[ Воспоминания Янь Вейшенга ]
Мальчишка сидел на кровати старшего брата, пока тот заплетал ему волосы. Сегодня был довольно особенный день — император Вэнь лично должен был приехать в поместье Янь, чтобы отпразновать победу, а потому родители решили, что отбившегося от рук сына лучше спрятать подальше и отдали его Бьечжао на пару дней. — А-Шенг, какой подарок ты хочешь на свой день рождения? Он уже скоро будет, — спросил он, когда закончил причёску, и мальчишка повернулся к нему. — Хочу, чтобы мой старший брат чаще улыбался, — искренне попросил ребёнок, из-за чего Бьечжао рассмеялся. — Да, вот так! — Давай серьёзно. Может... мне вышить тебе платок? — Я приму любой подарок Чжао-гэ! — на это заявление омега счастливо улыбнулся. — Тебе исполнится 9, и в следующем году ты поедешь в императорский дворец на обучение. Тренируйся усерднее, хорошо? — Раз мой старший брат хочет, чтобы я усерднее занимался, то я буду заниматься усерднее! — Вот и умница, а я приготовлю тебе твои любимые сладости! — он с улыбкой потрепал младшего по макушке. Спустя пару часов Янь Вейшенг захотел прогуляться, и причин отказывать ему не было, всё-таки дом Бьечжао был настолько отдалён от главных построек небольшим лесом, что они могли спокойно гулять и не попасться на глаза какому-нибудь важному человеку. Ребёнок радостно бегал и резвился на поляне, размахивая своим деревянным мечом. Старший поначалу просто наблюдал за ним, стоя на месте, а потом вдруг увидел знакомого гвардейца. — Болинь... — одними губами прошептал удивлённый и восторженный омега. Названный молодой человек, приятной внешности, оглядываясь по сторонам, сжимая в руке меч, остановился среди густых кустов и сделал ему знак, чтобы он подошёл. Бьечжао посмотрел на увлечённого игрой в заклинателя младшего брата и тихо ушёл с поляны. Гвардеец потянул его за заросли шиповника, где их двоих не было бы видно. — Болинь! Наконец-то ты вернулся! — горячо прошептал он. — Как я мог надолго оставить вас, мой прекрасный господин? — ответил тот, а затем взял в руку чужую кисть и мягко дотронулся до неё губами, вдыхая нежный запах. В ответ ему последовал приятно удивлённый выдох. — Как ты? Всё хорошо? Ранений нет? — Бьечжао отлично ощущал, как покраснели его уши и щёки. — Пара царапин и всё. Только я увидел вас, как сразу стало лучше, — Болинь был одним из гвардейцев господина Янь и участвовал в недавней войне, а потому его возлюбленный ужасно за него волновался. Двое взрослых стояли почти в обнимку, держась за руки и смотря друг на друга, и тихо о чём-то шептались, а потому и не заметили любопытные детские глаза, шокированно за ними наблюдающие. Янь Вейшенг просто устал тренироваться, а потому захотел вернуться домой, но тут заметил, что старшего брата на поляне нет. Отправился его искать и увидел, как тот обнимается с чужим альфой. Мальчишка не знал, как реагировать. С одной стороны, ему было обидно, что брату нравится кто-то ещё, и он теперь будет проводить время с этим человеком тоже, но с другой стороны... теперь он не будет так одинок и несчастен, как раньше. Однако, если отец обо всём узнает, то двум влюблённым точно не поздоровится.[ Конец воспоминаний Янь Вейшенга ]
— А потом что? Твой отец узнал? — Вэй Ин сгорал от любопытства и нетерпения, внимательно вникая в каждое слово друга. — Подожди, — остановился тот, чтобы сделать глоток вина. С каждым предложением ему становилось всё тяжелее рассказавать историю, исход которой он уже знал. — Через пару дней старший брат познакомил меня с Болинем. Он оказался хорошим человеком, адекватным и с чувством юмора. Я с ним даже подружился. Только однажды кое-что произошло почти перед моим первым отъездом в императорский дворец для вступительных экзаменов.[ Воспоминания Янь Вейшенга ]
Занимаясь скучной калиграфией в одном из кабинетов главного здания в поместье Янь, Янь Вэйшенг краем уха слушал разговоры двух учителей, что находились в соседней комнате. Ничего интересного, обычные сплетни. Вообще, весь день какой-то скучный. Выполнив задание, мальчишка наконец смог пойти в свою комнату, но, проведя там около часа, понял, что это не день, а тоска смертная. Потому он поднялся с кровати и медленно поплёлся к отцу. Сам не знал, почему именно туда, а не к брату, но что-то ему подсказывало, что лучше отправиться к господину Янь. Только дойдя до комнат отца, он увидел, что к нему вбегает управляющий Сунь и какая-то служанка, а потом слышится обеспокоенный голос отца. Вэйшенг подошёл к самой двери, чтобы узнать, о чём они там говорят. — Ваше превосходительство, это просто немыслимо! Эта служанка зашла в дом Бьечжао только что, а потом прибежала ко мне и сказала, что оттуда сильно пахнет альфой! — тараторил управляющий, а глаза мальчишка расширились. Болинь, конечно, нечасто приходил к возлюблюнному в дом, но всё же там появлялся. Рано или поздно его бы заметили. — Что?! Она не врёт? — господин Янь поднялся со своего места. — Никак нет, Ваше превосходительство! — у служанки был взволнованный и немного дрожащий голос, но, может быть, Вэйшенгу это показалось. — Я никого туда не отправлял, а первым делом решил сообщить вам, — пояснил управляющий Синь. — Быстро идём туда! — мужчина направился к двери. Что было дальше, Вэйшенг помнил очень смутно, находясь на грани потери сознания от страха. Кажется, он мигом побежал к старшему брату, пытаясь опередить отца, чтобы предотвратить возможные ужасающие последствия. Мальчишка мчался изо всех сил, срезая через сад и пытаясь не попадаться людям на глаза. Ворвавшись в домик, словно вихрь, он первым же делом отправился в спальню, и в ступоре застыл на пороге. Бьечжао, обхвативший шею Болиня своими руками, забвенно с ним целовался. Двое стояли перед кроватью, но на громкий звук оторвались друг от друга, испуганно посмотрев на вошедшего. — А-Шенг? Это ты... Зачем так врываешься...? — старший схватился за сердце. — Отец... идёт сюда! И управля... ющий... тоже! — ребёнок так быстро бежал, что облокотился на дверь, пытаясь отдышаться. — Они почти здесь. — Что?! — вскрикнул Болинь. — Как?! — только Бьечжао успокоился, как слова младшего заставили его волноваться ещё больше. — Болинь... — Пусть он спрячется в какой-нибудь комнате! — скомандовал ребёнок, по пути успевший подумать, как всё уладить. — В кухне. Там есть кладовая с продуктами, она довольно тёмная и захламленная, так что его не заметят, — посоветовал омега. — Болинь быстро уходи в кладовую! – мальчишка выпровадил испуганного гвардейца. — Они всё равно поймут по запаху... — Я знаю, что делать! — Вэйшенг подбежал к стоящей в углу комнаты небольшой курильнице, открыл её крышку и взял в руку пахучий порошок благовоний. — А-Шенг, что это зна- Аа! — не успел старший договорить, как в него кинули этот порошок из различных трав. Закрыв лицо руками, он