Между дьяволом и морем / Between the Devil and the Sea

Он проснулся в той же позе, что и в первый раз, только теперь боль была не только от его драки с Максеном. Шейд поморщился и пошевелился, пытаясь найти более удобное сидячее положение, но безуспешно. Скорее всего, его выдало позвякивание цепей по обе стороны головы, и Аполлон развернулся на единственном стуле, чтобы оказаться к нему лицом. – Доброе утро, солнышко. – Он усмехнулся собственной глупой шутке и поправил: –Виноват. Тень. Доброе утро, Тень. Как ты себя чувствуешь? – Как будто меня изнасиловали, – выдавил он из себя, подавляя чувство страха, которое вызывало у него признание. Хотя это было не так уж сложно, как он себе представлял. На самом деле любое негодование, которое он испытывал, было направлено непосредственно на мужчину напротив него. Было нелегко поддерживать зрительный контакт, но он заставил себя это сделать. Аполлон окинул его беглым взглядом: – Все должно быть не так уж плохо. Я позаботился о тебе, после того как ты потерял сознание. Крем должен был залечить большую часть разрывов. – Разрывы... – Он остановил себя и впился взглядом. – Вот ублюдок. – Да, – кивнул Аполлон. – Именно там. – Не могу поверить, что ты шутишь в такое время. Он приподнял бровь: – Серьезно, детектив? Из всего происходящего именно эта часть кажется тебе невероятной? Не то, что я соблазняю тебя и заманиваю в свои сети? А то, что у меня есть чувство юмора? И ты еще говоришь, что это я психопат. Шейд молчал, ожидая, не разозлится ли Аполлон на это слово. Вчера оно подействовало как спусковой крючок, но почему-то не возымело такого же эффекта, когда мужчина произнес его сам. И все же Шейд не собирался терять бдительность. – Что? – спросил Аполлон и, когда Шейд не сразу ответил, добавил: – Мне показалось, что ты хотел меня о чем-то спросить. Продолжай. – Ты сорвался... – Несмотря на то, что другой мужчина был прав и сейчас уже ничего не болело, Шейд вспомнил боль от того, что Аполлон заставил принять его прошлой ночью, и неловко поерзал. – Подобное случилось и с другими твоими жертвами? Они сказали тебе что-то не то и... – Никто не подбирался ко мне настолько близко, чтобы даже подумать о том, чтобы называть меня такими именами, – оборвал его Аполлон. – Всегда был только ты, – его взгляд посуровел, – и моя семья. – Твоя сестра? – Это имело наибольший смысл. – Она назвала тебя так, не так ли? Хотя сама была... – Сама что, детектив? – Невозможно было не заметить предупреждения в его тоне. Шейд проглотил сомнение и все равно продолжил: – Хотя сама была ужасна по отношению к тебе. Причиняла тебе боль. Так вот почему ты набрасываешься на других людей? – Не набрасываюсь я на них, – Аполлон закатил глаза, – мне просто не нравится, когда они притворяются, что они лучше меня или кого-либо из окружающих. А ты? Когда ловишь преступника и он не признает себя виновным, несмотря на все доказательства, которые ты собрал против него, хочешь сказать тебя это не беспокоит? Шейд притворился, что обдумывает его слова, но... – Честно? На самом деле мне все равно. Ухмылка, которую он получил за этот ответ, заставила его вздрогнуть и почувствовать, что он попал в очередную ловушку. – Знаешь, а ведь это я их убил, – сказал Аполлон. – Пожар? Я устроил его перед тем, как уйти в библиотеку. Подстроил все так, чтобы его заметили, пока не станет слишком поздно. Накануне вечером моя сестра столкнула меня с лестницы на глазах у матери, и я оказался в неотложке. Знаешь, кого обвинили? – Не ее. – Нет, конечно, нет. Она была ангелом, а я был сыном дьявола, неважно, сколько вреда она мне причинила, морально, физически, – не имело значения. В их глазах она была идеальной. – Я знаю, каково это – думать, что ты недостаточно хорош, – ответил Шейд, не сумев сдержаться. Аполлон фыркнул. – Я достаточно хорош, – заявил он. – Не моя вина, что