Большая маленькая тайна

      Берк довозит девушку практически до дома — останавливается на том месте, где обычно всегда и дожидался прихода девушки. Специально, чтобы соседи не увидели и Айбике не боялась возможных сплетен.       Приглушив мотор, он поворачивается лицом к девушке, что расстёгивает ремень безопасности. Она, подняв взгляд, позволяет улыбке вырваться наружу, наслаждаясь таким интимным моментом между ними. Молчание порой куда громче, чем слова. Они, столкнувшись взглядами, понимают всё без слов — даже не нужно прерывать тишину, чтобы одновременно коснуться рук друг друга. Берк переплетает их пальцы, согревая холодную девичью ладонь своей. Айбике склоняет голову набок, с наслаждением наблюдая за смягчившимися чертами лица юноши.       — Мне надо идти, — прерывает она тишину шёпотом, на что Берк наиграно кривится от разочарования. Айбике хихикает. — Ты, видимо, делаешь всё, чтобы я не ушла?       — Не могу так просто отпустить тебя, сладкая.       Айбике робко улыбается, чувствуя себя такой окрыленной. Берк делает её счастливой, но она почему-то только сейчас осознаёт, как это важно для неё. Раньше она не ценила их встречи, считая, что Берк лишь небольшой эпизод в её жизни. Она ведь планировала бросить его и уехать, чтобы начать жизнь с чистого листа, но всё обернулось против неё. Теперь она просто так не исчезнет, да и Берк не позволит. Айбике уверена, что возлюбленный последует за ней, и эти мысли почему-то греют её душу, хотя раньше она бы скривилась от недовольства.       — Когда твой отец возвращается? — интересуется Озкайя, после чего подносит руку девушки к губам и целует тыльную сторону.       — Завтра ближе к вечеру.       — Тебе не страшно одной?       Айбике не сдерживает смешок.       — Нет, не страшно, сладкий.       Берк улыбается, разглядывая в полумраке девичье лицо — щёки Айбике из-за растянутых уголков губ мило округляются, а глаза, наполненные блеском, сужаются. Сердце Берка пропускает удар — настолько Айбике не оставляет его равнодушным, что даже один взгляд способен перевернуть всё внутри него вверх дном.       Айбике стала для него всем. Возможно, это плохо, но ему хорошо. И плевать, что за пределами того мира, который он соорудил ради них двоих. Он готов отстаивать границы их вселенной, чтобы быть рядом с Айбике и не дать ей усомниться в сделанном выборе.       — Тогда я пойду? — не смотря на уверенность в голосе, она больше всего не хочет выходить из машины и брести в дом, где совсем никого нет. Да, они с Берком всё равно ещё позвонят друг другу, будут разговаривать до поздней ночи, чтобы завтра утром едва подняться на уроки, но ведь это совсем не то...       — Ещё пять минут? — с надеждой спрашивает, склонив голову набок и жалостливо сведя брови к переносице.       Она тихо посмеивается, но сдаётся и кивает.       — Хорошо, пять минут.       И они погружаются в комфортную для них тишину, в которой вместе отдыхают от навалившихся от них забот.       Айбике уже немного свыклась со своим положением, однако от этого тревог в её душе не меньше — она переживает, стоит вспомнить о папе. Готова рвать волосы на голове при мысли, что он разочаруется в ней. Ей даже не так страшно, если он будет кричать — она и сама готова была накричать на себя. Просто... как посмотрит ему в глаза? И даже не смотря на то, что Берк заверил её во многом — она не может не переживать о будущем, где им придётся поднимать ребёнка.       Но даже так — она впредь не представляет себя на другом месте.       Берк, заметив задумчивость на лице девушки, легонько дёргает её за руку в попытке вывести из этого состояния.       — Чем уже накручиваешь себя?       Девушка тяжело вздыхает. Глядя на любимого, ей вдруг становится интересно — он думает также, как она? Есть в нём беспокойство? Хотя, зная Берка, он вполне может и скрыть подобное.       — Думаю о папе, о нас.       Этих слов вполне достаточно, чтобы он понял, что её гложет. Он соврёт, если скажет, что не думает о подобном — тоже волнуется, но имеет ли он на это право, когда пообещал Айбике защитить её и оградить от любых невзгод? Нет. Она не должна пожалеть о сделанном выборе, потому что в таком случае её жизнь превратится в ужас. А сможет ли он спокойно дышать, зная это?       — Думаю, что...       Его слова прерываются глухим постукиванием по стеклу, что привлекает внимание. Он видит, как лицо Айбике растягивается в изумление, а когда оборачивается сам, то впадает в ступор. За окном, склонившись к его лицу, стоит никто иная, как Айла Озкайя... Его мать. Женщина, что быть здесь не должна, однако юноша уверен, что зрение не подводит.       Лицо Айлы перекошено от недовольства, однако даже так она выглядит весьма недурно — с аккуратным макияжем на лице и собранными волосами, что блестят от падающего на них света фонаря. Она несильно постукивает костяшкой пальца по стеклу, а потом глазами даёт понять, что сыну лучше выйти.       Айбике чувствует себя кроликом, загнанным в угол. Воздуха становится катастрофически мало и девушка начинает ёрзать на месте, пытаясь найти более удобное место. И что делать? Куда деваться? Она словно любовница, что застукали в постели чужого мужа — так грязно и стыдно...       — Я выйду, а ты сиди пока здесь, слышишь меня? — Берк хоть и взволнован, но смотрит на возлюбленную с нежностью, пытаясь хоть так успокоить её трясучку. — Всё будет хорошо, Айбике. Верь мне.       Она не сразу, но кивает.       Собравшись с мыслями, Берк выбирается из машины и сразу захлопывает дверь за собой, словно это сможет спасти Айбике от гнева застукавшей их матери. А Айла, стоя в паре шагов от сына, показательно упирается руками в боки и прожигает взглядом. Раньше Берк бы опустил взгляд в ожидании наказания, но сейчас, гордо вскинув подбородок и расправив плечи, смотрит с вызовом в глаза напротив.       — Ничего не хочешь объяснить? — её чуть дрожащий от злости голос вырывается из уст рвано, на грани с криком.       — Например?       Айла оскорблёно вскидывает брови и раскрывает рот.       — Берк, сейчас не тот момент, когда ты можешь паясничать! — она угрожающе тычет в его сторону пальцем. — Мне повторить вопрос?!       Выдохнув, юноша отвечает:       — Подвозил Айбике до дома.       — Зачем?!       И тут губ юноши трогает нервный смешок. Этого оказывается достаточно, чтобы женщина отшатнулась, как от пощёчины. Она видела их в торговом центре, видела, как они целовались и ходили за ручки. Её сын и эта...       — Я люблю Айбике.       Эти слова выбивают из под ног Айлы почву. Она не чувствует собственного тела — настолько ошеломляюще звучит произнесённое. Даже в такой прохладе ей становится душно, что она расслабляет шарф, пытаясь ослабить эту хватку на шее. Не легче.       Как? Как её сын может любить такую, как Айбике? Это ведь даже звучит неправильно!       — Так, выгоняй её из машины! Едем домой! Немедленно! — она прикрикивает, притоптывая нервно ногой.       В этот момент Айбике, больше не имеющая сил просто сидеть, выходит из машины и неуверенно поглядывает в сторону возлюбленного и его матери. Айла, приметив девушку, сводит брови к переносице и неодобрительно машет головой.       — Здравствуйте... — робко, едва тихо произносит Эрен, опустив взгляд.       — Замолкни! — отрезает женщина, махнув сумкой, что та едва не летит в сторону девушки.       Айбике испугано наклоняется, а Берк тут же встаёт ближе к матери и обхватывает её руками.       — Мама!       — Какие вы бесстыжие! — восклицает женщина, выпучив глаза. — Только приблизься к моему сыну — поплатишься! Решила сына моего охмурить? Мы тебе и твоему отцу помогли, дали денег, тебя в школу хорошую устроили, а ты так нам на добро отвечаешь?! Да тебе должно быть стыдно! Золотоискательница!       Айбике смотрит в глаза женщины, чувствуя, как глаза начинает жечь от выступающих слёз. Каждое слово, произнесённое матерью Берка, ранит в самое сердце, но девушка гордо поджимает губы, чтобы не расплакаться. Ей есть, что ответить на каждое слово, но она не будет унижаться и оправдываться! Проглотит обиду ради Берка.       — Мама, замолчи! — голос Берка звучит настолько грозно, что Айла вздрагивает и запугано глядит на сына. Он смотрит гневно, поджав челюсть, что желваки заходят ходуном. — Айбике, иди домой! — повернувшись на мгновение, он бросает девушке эти слова, на что Эрен сжимает руки в кулаки и едва заметно кивает.       Ей не нужно повторять — девушка спешным шагом отправляется домой, даже не обернувшись ни разу.

