Это гора во всём виновата

Вечеринка в честь второго молодого господина Ланя и начала перемен удалась на славу. Ну насколько это было возможно на Луаньцзан. На чахлые деревья повесили несколько фонариков и А-Юань прыгал, желая до них достать. Не сумел, конечно, и чтобы он не огорчался, Вэй Усянь соорудил ему отдельный маленький фонарик, в который посадил светлячков. Те копошились между бумажных стенок, норовя удрать, и возмущенно светились. — Я их потом отпущу, — сообщил малыш подошедшему Ванцзи. — Молодец. — А может, они захотят остаться, — подмигнул Вэй Усянь, — у нас тут и вода есть, и дров гнилых много. Цветочков еще посадим. И будет у нас много-много светлячков. Вся гора светиться будет. А народ в Илине подумает, что это тут призраки толпами летают. У-у-у Ха-ха-ха. — Не пугай ребенка, Вэй Усянь. — Да он сам смеется. Разве такой храбрый мальчик боится каких-то там призраков? — Не-а, не боюсь, — запищал А-Юань, — дядя Нин ведь тоже призрак, а он очень добрый. И сильный, ух. На лице Вэнь Нина, стоящего неподалеку, мелькнуло что-то, напоминающее счастливую улыбку. — Пойдем, А-Юань, бабушка приготовила тебе сладкий суп. Вэй Усянь подсадил ребенка на плечи Призрачного Генерала, малыш взмахнул рукой и тот бодро понесся вперед, изображая боевого коня. Лань Ванцзи еще раз мысленно изумился тому, что этих людей во главе с Вэй Усянем боятся, как кары небесной. Видимо, часть этих мыслей отразилась на его обычно непроницаемом лице, потому что Вэй Усянь ухмыльнулся и сказал. — Да, вот такие мы страшные… Пойдем, вижу, столы уже ломятся от угощений. И все благодаря щедрости Ханьгуан-Цзюня. Спасибо, — он шутливо поклонился. По лицу Ванцзи пробежала едва заметная тень. Вэй Усянь ее не заметил. — Травяного супа не будет, но я попросил приготовить запеченный картофель и жареный рис с овощами. Ты же их любишь, Лань Чжань? — Мгм. — Вот и славно. А-Юань захотел, чтобы Сянь-гэгэ и богач-гэгэ сели рядом с ним и они послушались. Первым делом Усянь радостно осушил чашу вина, купленного в Илине и довольно облизнулся. — Не «Улыбка императора», конечно, но тоже очень ничего. Ты точно не хочешь, Лань Чжань? У нас алкоголь не запрещен. — Нет, —Лань Ванцзи с трудом отвел взгляд от его губ, повлажневших от вина. — Как скажешь. Можешь пить воду или фруктовый сок. Специально купил для тебя в Илине, подумал, вдруг тебе понравится. — Мгм. Спасибо. Вэнь Цин, которая сидела по другую руку Ванцзи, подвинула ему небольшой кувшин. — Вот, молодой господин Лань, добавьте немного в сок. Это специальный тонизирующий настой, он поможет вам легче переносить здешний… хм… климат. И ты тоже, — властно прикрикнула она на Вэй Усяня, который обернулся к А-Юаню, делая вид, что не слышит ее, — налей пару ложек в свое вино, здоровее будешь. — Видишь, как мной все тут помыкают, — захныкал Усянь, — мной, великим и ужасным Старейшиной Илина. Но настой добавил. — Ладно, вместе с вином вроде неплохо… Ой, ты не забыл про перец. Какой ты хороший, Лань Чжань… Ванцзи ощутил прилив тепла в груди, но предпочел списать это на действие тоника. Вновь еле оторвал взгляд от Вэй Усяня, который нежно улыбался своей ярко-красной еде, и принялся за свой рис и запеченные овощи, которые оказались очень даже вкусными. Доев, запил их остатками сока, смешанного с полезным настоем. Вкус был приятный, но