Калейдоскоп

      Драко совсем не ожидал, что Грейнджер сориентируется так быстро. Он едва успел окончательно прийти в себя, для этого пришлось зайти в ванную старост. Хоть он и не являлся блюстителем правил среди младшекурсников Слизерина, Блейз давно подсказал, как это сделать.       Это было его место для размышлений, как у Грейнджер. Черт бы ее побрал. Он умылся ледяной водой, обработал свои разбитые костяшки. Унял бьющееся сердце и, глядя на портрет русалки пустым взглядом, в конечном итоге сумел сконцентрироваться достаточно для того, чтобы вновь спрятать боль с помощью окклюменции. На пути к гостиной он размышлял, не зайти ли к Снейпу за каким-нибудь очередным, почти бесполезным успокоительным и обезболивающим зельем, но решил, что не желает с ним объясняться.       И не зря. Когда он подошел к портрету, у него уже крутилась явно чем-то возбужденная Грейнджер. Она мерила коридор торопливыми нервными шагами.       — Все-таки решила подкараулить Паркинсон и заколдовать? — усмехнулся Драко.       — Остроумно, Малфой, — она закатила глаза.       — У меня есть еще парочка колкостей в запасе, — парировал он. — Например: если ты поджидаешь меня, чтобы позвать на свидание, то следовало захватить цветы.       Как же легко с ней было говорить… Почти как с Блейзом. Кажется, Драко никогда не говорил так ни с одной девушкой. Панси была мастером острых перепалок, но в ней всегда таилась злость. Милисента была глупа и лишь пыталась копировать реплики подруги. А больше он ни с кем толком и не общался. Спал — да, но разговаривать…       С Грейнджер было по-своему сложно. Ни один из них не доверял другому. Она страшно его бесила, но с ней хотелось говорить. Она была умна и притягательна. Даже красива. Не так, как все те, кого он когда-то клал в постель; все те, кто отчаянно следил за каждой волосинкой в своей прическе; кто оставлял на его шее алые следы губной помады, будто пытаясь пометить как свою собственность. Драко никогда не понимал, почему они все выбирали именно этот цвет. Нет, Грейнджер была красива в своей нелепой естественности. На ее лице не было ни грамма косметики, ее волосы обрамляли лицо непослушной копной…       «Идиот!», — внутренний голос Драко рычал. — «Тупой, расклеившийся придурок».       — Цветы дарят девушкам, Малфой, — хмыкнула Грейнджер.       — Цветы дарят всем, — он пожал плечами. — Моя мать всегда говорила, что это лишь… — Драко осекся.       Мать всегда говорила, что это часть этикета. Цветы могут радовать как мужчин, так и женщин. Она всегда составляла композиции на каждый его день рождения. Причем не магией, а руками.       Мама любила цветы. У нее был роскошный сад, за которым она ухаживала самостоятельно, лишь изредка прибегая к помощи эльфов. Прекрасный сад, которого больше нет. Драко попытался проглотить комок, вставший в горле.       С тех пор как Лорд устроил в поместье Малфоев свою штаб-квартиру, сад Нарциссы захирел. Эльфы пытались поддерживать порядок, но цветы гибли, с каждым днем становясь все более сухими и безжизненными, как и их хозяйка. Драко давно перестал приходить туда: не мог видеть темные, склонившиеся к земле стебли.       Грейнджер ни к чему было знать об этом. Ему и самому было ни к чему об этом думать. Но после того, как эта заноза так плотно впилась в его жизнь, он становился все более сентиментальным. Это бесило.       — Ладно, — почти примирительно произнесла Грейнджер. — В следующий раз принесу тебе букет.       Драко поджал губы:       — Ты что-то хотела?       — Эльфы готовы, — коротко бросила она, разворачиваясь. И, сделав несколько шагов, бросила через плечо: — Ты идешь?       Драко хотел тотчас сорваться с места, но понимал, что и так дал ей достаточно поводов считать себя послушной собачонкой, поэтому последовал за ней медленно и будто нехотя.       Они дошли до темного угла — тупика в подземельях, и Грейнджер остановилась.       — Винки, — тихо позвала она.       Драко скривился от отвращения, когда около них с хлопком возник потрепанный эльф в грязной наволочке.       — Сначала сливочное пиво, Гермиона Грейнджер, — писклявым голосом сказала Винки, а затем громко икнула.       — Мы договаривались, что я заплачу тебе после того, как ты все сделаешь, — твердо ответила Грейнджер.       — Я не верю волшебникам! — почти завопила Винки.       Слишком громко. К тому же, она не добавила к имени «мисс», как это обычно делают эльфы.       — Если ты сейчас же не замолчишь и не сделаешь, о чем договаривались, то я заплачу тебе гораздо больше, чем обещала Гермиона Грейнджер. И отнюдь не пивом, — холодно бросил Драко, начиная раздражаться.       