Демон из леса

Подготовка к празднику началась уже спустя пару дней после их с Куро уговора. Установив у входа красивое кадомацу, сделанное из сосны, Сирота уже предвкушал это новогоднее настроение и то, как будет объяснять все эти мелкие традиции своему другу. То, что остальной дом был украшен в мгновение окна — не стоит и упоминать. На самом деле у них было довольно мало нужных украшений, но даже с имеющимся запасом мальчик постарался на славу и был доволен конечным результатом, как и мама, что гордо похвалила его. Не слишком вычурно, но и не слишком скучно, идеальный баланс, радующий их глаза. С горем пополам он смог дождаться назначенного дня, и с огромным энтузиазмом помогал матери готовить блюда на новогодний стол. Краем глаза Сирота опять заметил, как улица снова постепенно заполнялась детьми. Девушка невзначай предложила ему к ним присоединиться, говоря, что он уже достаточно постарался для их подготовки их праздника, но сегодня шатен уже настроился действовать до конца, ни на что не отвлекаясь! Шатенка потрепала сына за щеки и широко улыбнулась. — В кого же ты у меня такой ответственный? — Сирота также улыбнулся в ответ и дотронулся до нежных женских рук. Ощущение тепла было слишком приятное. Под напором момента он уткнулся матери в живот и крепко обнял. Их первый новый год на новом месте. Первый новый год без отца, только они вдвоем… И Куро, что обещал прийти. Вот только когда и как — Сироте не сказал. Но он ему доверяет, поэтому спокойно возвращается к делам. Им еще готовить и готовить!

