Глава 21
1 февраля 2024 г. в 18:40
Когда еда и тарелки полетели в стороны, Шейд отскочил от стола. Аполлон чуть не рассмеялся, когда он посмотрел на него так, словно у того выросла вторая голова.
– Мне нравится, когда ты боишься, детка, – поддразнил он, наблюдая, как Шейд пытается обойти стол, но цепи натянулись и остановили его. Вот почему Аполлон усадил его именно там. Единственный для Шейда способ уйти – это приблизиться к другому концу, где он будет ждать его. – Я собирался подождать еще несколько минут, но ты сам настоял.
– Подожди. – Он поднял руку, словно это могло остановить Аполлона, но все, что он сделал, так это только привлек внимание к блестящему золотому браслету, закрепленному вокруг его запястья, и его четко очерченной руке.
– Ты много тренируешься? – спросил Аполлон, обходя стол так, словно у него было все время в мире. Он ухмыльнулся, когда увидел, что дыхание Шейда участилось. – У тебя потрясающее тело.
Шейд открыл рот, чтобы ответить – без сомнения, что-нибудь остроумное, – но слова застряли у него в горле, когда он увидел, как Аполлон взял нож и провел кончиком по дереву.
Постепенно продвигаясь к концу стола, Аполлон вел ножом по поверхности дерева, а затем повернулся, так что они наконец оказались на одной стороне.
Детектив потянул за цепи, не сводя глаз с оружия.
– Будь настороже, – мрачно сказал Аполлон. – Я преодолею твое надоедливое сопротивление так же, как преодолею все остальное. Что скажешь? Хочешь выяснить, где твой предел? Где та грань, когда приятная боль начинает переходить к простому страданию?
Цепи зависли в воздухе на уровне его талии, и Шейд даже не заметил в этом опасности. Прежде чем он успел все обдумать, Аполлон подхватил их, обернул вокруг своей руки и одним сильным рывком заставил Шейда наклониться к нему.
Он закрутил цепи так, что теперь они были с обеих сторон, а затем наклонил Шейда над столом. Быстро взглянув вниз, он ухмыльнулся, довольный тем, что правильно снял мерки. Стол был как раз той высоты, чтобы задница Шейда оказалась на одном уровне с членом Аполлона.
При виде этой картины он мгновенно набух, зубцы металлической молнии неприятно впились в его член. Готовясь к этому моменту, он решил отказаться от нижнего белья, поскольку никогда не давал его детективу. И теперь, зная, что все, что стояло между ним и проникновением, – это два куска ткани... он зарычал, звук был гортанным, диким.
Шейд переменился, возможно, подключились инстинкты, и внезапно его сопротивление усилилось. Он оттолкнулся от Аполлона, пытаясь оторваться от стола, вслепую ударяя в ответ в попытке убрать руку с того места, где она была прижата к его лопаткам.
Аполлон переместился, используя одну руку, чтобы удержать Шейда прижатым, а второй надавил на шею, одновременно ударив Шейда по пяткам, заставляя его бедра раздвинуться.
Несмотря на затруднительное положение, Шейд шипел и проклинал его, изо всех сил пытаясь освободиться. Но, по крайней мере, он двигался, участвовал.
– Продолжай бороться, детка. – Он повернул нож в своей руке так, чтобы острая часть касалась его запястья и он мог безопасно стянуть с Шейда одежду. Шорты с легкостью упали на пол. – Это именно то, чего я хочу.
Тихо присвистнув, он провел костяшками пальцев по изгибу левой ягодицы. Когда Шейд снова дернулся, рука скользнула ниже и его пальцы задели яйца.
– Ты ебаный монстр! – зарычал Шейд, оглядываясь через плечо, но едва успел его заметить.
Аполлон поднес большой палец ко рту и провел по нему языком, делая его мягким и влажным. Он подумывал о том, чтобы заставить детектива самому сделать это, но что-то подсказывало ему, что Шейд попытается откусить палец, даже независимо от того, какие угрозы произнесет Аполлон. Лучше начать самому, а позже он сможет проверить этот предел.
Сломить кого-то физически было самой легкой частью.
Сломить кого-то морально? Это уже требовало тонкости. Поскольку все его жертвы всегда были мертвы к тому времени, как их находили копы, ни у кого из них не было возможности посвятить полицию в эту часть процесса.
Интересно, сколько времени потребуется Шейду, чтобы понять, что происходит? Он уже немного разобрался, смог увидеть ловушку, несмотря на все усилия Аполлона.
Размышления о разуме детектива возбуждали его так же сильно, как и вид его тела, изогнутого для него, и он застонал, когда прижал большой палец к дырочке Шейда, проникая внутрь, мгновенно охваченный шелковистым жаром.