семья не смогла принять меня, а их. И в конце концов они заплатили за это. Как насчет сейчас, детектив? Шейд нахмурился, молча спрашивая, что он имел в виду. – Я только что сказал тебе, что хладнокровно убил свою семью, но технически это была не моя вина, потому что они сами довели меня до этого. Ты все еще придерживаешься того, что говорил раньше? Тебе все равно? – Я думаю, это ужасно, что ты убил их, – признался Шейд. – Но еще я думаю, что ужасно и то, что они позволили твоей сестре безнаказанно мучить тебя в течение многих лет только потому, что не могли смириться с тем, что она нуждалась в помощи. Они собирались помочь тебе? Аполлон резко встал. – Ты сказал, что они знали, кто ты на самом деле, – напомнил Шейд. – Они пытались отправить тебя куда-то против твоей воли? Ты узнал об этом в ту же ночь, когда твоя сестра толкнула тебя? – Ты очень проницателен, детектив, – насмешливо протянул он. – Жаль, что ты не был так наблюдателен, когда я охотился за тобой. Ты мог бы быть умнее и не позволять мне подобраться достаточно близко, чтобы узнать, как ты ощущаешься внутри. – Ты снова это делаешь, – заметил Шейд. – Причиняешь мне боль из-за боли, причиненной тогда. – Отлично, – прорычал он, – и теперь ты хочешь вдобавок ко всему поиграть в психоаналитика? Не стоит ли нам затронуть твои поврежденные части тела, пока мы этим занимаемся? – Когда Шейд закрыл рот, Аполлон промурлыкал: – Да, так я и думал. Шейду казалось, что, по крайней мере, теперь он, лучше понимает, почему Аполлон убивал. Внутри него было что-то, что требовало, чтобы его увидели; и пытки его жертв до тех пор, пока они не были вынуждены признать, что не только они были монстрами, но и он сам, вызывали у него прилив адреналина. По той же причине он нападал на людей, которые причиняли боль другим людям. В некотором смысле он снова наказывал свою семью? Он жалел, что не солгал, просто чтобы показать себя с лучшей стороны, но Шейд имел в виду именно это, когда сказал, что ничего не чувствует по отношению к семье Аполлона. Получили ли они по заслугам? Он не знал, у него были только слова Аполлона. Но если бы двое взрослых людей стояли в стороне, пока их старший ребенок ломал кости и сжигал плоть младшего? Да, Шейд был не в том настроении, чтобы оплакивать таких людей. Это тоже делало его монстром? – Тебе нужно в туалет? – внезапно спросил Аполлон, и Шейд с большим неудовольствием понял, что все-таки нужно. – По всему периметру расположено электрическое поле. Если попытаешься убежать, оно активирует наручник на твоем запястье и тебя ударит током. Понимаешь? Были ли у него проблемы с его умершей семьей или нет, но то, что он делал с Шейдом, было неправильно. – Я собираюсь арестовать тебя и бросить в самую маленькую камеру, которая есть у Поллукса, и если она окажется недостаточно маленькой, то я подам заявление, чтобы тебя отправили в другое место, где она точно есть. – Шейд напрягся, когда Аполлон приблизился, но не стал утруждать себя попытками напасть на него, когда тот снова активировал скрытую панель управления на стене. Наручники на запястьях Шейда отделились от стены, и его руки опустились по бокам. На секунду его захлестнула еще одна волна страха, когда он обнаружил, что они онемели и он едва их чувствует. Аполлон опустился на колени рядом с ним и начал массировать его правую руку. Осторожно он двинулся от запястья до плеча, прежде чем снова спуститься вниз. – Какого хрена ты делаешь? – недоверчиво спросил Шейд. – Ты слишком долго оставался в одном положении, – объяснил Аполлон, как будто сам Шейд этого не понимал. – Как только кровообращение восстановится, с тобой все будет в порядке, и тогда я отведу тебя в ванную. В любом случае тебе пора в душ. Аполлон переключился на левую руку. Заметив, что Шейд нахмурился, он подбородком указал на стол. Рядом с экраном системы безопасности