В зале суда и за его пределами

В комнате следственного изолятора гудела лампа. Её блики падали на стекло, белой полосой рассекая лицо Майлза Эджворта по ту сторону — сторону, где под присмотром приставов сидели задержанные. — Не ввязывайся в это, Райт. Феникс стиснул кулаки от бессилия. Он должен защищать Эджворта в суде. Потому что больше никто не согласится — слава демона-прокурора ударила его в спину, и никто из разгромленных и опозоренных адвокатов не встал бы на его сторону. Потому что больше никто не знал Эджворта так, как знал Райт. Потому что у Райта была веская причина, чтобы не просто встретить его в суде, но и вернуть давний долг — хотя это скорее можно назвать благодарностью, «долг» — слишком тяжёлое и негативное слово. Пятнадцать лет назад Райт сам был на скамье подсудимых — правда, вместо настоящей скамьи был стул у школьной парты, вместо присяжных — его одноклассники, а вместо судьи — учитель, который глядел на юного Феникса с мягкой, но строгой укоризной. «Виновен», — вот что говорили все они. «Тебе бы постыдиться», «Сознайся уже» — и конечно учительское «Ты ведь знаешь, что воровать нехорошо, Райт?» Он знал. И он был не виновен. Он в глаза не видел эти деньги, которые пропали во время урока физкультуры. Но, когда каждый в классе указывал на него пальцем, он ощущал себя беспомощным — он сам начинал верить, что должен понести наказание. Пока всего один возглас не разорвал общий гул. — Протестую! Это был Майлз. Тот, у кого украли деньги. И единственный, кто не стал винить в этом Феникса. — У вас нет никаких прямых доказательств. А значит, ваши обвинения беспочвенны! Райт сперва не мог поверить, что он — из всех людей именно он — решил за него вступиться. И то, что он сказал, заставило замолчать всех — глаза, что лишь мгновение назад с немым укором прожигали Райта, теперь были опущены в пол. А тот, напротив, поднял взгляд впервые за «суд» — зрение было чуть мутным от подступивших слёз обиды. Но они быстро высохли, ком, застрявший в горле, удалось проглотить. Он был оправдан. И он никогда не забудет две вещи. Во-первых, бессилие и страх, когда чужое осуждение давит на плечи, затыкая рот и связывая по рукам — ведь никто не верит потенциальному преступнику. И во-вторых, то чудо, что совершил Майлз — возможно, неосознанно, возможно, просто повторяя за своим отцом-адвокатом, чьи идеалы он унаследовал уже в таком раннем возрасте, но для Райта важнее были не намерения, а сам поступок. Осознание, что всё ещё хоть один человек готов поверить в него. Сейчас этот человек сам нуждался в ком-то, кто верил бы ему. Годы его сильно преобразили, и вряд ли в безжалостном прокуроре Эджворте можно было разглядеть хотя бы крупицу от того мальчишки Майлза, который на школьном суде занял сторону защиты. Но Райт всё равно в него верил — это то, чему он у этого мальчишки научился. То, что должен делать любой адвокат. — Я не оставлю этого так просто, — он поднялся со стула. Эджворт даже головы не повернул. — Я ещё вернусь. — Не утруждай себя, Райт, — процедил тот.

***

Стекло снова разделяло их, и Эджворт мог едва ли не физически ощущать, как испытующе смотрит на него Райт. Вздохнул, но прежнее раздражение испарилось. Этот упрямец успел вызнать слишком много про DL-6. Может быть, Гроссберг не удержал язык за зубами. Может быть, Райт сам поднял старые архивы. Так или иначе, сейчас его уже не удастся держать от этого проклятого дела как можно дальше — пускай это всё, чего Эджворту хотелось. Райт так отчаянно хочет в это ввязаться? Что ж, ладно. Тогда пусть лучше он узнает всё из уст самого Эджворта, а не от третьих лиц. И пусть тогда… пусть делает то, что может. То, на что только он, начинающий, но подающий слишком большие надежды адвокат, способен. — Райт?.. Слово вышло полузадушенное, сквозь зубы и не до конца отринутую гордость протиснувшееся. — Ты хочешь, чтобы мы защищали тебя в суде? — невинно подсказала Майя. Эджворт метнул на неё острый взгляд, а затем вернулся к лицу Феникса. Кажется, тот изо всех сил пытался не улыбаться. — Да. Ты будешь? — Конечно, буду, — теперь он улыбался уже не скрываясь. — Тем более, это такой отличный шанс наконец отплатить тебе. — Отплатить? — Эджворт с удивлением вскинул бровь. — Не помню, чтобы ты был мне должен. Улыбка Райта стала чуть более растерянной. — А. Тогда, наверно, тебе и знать не стоит.