Прими мою любовь

Ты дурак, Юджи. Какой же ты дурак… Юджи издает еле слышимый скулящий звук, закрывая лицо руками. Он бы ещё и покатался по кровати от негодования, но Мегуми спит рядом, крепко, и будить его не хочется. Когда стресс сошел на нет и Юджи почувствовал безопасность, его почти сразу вырубило, и он проспал, наверно, часа три или четыре или больше. За окном темнеет. Мегуми спит, а Юджи хочется вопить, когда он вспоминает, что сделал. Стыдоба… У него, наверно, крыша поехала, когда он предложил сделать Мегуми минет в качестве расплаты за то, что Сукуна его ранил. Какого хрена. Он ругает себя всеми возможными нелестными словами, стараясь не сильно шевелиться, чтоб не зацепить Мегуми. А ещё Юджи чувствует благодарность за то, что тот его остановил, потому что сам он вряд ли смог бы остановиться. В тот момент он даже не думал, что не умеет это делать, ему просто захотелось сделать что-то. Что-то. Мегуми не воспользовался его состоянием. И на самом деле эмоции переполняют: ликование, трепет, стыд и нежность. Все это направлено в сторону парня, лежащего рядом. В комнате тепло. Юджи приподнимается, следя за лицом Мегуми. Он потихоньку подползает к краю, стараясь не разбудить. Дыхание глубокое и размеренное. Юджи накрывает пледом его открытые плечи. Тару и Чика сразу же поднимаются, и Юджи шепотом велит им остаться, но собаки все равно следуют за ним, смешно навострив уши, когда он шикает на них и машет руками в сторону их лежанок. Они активно хотят проникнуть из комнаты в коридор, и Юджи сдается. Он тихо закрывает дверь. – Ну и что мне с вами делать? Остались бы рядом с хозяином, охраняли… – У них время выгула. Очень, очень страшно может быть, когда тебе в пустом, вроде бы, коридоре, на ухо что-то внезапно говорят. Юджи прижимает руку к груди, потому что по ощущениям у него сердечный приступ. Он удивляется, как не заорал или не подпрыгнул до потолка. – Пойдем-ка, прогуляемся. Тоджи уходит вперед, и собаки спускаются за ним по лестнице. Юджи следует за ними и пытается успокоить свое бешено бьющееся сердце. В гостиной сидит мужчина, который вчера приехал вместе с отцом Мегуми. Сейчас он ничего не говорит, только мажет по Юджи взглядом и возвращается к просмотру передачи. По крайней мере, Мегуми будет не один, когда проснется. Юджи ведет собак на поводках, шагая рядом с отцом Мегуми в полном молчании. Он знает эту дорогу, она ведет к окруженному высоким забором специальному парку для выгула питомцев. Там можно отпустить зверей с поводка и дать им побегать самостоятельно. Вдоль дорожек постепенно зажигаются фонари, подсвечивая путь гуляющим. На подходе к парку им встречается все больше людей с собаками. А на входе у ворот стоит один из смотрителей, пропуская только хозяев с питомцами. Просто так войти и прогуляться тут не получится. Довольно удобно. Тару и Чика радостно виляют хвостами и, когда Юджи отстегивает поводки, дают деру вглубь парка. У них есть друзья среди других собак и, возможно, они гуляют и сейчас. Они с Тоджи садятся на лавку, продолжая сохранять молчание. Наедине с отцом Мегуми Юджи чувствует неловкость. – Страшно? – Немного. Юджи честный, ему кажется, что врать этому человеку не нужно. Да и смысла не имеет. Хоть он и не чувствовал враждебности, но было что-то такое, что едва уловимо витало в воздухе. Он немного поворачивается, чтобы посмотреть на него, и встречается с изучающим взглядом. Тоджи осматривает его с ног до головы. – Вы злитесь? – Почему ты так решил? Потому что твоего сына ранили из-за меня. Если бы он со мной не связался, то все было бы в