***

Когда все блюда были готовы и выставлены на накрытый скатертью стол в зале, волнение все-таки потихоньку начало вторгаться в его сознание. Всего четыре часа до полночи, а Куро все еще нет. С преступлением к ужину он пытался тянуть до последнего, но все-таки сдался под вопросительным взглядом матери и сел на место, накладывая в тарелку тосикоси-собу. Неужели он забыл? А может заблудился по дороге? Но ведь Сирота три раза показывал ему безопасный маршрут до его дома, по которому он сам всегда ходил. Ему по дороге кто-то все-таки попался? Вопросы в голове перемешивались с самыми безумными предположениями, ухудшая весь его настрой и настроение в целом. «А если он просто решил не приходить?» «Он может передумать в последний момент.» Внезапно он слышит стук в дверь, который словно по инерции заставляет его вскочить со своего места и ринуться ко входу. — Ты же!.. — но весь запал испаряется, когда перед глазами предстает не знакомое лицо, а чье-то туловище. За его спиной уже обеспокоенная мама, что поспешила впустить неожиданную гостью на порог. — Сирота-сан, я очень-очень извиняюсь, но Дзюну опять стало плохо! У него поднялась температура, я дала ему прописанные вами лекарства, но в этот раз… Нет, я не обвиняю вас, просто в этот раз они совершенно не помогли! Мне очень неловко отрывать вас от сына, тем более в праздник, но мой малыш надрывает горло уже почти целый час!.. Я не знаю, что мне делать… К кому еще обратиться… — девушка еле сдерживала подступающие слезы. — Все хорошо, я сейчас же приду к вам. Пока вернитесь домой и подготовьте два тазика с теплой и холодной водой. Кейко-сан кивнула и поспешила удалиться, дабы выполнить наказ. Шатенка тяжело вздохнула и повернулась к все еще стоящему сзади нее Сироте. — Я все понимаю. Я еще чуть-чуть посижу, уберусь и лягу спать. Все хорошо, это же твоя работа, не беспокойся, — быстро выдал мальчик, смотря снизу-вверх. Сколько бы «в порядке» девушка не слышала, ей все равно каждый раз было совестно и больно оставлять своего сына. А сегодня же праздник! День, который они всегда проводили вместе. День, когда… Девушка быстро оделась и собрала свою сумку с медикаментами. Она крепко обняла Махиру и легонько поцеловала в нос. — Завтра утром ты обязательно увидишь свой самый лучший подарок, малыш. Еще раз прости, что так вышло, — произносит она прежде, чем закрыть входную дверь. Он остался один. Ни мамы, ни Куро. Хорошо, раз так сложились обстоятельства, то ладно. Работа мамы важна, она помогает больным взрослым и детям, и никаких исключений делать не будет. Для нее и дня Махиру это непозволительно в принципе, поэтому как-то обижаться на маму было бы глупо. А Куро… Сирота хотел бы верить, что у того тоже была веская причина. Хотел… Он уходит в свою комнату дожидаться праздничных салютов. Со стола уберет после, перед тем, как ляжет спать. Вдруг мама все-таки вернется раньше или Куро… Он зацикливается, это нехорошо. Ему стоит чем-то заняться, чтобы отвлечься, чтобы не думать. Мальчик хватает первую попавшуюся под руки книгу и под свет лампы, стоящей на подоконнике, открывает первую страницу. Махиру читает первое предложение, второе, третье, но на четвертом осознает, что уже не помнит, что было в предыдущих трех. В глазах немного расплывается, а тело трясет. Он смотрит на лампу, а потом чувствует бегущие теплые капельки по собственным щекам. Что это? Он плачет? Но почему? Ему же не грустно, он же все понимает. Понимает же? Но слезы не останавливаются. — Прекратите, — тихо шепчет мальчик, растирая соленую жидкость. — Хватит! Но эти проклятые слезы не хотят его слушать, а голос предательски дрожит. Ему не нравится это, ему ничего не нравится, и он никак не может это остановить. Сирота утыкается носом в подушку, стараясь максимально свернуть свое тело в подобие клубка. На секунду он ощущает, что хочет исчезнуть, чтобы не чувствовать все это. Но он все еще ничего не понимает. — Мама… — совсем тихо шепчет мальчик в пустоту. — Мама, где папа… Мамочка, а где ты… Мама… Куро… Он завывает, словно маленький младенец. Одиноко. Точно, ему одиноко. Он эгоистичный ребенок, боящийся остаться один. Который остался один. Столько раз оставался. Снова стук. Сирота замолкает, отчего в голове будто на пару секунд сдавливается мозг. Стук. Он поворачивается в сторону двери. Стук. Не там. Он обводит комнату взглядом, останавливаясь на окне. Какой-то маленький силуэт. Приблизившись, он видит черного котенка, что упирался своей головой в толстое стекло. Сирота спешит открыть окно и впустить маленькое животное, которое к тому же и замерзло. Пушистая тушка тут же прильнула к тельцу мальчика и начала ластится. Котенок явно был очень благодарен своему спасителю. — Бедняга, тебя тоже все бросили? — это «тоже» больно отдается в сердце. Сколько бы он не старался подавить этот детский эгоизм, в конечном счете, у него ничего не вышло. Плохой мальчик, очень плохой. Котенок вылизывает шершавым языком его правую руку. Махиру быстро складывает два плюс два, вспоминая, что после разделывания рыбы лишь вытер руки салфеткой. Малыш чувствовал запах. Он явно был голоден. — Ладно, пока мамы нет, думаю, ничего страшного не случится, если я покормлю тебя, — он берет котенка на руки и идет обратно в зал. Посадив малыша на диван, он отлучается на кухню за еще одной тарелкой. После долгой минуты поисков, ему даже удается найти маленькое блюдечко, чтобы случайно не перекормить малыша. По его виду котенок был не совсем малюткой, но и до взрослого кота все еще было как-то далековато. Ладно, он все-таки также хватает бутылку молока и, налив его в кастрюльку, ставит разогреваться. Вернувшись в гостиную, глаза замечают, что на диване уже никого нет. Ох. — Малыш? — он обводит взглядом комнату и видит, что за столом кто-то сидит. — Это твое прозвище от матери, не надо проецировать его и на меня, — без сомнения, за столом на его месте немного скованно расположился его потерявшийся друг.