возмутился: — Что ты делаешь?! — Это единственный способ скрыть запах Болиня, — пояснил тот и принялся бегать по всему дому, щедро разбрасывая благовония. Когда вернулся обратно в комнату, то сказал: — Отец уже почти зашёл в дом. Сделай вид, будто мы с тобой играем и разбрасываемся благовониями. — Хорошо, — Бьечжао был крайне поражён сообразительностью младшего, но быстро взял горсть порошка и бросил в его сторону. Господин Янь и управляющий Синь вместе с той служанкой вошли в дом и сразу закашлялись — в воздухе стоял ядрёный невыновимый запах, к тому же из-за тёмно-красного порошка было плохо видно. Кое-как пробравшись к покоям Бьечжао, трое шокированно застыли на месте. Прямо на их глазах Янь Вейшенг и его старший брат весело кидались друг в друга горстками благовоний, а как только заметили гостей, то сразу остановились и посмотрели на них. — Отец? — мальчишка так по-настоящему удивился, что Бьечжао позавидовал его актёрскому таланту. — Что... это такое...? — хозин дома таращился на них, а бледное лицо управляющего Сунь было незаметно в красном тумане. — Мы играем! — с радостной улыбкой сообщил ребёнок. — Хотите присоединиться? — Старший сын Янь и Бьечжао! Сейчас же прекратите это безобразие! Приберите здесь всё и проветрите помещение! — начал возмущаться господин Янь, а после посмотрел на испуганного управляющего и трясущуюся служанку. — А вы... пошли со мной! — Ваше превосходительство, помилуйте! — затараторила девушка, как только они вышли из дома. — Я правда чувствовала запах альфы! — Может это был мой сын?! Или благовония, которые они раскидали просто везде? Ты будешь наказана. И ты, управляющий Сунь, тоже, — настроение мужчины упало ниже некуда. Он с первого взгляда поверил, что эти двое детей просто балуются, и желания разбираться во всём дальше уже не было, потому, отыгравшись на слугах, он ушёл к себе.[ Конец воспоминаний Янь Вейшенга ]
— Мы с втроём долго всё убирали, зато старший брат и Болинь остались целы, — Вэйшенг настольгически улыбнулся. — А потом что? — Два года пролетели совсем незаметно. Первый год я ещё оставался в родном поместье, а на второй приехал в императорский дворец. Старший брат, кстати, подарил мне на день рождения белый платок, который сам расшил красивыми цветами. Он до сих пор у меня...[ Воспоминания Янь Вейшенга ]
Десятилетий Вэйшенг, окончивший первый год обучения в императорском дворце, вернулся в поместье Янь на месяц. Отдыхая в родном доме и проводя время со старшим братом и радуясь жизни. Проснувшись одним утром в своей комнате, он по обыкновению пошёл к Бьечжао. Возле его дома было необычайно много гвардейцев и слуг, все переговаривались и стояли у входа, словно чего-то ожидая. Краем уха, пытаясь пробраться внутрь дома, Вэйшенг услышал их разговоры: — Я не ожидала такого от него, — удивлённо говорила какая-то девушка. — А я, знаешь, наоборот. Рано или поздно это должно было произойти. — Интересно, что теперь с ним сделает господин Янь... Сердце мальчишки бешено забилось. Он до последнего отметал мысль о том, что все узнали о тайном романе. Но то, что происходило в комнате старшего брата повергло его в шок. Отец, брат отца и четверо крепких гвардейцев стояли в комнате, окружив Бьечжао и державшего меч Болиня, никак не желавших расцеплять руки. Старшие кричали на них, те пытались отбиться от нападок, но сами загоняли себя в ловушку. — Вы... двое! Как смеете?! Я отсеку головы обоим! — яростно возмущался господин Янь. — Живо прекратите этакое безобразие! — поддержал его второй господин Янь, младший брат отца Вэйшенга. — Совсем стыд потеряли! Но двое, видно, не собирались просто так сдаваться. И, заметив, что второй господин Янь хочет приказать своим слугам утихомирить их грубой силой, Янь Вэйшенг с громким криком ворвался в центр комнаты и встал между двумя сторонами. Взгляд всех присутствующих направился на него. — Отец, постой! Пожалуйста, не трогай их! — Старший сын Янь, отойди, — отец явно был в гневе. — А-Шенг, не надо! — Выслушай меня! — крикнул мальчишка так громко, как только смог, а потому все замолчали. Наступила тишина, быстро прерваная голосом Вэйшенга, что подошёл очень близко к отцу. — Прошу, дай им разрешение на свадьбу и отпусти в другой город. Они же любят друг друга, и тебе явно всё равно, одним гвардейцем больше, одним меньше. Чжао-гэ уже 20, пусть выйдет замуж, зачем он тебе здесь? Вымещать на нём свою злость? — Что ты такое говоришь?! В первую очередь, они скрыли свои отношения ото всех, а значит, нарушили правила. Их за это нужно наказать, если не накажешь, то другие тоже станут так делать. Твои учителя должны были тебе об этом рассказывать, или ты прогулял эти уроки, старший сын Янь? — Не зови меня старшим сыном! Этот титул принадлежит Бьечжао, если ты ещё не забыл. — Как ты разговариваешь со старшими! — прикрикнул второй господин Янь, однако на него внимание никто не обратил. — Отпусти их и забудь об этом, отец. Если сделаешь, то я согласен не пропускать ни единого урока, быть лучше всех адептов в моём поколении и всю жизнь посвятить семейным делам, — Вэйшенг говорил от чистого сердца. Старший брат был единственным человеком, обращавшемся к нему по имени, а не по титулу, от которого ребёнка уже тошнило. Бьечжао относился к нему с любовью и заботой, и мальчишка хотел отплатить ему тем же. Даже согласен был променять собственную свободу и нормальную жизнь на жизнь брата. — Слишком маленький ещё, чтобы что-то обещать. Ты и так посвятишь свою жизнь делу семьи. Это твоя обязанность, — твёрдо и безжалостно отрезал господин Янь, а потом обратился к гвардейцам: — Отведите его в темницу. Те молча кивнули и попытались схватить их. Начались полнейшая неразбериха и балаган: четверо гвардейцев нападали, Болинь яростно отбивался, Вэйшенг кричал на них и просил не делать этого, отец с братом приказывали разбираться быстрее, а Бьечжао в слезах умолял их перестать. — Отец! Ты не можешь так поступить с братом! — Перестаньте! Надоели все! Если ты, старший сын Янь, не прекратишь их защищать, то я накажу и тебя тоже! — Наказывай! Только не трогай их... Через время трое гвардейцев наконец смогли увести Болиня, хоть тот и не переставал сопротивляться. Господин Янь, грубо схватив сына за локоть и потащив за собой, тоже ушёл. Бьечжао отчаянно ревел, опустившись на пол. Вступиться за возлюбленного ему не давал гвардеец, что крепко его держал. — Чжао-гэ! — Вэйшенг, рытаясь вырваться из рук отца. Но дверь между ним и братом громко закрылась, а господин Янь продолжал вести его на улицу. — Пусти меня! Там мой брат! — Он тебе не брат. Он просто слуга, у него нет фамилии. — Его фамилия Янь! — Захлопни рот! — мужчина сильно тряхнул ребёнка, отчего тот заскулил. — Что, не можешь дать сдачи? Если бы не прогуливал занятия, то сейчас хотя бы мог сопротивляться, а