***

      По приезде домой Берк сразу отправляется в комнату, прекрасно зная, что ждёт его позже. Он игнорирует брошенные вслед выкрики матери, а после скрывается в комнате, демонстративно захлопнув дверь.       Стоит ли говорить в каком подавленном он состоянии? Всю дорогу даже не слышал, что причитает мама. Все мысли были заняты лишь Айбике — как она? Наверняка очень напугана. Она ведь так боялась, что об их отношениях узнают, а теперь всё знает его мама.       Берк спешит достать телефон и сразу же звонит Айбике.       — Да? — отвечает подавленный голос на том конце, от чего сердце юноши болезненно сжимается.       — Как ты? — вопрос глупый, но другое в голову не лезет.       — Бывало лучше... Ты как?       Берк молчит, не представляя, что ему ответить, потому что сам не понимает, как чувствует себя. Ему не до собственных чувств, когда Айбике плохо.       Однако в голове есть мысль, не покидающая его.       — Айбике, думаю, что стоит рассказать всё родителям, — после этих слов возникает долгая пауза.       Айбике, лёжа в постели, даже не переодевшись, смотрит в одну точку на стене. Всё это время она в голове пролистывала все исходы событий, в страхе чувствуя надвигающуюся бурю. И что им делать?       Она не знает, что ответить. Эта тишина сжирает изнутри, как и возникшая неизбежность. Только сейчас Айбике осознает, что в ней все время теплилась надежда, словно всё рассосётся само собой. Пускай это глупо и по-детски, но разве можно назвать её достаточно взрослой?       Всхлипнув, девушка через ком в горле отвечает:       — Тогда я расскажу завтра папе...       У Берка сжимается сердце. Больше всего на свете он хочет сорваться к Айбике, спрятать в своих объятиях, чтобы успокоить её и скрыть от всего ужаса мира. И в нём просыпается вина за то, что просто сидит сейчас, не делая ничего.       — Если хочешь, то я могу ему рассказать.       — Нет. Я его дочь. На мне тоже есть ответственность.       — Ты не виновата.       — Не думаю, что сейчас есть смысл искать виноватых, — девушка тяжело вздыхает, чувствуя, как слеза скатывается по переносице и почти бесшумно падает на подушку. — Это и мой выбор.       — Он будет сильно ругать тебя?       — Возможно. Папа редко ругается — он любит меня, так что примет любой мой выбор. Просто... Мне стыдно. Не представляю, как буду смотреть ему в глаза.       Берк поджимает губы.       — Попробуй уснуть, сладкая.       — Не смогу. Переживаю, — признаётся она. — Что с тобой сделают? Сильно будут ругать? Могут ударить?       От переживаний девушки Берку вдруг становится так тепло на душе и он не сдерживает улыбки.       — Со мной ничего не будет, а вот ты, если не ляжешь спать, проснешься с болью в голове, — причитает он. — Тебе нужно заботиться о себе.       — Это тебе нужно лучше позаботиться обо мне, — в шутку выдает, даже улыбаясь уголком губ. — Если честно, то мне не смешно, просто я нервничаю.       Берк понимающе кивает. Нервничает ли он? Определенно. Волнуется за их будущее, а не за то, что сделают с ним родители.       — Всё будет хорошо, сладкая.       Они скоро заканчивают разговор и Берк, собравшись с мыслями, поднимается с кровати, чтобы наконец освободиться от оков, удерживающих его столько лет.       