Паньгуань

Вот только вскоре Вэнь Ши понял, что это вовсе не так… Ведь на самом деле кукла на кровати была мертва. Старик откинул одеяло. Руки и ноги мальчика уже превратились в усохшие ветки, а пепельно-бурая кора заменила большую часть кожи. Лишь от живота и выше еще с трудом сохранилась его внешность. Этот процесс назывался «увядание» и означал смерть куклы. Так быстро умер? Вэнь Ши был немного удивлен. Он хорошо помнил, что не пронзил грудь мальчика настолько, чтобы убить. Почему же он вдруг увял? Но в мгновение ока он понял: эта сцена не была продолжением событий, в которых он ранил ребенка. Это то, что случилось в реальности. От начала и до конца оно запечатлелось в памяти старика, оставив глубокое впечатление. Событие, произошедшее в клетке, чем-то напоминало то, что уже когда-то было, потому эта сцена и дала о себе знать. Это не иллюзия, а прошлое. Мальчик лежал на кровати. Уютно устроившись на постели с сомкнутыми веками, он выглядел совершенно безжизненным. Грубая древесная кора, словно темная тушь, медленно распространялась, делая участки с кожей все меньше и меньше. Мгновение спустя следы увядания распространились на его грудь. Печать на его груди белела как пятно гнили на ветке, по-прежнему оставаясь неразличимой. Вэнь Ши уставился на печать, чуть нахмурившись. Вдруг он услышал, как кто-то, понизив голос, спросил его: — Чего ты застыл? Он внезапно пришел в себя и, повернув голову, увидел Се Вэня, идущего к нему. Пространство в зеркале было весьма специфическим. Отражение совпадало с тем, что было снаружи: с одной стороны стол, с другой — подоконник, разве что все выглядело очень нечетким, будто бы подернутым белой дымкой. Се Вэнь остановился среди тумана, прислонившись к столу. При себе у него все еще была отломленная перед входом в клетку ветка, которую он пока не мог выбросить. Безразлично вертя ее между пальцев, Се Вэнь выглядел как отлынивающий от работы выходец из знатной семьи. — Зачем ты пришел? — спросил Вэнь Ши. Голос в зеркале звучал очень тихо и отдаленно, так что снаружи ничего не будет слышно, если не повышать его. — А мне сюда нельзя? — даже удивление Се Вэня выглядело слабым, но уже через секунду он вернул себе привычно выражение лица. — В каждом деле есть свой порядок очереди. Почему бы нам не сравнить, кто первый завладел территорией этого зеркала? «…» Тебе сколько лет? Кому интересно меряться с тобой территорией? Вэнь Ши проигнорировал его и, бегло осмотрев, отвел взгляд. Прошло совсем немного времени, когда он вдруг заговорил: — Знаешь, что такое увядание? — М? — Се Вэнь выпрямился и подошел. Окинув взглядом кровать с мальчиком, ему сразу же стало ясно. — А, конечно, знаю. Тем не менее Вэнь Ши с недоверием посмотрел на него. — Что это у тебя за выражение лица? Разве я не должен знать? — спросил Се Вэнь. — Не совсем. Знать-то он должен, но не с таким лицом. Обычные куклы «увядали» в считанные секунды: вот они полны жизни, а уже в следующий момент падают на землю, обратившись сухими ветками с опавшей листвой и хлопковыми белыми нитями. Такое медленное увядание означало, что человек, изготовивший эту куклу, обладал необычайно высоким мастерством. Высоким настолько, что таких людей во всем мире можно было сосчитать на пальцах. Такую куклу, не говоря уже об обычных людях, даже многие паньгуань не встречали. Особенно паньгуань младших поколений. С первого взгляда обычный человек вряд ли бы понял, что перед ним процесс «увядания». Скорее подумал, что с мальчиком случилось что-то другое. Потому спокойный, словно водная гладь, тон Се Вэня и такой быстрый ответ выглядели очень странно. Но тот быстро понял причину сомнений Вэнь Ши и объяснил: — Библиотека семьи Чжан весьма обширна. С моими дилетантскими навыками приходится много читать о вещах, которые я вряд ли увижу своими глазами. Так я не буду выглядеть невеждой и не упаду в грязь лицом… — с улыбкой на лице, Се Вэнь продолжил: — Я очень хочу сохранить достоинство, особенно в обществе тех, кто немного младше меня. Вэнь Ши: «…» Если бы эти слова прозвучали из уст старца, то их еще можно было выдержать. Се Вэню на вид было не больше двадцати восьми или двадцати девяти лет. Если судить по внешности, он был старше Вэнь Ши всего на два-три года, так что его слова звучали несколько нелепо. Более того… Ты знаешь, сколько мне лет? С деревянным выражением лица Вэнь Ши подумал: «Если бы ты знал, ты бы разрыдался».