не быть как полудохлая собачонка. — Почему ты так с ним поступаешь? Если он тебе не нужен, то почему ты сразу его не убил? Зачем издеваешься? Он ведь живой человек! — Он омега. Все омеги — дети демона. — Это бред! Ты просто его не знаешь! Он хороший человек! — Чушь собачья! Я оставил его здесь только из-за предсказания! — Что ты с ним теперь сделаешь? — голос ребёнка дрожал, из глаз ручьём текли слёзы, но сердце господина Янь при виде этого даже не дрогнуло. — Раз ему так понравилось близость с альфой, то пусть сейчас насладится ею сполна, — ничуть не стесняясь ответил мужчина, а затем добавил: — Он носит ребёнка от этого гвардейца Болиня, если ты не знал. — Что...? Господин Янь ушёл, оставив шокированного мальчишку одного в коридоре. Но потом в комнату старшего брата зашли двое гвардейцев с управляющим Сунь. Через пару минут все ещё находившийся в ступоре Вэйшенг услышал громкий протяжный крик и быстро поспешил туда. Картина, которую ему посчастливилось лицезреть, травмировала его на всю оставшуюся жизнь — Бьечжао лежал на полу на спине, отчаянно истерящий и практически голый. Один из гвардейцев удерживал его руки над головой, а двое других разводили его ноги в стороны. Второй господин Янь, Янь Сиэн, издивательски поглаживал омегу по внутренней стороне бедра и мерзко улыбался, слыша его жалобные мольбы. Управляющий же просто наблюдал со стороны. — Что такое? Теперь тебе не нравится? С тем гвардейцем нравилось, а сейчас нет? — продолжал давить Янь Сиэн. — Как ты смеешь, паскуда?! — взревел Вэйшенг, и все на него обернулись. — Дитё малое, лучше иди отсюда, — посоветовал его дядя, а вот лицо управляющего Сунь вытянулось и побледнело. — Сунь Хэн, сейчас же останови это! — приказал мальчишка, сжал кулаки. — Да с чего ему это делать... Сунь Хэн? — Янь Сиэн, кажется, очень удивился, когда увидел, что управляющий хочет остановить гвардейцев. — Сунь Хэн, какого хрена?! — Сунь Хэн, ты в поместье третий, после отца и меня! Тебе подчиняются все слуги! Не обращай на второго господина внимания, делай, что велели. — Второй господин... — тот остановился в нерешительности, а потом подошёл к недоумевающему мужчине. — У него компромат на тебя? — просил он еле слышным шёпотом. Управляющий незаметно утвердительно кивнул. — Сильный? — Казнить можно... — Я помогу тебе, только не потакай ему, — Янь Сиэн, может быть, и не дорожил этим слугой, но опозориться в глазах ребёнка тем, что не завершил своё дело, не мог. — Не отпускайте его, — тут же скомандовал Сунь Хэн, глядя на подчинённых, а второй господин ухмыльнулся. — Нет! Прекратите! — мальчишка, бросившийся спасать брата, был остановлен дядей. — Отпусти меня! Отпусти! — Знаешь, что? Ты бы мог спасти Бьечжао, только вот, я смотрю, силёнок не хватает. Фэ Нань, — обратился мужчина к одному из гвардейцев: — Подержи его. Тот быстро отпустил руки омеги и схватил ребёнка, не давая ему ни шагу сделать, ни отвернуться от ужасающей картины происходящего. Управляющий теперь помогал держать вырывающегося Бьечжао, пока второй господин развязывал пояс своих одежд. — Не надо, пожалуйста! Ваше превосходительство, простите меня! Прошу вас... — пытаясь удержаться за последнюю возможность остаться невредимым, омега жалобно скулил о прощении. — Раньше нужно было думать, — наслаждающийся его беспомощным положением Янь Сиэн приспустил штаны, оголив свой вставший половой орган. — Не подходи к нему! Не смей касаться его! — в бешенстве и отчаянии закричал Вэйшенг, плохо видевший из-за непрекращающихся слёз. — Ты мне не указ, — мужчина склонился над своей жертвой и попытался просунуть член в узкую пульсирующую дырочку, но Бьечжао так сжался внутри, что даже кончик головки не вошёл. — Ах ты, сука! Быстро расслабился! Тот не повиновался приказу, и тогда второй господин обратился к управляющему: — Поставь его раком. Омегу развернули и, уткнув носом в пол, поставили на локти и колени, сильно раздвинули ему ноги. Крики и плач двух братьев стали уже фоновым шумом, на который никто не обращал внимания. Даже сам Вэйшенг уже не осознавал, что кричит, а только пытался вырваться из чужих рук. — Пустите меня, пустите! Не надо! Я не хочу! Нет! — Бьечжао всё же не мог смириться. — Ты, сучка! — Янь Сиэн ударил ладонью по его заднице, оставив красный след, а затем ввёл член внутрь. — Хватит орать, бесишь! Сунь Хэн, заткни его и там! Управляющий намёк понял и, пока двое гвардейцев удерживали и не давали ему шевельнуться, он стащил с себя штаны, провёл по своему члену. Бьечжао пытался отвернуться, мотал головой, жмурился, но всё же его заставили взять в рот. Давясь плотью и солёными слезами, он не оставлял попыток кричать, однако теперь это больше походило на невнятное мычание и стоны, чем на просьбу о помощи. — Отлично, Сунь Хэнь. Давай жёстче, не жалей эту грязную шлюху, — второй господин Янь в быстром темпе вбивался в уже не движущееся тело, хватал его руками и больно сжимал, оставляя на красивой белоснежной коже фиолетовые синяки. Одной рукой управляющий сжимал подбородок омеги, а другой тянул за волосы. От пронзительных криков и мычания старшего брата Вэйшенгу хотелось умереть на месте. Как же он будет потом смотреть ему в глаза, вспоминая, что не смог его спасти? Бессильно упав на пол, мальчишка не мог оторвать взгляда от происходящего и молча ревел. Так... унизительно и противно осознавать собственную никчёмность. Он бы смог вызволить брата, смог бы посильнее ударить того, кто сейчас так безжалостно издевался над ним, да только уже поздно. Раньше нужно было усердно тренироваться и ходить на занятия, а не прогуливать их. К тому же, если бы не он, Вэйшенг, то никто бы даже не вспомнил про живущего в отдалении Бьечжао. Сердце в груди будто разрывалось, умоляя его пощадить и перестать смотреть на происходящее. Двое мужчин держали его любимого старшего брата, двое жестоко насиловали — представить картины ещё ужаснее казалось невозможным. Бьечжао уже и не сопротивлялся, просто ждал окончания страшной пытки. В те мгновения время для ребёнка замедлилось. Сквозь пелену слёз он видел и хищные улыбки наслаждающихся ситуацией гвардейцев, и довольные лица управляющего Сунь и второго господина Янь, и заплаканые глаза уже почти потерявшего сознание старшего брата. Вэйшенг вдруг поймал себя на мысли, что больше не любит свою семью. Больше не хочет иметь ничего общего с теми, кто хуже животных, кто не считает омег и бет равными себе. Кто думает, что имеет право распоряжаться чужими жизнями и судить всех только по половым признакам. Всё закончилось быстрее, чем начиналось. Управляющий кончил первым, а за ним и Янь Сиэн. Двое мужчин мигом оделись и скорчили презрительные лица, только увидев, что Бьечжао тошнит на пол. Гвардейцы тоже его отпустили и повернулись к господам, ожидая дальнейших приказаний. — Чим Шань, приведите его в порядок, а затем можешь отдать его своим товарищам. Только смотри, чтобы он не умер, — напоследок бросил второй господин Янь, и двое ушли, утащив с собой поражённого, а потому не сопротивляющегося мальчишку. Вэйшенг мог только догадываться о том, как сильно насиловали и издевались над Бьечжао те "товарищи" одного из гвардейцев. Ребёнок всё ещё хотел вступиться за него, но тело как-то ослабло и совсем не подчинялось, а потом и вовсе наступила чернота.***
