Часть 40
18 августа 2023 г. в 14:40
— Доброе утро, Венда-сама!
Утро?
Открываю один глаз и понимаю, что и впрямь утро. Ох…
— Привет, Сузуэ, — сонно жуя слова, отзываюсь я. — Только не говори, что нам опять надо куда-то ехать.
— Выдохните, Венда-сама, — смеётся она, — сегодня все приедут к нам сами. Что вы предпочитаете есть на завтрак?
— «Ты», — поправлю я. — Хм… А чем у вас тут кормят?
— Для Дайсуке-сама сегодня подают английский завтрак.
— А, ну, и мне того же, — легкомысленно махнула рукой я. Невелика разница, что в себя запихивать, если мозг ещё всё равно спит.
Одевшись, я лунатиком побрела в сторону столовой. Кажется, Сузуэ и Дайсуке обсуждают что-то важное. От нечего делать нагло подслушиваю, ковыряясь в омлете.
— Мы обнаружили 65 баллонов адрия, пять у Венды и шестьдесят на кладбище.
— Остаётся ещё 35, — задумчиво кивает Сузуэ. — Вчера утром я отследила сигнал неподалёку от Берослава. Снимки со спутника показывают, что это непролазный лес без каких-либо дорог и построек. Сигнал впервые появился почти неделю назад — помните, я пыталась с вами связаться?
— Мы в тот вечер пили, — почему-то отзываюсь я.
— Ты слышала? — удивляется Дайсуке.
Конечно же слышала. Если бы не слышала, я бы уже дохлой валялась. На улице спасают только отличные уши, безупречные глаза и быстрые ноги, знаете ли.
— После этого я засекла сигнал в пятницу вечером, и исходил он из того же места.
— И вчера тоже, — задумчиво закончил мой муженёк.
— Именно, Дайсуке-сама.
— Берослав… Берослав… Где это?
Мрачнею. Впрочем, по мне не скажешь: я что мрачная, что сонная — одна морда кирпичом.
— Доброе утро. Извините, задержался на работе.
Поворачиваю голову и вижу Хару-каваии. Рубашка, галстук, околострогие штаны. И синяки под глазами, как после доброй пьянки.
— Хару-сама, садитесь, сейчас вам подадут завтрак, — улыбается Сузуэ.
— Ты серьёзно поехал на работу? — хмыкает Дайсуке.
— Там куча дел, вообще-то! — огрызается милашка.
— Совсем вы себя не бережёте, Хару-сама! — качает головой Сузуэ.
Тот лишь махает рукой в ответ.
— Что уже обсудили?
— Сузуэ трижды засекла сигнал от баллонов где-то в лесу под Берославом. Но точно ли там все баллоны — вопрос. К тому же, в том месте ни дорог, ни зданий…
— Подожди, Берослав? — переспрашивает милашка и почему-то смотрит на меня.
Перестаю ковырять омлет и усердно запихиваю в рот большой кусок бекона. Да, целиком. Тщательно пережёвываю, вглядываясь в лепнину под потолком. Какой увлекательный белый цвет! Никогда такого не видела…
— Венда, ты ведь из Берослава, правильно? — не отстаёт Хару.
Всем видом показываю, что сражаюсь с беконом. Завтрак — очень важный приём пищи, если кто не знал! Нельзя мешать растущему организму кушать!
— Что ж, это всё равно ждёт как минимум до завтра, — кажется, что-то понимает Дайсуке. — Сегодня у нас приём. Гости съедутся к шести. То есть кого-то мы ждём уже начиная с часов трёх. Сейчас половина десятого, значит, у нас…
— Пять с половиной часов, — кивает Хару.
— Верно. Венда-сама, сегодня тебя зовут Ирина Орлова. Везде, куда бы ты ни пошла, представляйся именно так.
Киваю и, победив наконец бекон, интересуюсь:
— А куда я пойду? Я же только по-русски и по-сарматски говорить умею!
Предположим, не только, но это мы оставим при себе.
— Как раз об этом. Ты уже разобралась с Хюсуку?
— Да, ничего сложного.
— Отлично. Хюсуку переведёт для тебя речь гостей и подскажет, что ответить. Тебе останется только повторить.
Дайсуке поднялся, достал из кармана маленькую коробочку и подошёл ко мне. Намёк понятен, протягиваю правую руку. Муженёк улыбается:
— Венда-сама, в Японии кольца носят на левой руке.
Ой.
Исправляюсь.
Дайсуке надевает мне на палец серебристое колечко с прозрачным камушком. Хм…
— Это что, я теперь тоже дорого-богатая? — смеюсь.
— У вас ещё вечерний комплект, тоже из платины с алмазами, — добавляет Сузуэ. — Во все его части встроена связь с Хюсуку.
Мда, я платину в жизни не видела, не то что носить. Да и алмазы, знаете ли, на сарматских дорогах не валяются.
— У «тебя», — поправляю я. — А зачем везде и сразу?
— Когда ты захочешь, чтобы Хюсуку начал переводить для тебя чью-то речь, стукни два раза большим пальцем по внутренней части кольца и направь камень на говорящего человека. Если тебе зададут вопрос (любой человек, не только тот, чья речь переводилась), Хюсуку автоматически продиктует ответ. Сейчас мы попробуем потренироваться, хорошо? — видя мою крайнюю степень задумчивости, предложил Дайсуке.
Киваю.
Интересно, как у меня тут всё заработает, если я в других серёжках? Ну да ладно.
Дайсуке начинает говорить что-то жутко радостное, и я осторожненько поворачиваю руку камушком к нему. Стучу.
В серёжках оживает Хюсуку. Теперь тарабарщина с редкими понятными словами превращается в осмысленное сообщение:
— Как вы сегодня прекрасны, госпожа Камбэ! Прошу вас, поделитесь контактами вашего парикмахера!
Э-э-э-э…
Нет, зависаю я не потому, что тема неожиданная. Какие, чёрт вас дери, контакты?
Но Хюсуку не дремлет. Выдаёт порцию непонятных слов, которые я повторяю. Судя по мордочке муженька, повторяю довольно правдоподобно. Хе-хе-хе.
— А это что я сейчас сказала? — уже по-человечески добавляю я.
— Парикмахер в этом сезоне, увы, очень занят, а осенью переезжает в Австралию. Но я знаю несколько других чудесных специалистов, — пояснил Хюсуку.
— Вау, как литературно, — усмехаюсь я. — Ну, кто следующий?
Хару что-то бормочет, но я не успеваю направить камень на него. Жаль.
— В таком случае, давайте я, — отзывается Сузуэ.
Действую по инструкции. Получаю перевод. Хотя… Ладно-ладно, сейчас ведь тренировка. На приёме буду переводить только с непонятных языков вроде японского.
— Миссис Камбэ, чем вы увлекаетесь?
Хюсуку выдаёт ответ. Неуклюже повторяю за ним.
— Айм фонд оф трэвэлинг. Зоус дистант кантрис, ю ноу? Зэ онли синг ай лайк мор зэн трэвэлинг из ридинг. Модернистс ар май фэйворит ванс.
Вообще-то я не очень люблю модернистов.
— По-японски выходило убедительнее, — улыбается Дайсуке.
Конечно, я ж старалась! Старалась выглядеть как можно более тупой, разумеется.
— Хару-каваии, не хочешь добавить пару ласковых?
— Уверен, ты со всем справишься, — по-японски отвечает он. — Переживём этот вечер — и можно будет отдохнуть.
Да уж, ты и правда полутруп, милашка. Работа — волк: загрызёт и не заметит.