Шейд выругался и забился, пытаясь отодвинуться, упираясь бедрами в край стола в попытке убежать, пока Аполлон завороженно наблюдал, как его большой палец исчезает в теле Шейда.
– Только посмотри, как ты поглощаешь меня, прямо как хорошая маленькая Тень. Ты такой красивый. Твоя попка такая идеальная, словно была создана для меня. Скажи, что ты был создан для меня, детка.
– Иди на хуй, – прорычал он, но его дырочка затрепетала вокруг пальца Аполлона в ответ на похвалу.
– Ну и зачем мне делать подобную глупость, когда ты сам практически умоляешь меня об этом?
– Ты бредишь. Я не хочу тебя! Отпусти меня!
Он еще несколько раз подвигал пальцем, прежде чем вытащить его, и положил руку Шейду на поясницу, чуть выше ягодиц. Он прижал его вплотную к столу, так что его задница приподнялась еще немного в воздух, позволяя Аполлону увидеть впечатляющий орган, раскачивающийся между ног Шейда.
– Хочешь вкратце объясню, почему я не доверяю ничему из того, что ты говоришь, детектив? – Аполлон облизнул губы, громко, чтобы убедиться, что другой парень услышал. – Несколько отборных слов и большой палец, – все, что потребовалось, чтобы заставить тебя течь для меня.
Член Шейда был зажат между его телом и столом, низко свисая. Словно вызванная его словами, жемчужная капля смазки выскользнула из его щели и шлепнулась на цементный пол между его ног.
Аполлон покрыл свои пальцы соками Шейда, его собственный член дернулся в штанах, когда прикосновение заставило Шейда резко втянуть воздух. Он касался его только легкими движениями, едва проводя пальцами по покрасневшей головке, пока не собрал достаточно. Затем он засунул все три пальца во вход Шейда, растопырив их и согнув, чтобы найти то самое место, что заставит детектива мяукать для него, как котенка.
Вытащив их, он вернул два обратно, решив обойтись с ним немного полегче. Он задал устойчивый темп, не торопился и хорошенько растянул его, желая, чтобы на этот раз он был полностью открыт для него, чтобы все пошло точно по плану.
Аполлон был единственным, кто оставался неудовлетворенным, постанывая всякий раз, когда вытаскивал свои пальцы, а тело Шейда изо всех сил пыталось втянуть его обратно, словно тоже не хотело его отпускать. Хлюпанье его соков смешивалось со звуками дождя. Пускай дождь был не таким сильным, как в тот день на крыше, когда вокруг них бушевал шторм, он все равно напомнил ему о том моменте.
Напомнил о чувстве полного блаженства, за которым он гнался с того самого момента.
Он нечасто испытывал сильные эмоции, но обычно это его не беспокоило. Эмоции только мешали, и он лично был свидетелем того, как они превращали людей в идиотов и дураков. Все всегда чертовски старались показать себя миру с лучшей стороны, не по той же причине, что и Аполлон, не потому, что это было весело или необходимо для их дальнейшего выживания – он мог не испытывать сочувствия, но понимал, что если его поймают, ему обязательно вынесут смертный приговор. Нет, обычные люди делали это, потому что слишком боялись быть честными с самими собой. Слишком напуганы своей истинной природой и тем, как отреагирует остальная часть общества, если когда-нибудь узнает о них.
Шейд ничем не отличался. Шейд прятался за своей жесткой внешностью и легкомысленными словами. Но на самом деле, как и Аполлон, он был немного извращен внутри. Ему нравилось, когда его прижимали и грубо брали, потому что это означало, что ему не нужно было застревать в собственной голове. Не нужно слишком много думать и перестраивать план того, каким он должен быть, и будет ли это безопасно для него, или возникнет ли перенасыщение.
С Аполлоном ему больше никогда не придется беспокоиться о перенасыщении.
– Вот так, детка. – Он убрал руку и потянулся к своим брюкам, расстегивая пуговицу и практически разрывая молнию, так что его член выскочил наружу, злой и красный. Вена внизу выглядела так, словно вот-вот лопнет, и, хотя чуть раньше он дразнил Шейда по этому поводу, сейчас на джинсах у него было огромное мокрое пятно. – Все просто. Тебе не нужно беспокоиться ни о ком другом. Только о себе. Сосредоточься на том, что чувствуешь.
И это были неправильные слова.
Шейд напрягся под ним и замер, повторяя то, что сделал прошлой ночью.
Но на этот раз Аполлон был к этому готов.
