Чёрное сердце

Над Драконьим камнем занимался рассвет. Привыкший рано вставать Деймон наблюдал за ним с обзорной площадки перед замком, размышляя о путешествии в Королевскую гавань, что закончилось лишь поздним вечером накануне, — столько понадобилось для возвращения кораблю с семьёй наследницы. И о том, каким чрезвычайно успешным оказалось оно, причём не из-за решения проблемы с Веймондом, а благодаря обретению внезапного союзника. Конечно, у Деймона и без того были лояльные ему люди в Королевской гавани, в том числе в малом совете, но драконий всадник Эймонд стал ценным приобретением. В этом одноглазом мальчишке Деймон неожиданно узнал себя, услышал в его голосе и очень знакомую неудовлетворенность своим положением второго сына короля, и презрение к тем, кто стоит выше, и желание проявить себя в бою и в интригах. Умелые бойцы не были редкостью, а вот терпение и ум — совсем другая статья. Деймон решил дать ему шанс. Посулил по-настоящему ценную награду — пост десницы, намекнул на возможный брак с будущей принцессой (шпионы в столице доносили ему, что Эймонд жалеет, что Хелейну выдали за Эйгона, и понимает, что его ждёт невеста рангом пониже, а тут возможность жениться на равной). Познакомил даже с Мисарией и отдал её ему на растерзание (а заодно посмотрел, каков Эймонд с женщинами, и можно ли в случае чего доверить ему дочь), и остался удовлетворён увиденным. Настолько, что честно ответил на вопрос племянника перед возвращением в Красный замок: «Ты доволен нашей прогулкой, дядя?»: — Вполне, — и предупредил: — Мисария, как и любая шлюха, во всём ищет выгоду, Эймонд. Сегодня она пыталась угодить и тебе, и мне сразу. Завтра — может кому-то ещё. Не доверяй ей. — Хорошо. Но почему такое странное условие? Называться леди. — Несбыточная мечта любой шлюхи, — пожал тогда плечами Деймон. — Хотя у этой был шанс стать моей женой. — Что помешало? — Неспособность пойти до конца. Её неспособность. Сделай выводы и так не поступай. — Я сделаю, — пообещал Эймонд. На том они расстались. Теперь же Деймону было любопытно, насколько верен слову племянник, как далеко зайдёт, чтобы исполнить клятву верности как будущему королю. Само собой, он не делал ставку только на этого нежданного союзника, имея давний план обретения власти после смерти брата. Но вмешательство Эймонда могло всё ускорить. — Мой принц? Почтительный голос за спиной отвлёк Деймона от размышлений. Развернувшись, он увидел мейстера Герардиса, который быстро подошёл и протянул свёрнутое в трубочку письмо. — Это пришло для вас только что, мой принц. С ночным вороном из Королевской гавани и без какой-либо метки на печати. — Должно быть, от моих шпионов среди горожан. Спасибо, мейстер. Герардис поклонился и пошёл прочь, но не слишком быстро — на случай, если его позовут для отправки ответа. Однако Деймон, развернув тугой свиток и пробежав его глазами, решил, что сразу точно отвечать не станет. Тут нужно подумать. Незнакомым летящим, но ровным почерком на бумажке были выведены следующие строки: Дядя, Как мы и договорились, делюсь новостями, поскольку их набралось много. Первая: после вашего отплытия матушка сообщила о смерти короля, а также о решении малого совета посадить Эйгона на Железный трон. Эйгона в замке не было, и я напросился с Колем отыскать его в городе и заодно отправить тебе письмо. Коль всё время находился рядом, так что пришлось ждать вечера. Мы нашли Эйгона не сразу и только потому, что Мисария, которая спрятала его в септе, продала информацию об этом моему деду Отто (он и матушка искали Эйгона отдельно друг от друга). Увы, из-за Коля я не смог дать Эйгону сбежать за Узкое море, как тот хотел, это бы решило одну из наших проблем. Вторая новость: коронацию Эйгона назначили на утро в Драконьем логове, и помешать ей ты уже не успеешь. Если вмешаюсь и уберу Эйгона я, коронацию все равно проведут, но со мной, однако я не желаю становиться Королём-на-день, сделав тебя своим врагом. И третья новость: я подслушал разговор матушки с лордом Ларисом, который предложил ей убить главного информатора моего деда — Мисарию, чтобы его ослабить. Поскольку через Мисарию мы должны держать связь, я решил вмешаться и предупредить её, чем спас ей жизнь. Сейчас мы с ней смотрим из соседнего дома на то, как горит её прежний дом, а я составляю это письмо. Кстати, она молила меня не писать о её связи с моим дедом и объяснила поступок с Эйгоном тем, что за информацию о нём мой дед пообещал ей покончить с детскими боями в столице. Я пообещал, что умолчу, но ты должен знать обо всём, потому я рассказал это тебе и надеюсь, ты меня не выдашь. Ещё мой дед сразу после коронации Эйгона собирается к вам на Драконий камень с условиями мира по требованию моей матушки. Дай знать, когда и как следует вмешаться мне.