порядке. – Я сожалею. Юджи переводит взгляд на пожухлую траву перед собой. Он действительно сожалеет. Его брат жестокий человек, и Юджи знает это лучше, чем кто-либо другой. Тем не менее он впустил Мегуми в свою жизнь. Проведенное с ним время стало настоящей радостью. Вчера в его словах не было ни капли упрека. Юджи нравится Мегуми, действительно нравится, и он не хочет, чтобы случилось что-то ещё. – Итадори Сукуна, твой старший брат. – Да. – Ты знаешь, что он завязан в наркобизнесе? – Нет… Не совсем, но я предполагаю, что это так. – Это так. – Ясно… Значит, все домыслы о «работе» Сукуны были правдой. Спустя секунд десять до него доходит. Снова поднимает глаза на Фушигуро-старшего. – Откуда вы это знаете? – Пересекались. Хищная улыбка появляется на его лице, и это выглядит жутко. – Значит, вы тоже в этом биз… – Нет. Тоджи перебивает его. Задавать в этом направлении вопросы смысла нет, скорее всего, он не ответит. Значит, его брат преступник. У Юджи потеют ладони, и он вытирает их об штаны. На самом деле он в ужасе, он совершил ужасную ошибку, позволив Мегуми войти в его дом, из-за чего они с Сукуной встретились. Самое страшное, что его брат даже не думал, он просто пустил в ход нож. Он мог бы убить Мегуми прямо там. Мог бы? Юджи не успел осознать это вчера, но сейчас этот сценарий похож на вполне себе реальный. – Себя винишь? Голос Тоджи долетает, как из-за стены, и Юджи говорит «да», потому что это правда. Он эгоистично решил принять в свою жизнь человека, не подумав о рисках. Годжо-сенсей тоже стал неотъемлемой ее частью. Он очень помог Юджи своей поддержкой в самые необходимые моменты. Но учитель взрослый и совсем не такой простой человек, каким может показаться. И то, Юджи все равно отгородился от его искреннего желания помочь, проводя вполне конкретную черту. А Мегуми подошел слишком близко, Юджи тянулся к нему, испытывая странные чувства, желая получить больше тепла. И Мегуми дал ему это. И привело это к тому, к чему привело. Эти три дня, что они провели, встречаясь только на учебе, Юджи хотел подумать. Он думал о себе и своих чувствах, о том, что он к Мегуми испытывает, и стоит ли продолжать то, что началось. С Мегуми, честно, очень хорошо находиться рядом. Честно говоря, Юджи думал, что не сможет понравиться хоть кому-нибудь в этом плане, потому что он не воспринимал себя как человека, который может сделать кого-то счастливым. Не думал об отношениях, ни с девушками, ни с парнями тем более. Не до того было. Но тут вот, случилось. Одно за другим начало случаться, и это огорошило. Четверг и пятницу Сукуна дома не появлялся, а в субботу они поругались. Юджи думал, что брат его задушит, но все обошлось только синяками и утопленным телефоном в графине с водой. Тогда Юджи снова вернулся к мыслям о том, что хочет всё это прекратить. Но на этот раз этим «всем» были не его собственная жизнь или связь с Мегуми. Всё, что делал и делает с ним Сукуна. Всё, что Сукуна может сделать с теми, кем Юджи дорожит. Сукуна - источник его бед и проблем. Сукуна - его старший брат, его единственная семья. Он так и не пришел к конечному выводу, ему было больно и сложно сформулировать мысль до самого конца, уложить ее в своей голове. Я дорожу Мегуми? Тару и Чикой? Фушигуро-сан отнесся ко мне хорошо, но чувства неоднозначные. Годжо-сенсей. Каков ответ? Да. Следующие слова тоже даются нелегко, но прямо сейчас это кажется единственным правильным решением. – Я больше не буду контактировать с Мегуми, не хочу бы он пострадал из-за… – Итадори, я не за этим тебя позвал. Юджи спотыкается на полуслове и замолкает. Честное слово, отец Мегуми просто с ним рядом сидит, а он чувствует себя, будто на суде. – Мне не нравится, что Мегуми пострадал, но пойти за тобой и тебя защитить был его выбор. Я никогда ему ничего не запрещал. Он был самостоятельным с самого детства, и решения, им принятые, всегда осознанные и обдуманные. Хоть меня и удивило появление в его жизни кого-то вроде тебя, за кем тянется ворох проблем. Я не собираюсь ничего говорить по поводу ваших отношений, меня это не волнует, однако твой брат это проблема. Тоджи никогда не говорил так много в присутствии Юджи. Монолог без эмоций, но Юджи все равно чувствует обеспокоенность отца за своего сына. Юджи вспоминает фотографию мамы Мегуми. Они оба потеряли ее. Теперь Тоджи не хочет потерять ещё и ребенка, потому что Сукуна непредсказуем и выкинуть может все, что угодно. – Я понимаю. – Хорошо, что понимаешь. Тоджи явно хотел сказать что-то еще. Или нет? Юджи больше ничего не спрашивает и не говорит, и Тоджи тоже. Молчание все ещё отдает неловкостью. С начала прогулки прошло мало времени, и гулять псам надо ещё минимум полчаса или минут сорок. Тоджи говорит, что у него ещё дела, и уходит, оставив Юджи на скамье, вручив ему ключ от дома. Юджи немного легче дышать. Он решает отвлечься и находит Тару и Чику на другом конце парка, они замечают его и бегут навстречу. Собаки Мегуми очень активные и заражают Юджи непосредственной игрой, кружа вокруг. Иногда к ним подходят другие хозяева и просят погладить или высказать пару комплиментов. Чика с Тару очень дружелюбные. Поздний вечер. Ему любезно подсказывают время: пора возвращаться и, наверное, кормить зверей. Собаки набегались и спокойно идут на поводках чуть впереди. Вообще Юджи впервые гуляет с ними один: без Мегуми немного не то, это ведь его питомцы. Кошелек остался дома, но в карманах куртки есть немного денег, и Юджи решает купить что-нибудь в благодарность за гостеприимство. В комбини нельзя с животными, и он немного мнется у раздвижных дверей: привязать собак к перилам и пойти быстро что-то взять? У Юджи никогда не было собак, но он видел много видео в интернете и читал посты, где хозяева рассказывали, что их собакам хотели навредить или пытались украсть, когда те оставляли их перед входом в магазин. Но витрины стеклянные и хорошо просматриваются. Юджи оставляет собак на самом видном месте и, раздумывая, что же купить, не отводит от них глаз. Выбор падает на обычный пудинг, денег как раз на четыре порции: для Мегуми, папы Мегуми, друга папы Мегуми, фамилии которого он не помнит, хоть Мегуми и говорил, и самого Юджи. Тару и Чика спокойно сидят и ждут, когда Юджи выйдет. С ними ничего не случилось. Он думает, что обязательно спросит Мегуми про то, как он ходит с ними в магазин. Большие цифровые часы над кассой показывают начало девятого, когда он расплачивается. От этого магазина до дома недалеко, так как получается небольшой полукруг от дома в парк, из парка до магазина и от магазина пройти пару улиц. Но перед возвращением Юджи решает сделать крюк, идя обратным путем, таким же, каким они шли в парк. Наверно, вот так таскать чужих собак не очень хорошая идея, но они, кажется, не против: идут себе спокойно и что-то вынюхивают. *** В доме горит свет на первом этаже. Юджи открывает дверь ключом, держа собак на поводках ближе к себе. Сначала мыть лапы и руки. Собаки на удивление слушаются его, спокойно ожидая своей очереди, и после довольные идут на кухню. Время ужина. Мегуми сидит за столом, листая какой-то журнал. Когда он поднимает глаза и видит, кто заходит на кухню, Юджи