Проснулся Вэйшенг в лечебном кабинете и чувствовал себя донельзя разбитым. В памяти всплывали картинки произошедшего, которые будто кружились в бешеном танце, из-за них даже сильно разболелась голова. — Что такое... — одними губами прошептал мальчишка. — Что такое? — послышался женский голос. — Молодой господин Янь, вы очнулись? Слава Небесам! Почти неделю без сознания лежите, уж все перепугались за вас. Почти неделю? Недавние события настолько его шокировали, что он так долго пролежал без сознания? — Где старший брат?! — вдруг вскочил ребёнок, напугав подошедшую к нему женщину. — А ну ляжьте обратно! Что вскочили?! Весь бледно-зелёный, а скачете, будто совсем здоровый! — Что с Чжао-гэ?! — Лежал в соседней комнате, даже приходил проведать вас пару раз. Теперь живёт в том же доме, где и раньше. Господин Янь решил, что такого наказания достаточно. — Мне нужно к брату! — Пожалуйста, ляжьте обратно. К Бьечжао приставили слуг, которые никого внутрь не пускают. И в первую очередь вас, это приказ господина Янь. — Управляющий Сунь здесь? — Он уехал пару дней назад к своим родственникам, так как ему прислали письмо, что отец его умер. Он сказал, что не знает, когда вернётся. — Не вернётся, — тихо пробубнил под нос мальчишка. Очевидно же, что Сунь Хэн слишком боится мести, а потому и сбежал, как тварь последняя, в надежде спасти свою жалкую жизнь. — Где отец?! Мне нужно с ним поговорить! — Он уехал в императорский дворец ради того, чтобы сообщить, что вы заболели и вернётесь к занятиям, когда поправитесь.***
Всю следущую неделю как бы Вэйшенг ни старался, он не мог увидеться с братом. Натянутые до предела нервы грозили очень скоро порваться, выплеснув наружу весь спектр накопившихся негативных эмоций. Так хотелось навестить Чжао-гэ — обнять его, попросить прощения, и заснуть рядом, слушая незамысловатую колыбельную. Только вот отец считал по-другому. Не советуясь с мнением ребёнка, он велел ему собрать свои вещи и ехать обратно в императорский дворец на обучение. — Ты должен учиться лучше всех, чтобы быть достойным семьи, — говорил он сыну, сидя за своим рабочим столом. — Я третий в списке лучших учеников прошлого года, — учитывая то, как тяжело давались ему некоторые занятия, Вэйшенг действительно считал это своим достижением. Старший брат его за это хвалил. — В этом году должен быть первым. Не позорь меня. — Отец, я не люблю историю и стрельбу из лука... — Мне всё равно. Любишь, не любишь, должен быть лучшим. Окончишь обучение, тогда унаследуешь семейное дело. Забудь обо всех своих глупых увлечениях, вроде рисования. Они не принесут тебе денег. Мальчишка даже не знал, что ответить. Да ещё и обида за расправу со старшим братом и Болинем не прошла, так что он решил молчать, ибо только откроет рот — скажет отцу все, что думает о нём, дяде и управляющем. — Завтра на рассвете отправляешься. Вопросы есть? — Можно увидеть Чжао-гэ? — ребёнок заметил злой взгляд господина Янь и тут же поспешил объяснить: — Я буду прилежно учиться! Только позволь проведать брата... — Нет. Болинь будет казнён на Главном рынке, как преступник. — Нет... — Бьечжао выйдет замуж. — Как?! За кого?! — У меня нет времени отвечать на твои вопросы. Можешь спуститься в подземелье и поговорить с Болинем. Сообщи ему, что казнь будет через два дня. Пусть морально подготовиться. Вэйшенг мигом кинулся в темницу. Возможно, отец заранее предупредил охрану, ведь те беспрепятственно его пропустили. Вид у гвардейца был не очень: спутаные лохмалые волосы, множество ссадин, синяков и царапин на теле, грязные лохмотья вместо обычной гвардейской формы, массивные цепи на ногах. Он сидел в углу маленькой камеры, облокотившись спиной на стену, и чуть поднялся, увидев вошедшего. — Как ты? — мальчишка опустился на корточки возле него. — Как там А-Чжао? Я всё знаю, — горько и разбито улыбнулся старший, смотря в никуда пустым взглядом. — Мне рассказали, что эти две твари... проклятый второй господин Янь и управляющий... моего А-Чжао... — Мне не дали увидеться со старшим братом. Но его больше не тронут. — Уже наигрались с ним, да? Наигрались и решили оставить в одиночестве... Никого не пускают, ещё и аборт ему устроили... — Отец сказал, что Чжао-гэ выйдет замуж в скором времени. — Ты на доброту своего отца не расчитывай. У этого человека нет сердца. Выдаст А-Чжао за какого-нибудь изверга, ради потехи лишь... Когда меня казнят? Ты, наверное, уже знаешь. — Через два дня... Болинь... — ребёнок вдруг бросился к нему и крепко обнял, опять заревев. — Не уходи! Я не знаю, как помириться с братом, кроме него и тебя у меня никого нет! — Ну не плачь. Ты же ещё маленький. Будешь учиться в императорском дворце, найдешь себе там друзей, а, может, и жену, — мужчина ласково погладил его по голове. — Как ты можешь быть таким спокойным?! Тебя же убьют! — Я столько волновался, что теперь уже всё равно. К тому же, неизвестность страшнее. Сейчас я знаю, что через два дня моя жизнь завершится, потому мне всё равно на себя. А вот ты и А-Чжао... я беспокоюсь только за вас. — Что же мне теперь делать...? Как спасти брата...? — Для начала вытри слёзы. А потом... тренируйся и занимайся так усердно, чтобы в один день забрать отсюда старшего брата и жить с ним долго и счастливо. А если будешь одним из лучших адептов, то можешь попросить об этом императора, его все боятся, даже твой отец. Он не посмеет перечить самому Вэнь Жоханю, а потому и выполнит любую его просьбу. Однако семья Янь довольно влиятельна, из-за этого никто, даже правящая династия, не желает с ними ругаться. — Ты рассказываешь интереснее, чем любой из моих учителей. — Думаешь, я был бы хорошим учителем? — спросил Болинь, на что мальчишка кивнул. — Есть причина, по которой твой отец до сих пор не избавился от А-Чжао. — И что же это...? — После рождения ребёнка, родители несут его к предсказателю, чтобы узнать его судьбу. Твои родители тоже это сделали, когда родился Бьечжао. Им сказали, что он принесёт беды семье, но однажды спасёт ещё неродившегося наследника Янь от смерти. Потому они и оставили его в живых. — То есть... брат спасёт меня? — Я думаю, он уже это сделал... — О чём ты? Когда? Раньше происходило что-то, о чём вы мне не говорили? — Потом поймёшь. А пока можешь идти. Доверяю А-Чжао тебе, сделай его жизнь счастливой. Договорились? — Я не хочу с тобой прощаться... — слёзы снова потекли из глаз ребёнка. — Скажи, что это сон! — Вэйшенг... не слушай родителей. Они преследуют только свои цели, им всё равно на твоё благополучие. Стань независимым от них и живи, как хочешь ты сам.[ Конец воспоминаний Янь Вейшенга ]