Эймонд

*** О скалы небольшого островка в Узком море разбивались волны. Расположившись на небольшом клочке земли, греясь в лучах уже клонящегося к закату солнца, мирно дремала драконица Вхагар, тогда как её наездник, сцепив руки за спиной, мерял шагами оставшееся свободным пространство и с волнением поглядывал на небо. Уже не первый час он проигрывал борьбу с тревогой и гадал, что ждёт его в ближайшее время: похвала или же приговор? Всего сутки назад ему в покои просунули записку с одной строчкой: «Принц Люцерис Веларион скоро полетит один в Штормовой предел», — и Эймонд сделал так, что из Штормового предела на Драконий камень Люцерис уже не вернулся. Он даже получил удовольствие от гонки на драконах, хотя и недооценил кровожадность Вхагар — всё-таки Эймонд собирался казнить Люка как предателя лично, после поимки, или же даже сперва доставить его в Королевскую гавань для суда. Но тут дракон Люка сам виноват: нечего было выпускать пламя в глаза более крупному дракону. Расправившись с племянником, Эймонд решил узнать, что делать дальше, для чего отправил ворона с запиской дяде на Драконий камень из ближайшей к нему воронятни, указав в ней одинокий островок в качестве места встречи. По его расчётам, Деймон должен был вот-вот появиться, но вот каким… Что, если не один? Что если он лишь заморочил ему голову и теперь попросту убьёт, лишив «зелёных» и принца, и самого крупного дракона? И ведь после убийства Люка его даже не слишком за это осудят… Всё упиралось в доверие и соблюдение данной ему клятвы, и Эймонд сомневался. Всё-таки одно дело поделиться новостями, на которые дядя не в силах повлиять, и другое — убить посланника «чёрной» стороны в Штормовом пределе и подставиться вот так, назначив встречу с её реальным лидером, не имея воинов для прикрытия за спиной. Когда в небе появился дракон… всего один дракон и, кажется, с примечательно длинной шеей… Эймонд облегчённо выдохнул и перевёл взгляд на Вхагар, ощущая, что сейчас последний шанс её оседлать, чтобы получить возможность не проиграть в случае схватки. И драконица, словно почувствовав это, тихо заворчала и сонно приоткрыла глаза. — Рискнуть или нет? Мне рисковать или… Эймонд снова посмотрел на небо, где красный дракон словно бы замедлился, давая время на решение. А может, и правда сбавил ход. И на Вхагар — та теперь уже внимательно наблюдала за ним. — Или… Эймонд напряжённо зажмурился на несколько мгновений и, через силу выдохнув, открыл глаза. Убрал ладонь с рукояти меча, за которую неосознанно успел схватиться. Вхагар фыркнула и с ворчанием вернулась ко сну. Стало даже забавно, когда, приблизившись к острову, дядя на драконе сделал над ним несколько кругов и лишь затем опустился. Потом неторопливо спешился на лужайку, подошёл на расстояние пары шагов и, окинув ироничным взглядом с головы до ног, полуутвердительно произнёс: — Беспокоился? — С чего ты… — нахмурился Эймонд. — Ты вытоптал дорожку, ожидая меня. Но все равно не поднялся в небо. Почему? Эймонд отвёл взгляд — ровно на столько, чтобы увидеть и впрямь заметную дорожку на прежде не тронутой траве, надо ж было так себя выдать. Покачал головой от досады и развёл руками. — Мы же с тобой союзники. И я не сделал ничего, чтобы тебя опасаться. Разве не так? — Так, — подтвердил дядя. — И ты превзошёл мои ожидания на твой счёт. С Люцерисом получилось ловко. — С Люцерисом получилось случайно, я хотел собственноручно его убить, — поделился Эймонд. — Но у этого болвана дракон атаковал мою Вхагар. Она не стерпела. — Ещё бы. Теперь моей стороне надо сравнять счёт, и я намерен устроить месть «сын за сына». — Имеешь в виду Эйго… Хотя нет, — оборвал себя Эймонд. — Сын же. У меня детей нет, так что… — Речь о Джейхейрисе Таргариене, сыне Эйгона. Сын короля за сына королевы, — подтвердил догадку дядя и подозрительно прищурился: — Он точно не твой? — Нет. — Эймонд, — дядя сделал шаг вперёд, глядя