были маленькие часы, которых, он был уверен, прошлой ночью там не было. Согласно неоново-синим цифрам, было около восьми часов утра, обычно в это время он принимал душ, прежде чем отправиться в участок. Шейд работал по довольно четкому графику. Поскольку они с Гейлом, как правило, засиживались допоздна, работая над делами, то он спал примерно до семи пятидесяти, вставал и быстро принимал душ, затем они вдвоем отправлялись на работу. Он принимал душ в другое время дня, только когда его мигрень усиливалась и ему требовалось быстрое облегчение. Но он не придерживался такого режима, когда останавливался у Аполлона, не желая нарушать график репортера. – Откуда ты об этом знаешь? – Давай. – Аполлон помог ему подняться на ноги, поддерживая рукой за талию. Когда Шейд попытался отодвинуться, он прищелкнул языком. – Прекрати, ванная вон там, – он указал на дальний правый угол, – и ты никогда не доберешься туда самостоятельно. Так что, если не хочешь, чтобы я стоял в стороне и наблюдал, как ты пытаешься ползти... – Он остановил себя, в его голове сформировалась идея. – Хотя, знаешь... я мог бы просто принести ведро. Это сэкономило бы мне много... – Пошли, – проворчал Шейд. Он не собирался мочиться в ведро. Где-то же должны были быть границы, даже если речь шла о похитителях, которым иногда случалось расчленять людей. Верно? – Зачем ты это делаешь? – Он так и не получил ответа, но все равно хотел его услышать. Дневной свет лился на склад через отверстие, заливая все помещение теплым светом. Теперь он мог разглядеть детали, которые не смог разглядеть в темноте, например, остальную часть лестницы, встроенной в дальнюю стену, и единственную дверь в углу под ней. Вот куда они направлялись. Все окна были заколочены, лишь кое-где виднелись небольшие щели, через которые проникало солнце. Но ни одно из них не было достаточно большим, чтобы кто-нибудь снаружи мог заглянуть внутрь и что-нибудь хорошенько рассмотреть. Вероятно, именно поэтому Аполлон оставил их как есть. Независимо от того, как далеко они заходили на склад, гладкий цементный пол оставался на удивление чистым, и репортер – нет, псих –поймал его на том, что он разглядывает пол. – Робот-пылесос, – объяснил Аполлон. – Творит чудеса. – Чистоплотный урод, – пробормотал Шейд себе под нос, а, когда его слова вызвали у Аполлона вопросительный взгляд, выдохнул и сказал: – Это была одна из возможных черт характера, которые принадлежали профилю убийцы до того, как мы заподозрили Максена. Места захоронений всегда были такими чистыми. И хотя все тела были изуродованы по-разному, даже на них не было ничего, что могло бы быть использовано в качестве улик, что помогли бы нам найти или опознать убийцу. – Я люблю, чтобы все было чисто, – пожал плечами Аполлон, а затем открыл дверь, приложив ладонь к панели сканирования рядом с ней. – Она откроется только для меня. – Я уже понял, – протянул Шейд, в основном просто для того, чтобы усложнить ситуацию. Он не собирался облегчать ему задачу, независимо от того, насколько он был напуган или насколько вероятным было его приближение к той же участи, что настигла и всех остальных жертв. Словно еще одно ужасное фото на доске объявлений о преступлениях, чтобы другие могли потыкать в него пальцем и поразмыслить. Он хмурился, когда дверь открылась и Аполлон ввел их внутрь. – Тебе не нравится? – В голосе Аполлона звучало любопытство, достаточное, чтобы вырвать Шейда из его мрачных мыслей. Он огляделся и с удивлением обнаружил, что ванная комната была оборудована по последнему слову техники. Она была огромной, со стеклянной душевой кабиной и двумя каменными скамьями, установленными в одном углу, и ванной, достаточно большой, чтобы вместить пятерых взрослых мужчин, в другом. На противоположной стене были туалет и раковина, а затем еще одна дверь с окном в ней. – Сауна, – сказал