кажется, что с его лица схлынуло напряжение. – Фушигуро-сан дал мне ключ. Юджи опускает на стол серебряный ключ с брелком в виде косточки и пакет с пудингами. – Я думал, ты ушел. Чувствуется, что в слово «ушел» Мегуми вкладывает больше смысла, чем нужно: не ушел куда-то в магазин или пройтись, а ушел совсем, навсегда. Собственные мысли кажутся Юджи слишком драматичными, и он хмыкает. Юджи не рассказывает всего, о чем они с Тоджи говорили, и Мегуми не настаивает. И не против перейти на тему более легкую: учеба, питомцы и что посмотреть сегодня вечером. Юджи насыпает собакам корм и присоединяется к Мегуми. Они тихо переговариваются, поедая сладковатое угощение, и это кажется Юджи чем-то нереальным. Будто и не было всего того, что случилось сегодня. Со слов Мегуми, он чувствует себя хорошо, особенно после укола, который сделал ему Сиу. Точно, его фамилия Сиу. Юджи спрашивает про Сиу-сана, и Мегуми охотно рассказывает. Он очень тепло отзывается о Сиу, и Юджи ставит себе галочку, что он хороший человек. Подъем по лестнице, на первый взгляд, дается Мегуми легко: Юджи следит за его движениями. Собаки остались внизу с угощениями, которые Мегуми им обещал. В комнате по-прежнему тепло, Юджи медлит, но все же снимает толстовку. Наедине с Мегуми он испытывает волнение особого рода. И если быть совсем уж честным, то ему хочется быть ближе. Хочется близости. Все, о чем он думал в парке, сейчас на втором плане. Как и учеба, на которую он завтра не пойдет. Мегуми, скорее всего, тоже надо будет пропустить. Фильм смотреть не хочется, поэтому он опускает экран ноутбука прямо во время поисков нужного киносайта. У Мегуми вопросительный взгляд. Юджи чувствует, как ему становится жарко. – Можешь сесть на кровать? Ему кажется, что такая поза должна быть наименее болезненной. Он дожидается, когда Мегуми усаживается, прислонившись спиной к стене. – Юджи? В глазах Мегуми сейчас ни намека на понимание того, чего от него хочет Юджи. И это так… Что же я делаю? Мысли в голове затихают, когда он осторожно забирается на колени к Мегуми, кладет руки ему на плечи и опускает глаза. Мегуми понимает. Его руки на талии отзываются трепетом где-то в груди. Мегуми с нажимом ведет от талии к бедрам. – Ты покраснел. Улыбка в голосе, и Юджи наконец поднимает глаза. Мегуми смотрит на него с такой нежностью, которую Юджи раньше не знал. На него никто никогда так не смотрел. Поцелуй со сладостью и привкусом ванильного пудинга, такой долгий и медленный. Юджи наслаждается. Наверно, впервые он не чувствует страха, напряжения и опасности. Он упирается руками в стену позади Мегуми, чтоб ненароком не придавить раненое место, и это дает Мегуми больше доступа к телу. Сердце ёкает, когда Мегуми подцепляет край футболки. Тело Юджи в мелких шрамах от лезвий и в ожогах от сигарет, он считает это уродством. Тем не менее, он не хочет их прятать от Мегуми, потому что… Они его не напугают. Когда футболка отброшена в сторону, Юджи немного отклоняется назад, чтобы видеть лицо Мегуми. Тот неспеша осматривает его торс, одновременно скользя прохладными пальцами по коже, задерживаясь на особенно ощутимых рубцах. Он надавливает на них, пуская волны мурашек по всему телу. Юджи думает, что это очень приятно. Приятно, когда тебя касается тот, чьих прикосновений ты желаешь. Никакого принуждения. Мегуми тянет его за пояс штанов на себя, снова увлекая в поцелуй, глубокий и мокрый. Юджи сосредоточен на дыхании носом, чтобы не прерывать поцелуй, и на руке Мегуми, сильно сжимающей его бедро. Из-за травм не получится так, как хочется, но хотя бы