[We Happy Few OST — Coming Back Home]
Влажный воздух, слегка отдающий плесенью, будто бы впитался в мои ноздри. Погода, на мое удивление, оказалась весьма теплой — моя шерстяная накидка без надобности висела у меня на руке, неприятно покалывая открытые участки кожи. Несмотря на то, что вид у нее был уже не новый, не подобающий главной помощнице Модного дома, я тайком проносила ее в сумке, чтобы после тяжелого рабочего дня укутаться в шершавое полотно. Не важно, где была я — на пути домой, шагая в плотных резиновых сапогах по идеально выложенной, но достаточно старой брусчатой дороге, или в рабочей подсобке, стараясь удобно расположиться на скрипучем матраце — накидка непременно спасала меня от переохлаждения. Нелепо перешагивая с одной ноги на другую, я топталась на месте, не решаясь войти. Высоченное четырёхэтажное жилое здание под радостином казалось ещё выше, больше и величественнее. С лёгкостью справляясь с небольшим головокружением, я подняла глаза на второй этаж. Представлен он был высоченными окнами-арками, которые уже заблаговременно успели занавесить чем-то очень обведшим, серым и, непременно, плотным. Последний компонент объяснял причину выбора Аддингтоном этой некрасивой ткани — ему (впрочем, как и его высокопоставленным гостям), совсем не хотелось на общее обозрение «недостойных» выставлять всё высшее общество. Конечно, кто захочет толпу зевак, «слетевшихся», как моль на любой свет? — Милая моя, Иви, — ужасно радостно улыбаясь во все зубы, шептал шеф, — не думаю, что нам нужны лишние уши, глаза и прочие части тела горожан. Думаю, и тебе и мне хватило того случая. Констебль Джонс все еще припоминает пьяными вечерами ту работенку, которую ему пришлось выполнить, чтобы очистить, а точнее, — раздался тихий смешок из уст мужчины, что ему пришлось прикрыть лицо ради приличия, — оскрести одну даму от асфальта и от случайных назойливых людей, не вовремя уставившихся под окнами. Кто же знал, что дама захочет прыгнуть навстречу звездам?! Воспоминания, как назло, хоть и всплыли в ненужный момент, но были несколько мутными, радужными и скоротечными. Улизнула самая мерзкая, тревожащая временами картина — оно и к лучшему. Не сразу наученный многолетним опытом проведения вечеринок, глава Модного дома наконец-то стал проводить всё в арендованных ненадолго квартирах. Хотя, слово «арендовать» здесь не совсем уместно, ведь любой ценитель искусства (в особенности творчества Аддингтона) готов был отдать свою квартиру совсем бесплатно, лишь бы прийти и удостоиться такой чести. Не знаю, что делали бедные владельцы после всех посиделок, заканчивающихся одинаково - разрушениями. — Мда, какие же глупости происходят в этом городе… И почему-то каждый раз я замешана в непосредственном участии в них! — не скрывая своего недовольства, я взмахом руки поднесла аккуратные серебряные наручные часы на уровень глаз, чтобы свериться со временем. — Еще три минуты, и я стану чувствовать себя лучше. Мимо меня вприпрыжку, щебеча от радости, проносились немолодые пары, одетые в невероятно яркие и необычные костюмы, молодежь же предпочитала более строгие, но при этом не такие консервативные наряды. Я, бесспорно, любовалась всей этой красотой в первый и последний раз, ведь как только участники вечеринки переступали порог злосчастных квартир, вся магия и прелесть убранств улетучивалась (рвалась, грязнилась и выкидывалась). Аккуратно устроившись на скамеечке из темного дерева, обставленной вокруг всякими разными благоухающими цветами, я не без тревоги наблюдала за всеми пешеходами, опасаясь увидеть самое страшное для каждого отказчика — доктора при полном параде. Санитары города ходили и буквально вынюхивали подозрительных личностей. Рисковать и продолжать придерживаться «безрадостиновой» диеты, я не могла. Счастьем, радостью и веселеьем от меня уже три месяца не пахло, поэтому, заблаговременно высчитав время действия пилюль, зашла в ненавистную мне красную будку, стоявшую прямо у Модного дома, опустила красный рычажок и стала дожидаться дозы своего мучения. Аккуратно достав железную флягу с чистой водой, в которую я закинула пару таблеток активированного угля (я понятия не имела, поможет или нет, попытаться хотя бы стоило), я сделала пару глотков и быстро кинула в рот мягкую капсулу. Действие не заставило себя ждать. Если в будку я заходила, как на казнь, то из нее я уже вылетала на крыльях вселенской любви ко всему живому и