Он выровнял свой член и вошел в него, стиснув зубы от плотного сжатия внутренних стенок Шейда. Обжигающий жар и то, как его сжимало со всех сторон, почти лишило его сил, но он заставил себя оставаться сосредоточенным, прежде чем пошевелить рукой, которой удерживал Шейда на месте.
Доказательством того, что детектив специально проделывал всю эту процедуру с дохлой рыбой, стало то, что он не потрудился вырваться, даже когда Аполлон убрал руку с его шеи.
– Я, блядь, здесь не подушку трахаю, – заявил он, двинув бедрами, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.
Шейд сжал челюсти, не выдав никакой другой реакции.
– О, детка, – его голос стал хриплым, он растягивал слова, – я надеялся, что ты сыграешь именно так. Ты действительно никогда не разочаровываешь, не так ли? – Он дал ему долю секунды на то, чтобы обдумать его слова, и прежде, чем начал действовать, на лице детектива начало появляться хмурое выражение.
Аполлон оторвал Шейда от стола, положив одну руку ему на бедро, чтобы удержать его неподвижно, в то время как другой обхватил его левое плечо и щелкнул лезвием. Он прижал острие прямо к горлу Шейда, отметив тот самый момент, когда тот понял, что происходит, по тому, как напряглись его мышцы и позвоночник.
Удерживая руку на месте, Аполлон снова качнул бедрами, достаточно сильно, чтобы тело Шейда подалось вперед, прямо на нож.
Шейд порезал кожу и зашипел, инстинктивно отстраняясь, чтобы не сделать порез глубже.
Тем самым заставив себя погнаться за членом Аполлона, вгоняя его еще на дюйм внутрь.
Прежде чем Шейд смог снова закрыться от него, Аполлон повторил движение, на этот раз еще сильнее, так что его тазовая кость громко ударилась о ягодицы Шейда.
Детектив пытался держаться за свое упрямство, он правда старался, позволяя лезвию резать до тех пор, пока вниз не потекли алые струйки, окрашивая пальцы Аполлона в тех местах, где они сжимали рукоять. Он продержался всего десять секунд, прежде чем резко втянул воздух и отступил от оружия обратно к ожидающему члену Аполлона.
– Продолжай отбиваться, – промурлыкал Аполлон, приближая нож на четверть дюйма, чтобы удержать Шейда от попыток бросить ему вызов во второй раз. – Помнишь звуки, которые ты издавал на крыше? Нам обоим было приятно, когда ты стонал. Почему ты сдерживаешь себя, детектив? На кого ты здесь пытаешься произвести впечатление?
– Блядь, – он снова навалился на Аполлона, спасаясь от ножа, только на этот раз он переступил с ноги на ногу, принимая более удобную позу, – на тебя.
Казалось, он не осознавал, что делает, поэтому Аполлон решил не говорить ему. Аполлону понравилось, как Шейд слегка приподнял бедра, заставляя его входить еще глубже, чем раньше.
– Я здесь единственный человек, кроме тебя, – напомнил он ему. – Здесь только ты и я. Я уже сказал тебе, чего хочу. Как ты можешь сделать меня счастливым. Разве ты не предпочтешь быть хорошим для меня? Быть моей идеальной маленькой тенью? На кого ты пытаешься произвести впечатление? – повторил он.
Шейд зарычал и снова навалился на него с большей силой, словно пытался наказать Аполлона, а не наоборот.
Заметил ли он, что Аполлон перестал толкаться? Шейд теперь выполнял всю работу, что было немного лицемерно, поскольку Аполлон начал это из-за своего гнева на отказ детектива участвовать, но любопытство брало верх. Он хотел посмотреть, как далеко зайдет Шейд.
– На себя самого, – ответил Шейд, и в его голосе прозвучало раздражение. – Я пытаюсь произвести впечатление на себя самого.
Когда Аполлон открыл свою способность и быстро прочитал его, то почувствовал на вкус, что Шейд взбешен. Но он также был возбужден как сумасшедший, может быть, даже больше, чем на крыше, и это...
Аполлону очень понравилось.
– К чему все это осуждение? – Он демонстративно вздохнул прямо в ухо Шейду, именно так, как тому нравилось. – Я кое-что понял, детектив. Ну, по правде говоря, я знал это уже некоторое время. Мне нравится смотреть, как ты задыхаешься. Неважно от чего, и я с нетерпением жду возможности попробовать задушить тебя своими пальцами и членом. Держу пари, ты будешь прекрасен. Может быть, мне просто нравится твоя шея в целом. – Он снова поднес лезвие немного ближе.
