Choice

      Двое огромных крепких мужчин тащили меня пару кварталов, и тащили достаточно грубо, пережимая мои руки так сильно, что я перестала их чувствовать и даже не могла пошевелить и пальцем. Ноги мои безвольно болтались в воздухе, и, если отбросить этот ужасающий контекст, то можно было представить, что два моих друга просто решили подшутить, и, как маленького ребенка, покатать.       В какой-то момент ко мне присоединились еще несколько подозрительных личностей под конвоем таких же больших и грозных констеблей. Пленные кричали и вырывались, пытались держаться за столбы освещения и даже мусорные баки, цеплялись за прохожих, которые агрессивно толкали бедняг или даже пинали. Попытки ухватить какие-то вещи с собой у них не увенчались успехом: сумка барышни с потрескавшейся от удара маской порвалась и полетела по мощеному бульвару, попутно теряя все небрежно сложенные вещи. В этот миг я даже позавидовала себе — моя сумка через плечо ритмично болталась в такт шагов констеблей и даже не думала падать.       Совсем скоро начал виднеться мост Меггидо. Огромный дирижабль, заштопанный по всему своему периметру и прицепленный к пункту пропуска толстенным канатом, грозно плыл из стороны в сторону. Кажется, погода начала меняться, и не в самую хорошую сторону. Совершенно отрешенная от мира, я смотрела на покачивания тоненьких стволов деревьев и старалась не вслушиваться в крики вокруг. Мое спокойствие, как я поняла, вывело из себя какого-то немолодого констебля, отчего тот со всей силы толкнул меня прямо в распахнутую дверь какого-то дома. Не ожидая такого подвоха, я, конечно же, нехило упала, содрав кожу на ладонях и коленях. Меня аккуратно приподнял какой-то мужчина в старенькой клетчатой жилетке и темных потертых брюках. Судя по всему, он тоже нехило получил от агрессивных горожан — его квадратные очки были сломаны и еле-еле держались на переносице.       В скором времени небольшая пустая комната наполнилась смесью несчастных людей и довольных блюстителей закона. Внутри стало очень душно и шумно. По центру, держа руки за спиной и важно вышагивая, громко говорил пожилой мужчина. Его темные волосы с достаточно широкими полосами седых волос выглядели очень неопрятно, виниловая маска посерела и в некоторых местах покрылась тонким зеленым слоем плесени — эти и другие изъяны во внешнем виде ничуть не стыдили его, а, кажется, придавали уверенности.       — Именно поэтому, уважаемые, Вы обязаны, повторяюсь, о-бя-за-ны пройти медицинское обследование, либо сознаться в том, что вы наглые отказчики и носители болезни и всяких паразитов. — последнее слово он выплюнул с нескрываемой ненавистью, которая отразилась и у него в глазах. Мой взгляд постепенно спустился к шее господина. Каждый ее сантиметр был покрыт яркой красной сыпью, окруженной отслоившейся кожей. Меня во второй раз передернуло от этого мужчины. Ну и мерзкий, сам не ухожен и невесть чем заражен, но при этом старается выставить себя в величайшем свете.       — Сэр, — обратилась я достаточно громко, — не могли ли Вы разъяснить мне один момент и помочь?       Господин отвлекся от своей горячей проповеди и достаточно скоро повернулся в мою сторону.       — Я стою здесь и рассказываю важные моменты, а ты, малявка, смеешь меня прерывать? Не в том положении ты сейчас находишься, чтобы быть выслушанной, да и прав у тебя явно нет! — так же громко прогремел его голос. На меня устремились все взгляды. Задние ряды, в которых находились констебли, зашуршали — готова поклясться, они начали доставать дубинки.       — Прошу прощения, сэр, я повела себя неблагоразумно, однако, я нахожусь в этой части города по приглашению одной семейной пары… из Парадного района. — Толпа ахнула вместе со стариком. Тот был не на шутку взволнован новыми подробностями, но, опасаясь за свою репутацию, тут же нахмурил брови и продолжил в своей манере.       — Ишь еще что! Мне нужно не абы что, а доказательства! — в этот момент я протолкнулась в самое начало толпы и протянула с готовностью бумажку. Он выхватил документ и стал вчитываться.       Я вновь заволновалась. Ничего не мешало сейчас взять и порвать хлипкую бумагу и заявить о том, что я всё выдумала.       — Хм, — многозначно раздалось у меня за ухом. Старик начал что-то бормотать. — раз Ваш приезд действительно является узаконенным, я не могу ничего поделать. Хотя… с другой стороны я не могу Вас отпустить, ведь находились Вы именно в эпицентре событий. Единственный благоразумный вариант — связаться с главой.       Холодный пот пробежал по спине. Неужели…?       — Главой? — голос мой прохрипел.       — Мистер Амброуз, глава доблестной полиции. Такие трудные решения я доверяю ему, несмотря на его молодой возраст. — с удовольствием протянул господин, поглядывая на улыбающихся констеблей.       — Хх.хорошо. Как Вы собираетесь узнать? — я всё еще не могла совладать с собой и скрыть волнение.       — Не волнуйтесь, здесь в шаговой доступности телефон. Констебль М., прошу Вас сделать рабочий звонок по поводу дела молодой леди.       Из толпы шагнул сильно молодой и крепкий мужчина. С Амброузом я ни в коем случае не могу видеться — чего мне стоило убежать с Парадного! Пройти медицинское обследование тем более! Безумцы в коричневых пальто не пощадят отказчика, я даже не хочу задумываться о возможных пытках и испытаниях, которые они захотят испробовать на мне.       Констебль М. аккуратно подхватил меня за руку и повел к выходу.       — Мисс, сейчас я буду звонить по приватному номеру, поэтому прошу оставаться на месте и ждать моего сигнала, когда нужно будет подойти. Вы меня поняли? — слегка с натяжкой протянул он последнее предложение.       — Да, поняла Вас. — немного задумавшись, я схватила успевшего отойти на несколько шагов мужчину. — Однако, можете мне рассказать о симптомах болезни? Может быть, я смогу Вам подсказать еще горожан, у которых они были.       — Хм… Не совсем корректно это говорить кому-либо… Что ж, обычно заразные достаточно сильно боятся освещения, поэтому прячутся по темным переулкам и помещениям. Стоит свету попасть на их кожу, как начинается реакция, доставляющая им много боли, из-за чего больные начинают кричать и корчиться.       — Ничего себе, — я отпустила руку констебля и оглянулась. Туча, закрывавшая собой львиную долю города, потихоньку начала проплывать дальше, постепенно растворяясь и открывая небо. Мужчина продолжал рассказывать, пока мои руки, сложенные за спиной, начали достаточно сильно расчесывать открытые участки кожи.       Мы уже почти подошли к недавно окрашенной телефонной будке, как солнце окончательно высвободилось из оков серой тучи и пустило яркие лучи вокруг.       — Ой, — неожиданно достав спрятанные руки и вытянув перед собой, залепетала я. — Прямо вот так реагирует кожа?       Глаза констебля вмиг округлились, а дыхание, казалось, остановилось.       — Мисс? Что с Вами? — отшагнув на метр назад, констебль продолжал сверлить взглядом мои раскрасневшиеся руки с небольшим количеством кровоподтеков из-за мелких царапин.       — Я….я… Всо….всёёёё…хххоро — АААААА! — не жалея голоса, завизжала я и окончательно напугала не только блюстителя порядка, но и проходящих горожан. Началась паника.       — ЗАРАЖЕННЫЕ У МОСТА МЕГГИДО! — констебль достал биту с шипами и принял оборонительную позицию. Гражданские же поделились на два лагеря — кто-то из отчаянных достал лопаты, а кто-то убежал.       Я, конечно, предполагала, что будет тяжело, но чтобы настолько?       Из той узкой комнатушки, в которой нам читали нотации, потихоньку стали выбегать испуганные люди. За ними, полностью вооружившись, поспевали констебли. Кому-то стало действительно плохо — кожа будто бы начала покрываться пузырями, а горло издавать хрипящие звуки. По сравнению с ними я действительно стала выглядеть не по-настоящему зараженной. Тогда, аккуратно подхватив подол, я устремилась к мосту, на посте которого никого не оказалось. Все примчались в деревню.       Подсвеченные желтым двери казались мне почти что светом в конце тоннеля. Почему-то я уверила себя в том, что смогу выжить в Садах. Сейчас же, увидев своими глазами больных, разочаровалась бесповоротно. Возвращаться уже некуда.       