Аполлон. Шейд понимающе хмыкнул: – Должно быть, разбирать тела на части действительно тяжелая работа. – Должен же быть какой-то способ облегчить все боли, – согласился Аполлон, ничуть не смущенный очевидным уколом. – Ты бы хотел использовать ее вместо душа? – Он посмотрел вниз за спину Шейда, явно уставившись на его задницу. – Крем действительно должен был подействовать... – Прекрати. – Шейд оттолкнул его, только сейчас осознав, что на нем были спортивные шорты и он не был голым. Как, блядь, он мог ходить все это время, даже не замечая, что на нем одежда? – Приму это за «нет». – Аполлон закрыл дверь, а затем подошел к душевой кабинке, зашел внутрь и стал вращать форсунки, пока квадратная насадка для душа не ожила. Брызги падали, словно струи дождя, и он проверил воду ладонью, прежде чем выйти и жестом пригласить Шейда войти. Шейд мгновение смотрел на него, а затем покачал головой: – Я не буду принимать душ с тобой. – Тогда ты вообще не принимаешь душ, – заявил Аполлон. – Хорошо, – он отступил на шаг к выходу, – тогда я не буду... Аполлон двигался слишком быстро, чтобы Шейд успел среагировать. Он схватил его за запястье и затащил в душ. Аполлон стянул шорты с ног Шейда и небрежно вышвырнул их наружу, затем толкнул его прямо под струю, рассмеявшись, когда Шейд немедленно начал брызгаться. – Шампунь, – он указал на маленькую нишу, вырубленную в каменной стене. – Сейчас. Сделай все как следует, Тень. Шейд уже собирался огрызнуться, чтобы тот не называл его так, но тут его внимание привлекли названия брендов продуктов. Шейд потянулся за одним и взял его, нахмурившись при виде сине-зеленого флакона. – Это марка, которой я пользуюсь. Аполлон молчал, что только заставляло Шейда нервничать еще больше, потому что этот человек невероятно любил звук собственного голоса и никогда не упускал возможности его услышать. Шейд двинулся к двери душевой кабинки, оттолкнув руку Аполлона с дороги, когда тот попытался остановить его, и высунул голову. Его взгляд упал прямо на раковину, где под длинным зеркалом была установлена подставка с двумя зубными щетками. – Это моя зубная щетка. – Та, которую, как он подозревал, Гейл уронил и выбросил. – Ты рылся в моем мусоре? Аполлон скорчил рожу, словно это Шейд здесь сумасшедший, и затащил его обратно под струю. – Конечно, нет, это отвратительно. Почему я должен позволять тебе класть в рот что-то настолько грязное? Ты хоть знаешь, сколько микробов может скопиться в одном мусорном ведре? – Тогда где ты ее взял? – Он боялся, что уже знал ответ, но Шейд должен был его услышать. Это было необходимо, чтобы реальность его ситуации, даже после жестоких событий прошлой ночи, полностью осозналась. – В твоем гостиничном номере, – сказал Аполлон, – очевидно же. – Ты имеешь в виду, что украл ее. – Конечно, если хочешь уточнить. Шейд оглянулся на набор шампуня и кондиционера. – Их я купил, – ответил Аполлон, прежде чем Шейд успел спросить. – Ты принес с собой недостаточно, чтобы пропажа осталась незамеченной. Бритва, однако, твоя. Шейд уставился на черную бритву, висевшую сбоку от шкафчика. – Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы попытаться использовать ее против меня, – предупредил Аполлон, – я сделаю так, что прошлая ночь покажется нашим медовым месяцем. – Прошлая ночь была кошмаром. – Шейд сморгнул воду, попавшую ему в глаза, и потер лицо. – Все это кошмар. И подумать только, я волновался за тебя. – Он рассмеялся, но в его смехе не было ни капли веселья. – Я думал, что ты был целью серийного убийцы, но оказалось... – Ты не моя цель, детектив, – заявил Аполлон, подождав, пока Шейд соберется с силами, чтобы посмотреть ему в глаза. – Те вещи, которые ты видел, делались с другими людьми, я бы никогда не сделал ничего подобного с тобой. Ты другой. – Уж прости, если я тебе не верю. – Поверишь. Тебе просто нужно время, вот и