Это гора во всём виновата

Но Лань Ванцзи так и не вспомнил. Ни в этот день, ни на следующий, ни через неделю. Зато воспоминания Вэй Усяня становились все ярче и красочнее. Тем первым утром, положившим начало мучениям Усяня, Лань Ванцзи самым степенным тоном заявил, что хотел бы начать заниматься с малышом А-Юанем — учить его читать. Вэй Усянь задумчиво на него посмотрел и спросил, не нужно ли ему еще отдохнуть и прийти в себя после вчерашнего. Лань Ванцзи прислушался к внутренним ощущениям. Во всем теле ощущалась необыкновенная легкость, хотя голова была немного странной. Но так и должно было быть, ведь он лег спать намного позже девяти вечера и даже случайно выпил спиртного. Немного смущала перекошенная лента, но в условиях суровой жизни в поселении изгоев это было не важно. Сообщил Вэй Усяню, что все в порядке, и он готов к преподаванию и труду. Отдельный дом для молодого господина Ланя был построен в рекордные сроки (не без помощи магии) и уже на следующую ночь в него можно было заселяться, что Ванцзи и сделал. С трудом подавив недостойное раздражение из-за того, что не сможет провести ночь в логове Вэй Усяня в трезвом состоянии. Хотя там не было ровным счетом ничего привлекательного. Кроме хозяина. Лань Ванцзи был бы рад лежать под той же самой крышей и слушать, как Вэй Ин возится на соломе и тихо дышит во сне. А хоть бы даже и храпит… Или самому спать на этой соломе, только бы рядом с Вэй Ином. Вот почему он упился каким-то несчастным лекарством и ничего не помнит? Обидно до слез. Вэй Усянь же, все это время, помогая обустраивать жилище Ванцзи и занимаясь другими совместными делами, странно на него поглядывал и как будто порывался что-то сказать, но не решался. Небольшие стычки только увеличивали градус напряжения, что росло между ними. Лань Ванцзи начал учить А-Юаня чтению и письму и все бы ничего, но Вэй Усянь аж зашипел, когда увидел, что именно новоявленный педагог хочет взять за основу. — Лань Ванцзи, — возмутился он, — я не отдам моего ребенка на растерзание трем тысячам правил ордена Гусу Лань. — И что тебе в них так не нравится? — невозмутимо ответствовал Ванцзи, — мы будем изучать их выборочно, самые универсальные. — Это какие же? Не бегать, не кричать? Он еще маленький для этого занудства. Я не хочу, чтобы он стал таким же замороженным, как… — Что же ты замолчал, — Лань Ванцзи едва заметно поджал губы, — договаривай. Как я? — Я не это имел в виду, — растерянно пробормотал Вэй Усянь, избегая его взгляда. — Ты вовсе не замороженный. Наоборот… — он сбился и замолчал. Лань Ванцзи с удивлением смотрел на него. Непонятно с чего смутившийся и даже…о, небеса! покрасневший Вэй Ин был необычным зрелищем. И очень-очень милым. — В общем, пойду куплю ему картинки со зверюшками и цветочками, по ним и учи. — Мгм. А-Юань, крутившийся рядом, состроил плаксивую рожицу. — Сянь-гэгэ, Лань-лаоши, не ссорьтесь. Он вцепился в ногу Вэй Усяня, а другой ручонкой попытался дотянуться до Лань Ванцзи. Ванцзи непроизвольно сделал шаг вперед и оказался лицом к лицу с Усянем. Тот ласково улыбнулся ребенку. — Мы не ссоримся, А-Юань, а ведем научный диспут о твоем образовании. Ты ведь хочешь картинки с кошками и птичками? — Хочу, — закивал малыш. Хотя солнечная улыбка Вэй Усяня предназначалась ребенку, дыхание от нее перехватило у Лань Ванцзи. И он подумал, что это незаконно — ослеплять окружающих и лишать их остатков разума. — Как скажет Вэй Ин, — хрипло проговорил он. Вэй Ин обеспокоенно заглянул ему в глаза. — Ты не простудился? Может, попросить Вэнь Цин… — он осекся, но в глазах его мелькнул лукавый огонек. — Все в порядке. Усянь вздохнул. Лань Ванцзи в его вздохе померещилось разочарование. Но чем? Неужели тем, что он не простужен? Или что не стал настаивать на своем в вопросе учебы? Лань Ванцзи оказался на редкость терпеливым учителем, а А-Юань смышленым учеником. Вскоре он уже мог читать простенькие тексты и писать свое имя. Вэй Усянь радостно потирал руки. — Скоро он уже сможет заклинания переписывать… И