Путь в небо

      Как огромен и внушителен теперь его силуэт, как величественно они, оперившиеся заново, пусть, не до конца и не так плотно, сложены за его спиной, и тень его делают огромной, заслоняют солнце, которое, как кажется Трафальгару, когда он поднимает наконец взгляд на вышедших из леса Санджи, Нами и Чоппера, ему больше не нужно. Золота волос Винсмока вполне хватит, чтобы заменить брюнету весь свет в этом мире.       Кора-сан отмщён, и пусть чужой кок, очевидно, недоволен этой грязной и совершенно бесполезной целью хирурга, сам Ло искренне счастлив видеть осторожную благодарную улыбку на тонких бледных губах.       Месть - низкая и совершенно бессмысленная вещь, брюнет прекрасно понимает это, но как же легко становится от мысли о том, что человек совершенно недостойный существовать получил по заслугам, и как невыносимо теплеет в груди теперь, когда он видит как расправились острые плечи, не утянутые неприподъёмным весом безжизненной части его существа за спиной.       - Как думаешь, сможешь раскрыть? - интересуется старший, подойдя ближе, касается черных перьев смуглыми пальцами.       Крыло под его рукой плавным, грациозным движением распрямляется, шуршит тихо жёсткими перьями и для брюнета это почти музыка.       Оно и впрямь огромно - шутка ли, поднять в воздух человеческий вес, пусть, с облегчённым и таким хрупким от того скелетом. Чоппер подбирается к ним и гордо рассказывает о том, что Винсмоку вполне хватает сил планировать, а значит и до полёта не далеко, а это в свою очередь даёт Трафальгару надежду на то, что его снова, как тогда в детстве, поднимут в небо.       В этом прекрасном создании чувствовалась теперь вся сила, что должна была принадлежать ему с самого начала, в каждом движении нежных, нетронутых рук, в каждом взгляде невыносимых, небесного цвета глаз, выражении аккуратного лица - старший сам не заметил, как с иссиня-чёрных крыльев его взгляд обратился на всего Санджи, и отнюдь не как на Росинанта, которого напоминал он с начала.       Он не может знать о том, что произошло во владениях Большой Мамочки, конечно нет, но видит, как Винсмок изменился за жалкие недели, в которые Ло не мог его видеть. Он не может знать о его встрече с кровной семьёй: о презрительном взгляде отца, недоумевающего от того, что то, что он помнил переломанным и в грязно-сером пуху в последнюю их встречу, всё ещё на месте, вправлено, но лишено абсолютно оперения и перебинтовано, о новой боли, причинённой новыми же побоями героев известных когда-то Трафальгару комиксов, и ужасающих, но вполне реальных чудовищ для самого блондина, о жестоком обмане существа, каждому из которых кок доверяет больше жизни - брюнет не может знать ничего из этого. Но чувствует, что блондин изменился, и чувствует, как влюбляется всё больше, и не только в возвышенный, почти ангельский образ, в нежного, доброго, бесспорно сильного человека.       Трафальгар долго смотрит в его голубые глаза. Смотрит на спокойную осознанность в его глазах, на уверенное выражение на бледном лице и поддаётся порыву.       Падает носимая на голове до этого корзина и шуршит о брусчатку, вздрагивают узкие острые плечи, сжатые смуглыми ладонями брюнета.       Губы у Санджи тонкие, но мягкие, тёплые, влажные, у него гибкий язык, ровные зубы, а на плечах под юкатой жёсткие, словно гибкий панцирь, перья. Винсмок пытается оттолкнуть, упирается в смуглую грудь, бледные пальцы накрывают чёрные линии татуировки. Кожа Трафальгара горячая, даже если оттенок её сероватый почти болезненно в ночном мраке, в холодном свете луны кажется совсем холодным.       Пары секунд хватает, чтобы стройное тело оставило сопротивления, поддавшись ощущениям: прикосновения искусанных и обветренных губ, выдающиеся клыки под ними, горячие руки, неожиданно сильные, опустившиеся от плеч на поясницу, смуглые пальцы, с нажимом и прямо через одежду ведущие поверх одежды линию между чёрными перьями на спине, от которых дрожит всё тело, покрываясь мурашками.       - Я хочу попросить тебя. - шепчет сипло Трафальгар в самые губы. - Один человек пообещал мне, что полетает со мной, но...       - Ладно. - отзывается робко Винсмок, отстраняясь.