Я сразу облюбовала себе место на втором этаже, который оказался мансардным — понятия не имею, как в день приезда я разглядела три этажа! Выбранная мною комнатушка была достаточно пыльной, а мебельной фурнитуры тут совсем не было. Скорее всего данное помещение использовалось (если оно вообще использовалось) для хранения всяких ненужных и старых вещей — от пола до потолка стояли огромные колонны с коробками, уступая лишь в некоторых местах узкому раскладному креслу и тумбочке, на которой расположился единственный искусственный источник освещения — настольная лампа. Единственным приятным местом здесь были два подоконника, причем каждый из которых был хорош по-своему: тот, что справа, служил «отопительной станцией» каморки благодаря огромной чугунной батарее, а тот, что слева — небольшим уютным местечком, куда можно усесться комфортно и понаблюдать за внешним миром, оставаясь в тепле и уюте. Не могла не радовать возможность закрыть дверь изнутри, на какой-нибудь опасный случай. Были бы ключи…
Прекрасно осознавая, что в любой момент под грузом навалившейся усталости, я могу уснуть, расправила кресло. Для того, чтобы найти что-то, напоминающее одеяло или простыню, мне пришлось несколько раз пройтись по всему дому и пошариться в шкафах. В процессе я еще раз убедилась в своей догадке — в доме очень давно никто не жил. Первый этаж встретил меня запахом сырости, скрипящими половицами и неработающим краном на кухне. Последнее меня ничуть не расстраивало — пить воду или готовить здесь я не собиралась, вода все равно отравлена радостином. Комнаты здесь были по-особенному пустыми, видимо, Бакеры боялись ограбления и всё перетащили на этаж повыше. Идея, конечно, неплохая, учитывая, что в доме стоит панель безопасности, которая делает определенный этаж недоступным для воришек. Однако ничего не стоило отключить питание в нескольких домах!
— Не думаю, что этот дом вообще кому-то сдался, ведь кажется, что кроме меня в последние пять лет точно никто не наведывался.
Второй этаж, помимо захламленности, удивлял множеством старых фотографий. Особенно меня умилило большое количество фотографий какой-то собаки, и, если мне не изменяет память, породы кокер спаниель. Очаровательные создания! Видимо, в этом доме очень любили домашних питомцев.
В спальне, соседней с каморкой, оказался один единственный шкаф, который мне удалось отпереть, просто навалившись всем телом на дверцу. В нем лежал аккуратно сложенный огромный рождественский плед, поеденный слегка по краям молью. Здесь же валялись подушки, однако запах плесени от них исходил настолько сильный, что я побрезговала их брать. Аккуратно захлопнув дверцу, я еще раз пробежалась глазами по комнате, стараясь подцепить что-то полезное, особенно остановилась на грязном окне, увешенным железной решеткой. Свет снаружи вообще не пробивался, подумала я в самом начале, пока не догадалась, что на этой улице вообще отключены фонари — только изредка мелькали синие лучи с фонариков констеблей.
— Мда, нужно в срочном порядке закрыть входную дверь и выключить свет, — рассуждала я вслух. Действительно, второй раз обжечься я не хотела, поэтому еще раз аккуратно сбегала на нижний этаж и перепроверила замки и выключатели.
Теперь я со спокойной душой могла усесться или даже улечься на кресло, обернувшись пледом, и начать изучение кратких записок. Свет настольной лампы был очень слабым, читать было неудобно, поэтому глаза мои достаточно быстро заслезились.
— Феноциклин, значит, у нас, действует против мора. Причем, не как профилактика, а как противоядие, — последнее я подчеркнула. Буду использовать в крайних случаях. Самых крайних. — Такс, а вот детоксикатор, это совсем другое дело …
Я очень долго корпела над своим блокнотиком, то и дело ворочаясь и меняя позы, в которых сидела. Когда в глазах уже все плыло, а в мозгу кипело, я решила пожалеть себя и лечь спать. Несмотря на общую усталость и тяжесть век, уснуть мне не удавалось на протяжении часа точно. За окном резко завыл ветер, попутно задевая деревья и заставляя их сильно наклоняться и шуметь листьями, порой казалось, что вдали улицы кричит какой-то немолодой мужчина. Атмосфера потихоньку становилась некомфортной и жутковатой. Потом, совсем рядом, вскрикнула уже женщина. Крики усиливались с каждой минутой, мужские и женские голоса сливались воедино во что-то безобразное и нечленораздельное, отчего сердце мое бешено стучало, а глаза бегали по всей комнате. Я боялась даже встать с кресла, не то, что выглянуть в окно. Сумка, до этого лежавшая около тумбочки, теперь покоилась у меня на груди в крепких объятиях. В какой-то момент, когда я уже почти смирилась с шумами и стала засыпать, комнату осветила ярчайшая вспышка света, а затем раздались измученные крики, смешанные со звуками ударов. Через три минуты стало настолько тихо, что я стала думать — а не привиделось мне всё это ввиду моей сильной усталости и взволнованности?