Нажав раз десять на красную кнопку, я наконец-то дождалась открытия дверей и, еще раз оглянувшись назад, заметила мчащегося на меня констебля М. Окончательно обезумев от страха, устремилась к противоположным дверям с невероятной скоростью. Даже когда мне удалось выбежать на другую сторону, я продолжала бежать по пыльной тропинке. Жжение в груди мешало мне, воздуха стало не хватать. В какой-то момент я не выдержала и, стараясь резко не останавливаться и не падать, начала идти пешком. Сердце отчетливо стучало в ушах, на раскрасневшееся лицо прилипли выбившиеся пряди волос — видок у меня был не самый приятный, однако никого из мимо проходящих это не волновало! Сгорбившись в три погибели, они медленно шли, облаченные в полуразодранные вещи, изредка говоря вслух сами с собой. Я потихоньку успокоилась и уже без страха шагала в неизвестном мне направлении, ужасаясь состоянием улиц и домов. Мне рассказывали, насколько всё плохо в Садах, но чтобы настолько реальность оказалась хуже слухов!       Я повернула к очень оживленной улице — по сравнению с теми, где я была, здесь целый центр поселения! Люди в таком же темпе прогуливались по разрушенным дорожкам и заходили в такие же убитые дома. Отчаянные крики доносились откуда-то издалека, из сломанных телефонных будок раздавались то ли помехи, то ли шорохи, то ли перешептывания. Чем больше я углублялась внутрь улицы, тем больше на меня смотрели злобно местные жители. Скорее всего, мой внешний вид их не устроил, слишком неопрятная. Встрепенувшись, я достала расческу из сумочки и аккуратно причесала выбившиеся пряди. Лицо мое перестало гореть, а капельки пота испарились. Казалось, что теперь я похожа на человека!       Спереди раздался звонкий свист, а сзади звук скрипящего металла. Недовольный бубнеж стал волнами усиливаться по мере сгущения народа вокруг меня.       — Ты турист? Ты одета как турист! Оооо, смотрите, кто вырядился для вечеринки в Саду! — гневные мужские голоса вместе со злобными взглядами продолжали раздаваться со всех уголков улицы.       — Разве ты не выглядишь превосходно, в своей модной одежде и все такое… Нарядились для церкви, да? Держу пари, в этой одежде тебе так хорошо и тепло… — женщины же смотрели на меня с завистью и грустью в глазах, видимо, вспоминали свои лучшие годы, проведенные вне этого района отказчиков. Тоска не мешала им настроиться против меня, поэтому они, подражая мужчинам, хватались за что-нибудь потяжелее да поострее. — Помню, когда у меня была хорошая одежда…       Я постепенно ускоряла шаг, осознавая, что скоро придется бежать, и делать это намного быстрее, чем я делала раньше. Глазами активно искала хоть какую-то зацепку, какое-то подходящее для укрытия местечко, однако ничего путного не попадалось. Абсолютно не могла понять причину такого агрессивного расположения ко мне — человек пришел из цивилизации, может быть, с ценными ресурсами или вовсе с билетом в их новую счастливую жизнь!       Шквал небольших, мягких камешков полетел мне прямо в лицо. Идти задом наперед уже нет возможности, нужно набирать скорость и убегать, сверкая пятками!       — Прекрасный день, спасибо за ваши наставления, но мне нужно бежать! — с места сорвалась не только я, но и первый ряд толпы. Как же в этот момент захотелось хорошенько завизжать от страха. Единственный минус, что дыхания на бег в таком случае у меня абсолютно не останется. Бережем силы!       Спустя минуту бега мне удалось чуть-чуть оторваться от погони. В метрах 10 от моего расположения находился старый заброшенный вход в Веллингтонскую подземку, причем заколоченный. Не рассчитывая ни на что хорошее, я подбежала к дряхлому заборчику и еще раз убедилась в своих наблюдениях.       — Действительно, все перекрыто… Хотя, что за небольшой дым валит из того мелкого домика?       Наспех сложенная из крупных округлых камней бытовка распахнула свои выбитые двери и окна передо мной. Местами она поросла плющом и мхом и выглядела ужасно ненадежно. Желание оставалось только одно — скорее продолжить свой побег, ведь крики постепенно разрастались, как и моя тревога.       На улице, к моему сожалению, начинало темнеть и холодать. Откуда-то задул ледяной ветер. Я еще раз подняла глаза к тоненькой полоске еле заметного дыма.       — ЧЕРТ! — неожиданно для себя крикнула я в полной решительности, — по крайней мере дверь можно приставить и притаиться ненадолго!       