*****

Старик не слышал разговора людей в зеркале. Все его внимание было сосредоточено на теле этой куклы. Он протянул руку и погладил мальчика по волосам, некоторое время посидел молча, и лишь затем взял пиалу с пеплом. Сжав пальцы в щепоть, он втер его в уже иссохшие руки и ноги мальчика. Он намазал толстым слоем его ладони, стопы и пупок. После таким же легким, как стрекоза касается поверхности воды, движением он нанес указательным пальцем руки пепел в уголок правого глаза, на кончик носа и, в завершение, на левую сторону груди. Три мазка образовали прямую линию. Увидев это, Вэнь Ши изумился. Ведь он понял, что действия старика — не какой-то простой, традиционный метод спасения человека. Это была передача души. Это было насильственное отсечение части собственной духовной формы с последующим направлением в тело куклы для продления ее жизни. Этот метод принадлежал к искусству кукловодства, однако его почти никто не использовал. Во-первых, куклам можно продлить жизнь, если они «увядают» медленно. Опираясь лишь на это, можно сразу сказать, что большинство и вовсе ничего не сможет сделать. Во-вторых, даже если бы действительно встретилась такая кукла, никто бы так не поступил. В конце концов, если кукла исчезнет, можно будет вылепить новую. С человеком, однако, так не получится. В действительности же, от этой техники, получившей всеобщее признание «совершенно бесполезной», уже давным-давно отказались. Вэнь Ши был знаком с ней лишь немного и рассказывал своим последующим ученикам в качестве сплетни. Откуда же старик мог узнать? Неужели как Се Вэнь вычитал в книге? Чем больше Вэнь Ши думал об этом, тем больше ему казалось, что что-то не так… Ни на что не обращая внимания, старик продолжал хлопотать. Он достал из прикроватной тумбочки маленькую черную коробочку, в которой лежал ряд разных по размеру ножей для резьбы по дереву. Выбрав один из них, он опустил голову и сделал порез на указательном пальце. Вдруг из щели в шкафу послышался тяжелый вздох. Похоже, Ся Цяо заметил, как старик порезал свой палец и не смог выдержать жестокости происходящего. Свежая кровь мгновенно сгустилась в капли и стекла по его пальцу. Старик тот час же переместил его к лицу мальчика. Как и до этого, он капнул одну каплю в уголок правого глаза, на кончик носа и на левую сторону груди. Затем… его указательный палец остановился у края губ мальчика. Это был последний шаг в передаче души: кровь того, кто передает душу, должна была попасть в рот куклы. Если кукла ее проглотит, то сможет снова открыть глаза. Если же нет, это поставит крест на всех усилиях, а утраченную часть духовной формы никак не вернуть. Старик тем не менее не колебался. Он сжал пальцы, и первая капля крови попала на губы мальчика. Темно-красная капля быстро просочилась в щель между губами. В следующую секунду мальчик внезапно дернулся. Тело старика немного напряглось. В нем читалось нетерпение и волнение. Вот только Вэнь Ши в зеркале знал, что ничего не получится. Потому что человек, когда-то создавший эту куклу, был чересчур силен. В сравнении с ним, старик — обычный кукловод, которого максимум можно было считать лучшим из лучших среди таких же обычных. Разница была слишком велика, к тому же между ними не было такого беспокойства, которое могло бы их связать. Будь то духовная форма старика или же его кровь, воздействие на куклу окажется ничтожно малым и не спасет ее от смерти. Как и следовало ожидать, мальчик не проглотил кровь и не открыл глаза, наоборот, начал беспокойно метаться, словно неугомонный злой демон. Старик вздохнул. Лишь от одной капли крови он прибавил в годах и стал на вид старше, чем до этого; теперь его пальцы еще более сухие и тонкие. — Болит? Потерпи-потерпи, — голос старика звучал медленно и мягко. Взяв мальчика за руку, он вместе с тем его успокаивал. Прошло немало времени прежде, чем мальчик остановился. Его лицо так и осталось безжизненным. Старик посидел еще немного. Он выглядел так, будто прошел далекий путь и теперь должен был немного отдохнуть. Мгновение спустя он снова протянул руку и капнул вторую каплю крови на