смеялся до упаду, видя как вскидывается добродетельный наставник. — Ха-ха-ха, ты боишься, что они ему понравятся больше, чем правила? В груди Ванцзи поднималось нестерпимое желание заткнуть чем-нибудь этот болтливый рот. Лучше всего поцелуем. На худой конец, заклятием молчания. К сожалению, он не мог себе позволить ни того, ни другого, поэтому страдал молча. Жизнь на горе Луаньцзан благодаря деньгам Лань Ванцзи стала намного более сносной. Для всех построили скромные, но чистые дома, питание же улучшилось настолько, что про редьку вспоминали лишь изредка. Торговцы и ремесленники Илина, смекнув, что грех упускать такой источник дохода, наперебой спешили предложить свои услуги молодому господину Ланю и его постоянному спутнику — грозному Старейшине Илина. Волшебная сила денег открыла им глаза и они удивлялись, почему раньше верили всем ужасным слухам об этом привлекательном юноше. Даже если там что-то такое и было, это касалось мира заклинателей, а не их — честных обывателей. Да и разве стал бы Второй Нефрит клана Гусу Лань помогать чудовищу, каким молва выставляла господина Вэя. — Говорю вам, здесь дело нечисто, — с энтузиазмом распинался хозяин винной лавки, в которой Вэй Усянь регулярно пополнял свои запасы. — Не может такой красивый молодой господин, искренне любящий выпить, быть злодеем. Мало ли они чего они там в своих кланах не поделили. Может, он выпил лишнего и подкатился к чьей-то женушке… — Но он же привел с собой Вэней. Торговец пренебрежительно отмахнулся. — Да видел я их. Три калеки, две чумы…маленький ребенок опять же. Кто знает, может он сынок господина Вэя. — От этой самой чьей-то женушки? О-о-о… Острый слух Лань Ванцзи впитывал это народное творчество, и хотя он понимал, что все это глупые сплетни, все равно раздражался. Так и хотелось вмешаться и заявить свои права на Вэй Ина. Но… какие права? Лучшего друга? Усянь, скорее всего, ни сном ни духом, не подозревает о его истинных чувствах. А щедрость приписывает его добродетельности и, возможно, чувству вины за жестокие действия победителей по отношению к невинным людям. Они же даже клятву такую давали, когда вместе запускали фонарики — всегда защищать слабых. И в правилах Гусу Лань про это написано. То, что Лань Ванцзи не просто дал денег, а остался помогать, Усянь вполне мог решить, что тот хочет проконтролировать, на что уходит его серебро. Вдруг Вэй Усянь его бессовестно пропивает. Судя по болтовне окружающих, все дружно считали молодого господина Вэя любителем женского пола и понятно, почему. Он был более чем дружелюбен с жительницами Илина, и Лань Ванцзи хорошо помнил, как до войны он в открытую флиртовал с девушками. И дева Вэнь была бы ему отличной парой. Нет сомнений, что насмотревшись в детстве на супружеские отношения четы Цзян, он считает такое вполне приемлемым. Тем более, что госпожа Юй в случае чего хваталась за кнут, а дева Вэнь всего лишь за иголки… В общем, навязчивая идея пошла на очередной круг и Лань Ванцзи закусил губу, чувствуя, как разливается в груди кислота. Все эти думы омрачали и без того не радостное лицо Ванцзи и Вэй Усянь начал беспокоиться, не слишком ли он обнаглел, пользуясь чужой добротой. Он пытался задавать вопросы, но в ответ слышал односложные «да», «нет» и классическое «мгм». Наконец, памятуя о том, как раскованно вел себя Лань Чжань в ночь после праздника, Вэй Усянь решился на крайние меры. Подливать вино в чай было рискованно, Ванцзи бы его учуял, а вот уже положительно зарекомендовавший себя тоник… Вэй Усянь отправился к Вэнь Цин и разжился склянкой целебного напитка. Честно объяснил ей, что это для Ханьгуан-цзюня, а сам он бодр… — как кот, учуявший мышь, — закончила за него Вэнь Цин и посмотрела странно. Вэй Усянь счел своим долгом оскорбиться за Ванцзи. — Ты что, сравнила Лань Чжаня с мышью? Где ты таких красивых мышей видела? — Нет. Хотя… он часто ведет себя, как они — затаится и молчит. — Да ну тебя. Вот расскажу ему. — Расскажи. Давно пора. — А? — Все, ступай уже. Ближе к вечеру, когда