— Плевать. Хочу поскорее уснуть и наконец-то выспаться. — хотела сказать, что я, наверное, никогда так хорошо и сладко не спала за последние месяцы.
Продолжая лежать с закрытыми глазами, я старалась вслушаться в окружающие меня звуки. Мое воображение дорисовывало постепенно вчерашние события, и, казалось, я застряла в том дне. Вот я лежу на неудобной железной кровати, укутанная с ног до головы колким одеялом, а в дверь тарабанит мой начальник, посылая проклятия и заставляя открыть. Нос ощущает запах плесени и сырости, а конечности слегка покалывает от холода. Я распахнула глаза и яркий луч света, ненадолго ослепив, заставил прищуриться.
— Что же это такое, кого принесло в такую рань? — вслух выражала свое недовольство, попутно делая разминку. Мне казалось, еще секунда, и входная дверь разломится на части, а незваные гости толпой завалятся в дом.
Как только я начала спускаться по скрипящей лестнице, голоса замолкли, а дверь оставили в покое. Кто-то начал прочищать горло, судя по всему, готовясь выступать с заготовленной речи. Незаметно подойти к рядом расположенному окну у меня не вышло — как только я оказалась возле него и слегка приоткрыла шторку, на меня уставились четыре пары сверкающих глаз в костюмах и шлемах. По спине пробежал холодок, и не один раз. В голове сразу промелькнули мои последние не самые законные делишки, которыми я промышляла. Неужели тот констебль с пропускного поста понял, что я что-то скрываю и донес? Или кто-то заметил меня в переулке у дельца? Или же сам делец сдал меня с потрохами за покупку такого большого количества вещей?
— Мисс Иви, не бойтесь, — последнее слово один из мужчин постарался произнести максимально мягко, — мы уже видели вашу русую макушку в окне слева, а также слышали ваши шаги. Вы нам нужны для небольшого опроса.
«Ага, как же, для небольшого опроса, результаты которого, поди, уже предрешены»
— Уже открываю. Сами понимаете, безопасность — дело серьезное! — корча из себя доброжелательную и гостеприимную, я трясущимися руками нащупала щеколду и начала потихоньку ее открывать.
Передо мной стояло четыре хорошо сложенных, но тощих блюстителей порядка. Руки у всех были строго прижаты вдоль тела, за исключением одного — у того они свободно расположились на груди.
— Констебль? — после небольшого осмотра мужчин, я обратилась в сторону вальяжного. Было итак понятно, что самый главный здесь он. Тот в ответ улыбнулся.
— Благодарю, мисс, прекрасный день! Перейду к делу. Как поздно Вы вчера легли спать?
— Ох, констебль, прекрасный день! Очень рано, как Вы знаете, дорога очень утомляет! Думаю, около семи тридцати. Если меня не подводит
моя память, хах… — естественно, это ложь. Этому городу не нужны люди, которые не соблюдают установленные правила и своевольничают.
— Понимаю, мисс. Тогда скажите, не просыпались ли Вы вдруг от каких-то нетипичных звуков? — из-за моего задумчивого вида все четверо напряглись.
— Да, конечно! — резко выпалила я, отчего главный сжал челюсть, а его помощники положили руки поближе к дубинкам. — Ветер не на шутку вчера свистел, давненько я такого не слышала, работая с утра до ночи!
— Вы слышали только ветер? Может быть, Вас что-то побеспокоило?
— Да, констебль, а почему Вы спрашиваете? Что-то еще, кроме сна и отдыха, могло меня интересовать?
Он слегка кивнул остальным, а затем загадочно улыбнулся.
— И последний вопрос — Вы не выглядывали вчера случайно в окно?