Он сам не понял, как впервые в жизни назвал ее по имени. Не по фамилии или грязнокровкой. Это вышло само собой. И это беспокоило.       Винки вновь громко икнула и пропищала:       — Вы обещали! — напомнила она Грейнджер, хватая ее за руку.       Та протянула Драко вторую, свободную. Он, не думая, взял ее ладонь в свою. Кожа оказалась горячей, даже слишком. Такой, будто у нее был жар.       Они трансгрессировали прямиком в кабинет Слизнорта. Винки тут же поспешила исчезнуть.       — Значит так ты договариваешься, Грейнджер? — усмехнулся Драко. — Подкупить ее я мог бы и сам.       — Не мог, — она еле заметно качнула головой. — Ты попросту не знаешь, кого подкупать, — Грейнджер улыбнулась. — Приступим.       Драко был с ней согласен. Библиотека Слизнорта, которая больше походила на хранилище, была огромной. Не стоило терять времени, но все же он не хотел, чтобы последнее слово оставалось за ней.       — Знаешь, возможно, я ошибся. В тебе больше слизеринского, чем можно себе представить, — хмыкнул он, оглядываясь.       Книжные шкафы, подпирающие потолок, теснились повсюду. Всякое свободное пространство, что оставалось между ними, было заставлено стеклянными витринами. Кубки, кинжалы, волшебные палочки и украшения… Старик знатно потрудился, обирая до нитки членов своего клуба Слизней.       Грейнджер пробормотала поисковое заклинание, и Драко не сумел удержаться от колкости.       — Ты правда думаешь, что это сработает здесь? — Он обвел рукой огромный зал — полный ценностей зал, который так упорно охраняли.       Она не сдавалась, попробовав другое заклинание, за ним третье — самое простое, известное даже первокурснику. Смех застрял в горле Драко, когда книги начали тихонько подрагивать, а затем несколько фолиантов покинули свои полки и мягко приземлились в раскрытые руки Грейнджер.       — Слизнорт тщеславен, — просто произнесла она. — Сомневаюсь, что он хотя бы на секунду мог представить, что кто-то обойдет его защиту и проберется так далеко.       — И тем не менее, первые заклинания не сработали, — Драко закатил глаза.       — С магией, как и с людьми. Нужно просто угадать, как именно спрашивать. — Грейнджер пожала плечами и засунула книги в свою сумку, на которую явно было наложено заклинание невидимого расширения.       — Тогда позволь я спрошу тебя. Что ты здесь ищешь? — Драко подошел к ней почти вплотную, надеясь ее смутить, но Грейнджер не поддалась.       Он был выше ее почти на голову, поэтому ей пришлось вытянуть шею, чтобы заглянуть ему в глаза.       — Информацию о зеркале «Еиналеж», — спокойно произнесла она. — Книги, которые помогут снять проклятие с твоей щеки и, конечно, Феликс Фелицис.       — Я не идиот, Грейнджер. Ни на секунду не поверю, что ты нарушила все мыслимые и немыслимые правила, пошла на кражу. — Драко кивнул на ее сумку. — И все это лишь ради меня.       — Кто сказал, что ради тебя? — она фыркнула в ответ. — Меня зеркало интересует по собственным причинам, — отстранившись, Грейнджер вновь зашептала заклинание.       Еще несколько книг плавно опустились ей в ладони. Следующую Драко перехватил в воздухе.       — «Темные артефакты: история от начала времен», — прочел он вслух. — И какие же такие интересы включают в себя темные артефакты?       — Отдай! — возмутилась Грейнджер, протянув руку к книге.       Но Драко был быстрее — не зря столько лет играл за ловца. Он поднял книгу в воздух, когда пальцы Грейнджер почти коснулись кожаной обложки. Он почти улыбнулся, глядя на то, как она в бессильной злости встала на носочки.       — Говори, Грейнджер. Ты смухлевала с эльфами, я хочу что-то еще за то, что сниму с Уизли Империус.       — Ты обещал! — ее голос казался почти обиженным.       Он ухмыльнулся, когда ее кулак глухо ударился о его грудь. Книга отправилась во внутренний карман его мантии. Грейнджер схватила его за грудки. Драко выбил у нее из рук палочку, схватив за запястье, она выругалась.       — Хочешь меня раздеть? — Драко усмехнулся и поднял бровь.       — Хочу надрать твою напыщенную задницу, — буркнула Грейнджер, неожиданно ловко вырываясь из его хватки.       Драко не успел среагировать, не успел вынуть свою палочку. Все произошло так быстро. Вот его пальцы сжимали тонкое запястье, а всего мгновение спустя, Грейнджер, сидящая на корточках, пускала в него заклинание.       Было больно. Впрочем, чего еще можно ожидать, когда, пролетев через весь зал, врезаешься в стену? Уж точно не того, что за твоей спиной окажется не книжная полка или стена, а нечто совершенно иное.       