немного… – Приподнимись. Поцелуй прекращен, как Юджи кажется, самым жестоким образом, но он выполняет просьбу, и шумно втягивает воздух, потому что Мегуми легко прикусывает кожу на груди и всасывает, оставляя красный след. Хочется целоваться, он опускается вниз, широко разводя колени, чтобы быть ещё ближе. Руками снова упирается в стену, чтобы не давить на Мегуми своим весом. Надо быть осторожнее. На этот раз поцелуй более грязный, у Юджи кружится голова. Он стягивает футболку с Мегуми и аккуратно откладывает в сторону. У Мегуми четко очерченный рельеф и бледная кожа, белая повязка ее будто подсвечивает, возвращая в разум Юджи четкость. Он думает, что им бы остыть, потому что можно повредить рану, но Мегуми не дает ему сформировать мысль: ощутимо проводит здоровой рукой по пояснице, ныряя за пояс спортивных брюк. Ткань легко тянется, позволяя ему сжимать ягодицу. Мегуми сжимает и разжимает пальцы, и Юджи теряется. – Я возбужден. Мегуми, что мне делать? Его щеки пылают, и он не знает, куда себя деть. Мегуми выглядит спокойным, но глаза лихорадочно блестят и щеки розовеют. Юджи думает, что это несправедливо: на бледной коже Мегуми румянец должен быть виден гораздо лучше. – Разденешься до конца? – Да. Да… Мысли вертятся в голове, пока Юджи торопливо стягивает штаны и, немного помедлив, боксеры тоже отправляет на пол. Прямо сейчас он бы сделал, наверное, всё, о чем Мегуми бы попросил. Мегуми откровенно его разглядывает: на бедрах шрамов от тушения сигарет больше, чем на торсе. Хочется сказать, чтобы он не смотрел. Потому что это уродство. – В верхнем ящике. Достанешь? Смазка лежит сверху, у Юджи подрагивают пальцы, когда он берет ее. – Иди сюда. Мегуми протягивает к нему руку. На нем остались только домашние штаны, в то время как Юджи полностью обнажен. В комнате горит свет и видно абсолютно всё, благо шторы задернуты. Начавшее спадать возбуждение снова волнами накатывает. Теперь ни одна часть его тела не защищена, и Мегуми проводит пальцем по линии роста лобковых волос, к основанию члена, захватывая его в кольцо. Приятно, приятно… Пока сознание на месте, он тянется руками к Мегуми, скользя по торсу, оттягивая край штанов. Он тоже возбужден. Волна жара сбивает дыхание. Мегуми с щелчком открывает тюбик, выдавливая прозрачную холодную массу на член Юджи. Контраст температур заставляет дернуться. Юджи мгновенно перехватывает обеспокоенный взгляд Мегуми. – Все в порядке. Он не узнает собственный голос, а глаза его закрываются, когда Мегуми размазывает смазку по члену. Но он ещё не упал в удовольствие до конца. Юджи придвигается теснее и стаскивает штаны Мегуми настолько, чтобы его член было удобнее взять в кольцо рук вместе с членом Юджи. Секс им сейчас недоступен из-за травмы, дрочка - единственный вариант для них обоих. У Мегуми сейчас одна здоровая рука, и Юджи тоже участвует. Снова поцелуй, прерывистый, Юджи не стесняется тихо стонать, когда темп становится быстрее. Скорость и сила, которые Мегуми устанавливает, его полностью устраивают. Одна его рука в смазке, пока вторая все ещё упирается в стену. Очень, очень хочется обнять Мегуми, но пока нельзя. Юджи сдается первым, кончая, пока Мегуми продолжает надрачивать и не кончает следом. Оргазм такой яркий, до белых пятен в глазах. Он упирается лбом в плечо Мегуми, стараясь хоть что-то расслышать за шумящим пульсом в ушах. Шею опаляет горячий воздух, Мегуми снова сначала прикусывает кожу, а потом ставит засос. Целоваться после оргазма ещё приятнее, лениво, смешивая дыхания. Пальцы Мегуми ещё в смазке и сперме, проникают между ягодиц, слегка