Hannibal ante portas.
— Да из-за ливня тут черт ногу сломит! И не скажешь вовсе, что здесь труп лежал!...
По правде говоря, заявить о том, что сильный дождь в Лондоне – это редчайшее явление, значило показать себя самым необразованным человеком. Каждый по-разному трактует само понятие ливня: для одних он является прекрасной погодой, после которой на узких улочках края города можно ощутить прохладную свежесть, вдыхая запах влажной земли и травы, для других же это отвратительное проклятие, периодически лишающее граждан возможности прогуляться без зонта. Благодаря первому типу людей спустя несколько веков был изобретен довольно красиво звучащий научный термин «петрикор», однако вторые же, будучи совершенно не заинтересованными в эстетической доле подобного явления, сошлют приятный последождевой аромат на примитивное выделение геосмина посредством попадания дождя на землю. В целом, читателю необязательно задумываться над составляющими этих понятий, однако стоит учесть следующий факт: один из ключевых персонажей сегодня относился именно ко второй категории людей-реалистов, в силу того, что полезные делу улики, как бы печально ни было, смыло ливнем, а предполагаемые следы преступников превратились в темную и рыхлую грязь. — Нашел что-то? – безучастно спросил высокий, усталый мужчина, с неким раздражением поправляя свою шляпу, раз за раз слетавшую под влиянием сильного ветра. Его черные, точно стеклянные глаза, шустро метались от объекта к объекту, уже не надеясь уцепиться за что-либо действительно полезное. В ответ лишь молчание. Дождь беспрерывно стучал по зонтику мужчины, пытавшегося хоть немного, но сдвинуть его таким образом, чтобы на его собеседника падало поменьше капель. Перед ним собственно, и находился тот персонаж, с которым в данный момент он пытался начать разговор: это был молодой человек, присевший на корточки, дабы своими глазами четко разглядеть непонятный знак, начерченный от руки на земле. Его темные волосы, собранные в небольшой хвостик на затылке, были уже полностью мокрыми, а влажные пряди, при обычных обстоятельствах торчащие направо и налево, неприятно сваливались прямо на лицо, что хорошенько играло на нервах и создавало дополнительные неудобства. На спине и голове юноши, являясь чем-то наподобие непрактичной защиты от ливня, лежал пиджак, который уже, по крайней мере, четверть часа вряд ли действительно мог помочь скрыться от плохих погодных условий. — Плохо. Очень плохо. – наконец-то заявил юноша, вставая с места и отряхивая руками штаны. Он с долей безнадежности потер глаза, а затем направился к небольшой беседке, расположившейся недалеко от того места, где стояли герои. Все же, хоть опытного человека не должны отвлекать подобные непредвиденные обстоятельства, однако, что касается каких-либо умозаключений, то лучше их делать в относительно спокойной обстановке. — Что с этой меткой? – спохватившись, уточнил мужчина, следуя вслед за ним. – Шерлок, сколько можно молчать? — Обычный отличительный знак, который некий негодяй оставляет после себя на месте преступления. – Юноша, названный Шерлоком, удобно уселся в крошечной резной беседке, находящейся прямо посреди леса. Из-за навеса внутри было сухо. Полагаю, все же следует пропустить пару слов о том, где они находились, дабы лучше судить о месте преступления. Ричмонд-парк – в прошлом заповедник, расположенный на юго-западе Лондона. Чудесные теплые пейзажи, в силу нынешнего времени года, дополняли скромные полевые растения, проглядывающиеся то вдалеке, то возле дорожки, придавая всей местности свою неповторимую естественность. Сам парк напоминал больше дикую природу, нежели ежедневно посещаемую людьми местность: где в городе вы сможете встретить клин настоящих птиц, каждая из которых обладает своим красивым, певучим голосом, где вы увидите такое впечатляющее разнообразие водоемов? Ровно точно также и размышлял известный всему Лондону аристократ, господин Оливер фон Чандлер, чья фамилия была на слуху на всех светских мероприятиях. Хотя, чего уж таить, после его внезапной смерти это имя уже никому ничего не говорит, разве что порождает большое количество самых разных слухов. Женщины в шикарных пышных платьях, усыпанных белоснежными рюшами и золотыми вставками, или же джентльмены с дорогой, добротно сделанной где-то за границей тростью, сидящие за одним столом на званом ужине, волей-неволей заговорят о том, какие ужасные вещи ходят вокруг личности недавно убитого аристократа. Самые смелые же из них, хотя, следует сказать, наиболее доверчивые, открыто цитируют довольно известную всем газету, выпустившую статью о том, что дело по Оливеру можно отнести к загадочной серии преступлений, со стремительной скоростью набиравшую свои обороты. Говорят, за ними стоит целая организация, связанная между собой мистическими