в глаза ещё пристальнее. — Это важно. Если дети твои, они будут жить. Что ж, это его даже тронуло — то, что дядя готов вот так с ним считаться. Одновременно стало неловко: что же такого ему наговорили о нём и Хелейне, что он задаёт такие вопросы?.. Но скрывать было нечего, так что Эймонд покачал головой. — До рождения этих детей я с ней не спал. — А после? — Дядя! — возмутился Эймонд, чем вызвал тихий смех, дядя даже отступил на пару шагов. — К чему задавать вопросы, на которые, я уверен, у тебя есть ответы? — Мало ли что всплывёт, — пожал плечами дядя и, отсмеявшись, посерьезнел: — Эта месть будет устроена без тебя. Эйгон лишится своего наследника. — Что насчёт самого Эйгона? — Дойдём и до него. Мы разберёмся со всеми драконьими всадниками, кто способен бросить нам вызов, племянник. Пока же возвращайся в столицу и готовься разыгрывать скорбь. Пусть все верят, что ты не хотел убивать родича и очень сожалеешь об этом. — Что ж… — предложение и впрямь было хорошим: выдать всё за несчастный случай с неуправляемым драконом. — Так и сделаю. Что ещё? — В Красном замке есть «скорпионы». Тебе следует выяснить, где они стоят, и переправить их в места недалеко от Глотки. Скажи, что случайно узнал от Люцериса, что за ней собирается присматривать Рейнис. — Это правда? — Да. Верхом на Мелеис. Ей по силам справиться с Эйгоном и его драконом, но тебе нужно тоже быть там. Чтобы лично убедиться в гибели узурпатора и сообщить мне. — Я буду. Что по поводу самой Рейнис, дядя? Она должна пережить эту схватку или нет? Мне позволить ей улететь к вам? Повисла интригующая пауза. Эймонд видел, что дядя почему-то колеблется, и лишь подозревал, что у него есть какой-то свой расчёт. Потом он заговорил: — Рейнис… достаточно умна, чтобы с ней можно было договориться о чём угодно, Эймонд. Особенно если действовать через внучек. Но она способна и создать нам проблемы. Ты увидишь её в деле. Решай сам по ситуации. — Я понял, — кивнул Эймонд, затем наморщил лоб от внезапной идеи и уточнил: — А её можно заманить в ловушку? — Какую именно? — Скажем, атаковать кого-то из лордов в районе Глотки, дав им возможность послать просьбу о помощи? Раз уж Глотка — её ответственность, она захочет полететь туда сама, ведь так? Ему понравилось, как уважительно посмотрел на него дядя в ответ и как одобрительно покивал: — Неплохо, Эймонд. — Надо же соответствовать своей будущей должности десницы, — внутренне растаяв от похвалы, ответил Эймонд. — Соответствуй. И да, если тебе интересно, Рейнире присягнул лорд Стонтон из Грачиного приюта. — О, я это учту. Они помолчали, разглядывая друг друга. Эймонд не знал, какие мысли бродили в голове у собеседника, но сам испытывал немалое удовлетворение от их встречи. Его здесь, в конце концов, слушали и слышали! Ему давали серьёзные и опасные поручения и его же идеи принимали и поддерживали. Ему не снесли мечом голову, в конце концов, и не спалили заживо драконом. Как же сильно Эймонду не хватало подобного желания иметь с ним дело хоть от кого-нибудь! — Нам пора лететь в столицу, племянник, — с неохотой в голосе сказал дядя, будто ему тоже нравилась их разговор. — Будешь организовывать вашу месть? — Да, встречусь с Мисарией. — О, — замер Эймонд и осторожно уточнил: — А она останется жить? — Так понравилось её трахать? — с усмешкой осведомился дядя. — Да. Не меньше, чем держать с тобой связь через неё, — в тон ему ответил Эймонд. — Она полезна. И пригодится нам дальше. Хмыкнув, дядя развернулся и пошёл к своему нетерпеливо переминающемуся с лапы на лапу дракону. И когда уже Эймонд решил, что ему не ответят, и сам двинулся к Вхагар, он услышал за спиной: — Ей придётся долго благодарить тебя за заступничество передо мной, Эймонд. Не стесняйся наслаждаться её благодарностью всякий раз, когда захочешь. ...Отчего ощутил мимолётное облегчение и оглянулся: — Дядя, я совершенно не собираюсь стесняться с ней.