надавливая, дразняще. – Надо помыться. Юджи говорит это, все ещё сминая губы Мегуми в нежных поцелуях, пока тот, наконец, руку не убирает. Повязка не запачкалась, и кровь не проступила - Юджи осмотрел ее очень внимательно. Тревожить рану слишком частыми перевязками не стоит. – Выглядишь… классно. Юджи оборачивается на сидящего на краю кровати Мегуми, который беззастенчиво разглядывает его голые бедра, задницу и спину. В общем-то, Юджи весь голый, и смущение, наконец, настигает его. Он резво натягивает штаны с футболкой, поздно понимая, что их ещё можно было надеть после душа, а теперь они внутри тоже запачканы смазкой. – Блин. – Ничего, возьмешь мои. А эти в стирку. Мегуми медленнее, чем поднимался, спускается вниз по лестнице. Юджи прикусывает губу. Все таки потревожили… Но повязка в порядке, может, просто болит? Он озвучивает свои предположения, но Мегуми отмахивается. Вещи в стиралке, и Юджи быстро принимает душ. Быстро, потому что Мегуми ждет и смотрит. Блин… Но говорить, чтобы он отвернулся, не хочется. Мегуми душ принимает с помощью Юджи, очень аккуратно, и повязка остается сухой. Одежда Мегуми для Юджи пахнет уже чем-то домашним. Собаки поскуливают и когтями скребут по двери ванной, чтобы их впустили. Мегуми треплет им холки, и они сопровождают его на кухню. Жутко хочется есть. Он велит Мегуми сидеть, а сам берется за готовку. Салат и яичница на ужин самое то. За все время Мегуми не сказал ни слова, только протяжно зевая и медленно расползаясь по столу. Собаки, взявши с него пример, развалились по разным сторонам стула. За едой они молчат, и Юджи мысли в голову лезут совсем не застольные. Рука Мегуми на его заднице и то, что он сделал после. Значит ли это, что, если бы у них был секс, Юджи бы был принимающим? Сукуна лишь изредка доводил Юджи до пика, вынуждая. И даже в эти моменты была только боль и те крохи вымученного удовольствия стирались в один миг. В отношении Мегуми, наверно, можно не бояться. Чувствовать его руки на себе совсем не страшно. – Ты опять краснеешь. О чем думаешь? Юджи аж встрепенулся. – Ни о чем. Тем не менее Мегуми хмыкает и продолжает ловить вилкой помидорку черри. – Слушай, Гуми, у тебя ведь есть номер Годжо-сенсея? – Есть. Хочешь позвонить? – Угум. – Телефон наверху, не заблокирован. Юджи говорит, что помоет посуду попозже, но, как только поднимается по лестнице, слышит шум воды. Ему хочется о Мегуми позаботиться, но насильно этого не сделаешь. На заставке смартфона та же фотография с Тару и Чикой, которую он увидел в первый день знакомства. Список контактов у Мегуми недлинный, и Юджи находит фамилию Годжо довольно быстро. Он отвечает после второго гудка. – Алло, алло, Фушигуро-кун? Какими судьбами? – Здравствуйте, Годжо-сенсей. Это Итадори. – Юджи? Что-то случилось? Он снова называет Юджи по имени, и обеспокоенность в его голосе приятно отдается в груди. – Нет, у меня сломался телефон. Уже поздно, вам удобно говорить? – Я слушаю. В университете завтра должен пройти студенческий форум с обсуждением проблем высшего образования, и Юджи согласился выступить с одним докладом, небольшим. Он всегда стеснялся выступать на публике и подумал, что это был бы хороший опыт, а преподаватель Годжо был куратором. Юджи старается говорить спокойно и, кажется, у него получается. – Я не смогу присутствовать по личным причинам, мне очень жаль, что я подвожу вас. Годжо молчит некоторое время, а потом спрашивает, все ли в порядке. Юджи думает, что он не в порядке, но говорит обратное. У него снова вежливая речь, и он очень надеется, что Годжо, если и понял