все. Было бы куда страннее, если бы оно тебе не понадобилось. – Ты и с ними так поступал? – Шейд снова взял бутылочку с шампунем. – Запасался всеми их любимыми продуктами? Трахал их, даже когда они говорили «нет»? Аполлон с отвращением сморщил нос: – Даже если бы они предложили мне заплатить двенадцать миллиардов, я бы все равно не засунул свой член ни в одного из них. Шейд видел фотографии «до» и «после». Ему было противно даже думать об этом, но он видел, как выглядели те люди, какими великолепными были некоторые из них. – Я говорю правду, – сказал Аполлон, явно зная, куда клонятся его мысли. – Я, конечно, получил удовольствие, увидев, какие они внутри, но в этом не было ничего сексуального. Шейд нахмурил брови, а Аполлон раздраженно вздохнул. – Я же говорил тебе, – повторил он, – ты другой. – Насколько другой? – Тебя я преследовал. На них я охотился. Есть разница. – Есть? – Шейд не был убежден. Для него это прозвучало как одно и то же. – А если нет? – Аполлон приподнял подбородок и посмотрел на него с очевидным подозрением. – Ты был довольно спокоен с тех пор, как проснулся. Почему? Думаешь, кто-то придет за тобой? Конечно, он так думал. Гейл никогда бы его не бросил. Но Шейд не собирался утруждать себя ответом на подобный глупый вопрос, поэтому вместо этого он принялся за мытье, решив, что раз он уже был мокрый, то с таким же успехом может и помыться. – Я чувствовал ее, – обвинил Аполлон. – Ту волну уверенности, что только что исходила от тебя. – Насколько сильно ты можешь чувствовать меня? – задавался вопросом Шейд, притворяясь, что это не так уж важно и ему было всего лишь слегка интересно. Он надеялся, что Аполлон не сможет понять, что он притворяется, и не уловит переполняющее предвкушение, скрывающееся под поверхностью каменной маски, которую он носил, втирая шампунь в волосы. – После того как мы установили зрительный контакт, я могу отвести взгляд и все равно чувствовать тебя. Но это приходит и уходит, – удивил его признанием Аполлон. – Иногда я чувствую тебя сильно, иногда слабо, как будто ты невероятно далеко... – Его взгляд стал жестче. – Как прошлой ночью. То, что ты сделал... Это больше не повторится. – Не понимаю, о чем ты, – спокойно заявил Шейд, прокручивая в голове новую информацию. Если Аполлон мог читать его мысли только часть времени, то ему нужно выяснить, что этим управляет и как он может положить этому конец или использовать в своих интересах. – Я тебя не спрашиваю, – мрачно сказал ему Аполлон, – я тебе говорю. – И я тебе говорю, я не понимаю, что ты имеешь в виду. Прошлой ночью... я много чего заблокировал. – Он лгал. Он мог вспомнить все, вплоть до мельчайших деталей, таких как мускусный, янтарный и моховой запах пота Аполлона и скользкий звук, с которым яйца шлепались о его задницу при каждом движении вперед. Он смыл шампунь, а затем не решился взять кондиционер, заметив, что порезов на запястьях от наручников не было там, где они должны быть. Он отодвинул золотой металл так сильно, как только мог, но не было даже легкого синяка. – Ты застонал во сне, когда я просунул в тебя пальцы, чтобы нанести крем, – сказал Аполлон, подходя на шаг ближе. – И ты вздохнул, когда я нанес его на синяки на твоих запястьях, ребрах и шее. – Он остановился перед ним и поднял руку, зависнув прямо над горлом Шейда, словно испытывал искушение схватить и переделать те самые отметины. Вместо этого он опустил руку, вообще не касаясь его, выражение его лица было серьезным и напряженным. – Ты первый человек, которого я не хотел оставлять физически сломленным. Первый человек, о котором я захотел позаботиться. – Зачем я это делаю? – спросил Аполлон. – Что отличает тебя от других? – Он постучал себя по груди, там, где сердце. – Это. Чуждое чувство, которого я никогда раньше не испытывал. Чувство, что заставило меня последовать за тобой в отель в день