Я звонко рассмеялась, ставя в неловкое положение мужчин еще раз.
— Простите, констебль, я приехала только вчера, но уже к своему сожалению отметила, что окна тут ни к чему — видимо последний раз их мыли невесть сколько лет назад! — действительно, с утра пораньше я заглянула в то окошко, из которого появился тот загадочный ночной луч, и поняла, что оно черного цвета от какой-то сажи или пыли. Высмотреть что-то даже днем составляло тяжелую задачу.
— Все верно, капитан, здесь на соседней улице завод, большинство окон тут с толстым слоем заводской пыли… Мы недавно переехали с семьей в похожую квартиру.
Главный констебль, не дав договорить подчиненному, поднял одну руку вверх, призывая замолкнуть. Потом, покопавшись в небольшом кожаном портфеле, он нашел стопку бумаг и вытащил со второго раза одну распечатку.
— Ознакомьтесь, мисс.
⌑≫─━━━┉┅∎⋉⋇⋊∎┅┉━━━─≪⌑
Уважаемые жители деревни. В связи с последними событиями, спешим сообщить Вам о том, что проживающие по адресам … обязаны явиться для прохождения медицинского осмотра.
Если у Вас есть болеющие знакомые, или Вам есть, что
рассказать, мы ждем Вас на собрании, которое состоится сегодня возле мотиленовой станции №8 в двенадцать часов дня.
Городское управление, доктор Хью
⌑≫─━━━┉┅∎⋉⋇⋊∎┅┉━━━─≪⌑
Я кивнула в знак того, что прочла все и подняла глаза на капитана.
— Поэтому ждём Вас в назначенное время. Мой помощник, Джек, — он схватил за локоть стоявшего по правую сторону молодого констебля и подтолкнул вперед, — его задача — отвести Вас в нужное место. Боимся, что заблудитесь. А теперь позвольте откланяться.
— Благодарю, очень дальновидно с Вашей стороны. — еле скрывая досаду, я улыбнулась и вернулась внутрь дома. У меня оставалось всего-то около двух часов.
Так, сбежать я явно не сбегу, Джек, хоть и выглядит худеньким, но оружие у него при себе. Да и полицейские будки тут повсюду. Что будет на этом медицинском осмотре? Если письмо формировал какой-то доктор, значит, мне не отвертеться от приема радостина. Как я на него отреагирую? Наверное, не самым лучшим образом.
— Да-да, находясь в логове хищника, я просто сразу же выблюю ему на пол все содержимое своего желудка, а потом меня скрутят и посадят на исследования. — размышляла я, попутно прибираясь в каморке и собирая вновь сумку. — Насколько же здесь плохо с профилактикой мора, да и в целом с ситуацией, что они пошли на такие меры?
Утренний допрос занимал все мои мысли. Я была напугана абсолютно всем: своим шатким положением, состоянием деревни, надвигающейся болезнью. Скорее всего вчера произошла какая-то жесткая стычка с больными, которые по неопределенной причине ворвались на улицу в комендантский час и начали творить беспредел. Городская полиция справилась с ними не сразу, и каким-то непонятным методом. А сейчас ее сотрудники прочесывают дома и агитируют всех к посещению докторов!
Чтобы более-менее освежиться и восстановиться, я пошла в ванную. Горячий душ всегда расслаблял меня, после него настроение летело вверх. Сейчас же я не была уверена даже в том, что вода пойдет из крана. Упали первые капельки, и моя рука постепенно стала ощущать приятную влагу.
— Ух ты, она действительно горячая! — первые секунды я не могла поверить в свое счастье и стояла неподвижно, отчего рука моя раскраснелась. — Чёрт! Теперь кипяток!
В ванной стало очень влажно, всюду стоял пар. Я прикрыла нос, а губы крепко сжала по привычке, опасаясь паров радостина. И только потом расслабилась и начала спокойно мыться. Радостин очень плохо действовал в кипятке.
11:30. В дверь стали настойчиво стучать. Мои волосы почти высохли, поэтому я убрала их в неаккуратный пучок, ведь, как мы помним, невидимок у меня не было. Натянула слегка длинную юбку, сверху свитер коричневого оттенка. Платье оставила замачиваться в железном тазу, рассчитывая достирать его после посещения собрания. Накинула легкое пальто и захватила сумку со всем содержимым. Конечно же, я опасалась, что сумку могут обыскать, поэтому самое опасное и незаконное положила наверх, обернув несколькими слоями нижнего белья. Констебли не будут париться, и начнут вытряхивать все содержимое, так, все что запрятано снизу, будет на виду. А в данном случае я просто вытащу совсем небольшую стопку одежды, которую у меня никто не заберет ввиду приличия.