что-то, то просто подыграет ему. Ещё Юджи не уверен, что стоит говорить о том, что случилось с Мегуми, и он не придумывает ничего лучше простуды. Годжо недовольно сопит в трубку, но соглашается принять недоговорки Юджи. Он мог бы просто не прийти, но не предупредить выше его сил. Он ведь обещал и готовился. Мысли неумолимо возвращаются к разговору с Фушигуро-старшим и к его собственным домыслам. Если убрать причину проблем, то все будет хорошо. Будет же? Может и не сразу, но все… Все наладится. И мысли эти болью отзываются. Неприятное чувство. – Юджи? Мегуми успел подняться, он уже почистил зубы и умылся. Юджи кладет трубку на стол, благодаря за возможность воспользоваться телефоном, и тоже спускается в ванную комнату. Плед лежит на полу, и Мегуми говорит, что запачкался только он, и Юджи опять чувствует прилив жара к щекам. Они ложатся в этот раз под одним одеялом. Легкие объятия и тихий голос Мегуми убаюкивают. От всех сегодняшних событий и усталости уснуть бы, но Юджи слушает дыхание Мегуми до самого утра. А с рассветом в его голове приобретает очертания и складывается картина того, через что ему предстоит пройти. Он не готов, но к этому невозможно подготовиться. Юджи трется носом о плечо Мегуми, стараясь себя успокоить. Всё будет хорошо. *** Тоджи заявляется, когда Мегуми и Юджи наводят порядок на кухне после завтрака. Он говорит, что отвезет Мегуми в больницу для более тщательного осмотра. Мегуми в свою очередь закатывает глаза и отнекивается, мол, все в норме, но Тоджи непреклонен. Юджи тоже с ним согласен, обследовать на более серьезные повреждения рану необходимо, на всякий случай. Они договариваются, что Юджи останется у Фушигуро дома, посидит с собаками, поиграет немного. Все согласны. Юджи старается вести себя как обычно, но не выдерживает, когда Тоджи выходит за дверь. Он прижимается к Мегуми аккуратно, целуя настолько нежно, насколько это возможно. Мегуми, если и чувствует, что что-то не так, только взглядом выражает обеспокоенность, но Юджи улыбается, сжимает руку Мегуми и прощается. Он не знает, сколько у него есть времени, поэтому ждет, пока машина отъедет подальше. Переодевается в свою одежду и, присаживаясь на корточки, обнимает Тару и Чику, говоря им, что нужно немного подождать своего хозяина. Собаки не виляют хвостами, когда он их гладит, а Чика прикусывает его руку и скулит, когда Юджи открывает дверь. – Вы такие умные ребята. Юджи последний раз треплет их холки и выходит, заперев дверь на ключ. Он обходит дом кругом и, размахнувшись, забрасывает ключ на балкон комнаты Мегуми. Он не хотел оставлять записку или что-то такое, потому что не знал, что написать. Не нашлось каких-то глубоких или сильных слов, но в итоге решил, что просто уйти тоже не вариант. Поэтому на кухонном столе остался цветной стикер с надписью: «Ушел. Спасибо за гостеприимство. Ключ на балконе. Юджи» По дороге к дому Юджи кажется, что это самое тупое послание, которое можно было оставить. Но он не хотел ни вслух, ни на бумаге фиксировать свои чувства, поэтому он Мегуми не признался и не написал поэму, как в дамских романах. В этом нет никакого смысла, потому что после того, о чем он думал, никакие признания уже не будут нужны. И Юджи уверен, что он сам не будет нужен. Надо было уйти ещё в тот раз, когда я впервые пришел к Гуми домой. Около месяца прошло? Кажется, да. Почти месяц, несмотря на «плохие дни», Юджи чувствовал себя хорошо. И все из-за Мегуми. Машина Сукуны стоит на парковочном месте. Юджи тихо открывает дверь ключом и, немного подумав, не запирает ее, а просто прикрывает. На