется с места, неважно насколько близко этот тип подойдёт. Дима не любит конфликты, сейчас он хочет просто сказать пару ласковых, забрать Варю и уйти. У чернокнижника затуманенный взгляд, он пытается понять, как можно быть таким человеком, как Матвей, поступать так, как он это делает. Пытается понять, но увы не понимает, это поднимает в нём новую волну адреналина. Матвей не отводит взгляда, боясь показать свой необоснованный страх. Он выше, а значит выглядит сильнее и устрашающе, но Дмитрию на это плевать, он не замечает этого. — Чё ты заводишься, а? — Матвей со всем абсурдным и наигранным дружелюбием кладёт руку на плечо Димы, — успокойся. Музыка не стихла, а вот толпа немного рассосалась вокруг троих. Варя ненавидит этот день, она не знает, что ещё его может испортить. Матвеев защищает её после того, как она завуалировано послала его нахуй в лобби здания. А ещё он пьян. Блять. Кто-то из толпы незаметно, снизу начала снимать этот конфликт, но никто из троих этого не заметил. Дима заторможенно, словно змея, переводит акцент на боковое зрение, устремляя взгляд на грубую хватку Матвея. Чернокнижник неторопливым движением сбрасывает руку нахала со своего плеча. Дима смотрит ему в глаза, кусает губу изнутри, думая о том, какое же всё это ублюдство, впервые замечая людей вокруг. Матвеев разрывает зрительный контакт — не собирается терять это время. Он отворачивается и собирается уходить, немного подталкивая ахуевшую Варю за спину. — Иди нахуй со своим ебырем, шлюха. Матвей закипает по непонятным причинам, он уверен в том, что сможет победить где бы то ни было. Парень приподнимает голову и показательно вытирает руку о свою футболку, которой касался плеча чернокнижника. Варя невольно вздрагивает, когда ладонь Димы весомо касается её спины. Она не может усидеть на двух стульях, ведь её снова защищают и она снова за чей-то спиной. Но при этом Дима не категоричен со своими принципами и легко вступился за неё, что не может не вызывать хотя бы немного молчаливой благодарности. Была бы она в своей тарелке, Варя давно ответила бы этому мудаку, который так яро нарушал её личное пространство. Он продолжает это делать, хотя находится в метре от неё и его внимание приковано совсем не к ней. Сейчас Дима тоже её личное пространство. Дима бросает тихое «блять» и разворачивается на 180 градусов. Он знает, что первым начинать ничего не будет. Драки также омерзительны как и приставания. — Заткни своё поебанное ебало, — чернокнижник проводит взглядом по Матвею, поджимая губы. — Возвращайся нахуй в свою семейку, в которой таких отморозков как ты растят, — у Димы глаза прищурены, как в состоянии аффекта, он даже не уверен, что сможет среагировать в случае необходимости. Он даже улыбается, ему доставляет удовольствие оскорблять тех, кто этого заслужил. Сладкое пряное чуство разливается на кончике языка. Хрясь. Матвей лбом расхуячивает ему нос. И вот Дима, уже шатаясь, вновь поднимает взгляд на Матвея. «Ах ты сука» Чернокнижник резко закидывает голову вверх, чувствуя тёплую, растекающуюся по лицу кровь, и под адреналином сносит отморозку челюсть. Кажется, в голове эхом отдаётся скрип, съезжающих костей. Матвей падает на пол, в то время как Дима, победно для себя покачивается над ним. Он не улыбается, он ничего не чувствует, кроме разочарования от пятна на светлой одежде. Вокруг раздаются женский визг и маты. Кажется, где-то в далеке раздаётся громкое «что происходит?!» от Олега. Плевать. Дима щурится и пытается рассмотреть лицо Вари, прежде чем обращает внимание на то, что люди наблюдают за ним. Дима кончиками пальцев утирает кровь, чтобы она перестала капать на ткань. Этой же рукой чернокнижник подталкивает Варю к выходу из этой комнаты, оставляя людей сбегаться к Матвею. Варя перебирала пальцы на руках весь их словесный конфликт и молилась, чтобы это дерьмо закончилось на последнем слове Матвеева. Так и получилось. Когда Диму резко ударили и тот пошатнулся, девушка инстинктивно хотела ринуться к нему и увести оттуда, но его аура, которую он излучал в этот момент, резко оттолкнула Константинову. Она испугалась. Она не видела такого живого насилия прежде, а вид его крови вызвал тряску в руках. Напасть в виде животного страха не отпускала Варю, она уже была готова винить себя в этом всём, но голос внутри кричал, что здесь её вины в этом нет. Девушка никогда прежде себя так не чувствовала, она не успела моргнуть, как парень, который недавно грязно с ней общался и лапал, лежал на полу под возгласы толпы. Дима измазанной в крови ладонью еле как касается спины Вари, но уже не из-за нежелания нарушать личное пространства. Ему натурально херово, поэтому Варя собралась с мыслями от шока и перехватила его руку себе на плечо. Перед ними встрял ошарашенный Олег. — Иди