— Джек, я уже выхожу. — еще раз проверив дом, я вышла на улицу.
Стало действительно очень прохладно. Связано ли это с ночным случаем? Или просто надвигаются холодные времена? Листья в некоторых местах сильно посыпались, прикрывая большую часть дороги.
— Джек, неужели вчера ветер был настолько сильный? — удивленно прошептала я, вышагивая по немного хрустящим листьям и наслаждаясь звуком. В этот момент, когда Джек достаточно глубоко задумался, и, кажется, не слышал вопроса, я обнаружила шокирующую находку. Из-под слоя листьев на одном из участков пешей тропы тянулась блестящая на солнце кровавая дорожка. Я моментально опустила взгляд вниз и также заметила под своими ногами слегка красные следы. Что-то нехорошее произошло на этой улице вчера.
— Вы что-то говорили, мисс? — вернувшийся на землю Джек внимательно смотрел на меня.
— Говорю, так радостно шагать по листьям! — и нервно посмеялась.
Остаток времени мы шли все также молча, каждый в своих рассуждениях. Когда мы дошли до площадки, состоящей из небольшой доски с объявлениями, то увидели достаточное количество перешептывающегося народа. Время на часах слегка перевалило за 12, и Джек виновато поглядывал в сторону капитана полиции, который стоял в своем репертуаре, широко расставив ноги и скрестив руки, сверля нас обоих взглядом.
Невысокий мужчина в солидном клетчатом костюме (в котором я узнала одну из последних линеек модных пиджаков Аддингтона), что-то воодушевленно рассказывал, размахивая брошюрками. Речь шла о профилактике болезней, частом посещении врачей, а также о соблюдении правил и распорядков для достижения всеобщего блага.
— А теперь, я прошу тех, кто живет в данном доме пройти на медосмотр! Он будет проходить во врачебном отделе.
Я испуганно попятилась назад. Этот отдел, если я не ошибаюсь, кишел огромным количеством самых известных и жестких докторов, и, если я туда попаду, то больше никогда не выйду.
— Простите, сэр! — решив действовать напролом, обратилась я из толпы, поднимая руку. — Что делать людям, которые никак не связаны с болезнью, и вообще не местные? Я приехала сюда по приглашению одной пары из Парадного района (тут все зашептались, отчего мне стало неуютно), дела мои сделаны, поэтому не могу здесь задерживаться более.
— Мисс, — мужчина, казалось, был сбит с толку. — Позвольте увидеть Ваше приглашение, и тогда я обдумаю решение.
Недолго думая, я откопала ту самую бумажку и прошла вперёд, чтобы передать ее. С каждой строчкой брови мужчины ползли вверх.
— Действительно, мисс приглашена семейством Бакеров в их частный дом. Прибыла вчера после полудня. Думаю, действительно, я не смею Вас задерживать. — последнее было произнесено слегка печально.
Толпа почему-то заволновалась и зашумела, ее хаотичный гул постепенно нарастал. Я не спеша продвигалась вперед, пока до моих ушей не дошли обрывки фразы:
— Так не дворецкого Бакеров чуть ли не в первую очередь обнаружили вчера?
— Говорят, он и был первым заразившимся!
Толпа повторяла, как попугаи, эти фразы, которые с продвижением вперед обрастали все новыми подробностями.
— Да-да, я видел, как старик вчера под ночь отдал ей ключи! А до этого она копошилась у двери очень долго, я даже стала что-то подозревать!
— Да-да, Линда, я тоже это вчера видела!
Мне стало очень страшно, волосы на затылке зашевелились, а руки ослабли настолько, что я чуть не выронила сумку.
— Что вы такое говорите? — голос мужчины в клетчатом пиджачке сначала звучал неуверенно, вопросительно, а затем резко стал властным и грубым, — тогда немедленно схватить подлую участницу заражения! Отправить ее немедленно к остальным задержанным!
Я не успела ничего даже пискнуть, когда меня схватили за обе руки и потащили в неизвестную мне сторону под довольный вой толпы. Платье я уже не достираю…