первом этаже никого нет. Юджи страшно, но он поднимается наверх. – Вернулся? Он застает Сукуну, когда тот переодевается. На теле его старшего брата тоже есть шрамы, но их гораздо меньше, чем на его собственном. Юджи молча подходит ближе, почти вплотную. Сукуна хватает его лицо за подбородок, сильно сжимая пальцами щеки и заставляя поднять глаза. Зрачки у него расширены, лицо расслаблено. На этот раз Юджи не кусается, когда Сукуна его целует, не сопротивляется, когда тот подталкивает к большой кровати. Кровать тихо скрипит, когда Сукуна садится на нее. Юджи стоит перед ним, помедлив всего секунду, затем стягивает кофту вместе с футболкой. Сердце сильно бьется, ему страшно, но отступать нельзя. Сукуна никак не выражает подозрительность или настороженность, он только облизывается, разглядывая обнаженный торс своего младшего брата. Он не придает странному поведению Юджи никакого значения, потому что он под кайфом. На его рабочем столе снова такой же маленький пластиковый пакетик с белым содержимым, какой Юджи видел в прошлый раз. Юджи не мог знать, будет ли Сукуна принимать что-то прямо сейчас, в это утро. Какая удача. Сукуна любит ножи. У него небольшая коллекция в запертом шкафу около окна. И один или два всегда лежат на тумбочке около кровати. Он как-то сказал Юджи, что блеск и холод металла помогают успокоить тревожные мысли, найти равновесие. Он говорил это, пока этим самым блестящим и холодным лезвием надрезал нежную кожу под ребрами, говорил это, пока смотрел, как теплая кровь сочится кровавой росой. Когда Сукуна притягивает Юджи ближе, прижимается губами к животу, языком обводя шрамы. Когда он заставляет сесть на себя так, как Юджи недавно сидел на коленях Мегуми, когда он оказывается прижатым к матрасу сильным телом, когда руки брата сжимают до синяков. Когда все это происходит, Юджи вспоминает каждый акт насилия над собой. Каждый чертов раз, когда Сукуна делал ему больно, от последнего к самому первому. Он гоняет их по кругу, пока не остается ничего, кроме пустоты. Только один раз. Сукуна сильнее и больше, но его чувства притуплены из-за наркотиков. Юджи давит ему на плечи, показывая, что хочет перевернуться, снова сидеть сверху, и тот поддается. Проявляя инициативу, Юджи ничего не чувствует. Сукуна закрывает глаза, когда Юджи задом прижимается к его члену и двигается вперед и назад. Этих секунд хватает, чтобы взять нож с тумбы. Рукоять ребристая, помогает держать его крепче. У Юджи сила в руках, которой ранее никогда не было. Заточенное своим хозяином лезвие входит в плоть грудной клетки. Секунду Сукуна в шоке, вскидывает руки, чтобы скинуть его с себя, но Юджи давит, сжимая коленями торс и мешая двигаться. Много крови, и руки начинают скользить, но Юджи не отпускает, пока Сукуна не перестает двигаться. Всё. Всё? Прямо сейчас Юджи остался один. Сукуна не дышит, а кровь все идет и идет. Ее так много, что ему кажется, что она заполнит всю комнату. Он оставляет нож в груди своего брата, слезает с него, садясь на краю кровати. Его руки в крови, все в крови. Юджи натягивает свою одежду, вытирая руки о ткань. Спуск по лестнице. Стакан с водой в дрожащей руке. Моменты осознания собственных действий вспышками перед глазами. Он смотрит за закрытую дверь в комнату дедушки, где стоят фотографии на семейном алтаре. Ему нужно будет объяснить родителям и деду свой поступок, который он совершил. Наконец ровное дыхание нарушается, картинка перед глазами расплывается, и Юджи видит перед собой только темноту. Приступ паники не убьет его, но это то, чего бы ему хотелось прямо сейчас.