— Тогда я не понял, что Болинь имел ввиду, когда говорил, что старший брат уже спас меня от смерти. А сейчас понимаю. Отцу было всё равно на мои увлечения, ему нужна была выгода с меня. С графиком тренировок и занятий, по которому я учился, можно было сойти с ума. Если бы я не подружился с Бьечжао, если бы не сбегал к нему с уроков, то в скором времени либо убил себя, либо сбежал из дома. Последний вариант, думаю, весьма провальный, учитывая связи и власть отца меня нашли бы за день, — пытаясь разглядеть чарку вина сквозь пелену слёз, Янь Вэйшенг продолжал свой рассказ. — Того гвардейца... Болиня... действительно убили? — Вэй Ин впервые в своей жизни слышал историю, которая затронула его до глубины души. — Четвертовали на главной площади. Отец притащил меня туда, чтобы я увидел, но женщина, которая ухаживала за мной в лечебном кабинете, когда я был без сознания почти неделю, закрыла мне глаза своей ладонью. Я благодарен ей за это, ведь сам я бы не решился не смотреть. — Что с твоим братом? Где он сейчас? — Дослушай.[ Воспоминания Янь Вейшенга ]
Только казнили Болиня, как на следующий день была свадьба Бьечжао и какого-то бедного торговца. Вэйшенг бунтовал, злился и кричал на всех, но не мог изменить ситуацию. Господин Янь решил всё ещё днём ранее — приказал приготовить блюда, одежду и помещения для церемонии. Мероприятие должно было быть очень скромным и быстрым, но гости всё же присутствовали. Ближе к обеду началась церемония в храме. Там были не только родители и первая жена торговца, но ещё и господин Янь с супругой, Янь Сиэн, Янь Вэйшенг, человек двадцать слуг. Все они ждали торжественного появления Бьечжао, ведь торговец по фамилии Бин уже стоял у статуи бога, готовясь совершить три поклона. Двери храма отворились, и на пороге появился омега, одетый в красный наряд и с алой полупрозрачной тканью, что закрывала его лицо. Все взгляды устремились на одного лишь Бьечжао, который весьма непринуждённо двинулся к статуе и встал рядом со своим женихом. — Теперь мы можем начинать, — служитель храма начал молитвенную речь, в которую никто особо не вслушивался. — ... В подтверждение слов о бракосочетании, молодожёны должны совершить три поклона... На этих словах торговец Бин опустился на колени, а вот Бьечжао даже не шелохнулся. — Три поклона, — повторил служитель, посмотрев на него. Вдруг омега развернулся и, стянув со своей головы ткань, окинул взглядом всех обеспокоенных присутствующих. Остановившись на господине и госпоже Янь и одарив их своим презрением он заговорил: — Отец, матушка... может вы и решили выдать меня замуж за кого хотите, но мое сердце уже выбрало одного-единственного. Мы с Болинем тайно поженились, а потому наш ребёнок должен был родиться в браке. Но ни ребёнка, ни мужа у меня теперь нет. Вы забрали их жизни. А потом осквернили меня, — холодный и равнодушный голос Бьечжао пугал всех до мурашек. Родственники жениха отошли в сторону, завидев, что омега приближается к своим родителям. — Вы забрали у меня смысл жизни, отец. Забрали то, что было мне дорого. И я знаю, что дорого вам... Он подошёл почти вплотную к шокированному господину Янь. Резкий разворот и взмах рукой, сдавленный крик Янь Сиэна, а следом визг госпожи и всеобщий страх с недоумением. Бьечжао вонзил кинжал в грудь второго господина Янь! — Семейное дело и собственная репутация, — устрашающим шепотом договорил он. Начался переполох и суета. Все кричали, пытались помочь второму господину, однако рана в сердце была смертельна. Господин Янь держал своего умирающего брата, а госпожа крикнула гвардейцам, что стояли возле дверей: — Схватите его сейчас же! Они бросились к Бьечжао, но тот, подбежав к статуе, пронзил свою грудь тем же кинжалом, а после отбросил его в сторону. — Старший брат! — Вэйшенг вышел из ступора и бросился к нему быстрее охраны. Взгляд омеги, полный боли и отчаяния, устремился к нему. — Брат! — взревел мальчишка, осматривая упавшего на пол. — Не уходи! — А-Шенг... мой любимый братишка... — ослабленной и дрожащей рукой Бьечжао докоснулся до чужого лица. — Прости меня. Я не могу больше здесь оставаться... — Это всё из-за меня! — заплакал ребёнок. — Прости меня, старший брат! Прости! — Ты ни в чём не виноват. Я не злюсь на тебя, — Бьечжао лаского провёл ладонью по щеке младшего. — Пообещай мне кое-что... — Всё, что угодно! — находясь на грани истерики, Вэйшенг готовился выполнить любую просьбу своего брата. Даже если бы тот сказал убить всю семью Янь или уничтожить Безночный город. — А-Шенг... — старший сильно закашлялся. — Чжао-гэ! — ребёнок приложил руки к ране, из которой с высокой скоростью хлестала кровь, пачкая одежду и разливаясь по полу. — Просто найди своё счастье и наслаждайся жизнью, — неожиданно ответил тот. — Слушай не родителей, а себя. Ты мой любимый братишка, А-Шенг... — Чжао-гэ! — вскрикнул мальчишка, но глаза человека в его руках уже закрылись, а последний выдох был совершён. — Не умирай! Нет! Вмиг затылок прошибло холодом. Непонятное для мальчишки прежде, неприятное ощущение пустоты. Он прикасался к чужому телу и обнимал его, пытаясь согреть, но всё было бесполезно. Горькие слёзы падали вниз, растворяясь в огромной луже крови на полу. Наклонившись к груди брата, Вэйшенг не услышал стук сердца, и это стало последней каплей. — Брат... — прошептал он, аккуратно и нежно дотрагиваясь до лица и волос старшего. И вдруг из его вырвался крик. Протяжный, отчаянный, будто сама душа просила освободить её от этой боли. — Брат! — Старший сын Янь! — госпожа Янь подбежала к нему и попыталась поднять сына, однако тот крепко обнял Бьечжао и рыдал в его плечо, не позволяя ей это сделать. — Сейчас же прекрати! Что это такое?! Как ты себя ведёшь?! Женщина упорно тащила его, но и ребёнок не сдавался. В конце концов, к ним присоединились двое гвардейцев, которые потащили мальчишку прочь из храма. — Мой старший брат! Чжао-гэ! — не желая отходить от брата, он всеми силами пытался вырваться из рук гвардейцев. Даже сильно укусил одного из них за кисть. — Пустите! — Паршивый мальчишка! — разъярённый отец, подойдя к Вэйшенгу, хорошенько ударил его по щеке. — Его родного дядю только что убили! А он слёзы льёт по по этой шлюхе Бьечжао, убийце члена семьи Янь! — Не называй так старшего брата! А Янь Сиэн — мерзавец, он заслужил то, что с ним случилось! — Вот как ты заговорил! — господин Янь пылал гневом, и еле держался, чтобы не приказать избить кнутом собственного сына. — Охрана, заприте его в комнате! Пока не извинится и не раскаится, не выпускать его![ Конец воспоминаний Янь Вейшенга ]