помоги тому долбоёбу, с этим я разберусь, давай. Варя отрезала быстро и точно, Шепс трусцой побежал к валявшемуся Матвею, который подавал значительные признаки жизни в виде матов и ёрзанья по ковру. Раззяпив приоткрытую дверь ванной ногой, девушка посадила Диму на жердочку ванны. Он опустил голову, пока кровь капала с кончика его носа. Услышав женский голос и топот ног, Варя закрыла дверь на замок и вернулась к раненому Матвееву. Не найдя ничего лучше, чем туалетная бумага, девушка взяла подбородок Димы и подняла его. Она не смотрела в глаза, она боялась и сама не понимала чего. Она старалась аккуратно вытирать кровь из носа, умудряясь размазать немного по щеке. Руки сильно тряслись и дыхание было прерывистым. Матвеев напротив — старается уловить её взгляд. Зачем? Да вроде и незачем вовсе. Но что-то теплится в груди, что-то хочет обратить на себя внимание, что-то подталкивает сказать «смотри, это для тебя» так глупо и по детски. Свет в ванной холодный, он придаёт моменту болезненности, даже при таком состоянии Дима отмечает худобу Вари. При таком освещении она, старающаяся не смотреть ему в глаза, похожа на призрака, который вот-вот растворится. И ведь такое вполне может случиться, если Дима упадёт в обморок. Поэтому ему следует держать своё воспаленное сознание в узде. Он не умеет хорошо драться, вообще это было очень глупо, ему повезло, что он так хорошо заехал мудозвону по башне. А почему он полез кстати? Из-за Вари. Потому что тот её оскорблял. А Варя для Димы это… А кто она? Ну… Подруга? Ммм, нет, о таком рассуждать сейчас не стоит, тошно. Буквально, Диму тошнит. Чернокнижник не может понять сколько по времени Варя уже пытается убрать следы потери. Он возобновляет догонялки за взглядом. Ему очень хочется поговорить о чем угодно. Ему это просто необходимо. Вполне возможно что его вывернет после первого же слова, но это так нужно, также как и уверенность, что он проснётся завтра. — Прости за кофту, — Матвеев шмыгает носом и задерживает взгляд на светлом джемпере, — Ты красивая в этой кофте. — А тебя сильно пришибли похоже, Матвеев. Варя говорит тихо и с толикой нервозности, продолжая трясущейся рукой вытирать кровь. Струйки больше нет, осталась мазня на лице и Дима был похож на какого-то вампира. — Отстираю, ничего. Матвеев горько усмехается, ему правда смешно и даже очень, через этот хохот из него словно выходит всё, что накопилось, и хорошее и плохое. — Мы снова находимся слишком близко друг к другу, или ты не хочешь ничего из вышеперечисленного? — и Дима улыбается, наконец хватаясь за тревожный взгляд. В голове перевариваются мысли. Пора заканчивать ломать комедию, нужно решить здесь и сейчас либо никогда. Варя виновато опускает окровавленную салфетку. — Зачем тебе всё это, Дим? — Варя поджимает губы и непонимающе сводит брови к переносице, — Просто забудь как страшный сон всё, что было, останемся. бля, не знаю, коллегами, почему ты бегаешь за мной? В голове чернокнижника это всё звучит так глупо. Но ещё глупее то, что ответов у него как таковых то и не имеется. В нём есть лишь нерациональное желание. Желание следовать по пятам. Желание рассматривать как что-то возвышенное и недоступное, а потом всё же заполучить и оставить рядом с собой. Чтобы было тепло как во сне. Матвеев не знает, что ответить. Свои сокровенные мечты кажутся влажными и глупыми. Он решает действовать на опережение. — А почему ты не хочешь «всё это»? — на последних двух словах парень мотает головой, как бы ставя визуальные кавычки, которые можно считать, от этого начинает кружиться голова. Словно одна масса выходит за пределы головы, а потом не успевает в неё вернуться, когда Дима уже клонит голову в другую сторону. Да, ударили знатно. Она видела отблеск раздражения в глаза Димы, на что лишь слегка улыбнулась. Варя обвила голову Матвеева руками, подошла ближе и обняла его. У Матвеева были расставлены ноги, поэтому намеков на пространство между ними уже не было. Константинова обняла его, аккуратно и бережно прижимая его голову к себе и кладя губы на его макушку, но не целуя. Руки гладили его сгорбленную спину, а его лицо скорее всего оставило кровавый отпечаток на белом лонгсливе. Она почувствовала, как он на секунду вздрогнул, явно не ожидая такого от самой Вари. Как же давно он не обнимал её. Это вторые из объятия, точнее, когда она его обнимает. Девушка начала говорить преспокойным голосом. — Не нужно было влезать пьяным в драку, но я бы сердилась на тебя ещё больше, если бы ты ему не ответил. Она пропустила его вопрос. Варя так близко, будто она делает делает один шаг вперёд из десяти навстречу Матвееву. — Просто замолчи сейчас и всё. Я тоже помолчу. Она хочет запомнить этот момент таким: тёплым, близким и до боли чем-то родным, тем, что она ещё не понимает.