твоего прибытия на планету и что заставило меня с тобой подружиться. Чувство, что заставило меня изменить свои планы и трахнуть тебя на крыше, вместо того чтобы сбросить тебя с нее, как я и должен был сделать. Шейд знал, что уставился на него так, словно у него выросла третья голова, но ничего не мог с собой поделать. – Ты же не пытаешься сказать, что это была любовь с первого взгляда или какая-то другая подобная чушь, верно? Аполлон фыркнул: – Любовь? Я даже не уверен, что любовь существует, а ведь я – Читта. Нет. Это не любовь. Если о ней ты мечтал в своей хорошенькой головке, то выкинь эту мысль прямо сейчас. Я не занимаюсь романтикой, детектив. – О нет, – саркастически протянул Шейд, даже не уверенный, зачем это делает, – и как я с этим справлюсь? – Предпочтительно? С моим членом в твоей заднице. Флакон с кондиционером, за которым потянулся Шейд, свалился с полки, когда этот грубый комментарий застал его врасплох, и он наблюдал, как тот покатился к Аполлону, остановившись, как только ударился о его ногу. Аполлон медленно наклонился и поднял его, игривость улетучилась так же быстро, как вода, бурлящая у ног Шейда. К тому времени, как он выпрямился, его плечи были расправлены решительно и уверенно. Шейду не нужны были эмпатические способности, чтобы расшифровать язык его тела. Когда Аполлон сделал шаг вперед, Шейд, не задумываясь, отступил. Уголок рта Аполлона приподнялся, но не потому, что он считал это милым или находил инстинктивное стремление Шейда держаться на расстоянии между ними забавным. – Одержимость, – объявил он, и его голос зловеще отразился от каменных стен. – Я без ума от тебя. И был таким с самого начала. В тот момент, когда ты вышел из того такси, твоя судьба была уже решена, детектив. Когда Аполлон подошел ближе, Шейд отступил еще на шаг, даже не устыдившись этого факта. Он ударился спиной о стену, бритва отлетела в сторону от его головы, как раз в пределах его периферийного зрения. Но он не потянулся за ней. Хотя, может, и следовало бы. Возможно, ему следовало бы попытать счастья и проверить свои навыки против Аполлона, несмотря на предыдущую угрозу, но... он не мог заставить свою руку пошевелиться, слишком очарованный собственническим блеском в темно-синих глазах Аполлона. Словно он был загипнотизирован. Он не мог отвести взгляд. – Я решил, – объявил Аполлон и остановился перед ним, его тело оказалось под струями душа, одежда промокла насквозь за считанные секунды, но он этого даже не заметил. – Что собираешься убить меня? – спросил Шейд. – Убить тебя? – Аполлон покачал головой и поднял руку, в которой не было флакона с кондиционером, проводя пальцами по мокрым волосам Шейда. – Я хочу твою жизнь, но не так. Я не собираюсь тебя убивать. Я собираюсь погубить тебя, детектив. Полностью. Окончательно. – Это одно и то же. – Шейд внутренне закричал, чтобы он заткнулся, но он никогда не умел слушать себя. Аполлон ухмыльнулся и приблизил свое лицо: – Всецело. – Сейчас ты просто раздражаешь. – И это все, что ты можешь сказать? – Аполлон провел пальцами по изгибу челюсти Шейда вниз к подбородку, крепко сжимая его двумя пальцами и заставляя откинуть голову к стене. Движение приблизило его рот, и дыхание коснулось его губ. – Так что продолжай прятаться за своей бравадой. Но все хорошо. Я лишу тебя и этого. Я разорву тебя на части и оставлю обнаженным, пока у тебя не останется ничего кроме меня, чтобы согревать тебя. Пока ты не сможешь вспомнить, какие части изначально были твоими, а какие я вшил в твою душу. Я собираюсь оставить следы себя повсюду, детка. Ты хотел быть желанным? – Он легко, словно перышко, коснулся губами его губ. – Будь осторожен в своих желаниях. Шейд был настолько ошеломлен, что молча взял предложенный кондиционер и наблюдал, как Аполлон повернулся и вышел из душевой кабинки, захлопнув за собой стеклянную дверь.