Вэй Ин с открытым ртом таращился на друга круглыми глазами и молчал уже полчаса. Чарка с разбавленным слезами вином в руке Янь Вейшенга слегка подрагивала. — В убийстве Янь Сиэна большую роль сыграл эффект неожиданности. Никто не думал, что слабый и сломленный омега в храме на свадьбе вдруг в открытую нападёт на такого важного и, к тому же, сильного человека. Даже я этого не ожидал, ведь брат отличался тихим и скромным нравом... — Да уж. Если бы он хоть секунду колебался, второй господин Янь понял бы его намерения. Он хоть и мудак, но не идиот. На уроках нам рассказывали, что все альфы семьи Янь были лучшими адептами империи Цишань, и в бою им нет равных. — Я до сих пор не знаю, как похоронили старшего брата. Да и похоронили ли вообще. Может, просто бросили его тело собакам или свезли в лес и оставили там, не закапывая... отец способен на любые жестокие поступки, в этом я убедился давно, — Вэйшенг взял кувшин с вином и, выпив всё до дна, продолжил: — А про похороны Янь Сиэна знала вся империя. И всем было приказано скорбить. Император лично приезжал на церемонию. Меня туда не брали, да я и не хотел, просто сидел в своей комнате. Кажется, слухи о произошедшем в храме разлетелись по всему свету, так как отец не приходил ко мне целый месяц, а мать только грустно качала головой. — Господин Янь так сильно любил своего брата? — Да не в этом дело. Ему важнее всего репутация семьи, только у него были проблемы со здоровьем, поэтому у меня и старшего брата довольно большая разница в возрасте, целых 9 лет. Врачи говорили, что ещё десяток лет, и детей у него точно не будет. У матери постоянно случались выкидыши. Единственной надеждой на продолжение рода был его младший брат, который к моему рождению окончил обучение в императорском дворце. Однако Янь Сиэн не горел желанием жениться и заводить детей, как бы мой отец его не уговаривал. А потом Чжао-гэ его убил, и отец считал это небесной карой. Мол, есть один-единственный сын, да и тот о семье не заботится... Однако... через пару недель после всего этого, моя мать опять узнала, что беременна. С неё буквально пылинки сдували, так что теперь у меня есть младший брат-альфа. Он довольно слаб здоровьем, но отец его так опекает, что даже про меня подзабыл. И всем твердит, что небожители посчитали поступок Бьечжао ужасным и жестоким, а потому послали семье Янь ещё одного наследника... — Теперь ты хочешь отомстить? — Да. Я хочу убить отца и всех, кто осквернил брата...***
После этого рассказа двое приятелей сделались прямо-таки неразлучными друзьями. По крайней мере, так думал Вэй Ин, всюду следовавший за Янь Вейшенгом. Они часто вместе тренировались, ходили на погулки в город и устраивали вечерние посиделки. В один из тёплых дней Вэйшенг сидел в беседке возле домика. Вообще, место, где жили адепты состояло из большой территории на юго-западе дворца, на которой располагались тренировочные площадки, классы обучения, дома большинства учителей, несколько купален, небольшое озеро среди деревьев, медицинский кабинет, библиотека и столовая. Сами адепты жили в домах, представляющих из себя небольшие строения и состоящие из 3-х комнат: спален, где располагались кровати; комнат для занятий, в которых были столики и необходимые письменные принадлежности; и помещений с циновками и столиком для совместного времяпрепровождения. В одном доме могло жить до 10-ти человек и, как правило, они были одногруппниками. — О чём рассуждаешь, дружище? — Вэй Усянь с грохотом поставил кувшин вина на столик, чуть не уронив лежащий на нём лук. — Опять ты с вином... Где ты его берёшь? Нам в город разрешается выходить только раз в месяц, и то не больше, чем на 6 часов. А у тебя в комнате будто винная лавка! — Это очень секретная тайна... Сначала скажи, как ты думаешь. — Даже не знаю. Тебе же 13, так что строить глазки молоденьким служанкам, чтобы они принесли вина, тебе ещё рановато. — Хорошая идея, но нет. На самом деле, — он наклонился к уху друга и тихо прошептал: — Я обнаружил тайный лаз в город. Ночью можно незаметно уйти. — Лучше б ты правила выучил. Если тебя поймают, накажут нехило ведь. Даже генерал Хэнь тебя не спасёт. — Вот же зануда... — Зато ты у нас весельчак! — Вэйшенг от него отвернулся, продолжая начищать меч. — Так что ты такой грустный? — У меня уже начался 5-й год обучения, мне нужно найти себе наставника. Но я не знаю, кого попросить. — Подожди... что за наставник? — С 10-ти лет всех адептов обучают простым и общим техникам боя, а вот с 15-ти адепт должен выбрать себе наставника, который лично будет учить его следующие 3 года. Наставник должен либо подобрать своему ученику подходящую ему технику боя, либо обучить своей собственной. От успеха обучения зависит то, насколько хорошо адепт сдаст главный экзамен. — А кого можно выбирать в наставники? — Тебе уже должны были об этом рассказывать. Ты что, всё прогулял? — Янь-сюн... — Наставником может быть абсолютно любой человек, которого ты выберешь. Но только он должен согласиться тебя обучать. А если не хочет, то остаётся либо преследовать его, пока он не согласится, либо отправляться к другому. Ко всему прочему, наставник имеет право устроить вступительный экзамен, и тех, кто его не пройдёт, брать в ученики он не будет. У одного человека может быть не больше 3-х адептов за один год. — То есть, максимальное количество — это три 15-тилетки, три 16-тилетки и три 17-тилетки за один год? Получается, всего 9 человек? — Вообще-то это довольно много. Так почти никто не делает. Есть учителя, которые выбирают себе одного ученика и пока он не выпустится, то не берут нового. Обычно адепты богатых и влиятельных ролителей выбирают кого-либо из приближённых генералов, остальные же других военачальников и учителей боевых искусств. — А можно поменять наставника, если уже его выбрал? — Только с нового учебного года. — И кого хочешь выбрать ты? — Я никак не могу решить. Мои предки учились у семьи Чан, у которых уже потомственный титул приближённых генералов. Но, если честно, я хочу быть учеником Лао Ваншу. — Что?! — Вэй Ин крикнул так громко, что Вэйшенг всерьёз испугался, не прибежит ли кто к ним. — Тише ты... — Учеником старца Лао?! — не мог поверить он. — Челюсть подбери. — Он же ушёл в медитацию года 4 назад. Ты собираешься приходить к нему, почти на самый край Безночного города, каждый день? К этому упрямому чёрствому старику? Совсем рехнулся?! — Он не только владеет многими техниками боевых искусств, но и талантливый поэт и художник! — А... вот почему ты у него хочешь учиться. Чтобы не только боевые искусства, но и рисование и писательством? — Я-то хочу, но вот отец вряд-ли разрешит. — Ты хотел его убить... — Для этого мне нужно укрепить своё положение здесь. Если я и откажусь от дома и фамилии, то