Теперь они оба практически стояли, руки Шейда едва касались поверхности стола по обе стороны от его бедер. Он был согнут лишь частично, близость ножа не позволяла ему наклониться слишком далеко вперед. В результате их толчки стали неглубокими, член Аполлона никогда полностью не покидал его, головка постоянно билась о простату.
– Ты будешь мурлыкать для меня? – спросил Аполлон. – Мне бы этого хотелось. Я хочу услышать тебя, детка, и, если ты не собираешься дать мне это... может, тогда мне просто перерезать тебе горло? Посмотреть, как ты захлебываешься собственной кровью?
У Шейда перехватило дыхание.
– О, но тогда время игр закончится слишком быстро, ты не согласен? И есть так много вещей, которые я хочу попробовать с тобой. – Он покрутил бедрами, игнорируя то, как напряглись его яйца, и сосредоточился на коротких выдохах, которые издавал Шейд. – Мурлыкай, детка, – настаивал он, на этот раз чуть более отчаянно. – Сделай это быстро, пока я не передумал и не увидел, как ты выглядишь, купаясь в алом, в конце концов.
Должно быть, Шейд неправильно истолковал его отчаяние и решил, что Аполлон был серьезен в своей угрозе и терял контроль над своей природой убийцы – чего никогда не произойдет, но Аполлон предположил, что детективу нужно было верить хоть во что-то, чтобы сделать то, что от него требовали.
– Избавься от ножа, – сказал Шейд, впервые заговорив без злости в голосе. – И я все сделаю.
Аполлон колебался, хоть и знал, что Шейд уже был у него в руках. Он просто не хотел, чтобы об этом знал Шейд.
– Если ты мне лжешь...
Шейд покачал головой, потирая уже порезанное место о лезвие, и проворчал:
– Нет. – Он сглотнул, а затем с трудом признался: – Я скоро кончу.
Это все, что ему нужно было услышать, поскольку Аполлон рисковал кончить в любую секунду. Он швырнул лезвие через всю комнату, не заботясь о том, куда оно приземлилось, и толкнул Шейда обратно на стол.
На этот раз Шейд не протестовал, его не нужно было держать за шею и принуждать. Вместо этого он протянул руку и ухватился за противоположный край, держась изо всех сил, поскольку Аполлон смог снова выйти на всю длину и с силой толкнуться обратно.
Он трахал его грубо, ножки стола стучали по полу, когда он двигался. Вероятно, это выглядело нелепо, но Аполлону было все равно. С каждым погружением его члена Шейд двигался ему навстречу.
И он мурлыкал.
Вернее, бессмысленно стонал, но это то же самое. Шейд прислонился щекой к дереву и закрыл глаза, его губы приоткрылись, когда звуки свободно вырывались из его рта.
Ни один из них не лгал о том, насколько был близок.
Одним последним толчком Аполлон погрузился так глубоко, как только мог, и взорвался, его член обильно кончал, пока его пронзали волны удовольствия. Он почувствовал, как Шейд под ним достиг собственного пика.
Детектив воскликнул, дергаясь вокруг пылающего члена Аполлона, и кончил на пол, отчего образовалась практически целая лужа.
Аполлона даже не волновало, что ему придется все это убирать. Может быть, он даже не станет. Может быть, он оставит это как вещественное доказательство того, что здесь произошло. Что-то, на что он мог бы указывать всякий раз, когда его маленькая Тень раздражалась на него и пыталась снова разыграть ту сцену с дохлой рыбой.
Даже мысль о том, что Шейд не усвоил урок, вызвала ярость в его груди, и, не удержавшись, Аполлон навалился на него всем телом. Шейд втянул воздух, вероятно, раздавленный его весом.
Вместо того чтобы ослабить давление, Аполлон захватил его рот, проникая языком внутрь, отражая грубый трах, который они только что закончили. В какой-то момент он прикусил нижнюю губу Шейда, достаточно сильно, чтобы пошла кровь, проглотив ее, а заодно и резкий вскрик другого мужчины. Ему было нужно, чтобы Шейд знал, кому он принадлежит. Нужно было подавить этот акт восстания, пока железо еще горячо, чтобы они могли перейти к другому уроку.
Он целовал Шейда так, словно завтрака никогда не было, а он месяцами морил себя голодом. Целовал его так долго, что в одну секунду он был мягким, а в следующую снова становился твердым, все еще удлиняясь внутри тугой дырочки Шейда.
Шейд захныкал, и это все, что нужно было услышать Аполлону, чтобы заставить себя начать толкаться. Короткие, но глубокие движения, – все, на что он был способен, не прерывая поцелуя.
Только когда они оба застонали и задрожали от очередного оргазма, Аполлон понял, что все это время Шейд целовал его в ответ.