Это между нами

      Тео останавливается у двери, ведущей из гостиной: он знает, что Амрит пойдет за ним. Тео и не собирался скрывать своей дружбы с Беллой от друга, но несколько лет назад, когда все случилось, ему пришлось так поступить, ведь конфликт между ней и Амритом достиг своего пика. Едва ли Амрит был бы рад, если бы его лучший друг завел дружбу с врагом.       И все же Тео жалеет, что не рассказал раньше. В конце концов, Амрит может смело назвать его предателем, как и Драко, ведь тот тоже знает эту тайну. Он достает волшебную палочку, чтобы отпереть дверь, не разрушив купол заклинаний, и кивает на выход.       В коридорах школы прохладно и пусто. Несмотря на знойные дни, замок никогда не прогревается достаточно, отчего стены всегда остаются влажными и холодными.       Где-то у Черного озера кричит неясыть. Лес шуршит, огибая школу и защищая от лишних глаз. В свете луны мрачные коридоры, изредка освещаемые керосиновыми лампами, залиты серебром.       Выходя, Амрит прислушивается и закрывает за собой дверь. Ему вдвойне не хочется вновь попасться дежурному преподавателю и получить наказание. Тео предлагает вернуться в подземелья, и Амрит соглашается: в гостиной Пуффендуя ему делать нечего.       — Я расскажу тебе, но только то, что видел лично. Если захочет, Белла дополнит свой рассказ. Это ее право, я не могу выдавать чужие тайны, — говорит Тео негромко, и Амрит кивает.       Амриту не по себе от слов друга, и в голове роятся мысли, собирающиеся в самые страшные и странные догадки. И все же он терпеливо слушает рассказ Тео.       — Мне было двенадцать, когда отец решил взять меня с собой на охоту. Я никогда раньше не охотился на животных с ним, поэтому охотно согласился, — начинает он, опустив голову и изучая свои кроссовки. — Ты же знаешь, что этот гребаный придурок оказался причастен к убийствам волшебников приспешниками Сам-Знаешь-Кого. Он, мой отец, один из них! Чертов Пожиратель смерти!       Замолкнув на какое-то время, Тео изредка поглядывает на Амрита. Тот молчит, но никто не знает, о чем он думает в этот момент: то ли о том, какая нелегкая судьба уготована ему близкому другу, то ли стоит догадки о том, как отец Тео связан с этим человеком в черном плаще.       — Этот человек — родной брат миссис Майерс. Он на тот момент уже не один раз предлагал ей примкнуть к ним, к Пожирателям, но она всегда отказывалась, — вновь начинает говорить Тео и тяжело вздыхает, ведь каждое слово дается ему все сложнее.       — Знай, что все сказанное тобой никак не повлияет на мое отношение к тебе, — вдруг прерывает его Амрит, положив руку на плечо. Тео ничего не отвечает, но благодарно кивает, и губы его трогает легкая улыбка. — Министерство все держит под контролем. Мракоборцы ищут виновных.       Хватает одного вздоха, чтобы понять, как Тео тяжело даются воспоминания. После того, как его отца отправили в Азкабан, он уже несколько лет живет со старшим братом, который работает на Министерство Магии. Тео выступал в суде против собственного отца.       — Мы с… отцом стояли в стороне, пока этот урод угрожал своей родной сестре «Авадой». Это увидела Белла и подняла шум. Дамблдор отстаивал ее в суде, потому что она использовала магию вне школы.       Тео молчит, на этом закончив. Он, не подняв глаз, идет следом за другом по мрачным коридорам, прислушиваясь к звукам ночи и вою школьных приведений. Воспоминания того дня накрывают его с головой, и не унять бешеного стука сердца и желания схватиться за волшебную палочку. Тео не оправдывает своего отца, никогда не выгораживал его и не защищал. Он знает и видел сам, как жестоки Пожиратели смерти. Как жесток может быть брат к родной сестре, родной крови.       — Ты нужен ей сейчас, — вдруг произносит Тео. — Это не просто страх.       — Что было между вами? Ты ведь не просто так вышел к боггарту, — прерывает его Амрит, стараясь сгладить голос, убрать всю резкость. Но это его тяготит не меньше. Амрит вспоминает, что ни разу не слышал ничего обидного в ее сторону из уст Тео. Сердце странно колит.       — Она хорошая девчонка, друг, — качает головой слизеринец. Амрит чувствует напряжение, но не подает виду. — Но мы всегда были просто друзьями. Я знаю ее секрет, а она мой.       И, помедлив, Тео добавляет:       — Я знаю пароль в гостиную Гриффиндора. Если ты хочешь сделать для нее что-то хорошее, иди туда. Ее спальня…       — В курсе, — перебивает Амрит, прекрасно зная, по какой лестнице и в какую дверь ему идти, ведь не раз наблюдал за Беллой на вечеринках. Опустил лишь ту мысль, но не раз был в соседних комнатах с другими гриффиндорками. Губы его вытягиваются в тонкую линию.       — До утра не возвращайся, — кидает Тео, когда Амрит уходит.       — Иди ты, — отвечает он и скрывается за поворотом.       Минуя коридоры, ведущие в башню Гриффиндора, Амрит прокручивает в голове все то, что скажет Белле, чтобы ее поддержать. Мысли о Тео наконец отошли на второй план, но его все еще беспокоит тот факт, что он собирается явиться к гриффиндорке посреди ночи, желая выразить сочувствие. И это все после того, как несколько лет мечтал лишь сделать ей неприятно.       Разбудив Полную Даму и назвав пароль, Амрит заходит в пустую гостиную львиного факультета, все еще слыша недовольные причитания за своей спиной. Он обводит взглядом лестницы, ведущие в женский и мужской блоки, и поднимается по той, что ближе к витражным окнам       — Алохомора, — произносит Амрит, прижав кончик волшебной палочки к замку, отчего-то решив, что дверь заперта.       Отворив ее, тихо заходит внутрь, обнаружив Беллу сидящей на широком подоконнике и прижимающей колени к себе. Она поворачивается на звук, и в глазах ее блестят серебряные слезы. Амрит быстро сокращает расстояние между ними и садится рядом, на другой край подоконника.       — Амрит, зачем ты здесь? — шепчет Белла хрипло и кашляет, когда скребет горло.       — Я ждал тебя в гостиной Пуффендуя, — сознается Амрит, отчего-то алея и пряча смущение, отвернувшись. Но находит в себе силы открыть свои истинные чувства Белле и накрывает ее ладони своими. — Тео рассказал, почему твой боггарт…       — Он хотел убить мою маму и меня за то, — срывается Белла, и голос ее дрожит. Глаза вновь наполняются слезами, а рот приоткрывается, словно от вновь накатывающей паники она дышит только через него. — За то, за то…       — Это закончилось и больше не повторится, — голос Амрита, словно маяк, вытягивает ее из тьмы бушующих чувств.       Он тянет к ней руки, и Белла тут же оказывается в его объятиях, в сильных руках, готовых укрыть ее даже от смертельных заклинаний. Она громко всхлипывает, ее трясет, но Амрит не отпускает ее, до последнего всхлипа обнимая, гладя по спине.       Когда дыхание Беллы замедляется, а сердце перестает метаться по грудной клетке, Амрит отстраняется, мягко обняв ладонями девичье лицо. Ресницы влажные, глаза припухли, нос покраснел: он не находит Беллу некрасивой даже сейчас, хоть и пару лет назад охотно пошутил бы над ней и расстроил еще больше, получив при этом уйму удовольствия.       — Белла, ты в безопасности. Никто не посмеет поднять на тебя руку, — повторяет Амрит, пристально глядя на гриффиндорку и большими пальцами стирая с ее щек слезы.       