все-таки странный. Еще с первого глотка он показался ему смутно знакомым и Ванцзи попытался вспомнить, что он ему напоминает, но не успел. Веки его отяжелели, глаза закрылись и голова тяжело навалилась на плечо Вэй Усяня. — Ай, Лань Чжань, что с тобой? Вэнь Цин, ты что, отравила его? — в голосе Усяня послышалась легкая паника. — Совсем спятил? — Вэнь Цин пощупала пульс Ванцзи. — Он просто уснул. — Но почему…? — Устал наш благодетель, умаялся, — в беседу вступила бабушка Вэнь, сидящая за тем же столом, — да и не привык еще молодой господин к здешнему воздуху. — Ну да, — хмыкнул Вэй Усянь, — притомился… Он, раненный, провел неделю в пещере черепахи Сюань У без еды и воды, а здесь вырубился от плохого воздуха. Признавайся уже, что там в твоем тонике. — Да ничего особенного. Мята и левзея, настоянные… — На спирту? — Ну да. — Тогда все ясно. Он совсем не переносит алкоголь. Ладно, пойду отведу его в пещеру, пусть отдыхает. Кстати, А-Юань, тебе тоже пора в кроватку. Видишь, Ванцзи-гэ уже спит. — Еще чуть-чуть, Сянь-гэгэ, — захныкал малыш. — Хорошо, только слушайся бабушку. Взвалив руку сонного Ванцзи себе на плечо, Вэй Усянь осторожно повел его в сторону пещеры, молча радуясь, что успел там немного прибраться. Основной бардак никуда не делся, но по крайней мере, по полу можно было ходить свободно, не рискуя раздавить что-нибудь или споткнуться. Он сгрузил захмелевшего Ванцзи на каменный выступ, служивший ложем, и пошел за лишним одеялом. Но за те несколько минут, что он возился в углу, Лань Ванцзи приготовил ему сюрприз. Проснулся, сел даже ровнее, чем обычно и требовательно посмотрел на Усяня. Выглядел абсолютно трезвым, только янтарные глаза блестели нездоровым огоньком. — Что..? — открыл было рот Вэй Усянь, но тут же был схвачен сильными руками и усажен практически на колени молодого господина Ланя. Он заерзал, пытаясь отодвинуться но ему не дали этого сделать. Горячие властные руки еще крепче вцепились в его талию. — Ты… очень тощий, — голос Лань Ванцзи был завораживающе низким. — Это что, комплимент? Ванцзи нахмурился и одарил Усяня мрачным взглядом. — Нет. Упрек. Вэй Ин не заботится о себе и плохо кушает. — Вэй Ину надоела редька, — в тон ему ответил Усянь, начиная забавляться этой ситуацией. Ванцзи кивнул. — Никакой больше редьки. — Обещаешь? — Обещаю, — рука сместилась с талии на плечо, разворачивая Вэй Ина лицом к лицу, — все, что захочешь. — И луну с неба? — не удержался Вэй Ин. Захмелевший Лань Чжань был таким милым и так напоминал Вэй Ину того, каким он был в Облачных Глубинах еще до войны, что невозможно было удержаться и не подразнить его. Лань Чжань задумался, прежде чем ответить, глаза его погрустнели. — Нет, луну не смогу. И звездочку тоже. И он печально завздыхал, смешно выпячивая при этом пухлую нижнюю губу. Смотреть на это и не сопереживать было невозможно. Поэтому Вэй Ин поспешно залепетал. — Не расстраивайся, Лань Чжань, я же пошутил. И тихонько коснулся гладкой щеки. Лань Чжань мелко задрожал, повернул голову и прижался губами к утешающей ладони. — Мой, — пробормотал невнятно, одним движением стащил с головы свою налобную ленту и намотал ее на запястье Вэй Ина. Тот замер, затаив дыхание. Лань Чжань спьяну его ни с кем не перепутал? — Ты… уверен? — Мой. Мой Вэй Ин, — сказал Лань Ванцзи тоном, не