только когда мне будет, куда идти. — Можешь приходить ко мне! Я всегда тебе рад! — Перестань нести чушь! Не буду же я действительно с тобой всю жизнь жить в одном доме! Что люди подумают?! — Что мы два лучших друга? — улыбнулся и подмигнул Вэй Ин. — Что мы два педика! — Ладно, ладно... Твой отец совсем упёртый баран в этом вопросе? Или всё-таки можно как-то уговорить? — Даже не знаю. Я уже пару месяцев его не видел, он всё в разъездах. С матерью, может, и договорюсь. — Слушай, ну старик Лао же настолько старый, что сдавал главный экзамен в 18 лет ещё при дедушке Вэнь Жоханя! Да и появляться на людях не любит. И строгий очень. И в ученики принимал только самого Вэнь Жоханя. — Каждая его картина — шедевр! А каждая строка стихотворения наполнена глубоким смыслом! — Так, может, тебе учится боевым искусствам у приближённого генерала Чан Шэнли, а живописи у старика Лао? — Так нельзя. Наставника можно выбирать только для обучения боевым искусствам. Обучение чему-то другому вне императорского дворца запрещено. — Даже не знаю, чем тебе помочь, дружище, — вздохнул Вэй Усянь.***
Что Вэй Ина и поразило в друге, так это его упрямая настойчивость. Вэйшенг отправил старцу Лао шесть писем, но ни на одно не получил ответа, поэтому отправился к нему лично, на гору, расположенную на окраине Безночного города. Конечно же, старик ему отказал, сказав, что больше не хочет никого брать в ученики. Но Вэйшенг не собирался сдаваться. Постоянно помогая старику — то дрова наколоть, то воды натаскать, то еду приготовить — он у него чуть ли не жил. И в конце концов Лао Ваншу сдался. Узнал Вэй Усянь об этом немного странным образом. Ночью, перед самой церемонией, он крепко спал в своей комнате и ни о чём даже не подозревал. — Вэй Ин! — послышалось странное, на повышенных тонах рычание вдалеке. Сквозь темноту сложно что-то разглядеть, да и сам Вэй Усянь не хотел подниматься с кровати, когда снился интересный сон. Решив, что непонятные монстры могут подождать до утра, он закрыл глаза и посильнее закутался в одеяло. — Вэй Ин! Вэй Усянь! — продолжал повторять приближающийся голос. — Вэй Усянь! Вэй-сюн! — Кто ты? — сонно пробурчал он. — Что тебе надо? — Ты идиот? – прозвучало над самым ухом. — Янь-сюн? Что это зна... — Вэй Ин! Ты даже не представляешь! — Вэйшенг, цепляясь за друга и тряся его, кричал на всю комнату, что даже разбудил адептов, спавших на кроватях рядом с Усянем. — Старец Лао взял меня в ученики! Представляешь?! Я так рад! Я буду его учеником! Вэй-сюн! — Тише! Чего разорался посреди ночи? — прошептал громко и немного сипло на него кто-то из проснувшихся одноклассников Вэй Ина. — Простите, простите! — извинился Вэйшенг, но тут же быстро зашептал, дергая друга за плечо: — Вэй-сюн, представляешь? У старца Лао до меня учился только... — Да заткнись ты уже! — пририкнул всё тот же человек. — А ну не затыкай моего друга! — возмутился Вэй Ин. — Надоели все! — присоединился к ним ещё один. — Лясы точить идите на улицу! Спать мешаете! — Вэй-сюн, пошли! — Вэйшенг так быстро стащил друга с кровати и потащил из комнаты, что тот едва устоял на ногах. — Зачем ты среди ночи пришёл? — спросил Вэй Усянь, только за ними закрылась дверь. — Я просто не могу ждать до утра! Я так счастлив, что сейчас прыгать буду! — юноша тряс друга за плечи, размахивал руками, крутился во все стороны, будто не в силах устоять на месте. — Я отправился на гору ещё вечером, и там встретил старца Лао! Он сказал, что примет меня в ученики за моё старание! Я его поблагодарил и сразу к тебе помчался! — Успокойся, хватит меня дёргать! Дружище, я очень рад за тебя, но хотелось бы нормально поспать. И не стоять здесь на холоде, — в какой-то момент двое друзей поменялись своим обычным стилем реплик. — Да тут не холодно... — Конечно тебе не холодно! Стоит тут чуть ли не в шубе, а я в одном исподнем! — Ладно, иди к себе. Встретимся на завтрашней церемонии. Старец Лао обещался на неё прийти, — Вэйшенг, почти светясь от радости, вприпрыжку побежал к себе. Вэй Ин с доброй улыбкой пару минут смотрел ему вслед, а затем ушёл обратно в дом.***
Торжественная церемония выбора наставника, проходящая в начале каждого года, и в правду была шумной и весёлой. По обычаю, в обед все адепты, учителя, наставники, императорская семья и остальные желающие посмотреть собирались на главной площади. Сначала император Вэнь произносил торжественную речь, а после каждый 15-тилетний ученик должен был принести клятву о том, что будет усердно учится, и тогда наставник выдаст ему определённую вещь, означающую его наставничество. А после гулянки с выпивкой до глубокой ночи. Вэй Ин пришёл на первое, к слову, весьма скучное, мероприятие только ради друга. Если бы не он, то сразу бы пошёл за вином. Император Вэнь, как всегда одетый в роскошные и блестящие на солнце одежды, величественно возвышался над всеми. Рядом с ним, в таких же прекрасных драгоценностях стоял супружественный император, Синь Ли, одаривая публику своей приятной лучезарной улыбкой и радостным тёплым взглядом. Конечно же, взгляды людей устремлялись и на Сяо Ливея, что поджав губы был в стороне, придерживая двух сыновей за плечи. Наследный принц, Вэнь Сюй, несмотря на свой молодой возраст — всего 14 лет — прослыл неприятной личностью, с которой никто не хотел иметь дело. Поговаривали, что на следующий год император Вэнь хочет сделать его наставником самого Лао Ваншу, однако многие сомневались, что у него получится. Старец был весьма упрям, единственным его учеником за всю жизнь являлся только Вэнь Жохань, которому не было равных среди заклинателей во всём мире. Некоторые известные семьи пытались отдать своих отпрысков на обучение ему, однако он всем отказывал. Потому все прекрасно понимали, что такой человек, как Лао Ваншу, точно не захотел бы учить такого безответственного разгильдяя, как наследный принц, сколько бы император его ни уговаривал. Второй принц, Вэнь Чао, 11-ти лет от роду, рос таким же, как и старший брат. Он часто прогуливал занятия, сваливал свою работу на других, грубил учителям и одноклассникам, при этом прикрываясь своим титулом. Эти два брата вызывали у Вэй Ина неприязнь да смех. Позади императора, конечно же, были и занимающие высокое положение слуги дворца, и господин Янь, пришедший ради сына, и генерал Хэнь, правая рука Вэнь Жоханя, и ещё один важный человек — генерал Сан Гуанмин, хоть его звание генерала и было притянуто за уши, поскольку он плохо управлялся с мечом, но отлично разбирался в ведении войн. К слову, он был богат и обаятелен, постоянно ухлёстывал за бетами и омегами, но из-за своей ветренности менял их, как перчатки. Потому в Безночном городе ходила шутка, мол, Сан Гуанмин — тайный родственник Цзинь Гуаньшаня. Весь народ уже собрался на площади возле возвышения двух тронов, ученики и