губы мальчика. Мальчик по-прежнему не глотал. Он снова яростно засопротивлялся и пару раз его иссохшие пальца едва не задели голову старика. Будь старик медленнее, ему бы уже впились в скальп, но он лишь приговаривал: — Ну потерпи, потерпи, и все сразу станет хорошо. Вскоре мальчик снова осел на постель без каких-либо признаков жизни, как и до этого. А старик, однако, стал еще старше. Он еще немного посидел, подоткнул уголки одеяла мальчика, и лишь затем капнул третью каплю крови. За ней последовала четвертая капля. Пятая капля. … Вэнь Ши никогда не думал, что будет так долго и тихо стоять в клетке, при этом ничего не делая. На самом же деле, это время являлось лучшим для рассеивания клетки, но ему по какой-то странной причине не хотелось мешать старику. Он смотрел, как тот становился все старше и старше, все худее и сгорбленнее, и внезапно почувствовал, что обнаружил знакомые черты. День и ночь в клетке все так же сменялись очень быстро. Это не было обычным течением времени. Старик не знал, сколько капель кровь выдавил, когда печать на груди мальчика внезапно окрасилась в красный, словно для засохшего дерева пришла весна. Он все еще сопротивлялся. Стоило старику на мгновение застыть, как похожие на сухие ветки пальцы мальчика царапнули свой же глаз. К счастью, старик вовремя ухватил его за руку, не дав пустить кровь в другом месте. Снова прошло много времени. Горло мальчика дрогнуло, он проглотил каплю крови. Серо-коричневая кора, похожая на высохшее дерево, медленно сошла с его тела. К его рукам и ногам вернулась чувствительность, а кожа больше не выглядела мертвенно-бледной. Должно быть, у старика был спокойный характер. Он до сих пор сидел у кровати и молча наблюдал за тем, как его дневные и ночные усилия медленно приносят результат. Он не двигался, только лишь руки дрожали: может от чрезмерной радости, может из-за большого удивления. А может… небольшой тоски. У пожилых людей часто случается такое: после сильной радости они без всякой причины огорчаются. Когда мальчик открыл глаза, его взгляд все еще был немного пустым. Однако, быть может потому, что он однажды умер и проглотил кровь старика, в них словно появился крошечный намек на что-то большее… Короче говоря, он приобрел слабую человеческую ауру. Он заморгал. Как и прежде, в тоне его голоса было мало подъемов и спадов, однако первым он сказал: — Дедушка. — Ох, — старик подоткнул одеяло и медленно произнес: — Дедушка здесь. — Почему я лежу и не могу пошевелиться? — он будто бы забыл все случившееся, потому звучал так же невежественно, как только что родившийся ребенок. — Ты заболел, — ответил старик. — Мне казалось, будто мои куклы ожили. — Это был лишь дурной сон, — терпеливо объяснил старик. — Мне страшно, — ответил мальчик. Лежащие по бокам от него руки опять свело судорогой, как будто в следующую секунду он собирался сделать что-то опасное. Однако старик разжал его пальцы и произнес: — Если ты боишься, то можешь плакать и поговорить с дедушкой. Я здесь, с тобой. — У меня немного болит глаз, — мальчик моргнул правым глазом. Там была кровоточащая после его метаний царапина. — Дедушка уже старый. Когда я нес тебя в кровать, я случайно ударил тебя. Говоря это, старик достал из таза с горячей водой полотенце и выкрутил его насухо, после чего аккуратно вытер им лицо мальчика. Вэнь Ши очень долго наблюдал за стариком. Когда тот закатал рукава, Вэнь Ши заметил на его локте знакомый след от ожога. Он снова перевел взгляд на тело мальчика. Он видел, что печать на груди ребенка стала еще бледнее, почти исчезнув; видел, как мазок из пепла и крови на кончике его носа уменьшился, превратившись в маленькую родинку; видел, как расчесанная до крови ранка в уголке его глаза быстро образовала шрам. … Он выглядел совсем как Ся Цяо. Дверца гардероба приоткрылась от ветра, явив широко раскрытые глаза куклы. Белый свет лампы осветил стеклянные бусинки, отчего казалось, будто она плачет. — Раз я болею, то больше тебе не нужен? — спросил мальчик. — Нет, — произнес старик. — Нам с тобой было суждено встретиться. Я хочу посмотреть, как ты вырастешь.