неживому, озираясь по сторонам с ненатянутой улыбкой, полной счастья. Мой план был абсолютно прост — зная примерное время действия пилюли, я спокойно рассчитала такую будку, чтобы путь от нее до нужного дома занял столько времени, сколько нужно для адаптации. А далее — милое поприветствие шефа, гостей и ретирование в туалет, где с успехом выпивается луноцвет (читать как освобождение всего содержимого желудка). Так я смогу остаться незаметной для неожиданно появившегося доктора, а для гостей — милой и приветливой, а самое главное, ответственной работницей. — Что ж, я абсолютно не готова к этому, но мое состояние сейчас идеально для входа. — приподнявшись на трясущихся ногах, я поправила складки на платье и отправилась к ничем не приметному подъезду. Возле него заблаговременно прибрались, уставили цветами и, кажется, пару раз сбрызнули какими-то очень масляными, тяжелыми духами. Смотрелось очень даже празднично (хотя, ради приличия, наверное, стоило убраться и возле соседних подъездов, которые просто погрязли в мусоре, пыли и сорняках, распростершихся даже по стенам). Тяжелая деревянная дверь с металлической старинной ручкой поддалась мне не сразу - виной всему стали заржавевшие петли, которые, на первый взгляд, бог знает как, держали всю приколоченную к ним конструкцию. В светло освещенном специальными фонарями коридоре в какой-то миг стало достаточно темно. Я не сразу обратила внимание на это, а только тогда, когда уткнулась лицом во что-то очень шершавое и грубоватое. Высокий и крепкий блюститель закона, облаченный в красный костюм, сверху вниз глядел на меня, закрывая собой узкий проход на второй этаж. Хоть и уголки его рта тянулись чуть ли не до ушей, голубые глаза с невероятно мелкими зрачками страшно впились в меня. — Ох, мисс Иви, прекрасный день! Прекрасная погода! Прекрасная… Вы… — огромная рука в белоснежной перчатке потянулась в мою сторону. — Проходите, очень Вас ждали! — Благодарю Вас, мистер … — слова оборвались. На этом месте меня должна была охватить паника, ведь я понятия не имела кто передо мной. Обычный охранник, купленный Аддингтоном? Начальник охраны? Кто? Но руки, как и все мое тело, не дрожали и не тряслись. Я улыбнулась странному мужчине и подала свою руку. Дебильный радостин, дебильный радостин, дебильный … — Нас еще не представили, — грубый голос прервал мою гневную мысленную тираду. — хотелось бы сделать все в светском кругу, но я не стерплю, мисс. Мое имя Амброуз Адамс, начальник полиции этого города. — Приятно познакомиться. — спокойно произнесла я, поднимаясь по косым ступенькам серо-розового подъезда, а в душе начинали бушевать эмоции. Впервые за долгое время мне стало поистине страшно. Двери нужной квартиры отыскать было очень просто — слышишь песни Лайтберера, иди прямо на звуки, точно не ошибешься. Констебль немного опешил, увидев длинный коридор, на что я довольно хмыкнула. Скорее всего, он подошел буквально на минуту-две раньше меня, раз не успел запомнить нужную квартиру. Ну, или у него очень плохая память… Ах да. Мои размышления, почему-то, рассмешили меня. Из прохладного помещения с приглушённым светом мы шагнули за порог во что-то очень яркое и громкое. Глаза, кажется, вообще никак не отреагировали на отражённые огромным диско шаром лучи, ритмично крутящихся по всем поверхностям. Я быстро огляделась вокруг, чтобы приметить виновника торжества и отчитаться по-быстрому, а потом сбежать. — Иви, наконец-то ты соизволила явиться! — воскликнул уже пьяным голосом шеф. В руке у него была бутылка самого дешёвого скотча в темноватой упаковке с белой надписью. Пьянство в Веллингтон Веллсе было абсолютно нормальным. В один момент бары заполонили весь Парадный район. Казалось бы, а что тут плохого? Какая разница, чем люди травятся, отчего они скитаются день и ночь по городу, совершают преступления и просто умирают? Оказалось, разница есть! После большой эпидемии мора в шестьдесят четвёртом, когда заколачивали проходы во многие переулки, ставили огромное количество констеблей с оружием, в Парадном районе активно развилась «медицина» (читать как «премного размножилось количество докторов»). Вопрос «здоровья» и благополучия города лёг на их облаченные извращенским плащом плечи. Самая популярная газета города в то время напечатала в больших тиражах спецзаказ от Исполнительного комитета — отмены культуры алкоголя.⌑≫─━━━┉┅∎⋉⋇⋊∎┅┉━━━─≪⌑
Счастливое Заблуждение: Город в опасности!