допускающим возражений. И склонился к губам Вэй Ина, приоткрывшимся от изумления. Поцеловал нежно, едва касаясь, но держал при этом крепко — не увернуться. Но Вэй Ину и не хотелось уворачиваться. Губы его запеклись от жаркого дыхания Лань Чжаня, в голове приятно опустело и он тихонько застонал. Стон дрожью перетек к Лань Чжаню и он стал целовать Вэй Ина так горячо и жадно, как будто всю жизнь только об этом и мечтал. И в завершение этого безумства слегка укусил за нижнюю губу. В затуманенных мозгах Вэй Ина что-то щелкнуло. Охота на горе Байфэн. Сильная, но скромная заклинательница. Ой, неужели и тогда это был Лань Чжань? С ума сойти…? Ну, положим, с ума они оба уже сошли. Так что терять особо нечего. Он поудобнее устроился в объятиях Ванцзи и зашептал. — Лань Чжань, Лань Чжань, а на горе Байфэн… — Мгм, — гордо кивнул раскрасневшийся Лань Ванцзи — Ах… это же был мой первый поцелуй. — Ты говорил… — насупился Ванцзи. — Мало ли чего я говорил… Ты же знаешь, у меня язык без костей. И он высунул кончик языка в качестве доказательства. Лань Чжань тут же его лизнул. Вэй Ин лизнул в ответ. Дальше все скатилось в какой-то хаос из поцелуев, рук, шарящих по телу, и вспышек желания. Бледный утренний свет прокрался сквозь дыры в своде пещеры, упал на закрытые глаза Вэй Усяня и разбудил его. Он разлепил веки и шокированно уставился на полураздетого Лань Ванцзи, спящего рядом. Лицо его во сне потеряло обычное неприступно-замкнутое выражение и выглядело умиротворенным. И невозможно красивым с этим легким румянцем и припухшим ртом. Перед мысленным взором Вэй Усяня тут же нарисовались картины предыдущей ночи, он вспыхнул и закусил губу. Та отозвалась легкой болью. Еще бы… Кто же знал, что холодный безупречный Нефрит такой… мм, пылкий. Но все же Усяня терзали смутные опасения. Лань Чжань вчера был пьян, вот и творил всякое. Вдруг это было… ну, разновидность помешательства, видимо, наследственного. Не зря же у них в Облачных Глубинах запрещен алкоголь. И вовсе не Вэй Ин был настоящим объектом его страсти… Хотя сцена на охоте противоречила этому предположению. А может, Лань Ванцзи и тогда был слегка пьян? Мало ли, надышался забродившим цветочным нектаром или еще что. Ему много не надо. Вэй Ин перед уходом с праздника допил его сок с тоником и вообще не учуял в нем алкоголя. А Лань Чжань вон как себя проявил… По телу Вэй Ина пробежала сладкая дрожь. Мысли о распоясавшемся Лань Чжане были источником истинного наслаждения. Только не стоило над ними долго задумываться. Слишком опасно. Сейчас надо было привести их обоих в порядок. Он осторожно сполз с кровати, завязал нижние одежды, накинул свое потрепанное верхнее одеяние и занялся Лань Чжанем. Где-то у него было немного чистой воды для питья. Нашел, намочил какую-то тряпочку и, едва касаясь, боясь, что Лань Чжань в любую минуту проснется, отер его тело, убирая следы их ночного безумия. Едва он завершил свое черное — или наоборот? дело, Лань Чжань издал невнятный стон и Вэй Усянь дернулся в испуге, отбрасывая тряпку-разоблачительницу. Но, к его облегчению, Ванцзи не проснулся. Он лежал в привычной позе, на спине, что облегчило Усяню его задачу. Он запахнул на нем нижние одеяния, не стал заморачиваться с верхними — в конце концов объяснит, что во хмелю Лань Ванцзи стало жарко и он снял их и аккуратно