Взгляд, обращенный к рядом стоящей двери, по пути зацепил небольшой люк с красным винтом. Рядом с ним, выходя из-под земли, тянулась едва теплая труба.       — Вариантов у меня немного. Попробуем ворваться внутрь. — вооружившись острым камнем, валяющимся неподалеку, я сосредоточила все свои силы на поворачивание винта. Первое время он совсем не хотел отворачиваться — вспотевшие ладони скользили по необычайно гладкому металлу. Подняв подол юбки, я обмотала железяку и потянула по часовой стрелке что есть силы прямо до упора. Когда с самой трудной частью, казалось, было покончено, пришло осознание того, что крышка люка раза в три тяжелее меня самой. На помощь пришла обычная толстая палка, по диаметру проходившая через свободное между двумя железяками место. Подоконник выбитого сзади окна отлично подошел в качестве точки опоры для импровизированного рычага. Напрягая в который раз свои мышцы до предела, я начала поднимать палку вверх, радуясь тому, что крышка поддается. Вторая палка, намного слабее первой, стояла совсем рядом и послужила небольшой опорой для поддержания прохода открытым.       — Уф, не ожидала, что здесь будет лестница! Да еще и горит свет… — не веря своей удаче, я шмыгнула вниз. Тонкая палка не выдержала и тяжеленная крышка с сильным грохотом опустилась вниз.       Опустив ноги на твердую поверхность, я стала понемногу осматриваться. Большое загромождение коробок по обе стороны от меня, длинная тонкая электрическая лампа, которая совсем слабо горела. На одном из деревянных ящиков слева расположилась керосиновая лампа, освещая кровавую надпись на стене:       

«ОНИ БОЯТСЯ СВЕТА»

      Какой ужас овладел мной! Моровые бродяги могли спокойно ошиваться в этом злачном местечке, ведь освещения едва хватало на небольшое помещение, которое находилось до спуска в подземку, и в котором находилась я. С абсолютной уверенностью можно было сказать, что темнота полностью поглотила все Сады, и выходить лучше не стоит. По крайней мере до тех пор, пока в этом тамбуре есть свет. Сама я не настолько устала, чтобы уснуть, и не настолько безумна, чтобы попытаться прокрасться за вторую дверь. По этим причинам я выискала наиболее крепкий ящик и расположилась прямо у железной лестницы — так было спокойнее.       Небольшие покачивания огоньков в лампе сразу же уничтожили все мои планы на бессонную ночь и потихоньку начали действовать расслабляюще и укачивающе. Я даже начала согреваться. В глазах немного начало пощипывать, веки налились приятной тяжестью.       Когда уже совсем стало невтерпёж, я позволила себе закрыть глаза. Какое же невероятное чувство наполнило меня! Полное блаженство…       Тихие шорохи сначала казались совсем отдаленными и надуманными. Потом сильнее и сильнее, до тех пор, пока не послышались кряхтения и покашливания. Я лениво приоткрыла сначала один глаз — передо мной, прямо у подножия лестницы, полз темный силуэт. Сердце пропустило первый сильный удар. Я тут же вскочила на ноги, распахнув глаза пошире и кинулась к тому острому камню, найденному ранее. Связки в горле занемели, как и все мое тело. С непередаваемым страхом, вцепившись в импровизированное оружие, я всматривалась в ползущее нечто.       — Не приближайтесь ко мне! — дрожащим голосом пролепетала я, выставляя вперед руку с камнем. — Если не хотите получить камнем в голову!       Тень хмыкнула.       — Я всё равно не доползу до Вас. Вам крайне повезло оказаться здоровой и в освещенной зоне. Мне нет.       Хриплый слабенький голос доносился уже достаточно близко. Я молча подождала десять минут, стоя в боевой позиции. Когда ноги изрядно подустали, а тень всё так же валялась на лестнице, я смягчилась.       — Что с Вами? Я могу чем-то помочь?       — В моем случае, Вы сможете только скрасить мои последние часы в здравом уме. Ну, если у Вас найдется пару глотков воды, я буду безмерно благодарен.       — Чёрт побери, Вы моровой бродяга?       — Почти. Тот факт, что я еще не накинулся на Вас, говорит о многом. — в тихом голосе прозвучали нотки усмешки.       — И правда… Вода у меня есть, однако фляга только одна. К сожалению, я не обладаю богатыми познаниями о распространении болезни, поэтому не могу рисковать.       — Я скажу Вам, куда дойти и где взять хоть кучу таких фляжек. Только выполните мою просьбу. — поняв, что эти слова меня не особо убедили, он продолжил. — Я могу с точностью сказать, что зараза передается через раны, ссадины, через зараженную кровь. Тем более, если бы зараза передавалась воздушно-капельным путем, от Садов не осталось бы и следа. Думаю, Вы находите это таким же логичным, как и я. Меня, кстати, совершенно неожиданно окружили и оцарапали две больные женщины, когда я имел неосторожность пробраться в это темное убежище. Сейчас они не представляют собой вреда и мирно покоятся вне помещения. Учитывая, что я уже достаточно ослаб, чувствителен к свету, мне остается только тихо умереть. Хотя не особо хочется.       Я слушала рассказ с непередаваемой грустью.       — Вот, — к моим ногам аккуратно перекатился фонарь, — возьмите его на случай, если я начну агрессивно себя вести. Свет, думаю, достаточно замедлит и затормозит меня. Согласны?       Вместо ответа я открыла свою сумку и начала поиски фляги.       — А еще, в качестве непрошенного совета, — продолжил голос, — Ваше одеяние совсем не подходит для местной жизни. Если Вы воспользуетесь тем острым камнем, которым Вы грозились покалечить или убить меня, и исцарапаете вещи в нескольких видных местах, то станете походить на бродяг. Вы напоминаете им о той жизни, которую они упустили и о которой жалеют.       — Действительно, я задавалась вопросом, какой черт их побрал. — наконец-то фляжка была найдена. — Она немного ледяная, сейчас я подогрею ее над лампой, если поможет.       — Очень мило с Вашей стороны. — голос притих.       Обождав пару минут, я аккуратно убрала флягу на ящик и потянулась вновь к сумке, чтобы проверить наличие укола. Не думаю, что умирающий больной будет в восторге от той идеи, что посетила меня. Заразиться в Садах можно было очень просто, противоядие лежало у меня, но не внушало мне доверия. Сейчас же подвернулся шанс испытать препарат.       — У вас есть что-то наподобие тряпки или веревки? Мне будет намного спокойнее, если Вы слегка перевяжете себе руки, а я оставлю флягу около ног?       — Без проблем, только дайте воды… Мое горло совсем пересохло. — после небольшой паузы голос продолжил. — Теперь мои руки перевязаны и заведены за спину и придавлены всем моим весом. Можете начинать операцию.       — Как знали, — тихо прошептала я.       Я начала тихонько подходить к лестнице, до тех пор, пока нос моих ботинок не уткнулся во что-то мягкое. Аккуратно ставя флягу на первую ступеньку одной рукой, другой нащупала переключатель на фонаре и выбросила ее вперед. Ярчайшая вспышка света озарила лестничный пролет и засветила лицо больного. Вмиг тот стал корчиться и кричать от невыносимой боли. Пытаясь спастись от раздражителя, он облокотился на стену сзади, еще сильнее прижав завязанные руки. Спустя еще секунд десять он потерял сознание.       Быстрым движением освободившейся руки я достала шприц и ввела всё его содержимое бедняге. Красноватые пятна, напоминающие язвы, и которыми покрылась кожа молодого темноволосого мужчины, постепенно стали исчезать. На щеках появился легкий румянец.       «Значит, он скоро придет в сознание,» — решила я и стала потихоньку развязывать его руки.       — Что же это такое… — тихо прошептал очнувшийся молодой человек. Глаза его до сих пор были закрыты.       — Сейчас я дам воды. — подняла аккуратно фляжку и поднесла к его губам. Не рассчитав силы, запрокинула слишком высоко, отчего вода чуть облила темную водолазку больного. — Можете рассказать, куда я могу пойти, чтобы забрать всё то, что обещали?       — В верхнем кармане плаща возьмите бумаж… — мужчина вновь замолчал.       — Уснул? — раздалось тихое сопение. Я, убрав флягу на свое старое место у ног, без всякого стеснения полезла в названное место и, действительно, нашла заветную бумагу. — Карта? Действительно, оригинально. На небольшом обрывке от руки наспех были нарисованы какие-то однотипные постройки. Среди них особенным знаком и цветом была выделена одна. А рядом красовались аккуратно выведенные цифры «9265».