Берк может поклясться, что не слышит ничего, кроме собственного сердца. Он шагает по лестнице вниз, чувствуя, как с каждым шагом в нём что-то тяжелеет, но стоит вспомнить об Айбике, как идти дальше становится проще. Он делает это ради них. И пойдёт до конца.       Входит в гостиную, где замечает мать, нервно вскидывающую руками. Она мечется по комнате, пока отец, сидящий в кресле, сосредоточено выслушивает её и лишь его хмурые брови высказывают все его чувства.       Айла вдруг останавливается. Глядит на сына возмущённым взглядом, а потом упирается руками в боки и неодобрительно машет головой.       — Пришёл, негодник! — восклицает женщина, на что Берк, опустив взгляд, сжимает руки в кулаки. — Нет, ну только глянь на него — злится ещё. Это мы должны злиться!       Отец опасливо молчит, разглядывая сына. Он позволяет супруге выпустить эмоции, прежде, чем выскажет вердикт.       — Я хочу поговорить, — выдавливает из себя юноша, всё ещё не поднимая взгляд.       Но Айла, не желая слушать, продолжает причитать:       — Мы с отцом всю жизнь отдали, чтобы поднять тебя, дать то будущее, которое многим только снится. Хотели, чтобы ты вырос достойным человеком, чтобы люди смотрели на тебя с восхищением. А ты хочешь загубить будущее из-за какой-то девки?..       — Она не девка! — неожиданно восклицает Берк, вскинув голову и грозно глянув на мать. Женщина выпускает из себя нервный смешок. — Восхищением? Уверена, что это нужно мне, а не вам?       На это женщина оскорблено пошатывается. Она, не найдя, что ответить, смотрит на супруга, что поднимается с кресла и прячет руки в карманы брюк.       — Инфантильный мальчишка, — едва слышно произносит мужчинам, делая несколько неспешных шагов к сыну. — Неблагодарный.       Он останавливается прямо напротив, заглядывая Берку в глаза. Из-за их разницы в росте мужчине приходится немного задрать голову, но даже так — величие Ресула куда выше, и он, можно сказать, тот, кто смотрит на родного ребенка свысока.       Берк поджимает губы, силясь не отвести взгляд.       — Спасибо тебе, что дал ту жизнь, о которой я не просил.       Ресул с минуту молчит, а потом его губы растягиваются в недоброй усмешке. Он впервые сталкивается лбом с Берком, потому что тот всегда подчинялся и делал всё, что наказали родители. И это впервые, когда сын противостоит ему. Глава семейства разворачивается и собирается вернуться за работу, выбрасывая:       — Брось эту девчонку!       Берк, глядя в спину отца, вспоминает каждую обиду, каждое неровное слово в свою сторону. И как родитель — тот, кто подарил жизнь, должен любить безвозмездно и проявлять заботу — может так сильно не любить родного ребёнка?       Берк уже не представляет жизнь без крохи. И он не может себе позволить даже подумать что-то плохое в сторону беззащитного ребенка, который так нуждается в нём.       — У нас с Айбике будет ребёнок.       Брошенные в спину слова вынуждают Ресула замереть.       И не помнит, когда в последний раз его сердце так быстро билось. Не помнит, когда настолько не мог поверить в услышанное.       Обернувшись, он, не скрывая удивления, находит глаза сына в надежде увидеть там намёк на шутку. Но Берк смотрит исподлобья, тяжело дыша и сжимая челюсть.       Айла первая приходит в себя. Она, рванув к сыну, хватает его за плечо и несильно трясёт.       — Что? Что ты сказал?! — Берк пошатывается на месте от рывков, пока Айла пытается заглянуть в его глаза, что устремлены на Ресула. — Это шутка, Берк?! Это ведь не может быть правдой!       — Вы можете не верить — мне всё равно. Факт в том, что мы с Айбике вместе и я люблю её. Скоро мы станем родителями. Нравится вам или нет, но ничего не изменится.       Тут Ресул, не выдержав подобной наглости, стремительно приближается к сыну. Замахнувшись, даёт первую пощечину — звонкую, болезненную, но Берк гордо вскидывает подбородок, за что получает вторую пощёчину, а потом и третью, игнорируя горящую боль в щеке и вскрик матери.       — Дорогой! — Айла встаёт перед сыном, закрывая своей грудью, на что глава семейства отходит назад, тяжело дыша.       Продолжая смотреть в глаза сыну, он сквозь зубы выкрикивает:       — Променял свои старания на девку, что перед тобой ноги раздвинула! Мне плевать, с кем ты спал и спишь, но ты, последний идиот, раз уж решил всё загубить! Я тебе так мало денег даю, что ты даже не удосужился купить презервативы?!       Берк едва держит себя в руках, и если бы не мама, стоящая перед ним, то он бы дал ответ силой.       — Милый, прошу тебя, успокойся! — слёзно просит женщина, а после поворачивается к сыну. — Просто попроси прощения. Давай же, Берк.       Она тянет его за руку, требуя рухнуть на колени, но Берк резко выдёргивает руку и впервые смотрит матери в глаза.       — Чтобы просить прощения нужно сожалеть, — слова выходят рваные из-за эмоций.       — Берк, послушай, ты ведь понимаешь, что ты очень молод. Ты рушишь свою жизнь! — пытается она вразумить сына.       — Это я-то разрушаю свою жизнь? — он чувствует предательскую дрожь в теле и даже ощущает, как к глазам подступают слёзы. — Восемнадцать лет — вот сколько я ненавидел свою жизнь. Вот, сколько времени я не жил, а просто существовал под вашим гнётом. Посмотри на меня, мама, — он хватает её за руку, пока она округленными глазами рассматривает его лицо. — Я наконец начинаю жить! Мне дышать легче! И ты правда хочешь, чтобы после этого я вернулся в клетку? Если ты в ней живёшь, то почему считаешь, что и я должен?       Внутри женщины вдруг что-то обрывается и она сама не замечает, как слёзы начинают скатываться по лицу. Берк выпускает её руку и это место вдруг начинает болезненно гореть.       Юноша достает из кармана ключи, телефон и кошелёк, после чего демонстративно бросает это на пол, прямо к ногам отца, что вдруг скалится.       — И куда ты пойдешь? Без моих денег ты — никто!       — А кому ты нужен, останься вдруг без всего?! — вдруг чеканит в ответ, чуть не сплёвывая слова. — Я столько раз прокручивал наш разговор в голове, представлял, как это будет. И каждый раз, возвращаясь к одному и тому же исходу, могу с уверенностью заявить, что скажи ты, что я тебе больше не сын, так я бы только обрадовался.       Что-то в чертах лица мужчины меняется, выдавая его озадаченность и даже... поражение. Он чувствует, как ноги становятся ватными, но упёрто продолжает стоять, прожигая своего ребенка взглядом.       Берк впервые чувствует себя так свободно. Чувство, будто с шеи исчезла чужая хватка, дающая ему сделать вдох полной грудью. Это заставляет его почувствовать себя гордо. И даже отступив, чтобы перейти порог дома, он чувствует себя как никогда спокойно.