Драко почувствовал, как из его легких вышибло весь воздух. Позвоночник жалобно заныл. Грейнджер ахнула. Уж точно не от того, что он получил травму. Он проследил за ее взглядом, и саднящая боль в спине отошла не просто на второй, а на десятый план. Рядом с левой ладонью Драко лежало нечто прозрачное, тускло мерцающее. Он смог увидеть этот предмет лишь потому, что касался его кончиками пальцев. Мантия-невидимка?       Однако Грейнджер смотрела не на мантию. Она смотрела куда-то за спину Драко. И выражение ее лица менялось так быстро, что он не успевал за ним следить. Радость, горечь, отчаяние, страх, надежда… Он резко поднялся на ноги, уже собираясь сказать нечто, что, вероятно, добавит ее лицу эмоций, но осекся. Драко показалось, что ее глаза заблестели от слез.       Он развернулся, желая, наконец, увидеть то, что так ее впечатлило, и неожиданно прирос к месту. Перед ними возвышалось огромное зеркало в величественной резной раме. Оно доставало до самого потолка. На искусно обработанном дереве был выточен повторяющийся орнамент.       Но не это привлекло внимание Драко больше всего: в зеркале он увидел не их с Грейнджер отражения. Нет, он увидел нечто иное, совершенно безумное и вместе с тем прекрасное. Краем сознания, которое всегда оставалось трезвым, благодаря навыкам окклюменции, Драко отметил, что на его лице сейчас наверняка мелькал тот же спектр чувств, что был у Грейнджер.       Впрочем, даже этот кусочек ясности быстро улетучился, размазавшись о то, что он видел.       Мамин сад, полный цветущих бутонов. Розы, гортензии, крокусы, тюльпаны… Все вокруг было живо, все вокруг было в цвету. Посреди этого великолепия стоял Драко. И он был не один. Рядом стояла Грейнджер. В дурацком магловском свитере, который удивительно хорошо сочетался с его песочными брюками. Они держались за руки и улыбались.       Драко повернул голову и лишь чудом сдержался, чтобы не закричать. Чуть сбоку, около пышного розового куста, стоял Исчезательный шкаф, точнее то немногое, что от него осталось. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что шкаф безвозвратно уничтожен. Кругом были рассыпаны щепки, а на них… Обезображенное тело в черной мантии. Драко сразу узнал его. Это Лорд. Лицо хозяина было рассечено сотней ран, кровь из них текла прямо на землю, к корням розового куста.       Драко опустил взгляд и сдавленный крик все же сорвался с его губ. Одной рукой он держал ладонь Грейнджер, а вот вторая была по локоть в крови.       Драко посмотрел на свою настоящую руку, она была чистой, но сжатой в кулак так сильно, что побелели костяшки пальцев. Грейнджер из зеркала повернулась к нему и оставила на губах легкий поцелуй. Он мог поклясться, что почувствовал его. И не просто почувствовал, а утонул в этих теплых губах.       Это был самый запоминающийся поцелуй в жизни Драко. Он не был страстным, не был горячим и требовательным, но было в нем что-то пьянящее. Что-то, что заставляло все мысли вылететь из головы, отдаться порыву и плыть, плыть вслед за этим чувством, куда бы оно его не унесло. В нем было что-то доселе невиданное Драко, в нем была не похоть, а… Любовь?       Он отвернулся от зеркала, надеясь, что прервав зрительный контакт, разрушит и наваждение. Но когда он увидел реальную Грейнджер, стоящую напротив, волна захлестнула его с новой силой.       Драко видел в ее глазах тот же туман, что ощущал в своих. И прежде чем он успел подумать, прежде чем успел остановить себя, он сделал широкий шаг вперед и сгреб ее в охапку.       Драко склонился к ее губам, нашел их своими и ощутил то же самое тепло, что заполняло каждую клеточку его тела. Он ожидал, что пожалеет о содеянном в ту же секунду, но вместо этого испытал невероятную легкость, умиротворение. Голова стала пустой. Остались лишь мягкие, податливые губы и обжигающее дыхание.       — Вот как это должно было быть, Грейнджер, — прошептал он ей прямо в приоткрытый рот.       — Этого вообще не должно было быть, Малфой, — эхом вторила она ему, отвечая на поцелуй.       Грейнджер поднялась на носочки и сама коснулась его губ. Легко, нежно, почти как в зеркале…       А затем все завертелось. Губы Грейнджер стали более требовательными, ее руки обвили его шею, он коснулся ее спины. Они оба, почти синхронно сделали шаг: он назад, она вперед.       Драко лишь успел ощутить спиной холод. И мир поплыл, разбиваясь на сотни мелких разноцветных частиц, будто чья-то рука крутанула калейдоскоп, частью которого они с Гермионой были.       Последнее, о чем подумал Драко, было осознание того, как гладко, легко и правильно ее имя возникло в его голове.