Она сидит перед ним в форме, в блузе и галстуке, до сих пор не переодевшись после уроков. Амрит же надел легкий серый свитшот с эмблемой факультета и привычные магглам джинсы.       — Я стану мракоборцем и уничтожу его, — выдает вдруг Белла, сев ровнее и расправив плечи. Губы Амрита трогает знакомая улыбка: ему не хватало бойкости этой рыжеволосой девчонки.       — Может, лучше в Департамент магических игр и спорта? — наблюдая, как хмурится Белла и как лицо ее начинает расслабляться, когда Амрит перехватывает ее ладони и сжимает их в своих. — Ты бы неплохо справилась с организацией мировых чемпионатов по Квиддичу. Или играла бы сама.       Взгляд Беллы смягчается, в на щеках теплеет румянец, но вовсе не от слез. Амрит, которого она знает как задиру и ненавистного ей слизеринца, сейчас излучает такое тепло, от которого становится легче. Мышцы словно расслабляются, прежде окаменевшие от напряжения, дыхание выравнивается, сердцебиение больше не отвлекает.       — Тео спас меня тогда, пришел на помощь и сейчас, — выдыхает гриффиндорка, в ответ сжимая руки Амрита и слабо, вымученно улыбаясь. — Ему тоже пришлось несладко.       — Да. Но он сильнее, чем ты думаешь. И ты тоже, — кивает Амрит, замечая, что Белла начинает улыбаться сильнее, а ресницы все меньше подрагивают. И все же слизеринец считает, что должен об этом спросить. — Тот человек… он был дорог тебе? Твой дядя.       Белла мгновенно меняется в лице и, опустив голову, отрицательно вертит ей. События того дня даже спустя годы не дают ей покоя.       — Он всегда был странным, приходил очень редко, и всегда они с мамой ругались, — отвечает она негромко, зарываясь в объятия Амрита и свесив ноги с подоконника. Нос ее упирается ему в плечо. — Мы переехали, мама под усиленной защитой Министерства. А дядю поймали и отправили в Азкабан. Мы в безопасности.       Последние слова она произносит с особой интонацией, будто снова убеждая в этом себя. Амрит обнимает ее крепче, одной рукой обвив талию, а другой зарывшись пальцами в мягкие огненные волосы, пахнущие лавандой.       Они сидят молча, практически неподвижно, думая о своем и друг о друге одновременно. Белла жадно вдыхает аромат вишни в шоколаде, исходящий от Амрита, потому что он немного помогает ей забыться. Амрит гладит ее волосы, перебирает пальцами, пропуская сквозь них пряди.       Амрит отстраняется, почувствовав, как дрожит тело Беллы, и услышав всхлипы. Страх все никак не может отпустить ее. Слизеринец снова вытирает слезы с ее щек, но не в силах сдержать улыбку, находя прекрасными и темные, как кофейная гуща, глаза, и даже пусть чуть растрепанные рыжие волосы, и горбинку на носу. Белла вообще девчонка улыбчивая, но для него ее губы изгибаются по-особенному.       Она совершенно не такая, какими являются люди из его мира. Родители Амрита богаты и знамениты, как старейший волшебный род. Его отец работает в Министерстве Магии, на высоком посту. Это все повлияло на воспитание Амрита и его окружение. А Белла взбалмошная, шутливая, непоседливая.       — Я знаю, что это случилось несколько лет назад, Амрит, — Белла смотрит ему в глаза, зеленые, словно свежескошенная трава в лучах теплого утреннего солнца, и продолжает говорить. — Мне пришлось освоить заклинание забвения, но я все никак не осмелюсь сделать это.       — «Обливиэйт» — очень сильное заклинание, Белла, — качает головой слизеринец. — Ненароком можно стереть лишнего.       — О, я бы стерла еще кое-какие моменты из своей памяти, кроме этого, — смеется вдруг Белла, ткнув его в грудь. Амрит удивленно и возмущенно одновременно открывает рот. — Как ты подложил мне жабу в портфель, например.       — Или как ты подожгла мою мантию на уроке Снейпа, — подхватывает Амрит, хохотнув.       Белла меняется в настроении, когда фокус воспоминаний уходит далеко от страшного прошлого. Она смеется, припоминая Амриту его шалости, а он в шутку обвиняет ее во всех своих неудачах.       — Неужели я настолько тебе противен, что ты готова стереть меня из своей памяти? — поймав Беллу, что чуть не свалилась с подоконника, и сжав ее бедро, ухмыляется Амрит.       Белла смущенно уводит взгляд, вновь краснея перед ним, и чувствует, как дышать становится тяжелее. Слизеринец пальцами берется за ее подбородок и разворачивает к себе, не позволяя прятать глаза. Он не в силах наглядеться цветом ее глаз.       — Я понимаю, что ты совершенно другой, Амрит. Поэтому, если и стирать воспоминания, то лишь затем, чтобы узнать твою иную сторону, — отвечает наконец Белла, и после такого признания слизеринец больше не с силах держать себя на расстоянии от Беллы.       Он наклоняется к ней, пробуя на вкус ее губы. Обнимает, собрав в замок руки на талии. И прикрывает глаза, когда тонкие пальчики Беллы зарываются в его волосы. Амрит целовал не одну девочку, но от этой улыбки сердце екает.       Из Беллы всегда такая энергетика на играх хлещет, что Амрита с ног едва не сшибает. Она всегда двигается резко, уверенно, работает на износ и повторяет из раза в раз, пока не добивает свои маневры до идеала.       Но сейчас, сидя так близко к нему, гриффиндорка совершенно другая. Она податливая, взгляд ее мягок, а прикосновения слабые, но не менее заряженные, отчего Амрита словно током прошибает. Белла сама тянется к нему, в его объятия, желая оказаться в кольце сильных рук слизеринца.       С Амритом Белла расслабленная такая, губы ее чуть соленые от слез, но он только и готов защищать ее от всех. От нее у него буря в сердце.       Отстранившись и хапнув воздух ртом, Амрит достает свою волшебную палочку. Он произносит несколько простых заклинаний, наблюдая, как серебристые искры разлетаются по спальне и проникают в замочную скважину.       — Чтобы никто не пришел, — на выдохе произносит Амрит, все еще ярко помня свое разочарование, которое он испытал, когда совершенно не вовремя явился Драко.       Белла смотрит на него, не моргая, чуть приоткрыв рот. Она выглядит так, будто сама не верит в происходящее и старается не шевелиться, чтобы не спугнуть приятное наваждение. Амрит тянет ее на себя вновь, и гриффиндорке приходится пересесть к нему на колени и ухватиться за шею.       Она начинает с простого прикосновения, не в силах оторвать взгляда от губ, находящихся на одном уровне с его глазами. Амрит наблюдает за тем, как она прикрывает глаза, как трепещут ее ресницы, а на щеках выступает румянец. Слизеринец с готовностью приоткрывает рот и углубляет поцелуй, стоит губам гриффиндорки коснуться его губ.       Рука невольно скользит по ее бедру, сжимая у колена. Вторая ослабляет хватку галстука и ныряет под блузу. Белла охает, невольно отстранившись и тяжело дыша, словно ей вовсе перекрыли доступ к кислороду на несколько секунд. Амрит невольно кусает губу, пытаясь совладать с убежавшими вперед мыслями и сбитым дыханием.       — Не сейчас, — наклоняется он к Белле, чтобы оставить на ее припухших от долгого поцелуя губах более легкий, невинный. Она кивает. — Я понимаю.       Амрит больше не переступает черту. Белла больше не плачет.       Он уходит после двух часов ночи, когда гриффиндорцы начинают возвращаться с вечеринки. Белла еще долго не может заснуть, чувствуя на себе его запах.