Мы рады поделиться с вами последними разработками наших уважаемых докторов, касательно вреда, который причиняет нам алкоголь. Прошедшее недавно исследование в лучшей лаборатории города, проведенное нашими заботливыми исследователями, дает яркое отражение того, как алкоголь приносит депрессию и разрушает ту гармонию, которую мы так тщательно поддерживали в нашем прекрасном городе. За этим потоком временного блаженства скрываются нарушения наших ценностей и традиций, которые наши предки формировали в Веллингтон Веллсе на протяжении многих лет! Давайте не будем нарушать покой нашей идеальной реальности. Мы, жители Веллингтон Веллса, гордимся нашим свободным выбором. Радостин — единственный источник благополучия. Это наш долг, и мы прольем свет на эту темную тень, которую вызывает алкоголь. (мелким шрифтом) любая деятельность по продаже алкогольной продукции является запрещённой и карается строго по закону.⌑≫─━━━┉┅∎⋉⋇⋊∎┅┉━━━─≪⌑
Владельцы прибыльных баров не сразу свернули свою деятельность — кто-то особо упрямый и бесстрашный оказывался в мелких газетах под заголовками а-ля "мистер К., владелец бара «Пьяная овца», погиб от отравления алкоголем… Здание будет передано во владение муниципалитета."; более хитрые либо продавали незаконный бизнес и торговали исподтишка, либо меняли род деятельности. Поэтому я всё время удивлялась способности Аддингтона так нагло крутить «запрещёнкой» перед лицом городского правосудия и оставаться, как минимум, свободным и живым. — Чего застыла, дорогая? — шагая в такт "Unicorn Song", пропел шеф. — Сегодня у нас отменная пища для мозгов — лучшая партия кокосового радостина! От этой новости у меня сразу пропало настроение. Самый дурацкий и самый химозный вкус пилюль щедро был разложен на каждом деревянном столе этой квартиры. Каждый гость без стеснения хватал две-три штуки за раз и сразу же отправлял в рот. Спокойные и тихие до этого, сейчас они корчились у стены в наслаждении от переполняющего их счастья. Кто-то даже разрывал на себе части некогда шикарно сшитой (и, к тому же, дорогой) одежды. Теперь единственное, что их волновало - чувство всеобъемлющей радости и последствия наркотического опьянения. Глава модного дома был хитёр — из будоражащих мозг штучек он предпочитал всего-навсего скотч. Так как алкоголь его особо не брал, шеф находился в почти адекватном состоянии всё время, насильно заставляя всех «тоннами» сметать радостин. Видимо, его забавляло видеть достойных и интеллигентных гостей в самом абсурдном состоянии (как-то раз, напившись, он показал один из немногих фотоальбомов с провокационными фотокарточками элиты). Поэтому самое страшное на этих игрищах - не уйти вовремя и попасться безумцу на удочку. Эффект от съеденной мною ранее пилюли сходил на нет. Негативные эмоции, тошнота и потеря равновесия потихоньку начали беспокоить. Заболтавшись на лестничной площадке с местным рыцарем в красных доспехах, я не заметила, как прошло семь минут. Это плохо. Очень плохо. Уголки губ с каждой секундой ползли по направлению к полу, а веки тяжелели. Стоявшая до этого чуть ли не по стойке смирно, я расставила ноги чуть шире для сохранения равновесия. — Иви, с тобой что-то не так? — всё ещё весёлый, но с нотками осторожности, прозвучал с эхом голос незнакомого усатого мужчины рядом. Я оглянулась по сторонам, стараясь найти кого-то, но попытка не увенчалась успехом. Что-то красное мелькнуло в самом дальнем углу квартиры и слилось в толпе юбок и платьев. Чёртов усатый