сложил. С аккуратно было сложнее, но Вэй Усянь справился. Оставалась клановая лента, которая по-прежнему была обмотана вокруг его собственного запястья. Хвала небесам, она каким-то чудом осталась чистой и даже не особо помялась. Ленту на ночь вроде бы снимали, но лучше не рисковать. И Вэй Ин сначала осторожно размотал ее, а потом принялся завязывать на голове Лань Ванцзи. Руки его дрожали и он бы затруднился сказать, от чего именно — от страха или возбуждения. Получилось не очень — лента вся перекосилась и съезжала Лань Ванцзи на безупречно очерченные брови. Вэй Усянь отстранился, размышляя, стоит ли ее поправить и в этот миг Ванцзи проснулся. Сначала его глаза ничего не выражали, потом наполнились смятением. — Ты как, в порядке? — поспешно затараторил Усянь. — Ты вчера выпил фруктового сока с лекарственной настойкой и отрубился. Я так испугался, даже подумал, что Вэнь Цин пыталась тебя отравить. Но оказалось, что там была капелька алкоголя. Прости, прости, мы не знали, что ты настолько его не переносишь… Я тебя сюда еле дотащил, до Илина бы точно не смог. Кто бы мог подумать, что ты такой тяжелый. Пока он болтал, Ванцзи слегка пришел в себя и пробормотал. — Это ты прости, что доставил столько хлопот. — Да ничего особенного. Вэй Усянь произнес эту наглую ложь, рассчитывая в случае чего сказать, что сам был пьян в стельку и пусть Лань Чжань ему расскажет о том, что они вытворяли и объяснит, что все это значит. Он пристально уставился на Ванцзи, но тот, хоть и выглядел смущенным, но вовсе не так, как человек, который провел бурную ночь в неподобающих любовных утехах. «Похоже, он ничего не помнит, --- с легким разочарованием подумал Усянь, — может, оно и к лучшему» В груди больно заскребся коготок обиды, но Вэй Усянь мужественно отмахнулся от него и сказал. — Все в порядке. Ты тихо спал всю ночь, даже не шелохнувшись. Лань Ванцзи и в самом деле ничего не помнил. Он поправил перекосившуюся налобную ленту и еще раз поблагодарил Вэй Усяня за то, что тот уступил ему свою кровать. Усянь сжимал в руках второе одеяло и Ванцзи решил, что он спал на полу, на охапках соломы, которая была приготовлена для крыш новых домов. Они вышли из пещеры, щурясь от неяркого солнца. Было еще довольно рано, но часть обитателей Луаньцзан уже проснулась. К ним подошла Вэнь Цин — поздороваться и извиниться за вчерашнее. Она с новым интересом оглядела Лань Ванцзи, сказала «Какая необычная реакция» и он тут же почувствовал себя подопытным кроликом. Потом она перенесла свое внимание на Вэй Усяня и спросила, что это за пятно у него на шее. Усянь сразу догадался, что это след от поцелуя, но не моргнув глазом, произнес. — А, соломой наколол, пока спал. Вэнь Цин подозрительно оглядела его. — И сам помятый, и солому, небось, всю измял. — Да что ей сделается, твоей соломе. Поймал на себе встревоженный взгляд Лань Ванцзи. — Не обращай внимания. Обычный день на Луаньцзан. Ничто так не бодрит с самого утра, как легкий скандальчик. «И утренний поцелуй, возможно, тоже». Но последнее нельзя было говорить вслух, и Вэй Усянь ограничился тем, что скосил глаза на четкий профиль Лань Ванцзи и вздохнул. До чего же он красивый. И целуется так… до звездочек в глазах. Ой, все. Пора это прекращать. Оно само так вышло, нечаянно. Лань Ванцзи бы со стыда сгорел, если бы вспомнил.