наставники распределились по отведённым им местам, как в толпе появился высокий человек в идеально выглаженном белом ханьфу, с длинной седой бородой и усами, белыми волосами в незамысловатой причёске, и, конечно же, резным белым посохом. Те, что стояли, вытаращив глаза, очевидно, не понимали, кто этот человек, а вот люди с открытыми ртами точно знали его личность. Лао Ваншу, легендарный заклинатель и учитель, лучший в своём поколении. Сразу пошли шепотки среди людей, и толпа загудела, как огромный улей: — Зачем он здесь? Он приходил на подобное мероприятие только когда сам выбирал себе наставника, и когда стал наставником императора Вэнь Жоханя... — тихо сказал учитель учитель калиграфии своим коллегам. — Не думаю, что в этот раз он решил заново пройти обучение в императорском дворце, — как обычно съязвил учитель, преподававший труды. — То есть вы хотите сказать... что кто-то из 5-го года станет его учеником?! — воскликнул особо впечатлительный учитель музыки. — Может, он просто пришёл по делу к императору? И так совпало, что именно в церемонию. Каждый год ведь немного разные даты празднования... — логично предположил учитель по стрельбе из лука. — По какому ещё делу? — А вы не слышали, как сильно накалилась обстановка с орденом Не? Того и глядишь, война опять будет. Верно, генерал Чан? — Война войной, но в политику старик Лао никогда не лез, — ответил Чан Шэнли. — Думаю, он всё же нашёл себе нового ученика. Вэй Усянь стоял в самом первом ряду, пытаясь высмотреть в толпе 15-тилеток своего друга. Вэйшенг, что стоял почти на противоположной стороне, его заметил и помахал рукой, привлекая внимание. А затем взглядом указал на старца Лао, что невозмутимо стоял среди учителей. — Всё будет хорошо! — губами прошептал Вэй Ин, увидев, что он волнуется. — Приветствуем всех собравшихся в этот солнечный сентябрьский день на ежегодную церемонию выбора наставника, — стоило императору Вэнь начать речь, как люди перестали шептаться и сплетничать. — В этом году церемония не будет такой обычной, по крайней мере потому, что нас сегодня обрадовал своим присутствием почтенный старец Лао. Вэй Ин всегда восхищался Вэнь Жоханем — император был самым сильным заклинателем, не имеющим себе равных во всём мире. Говорили, что он родился очень слабым ребёнком и постоянно болел. Его родители решили, что в будущем императором станет младший брат Жоханя, однако Лао Ваншу, что сделал ребёнка своим учеником попросил их не оставлять надежд. И, действительно, воспитываясь на горе у старца Лао с 6-ти лет, Вэнь Жохань смог стать самым лучшим адептом за всю историю. Только император закончил речь, как все 15-тилетки зашевелились. До церемонии им сказали строгую последовательность, в которой они должны были выходить, и Янь Вейшенг был предпоследним. В том, что они должны были сделать сейчас, ничего сложного не было: просто выйти в центр площади, встать напротив своего вышедшего учителя, произнести клятву, забрать талисман и уйти обратно. Однако многие из них волновались, ведь на них будут смотреть многие жители дворца, в том числе знатные люди и императорская семья. Один лишь Янь Вейшенг переживал по другому поводу — что, если никто не одобрит его выбор наставника? Может ли быть, что император разозлится, когда узнает, что больше не единственный ученик знаменитого старца Лао? Люди наблюдали с крайним интересом, да и Вэнь Жохань тоже. Из 46 человек 5-го года обучения осталось всего четверо, остальные уже стояли рядом со своими наставниками. Янь Вейшенга, кажись, било мелкой дрожью от волнения. Четвёртый с конца ученик уже пошёл в центр, его наставником оказался генерал Чан. Третий юноша с наставником, который обучал многих адептов. На площади была гробовая тишина, все наблюдали, разинув рты. Учеников осталось двое: старший сын семьи Янь и очень талантливый племянник одного известного торговца. Старец Лао, взмахнув рукавом, вышел в центр площади, и Янь Вэйшенг под удивлённые взгляды направился к нему. — Уважаемый наставник Лао, — Вэйшенг, как и принято, опустился на колени. За секунду собрав всю решимость в кулак, он заговорил ровно и как можно спокойней: — Этот ученик клянётся всем, что ему дорого, что будет усердно и старательно заниматься, чтобы быть достойным, следовать вашим советам и никогда не разочарует вас. — Да будет так, — голос старца Лао, который немногие раньше слышали, оказался весьма бодрым и громким. — Пусть этот веер будет у тебя в знак моего согласия. Он протянул юноше сложенный белый, с серебряным каркасом веер, и лишь немногие узнали эту редкую вещищу, и что она на самом деле умела. — Этот ученик будет всю жизнь благодарен за ваше наставничество, — Вэйшенг поклонился и под изумлённые шепотки ушёл вместе со стариком. Краем глаза он заметил странный взгляд своего отца, который до сих пор ничего не знал. Последний ученик дал клятву одному из лучших учителей боевых искусств, а позже начались гуляния. Вэй Ин сразу побежал к своему другу, но генерал Хэнь его остановил. — Куда собрался? Старца Лао и семью Янь пригласили на приём к императору. — Ну дядя! Когда они вернуться? — Не знаю, лучше иди гуляй. А то опять поссоришься с принцами и разозлишь господина Сяо. — Вэй-сюн! — окликнул его приближающийся Вэйшенг. — Меня на приём не взяли, поэтому пойдём. — Пошли, пошли! Дядя, мы гулять! — сопровождённые недоумевающим взглядом генерала Хэнь, двое друзей побежали прочь. В Главном зале дворца Солнца и Пламени собрались император, Синь Ли, господин Янь и Лао Ваншу. — Уважаемый учитель, — поклонился ему Вэнь Жохань вместе с супругом. — Ваше императорское величество, почтенный старец Лао, что всё это значит? — подошёл к ним господин Янь. — Мой сын должен был обучаться у генерала Чан. — Я ни о чём не знал, поэтому мне тоже интересно. Учитель, просвятите нас, — Вэнь Жохань, кажется, был весьма заинтересован. — Нечего говорить. Старший сын Янь пришёл ко мне с просьбой о наставничестве. Сначала я ему отказал, но юнец оказался весьма настойчив, потому мы имеем то, что имеем. — Почтенный старец, — вмешался в разговор Синь Ли. — Разве вы до этого не отказывали всем, кто приходил с этой просьбой? Почему сейчас сделали исключение? — Может, юнец не такой талантливый, как ты, Ваше императорское величество, но у него доброе сердце и чистая душа. Не каждый может этим похвастаться, — Лао Ваншу сказал это с некоторым восхищением, а господину Янь показалось, что последняя фраза относится к детям императора. — Я могу быть свободен? У меня есть дела и у вас, господа, я полагаю, тоже. — Конечно, нам пора. Янь Вейшенгу пришлось говорить с отцом об этом, но тот совсем не расстроился, а наоборот, был рад. Ещё никто, кроме Вэнь Жоханя, не учился у старца Лао, поэтому господин Янь считал своим долгом гордо рассказывать всем знакомым об успехах сына.