мужик! Симптомы отмены усилялись, отдавая в голове тяжёлыми пульсирующими стуками. — Ох, ты забыла восполнить твой радостин, Иви! — одетый в ярко-оранжевый костюм мужчина схватил меня за руку так, что неостриженные ногти впились в запястье. Взгляд его стал совсем недобрым, а зубы оскалились в страшной улыбке. Не отпуская меня, свободной рукой потянулся к глубокой жёлтой миске, в которой осталась последняя капсулка. — Не отказывайся, я угощаю. Терпеть я уже не могла, организм бил тревогу и сходил с ума. Способность всегда и везде выкручиваться без употребления радостина сделала из меня тряпку, не восприимчивую к привычной для каждого горожанина дозой радости. Огромные, жирные чёрные мухи поползли со всех сторон, громко жужжа, но сил, чтобы их смахнуть, не было. В нос ударил запах гниющего мяса и кислого клюквенного морса. Почуяв неладное, стоящие рядом гости начали медленно подходить, ворча и прищуриваясь. Кто-то уже готовил кулаки, а кто-то подручные средства - грязные и ржавые вилки и ножи. Шум и искажение звуков вокруг усиливались. Мне уже было без разницы, что будет и как поступить. В таком состоянии я не убегу. Я безвольно разжала губы, когда крепкая и мозолистая мужская ладонь обхватила нижнюю челюсть и сдавила. Мягкая капсула коснулась языка, оставляя на языке приторно сладкий вкус кокоса. Проглотила я на автомате. В образовавшейся толпе раздался облегченный выдох. Знакомый резкий прилив сил и бодрости подкосил меня и я присела на корточки. Сверху раздался заразительный лёгкий смех Аддингтона, а затем и гостей. — Иви, если тебе по душе новый вкус, то я с радостью буду выписывать тебе его прямиком из лаборатории Хоэрта. — потеряв ко мне всякий интерес, шеф удалился в противоположную сторону, достав из-под стола ещё две бутылки скотча. Засидевшись в неудобном положении до онемения ног, я прождала адаптации вдвое больше. Признаюсь, не сразу осознала ранее установленную цель, бессмысленно порхая по украшенному шарами и живыми цветами полупустому пространству, перешагивая развалившихся гостей. По ощущениями, новый вкус еще лучше действовал на меня, заставляя уподобляться большинству. Вдоволь натанцевавшись, уставшая, я подошла к стене и прижалась спиной. Мокрая ткань мгновенно охладилась, заставляя меня съежиться. Горячие капельки пота скатывались по лицу, поэтому по привычке я потянулась в маленький кармашек за платком. Нащупав вместо плотной льняной ткани небольшой мешочек, я чуть не ударила себя по лицу от негодования! Высушенные выпуклые цветки луноцвета ни с чем не спутаешь! — Ну и дура, — недовольно шепотом протянула я, — и сколько бы еще я просидела тут, не найдя мешочка?! Я тут же повеселела от одной мысли, что в самом скором времени смогу покинуть вечер ужасов и беспредела и отоспаться. Несколько раз оглянувшись по сторонам и удостоверившись, что в адеквате осталось не так много народу, я направилась на поиски уборной. Учитывая, что дом очень старый и элитный, а квартира поражает своими размерами, смею предположиьб, что туалетов может быть несколько. Пройдясь три раза взад-вперед, я смогла отыскать совсем небольшую комнатку, больше походившую на чулан для инструментов уборщика. Мне было не принципиально, в каком помещении избавляться от действия радостина. Присутствие таких качеств как отстутствие людей и наличие ведра/унитаза/таза для меня было первостепенным. — Слава Богу, здесь есть ведро! — слегка подопнула ржавый сосуд, чтобы тот перевернулся дном вниз. — А теперь приступим.