ритуалами, однако же прямых доказательств, кроме кое-каких заметок журналистов, не было. — Видя нас сейчас, эти сплетники уже разнесли бы очередной слух. – Шерлок глубоко вздохнул и уставился в одну точку. Нахмурившись, он принялся вычерчивать небольшим сучком по мокрой земле отличительный знак преступников. Кружок, цветок, стрелочка, а затем еще один кружок. Стоило отметить, что сам рисунок выглядел довольно гармонично, а простой набор линий составлял собой композицию, которая с большой вероятностью что-то, да и значила. — Лестрейд, у тебя же должны быть с собой какие-то бумажки? Будь добр, хотя бы перерисуй этот символ. — Это документы, а не какие-то бумажки! – Грег Лестрейд, чье имя только что раздалось из уст детектива, сразу же начал протестовать, услышав такую нелепую просьбу. — Вы эти документы пачками пишете, однако, по смыслу они всегда одинаковые. – Юноша не посчитал свою просьбу настолько странной, насколько она казалась его собеседнику. — Хорошо, тогда перескажи то, о чем уже успели заявить другие следователи. Лестрейд словно проглотил свое раздражение, но недовольное выражение лица осталось неизменным. Все же, если на каждую выходку своего переменчивого сотрудника будешь каждый раз тратить такое количество эмоций, то и не стоит работать в полиции вовсе. — Шестнадцатого сентября в районе девяти часов утра уборщиками парка была обнаружена странная красная полоса, ведущая откуда-то из входа в лес. Работники решили лично проверить, что это за чертовщина, потому что в парке, как известно, обитает большое количество разных животных, которые могли то напороться на какой-то штык, то подраться между собой. Ну, в общем, всякое случается. – Грег пересказывал все события в мельчайших деталях, словно до этого ему пришлось повторить эту историю не один раз. — Пошел первый уборщик, а второй решил все-таки остаться, мало ли… Длинная стрелка на часах все смещалась и смещалась, а его коллега не возвращался. Там местность довольно лесистая, кто знает, что могло случиться. Спустя час он уже хотел пойти вслед за ним в лес, однако из-за странного предчувствия все-таки решил вызвать то ли полицию, то ли поисковую службу. А дальше тебе известно. — Лестрейд, я попросил пересказать всё, о чем писали в отчёте. Я, по-твоему, буду читать его? В нем уже успел написать свои великолепные истории Аттерсон, а это значит, что большая часть там выдумка. Мне эта бесполезная информация ни к чему, а ты вроде как помнишь оригинал документа. — А что пересказывать? Дальше было то, о чем везде говорят. Где-то в половине одиннадцатого наши минимально вооруженные люди выдвинулись в этот лес, откуда тянулся всеми обсуждаемый красный след. Блуждая минут десять-пятнадцать, они забрели к той беседке, в которой мы сейчас сидим. Возле вот того дерева, – мужчина показал пальцем на роскошный дуб, находящийся слева от них, — лежал человек в довольно бедной одежде с туго завязанным мешком на голове. Ну, как бы понятно, что этот мешок его и задушил. Руки и ноги были связаны, а возле него виднелся нарисованный непонятной краской знак, который буквально за половину дня был размыт до странных очертаний, а сейчас и вовсе не скажешь, что здесь было что-то нарисовано. При повторном осмотре удалось установить: у жертвы было сломано четыре ребра, одно из которых торчало из-под кожи. Все думали, что это был тот уборщик, однако когда сняли мешок, то обнаружили совсем другого человека. Лицо его было иссиня-бледным, точно аристократ, а выражение лица изображало такую отвратительную гримасу, после которой некоторые стажеры даже отвернулись. Как сказали следователи: это был довольно известный богатей Оливер фон Чандлер. Честно говоря, ни разу не слышал о таком, но что уж простым людям до светского общества? Шерлок задумался, глядя на то место, где нашли аристократа: ничем не примечательное дерево, коих в данном лесу было тысячи. Почему же трагедия случилась именно здесь – неясно. — А что по итогу с работником парка? Лестрейд как будто виновато улыбнулся. — Его так и не нашли. Весь лес обыскали: словно сквозь землю провалился. Для людей, редко выходящих прогуляться по этому парку, лес казался бесконечным и непонятным, однако работники ориентировались в нем прекрасно, зная все тропинки и все беседки, будто спрятанные далеко в чаще. — Почему бы не списать это на то, что преступником был сам уборщик? Его не было на протяжении нескольких часов, а сейчас он и вовсе скрылся с места, – юноша достал из кармана зажигалку, дабы подпалить сигарету, — Только не совсем понятно, как он кровавый след подстроил, однако он мог подготовить все с вечера. Скажем, вечером кого-то грохнуть, а утром: «Ого-о, это что там такое? Кровь?!» – и спокойно пойти в лес, зная, что ему ничего не угрожает. Здесь же вроде несколько входов – значит, аристократ мог зайти с другого, то есть не увидеть то, что рабочий подготовил. Ну, это чисто исходя из тобою сказанного. А кровь на экспертизу отправляли? — Пока ждем, но твое предположение совсем не вяжется. — Это почему? – Шерлок хотел уже зажечь сигарету, однако такое заявление коллеги сильно озадачило его. Лестрейд вздохнул и с досадой поднял брови. — Два этих работника, точнее уборщика, на протяжении всего предшествующего дня были вместе. Как рассказал его коллега: «Меня на несколько недель, либо на месяц, выселили из квартиры, потому что у меня сильные проблемы с финансами. Генри, ну, то есть жертва, согласился, чтобы я буквально несколько дней пожил у него, а также поработал вместе с ним. Никто подозрительный к нам не заходил, а все время мы провели вместе». – Грег наигранно расставлял интонации, словно подчеркивая, насколько несуразным был его допрос. — Вместо того чтобы расследовать дело, ты решил наизусть запомнить его показания? – юноша посмеялся, — А дело и правда запутанное, это и к лучшему! – он откинулся на спинку скамейки и уже выглядел более радостным, нежели подавленным, каким был буквально минуту назад. — Вообще-то мы только этим и занимаемся! Весь Скотланд-Ярд на взводе! — Да хорошо, хорошо. – Шерлок положил зажигалку обратно, а затем вскочил, — Ну, едем обратно! К сожалению, из-за сильного ветра у меня не получается покурить, а я считаю это важной частью расследования! – он приподнял голову, точно показывая свою значимость здесь, а затем огляделся по сторонам: несмотря на ливень, что-то сильно не давало покоя, словно какая-то опущенная деталь, способная натолкнуть их размышления на верный путь. — Хочешь сказать, что ты уже успел все осмотреть? – Лестрейд вслед за ним поднялся с места, после чего дернулся от сильного раската грома. — Тут правда нечего больше делать. После этих слов следователи побежали под дождем к выходу из леса, громко прыгая уже мокрыми ногами по лужам. От беседки в лесу до того самого выхода было где-то минут пять пути, которые герои преодолели в несколько раз быстрее. То слева, то справа мелькали скамейки разной степени комфорта, высокие деревья со скворечниками, а если сильно приглядеться, то можно заметить пару перелетных птиц или же белок на ветках. — А хотя, погоди-ка. – Шерлок остановился около входа в лес: довольно широкая тропинка, сильно сужающаяся по мере прохождения вглубь. На ее пути стояла старая, массивная деревянная арка с какой-то отломанной лежащей около доской, явно сделанной из того же материала. — Остальной лес уже осмотрели полицейские, – Грег обернулся и посмотрел вдаль, — Жаль, конечно, что ничего нового не удалось найти. – Он пригнулся, чтобы его зонтик прикрывал также и коллегу, наклонившегося в данную минуту, дабы осмотреть странную доску. Минуло некоторое время, когда оба мужчины молчали. Лестрейд, облокотившись на балки, в полудрёме ждал, пока Шерлок осмотрит последнее в этом лесу место, а второй, в свою очередь, вертел в руке эту доску, лишь изредка над чем-то тихо смеясь. — На самом деле, нам это вряд ли что-то даст, но я просто не могу поверить, что полицейские пропустили такую интересную вещь! – юноша наконец-то начал диалог, вставая с места. Его глаза блестели, а сам он разворачивал эту доску, дабы поделиться своей неожиданной находкой с Лестрейдом, — Ты погляди только! После слов «нам это вряд ли что-то даст» Грег немного отчаялся и, не ожидая увидеть ничего полезного, повернулся в сторону Шерлока. — Посмотрим... После сказанного, Лестрейд перевел взгляд на доску и дернулся. Будучи только что расслабленным, он не на шутку оцепенел от увиденного, а в голове смешались самые разные мысли. Простояв без реакции чистых секунд пять, ему все же удалось произнести несколько слов. — Ты так легко к этому относишься?! – испуг Грега перерос в гнев, глядя на улыбающееся лицо своего коллеги. Как бы начать описывать доску... Так как шел дождь, то вся лицевая сторона была полностью мокрой, однако на внутреннюю капли не попадали вовсе. Что касается второй стороны, то на ней изображались какие-то непонятные повторяющиеся знаки, написанные чей-то кровью. Ужасные багровые пятна, оставленные тут и там на этой небольшой деревянной доске, еще больше дополняли жуткую композицию. Помимо всего описанного, некий человек, чертящий символы, оставил короткую надпись в самом низу:«hyrn chwcxyhn»
Грег, наконец-то собравшись с мыслями, только хотел ответить что-то, как Холмс его перебил. — Ты как обычно не рад, что все так оборачивается! – Шерлок пошел дальше про тропинке, но уже с непонятной доской в руке. – Надеюсь, нас не привлекут за кражу имущества парка. — А чему мне радоваться? Всё становиться еще более запутанным, чем было! — Ну, не сказал бы. – юноша обернулся. – Так или иначе, сейчас наша цель – это вернуться на Бейкер-стрит.