уставшие за день обитатели горы разошлись отдыхать, Вэй Усянь, заметно нервничая, отправился к дому Лань Ванцзи. Он нес с собой пирожки с кинзой и кувшин сока, в который он заранее подлил бодрящий настой. Всего одну ложечку, потому что хотелось поговорить с Лань Чжанем по душам, а не как прошлый раз… Хотя вот кого он обманывает? При одной мысли о горячих губах Ванцзи на своем теле его обдавало жаром и слабели коленки. Он усердно приучал себя к мысли, что все это алкогольное осложнение, вредное влияние горы и вообще на нервной почве и лучше о таком не думать… но получалось плохо. Эти думы о так и норовили затмить собой все остальное. Лучше уж выяснить отношения и успокоиться. Лань Ванцзи встретил его слегка настороженно. До девяти вечера еще оставалось немного времени, но он уже приготовился ко сну и что-то писал, сидя за маленьким столиком, на котором лежал его гуцинь.Вэй Усянь засмотрелся на его распущенные волосы и длинную крепкую шею. Такой Лань Чжань казался совсем не строгим, расслабленно-домашним и в то же время опасно привлекательным… Вэй Усянь поймал себя на мысли, что он бы охотно повис на этой шее и… ой. Он же поговорить пришел. Он вручил Лань Чжаню тарелку с пирожками и кувшин. — Они с кинзой. Я подумал… они же тебе нравятся? — Мгм. Они сели. Усянь повертелся, устраиваясь поудобнее и не сводя глаз с Лань Ванцзи. Сначала не происходило ничего особенного. Ванцзи аккуратно жевал угощение и пил сок, а его ясные глаза потихоньку заволакивала странная дымка. Он не засыпал, как в прошлый раз, и нельзя было понять, опьянел он или нет. «Наверно, одной ложечки все-таки было маловато», — успел подумать Вэй Усянь, но в этот момент его схватили за руку. — Ты нарочно меня дразнишь, да, Вэй Ин? — Н-нет. Ванцзи смотрел жалобно, но руку не отпускал. — Дразнишь. Все время. Ходишь тут такой красивый. Еще и пирожки принес… И поцеловал Вэй Ина в чуствительное местечко под ухом. Тот подавился воздухом. Надо же, крошечная доза алкоголя — и такой результат. Он попытался собраться с мыслями, хотя мягкие губы, перебравшиеся ниже к уголку рта, очень отвлекали. — Лань Чжань, посмотри на меня, — голос тоже слушался плохо. Лань Чжань неохотно оторвался от своего занятия и поднял голову. — Всегда. — Что всегда? — Смотрю. Хотел бы смотреть всю жизнь. Вэй Усянь вздохнул. — Это же я, Старейшина Илина, гроза и изгой мира заклинателей и я… парень. Лань Ванцзи недовольно покрутил головой. — Ничего не знаю. Ты — мой Вэй Ин, гроза МОЕГО мира. И он решительно схватил Вэй Ина в объятия и прижал к своей горячей твердой груди. Сердце его билось так сильно, что Вэй Ин почувствовал, как удары отдаются в его собственном теле. — Ты… так хорошо ко мне относишься? — голос его дрогнул. — Мгм. Люблю. Сердце Вэй Ина запрыгало ошалевшим кроликом и он, не вполне отдавая себе отчет в своих действиях, потянулся к лицу Лань Чжаня и поцеловал его. Просто не смог удержаться. В конце концов, ему ни разу никто не говорил, что любит, а Лань Чжань завтра все забудет, так что… тут все мысли разом его покинули, нестройной толпой удаляясь в неизвестность, потому что Лань Чжань запустил руки ему в ворот ханьфу и принялся целовать так напористо и жарко, что у него все поплыло перед глазами. Оставалось только покорно закрыть их и сдаться на милость завоевателя. Когда Вэй Ин проснулся, он не знал, что и думать. Тем более, что думать не очень-то и хотелось. Куда лучше было лежать в сладком изнеможении на груди Лань Чжаня и удивляться его пылкости. Но если у второго Нефрита было оправдание тому, что он вытворял ночью, ведь его коварно напоили без его ведома, то у самого Усяня такого оправдания не было. И весь его предыдущий опыт (а точнее, его отсутствие) как-то не подготовил его к такому. Что его сердце будет заходиться от нежности, а тело — гореть от страсти от каждого прикосновения Лань Чжаня. Которого раньше он считал безгрешным и праведным до зубовного скрежета, пока на собственной шкурке не убедился в обратном. Хотя… он открыл глаза и в слабом свете зарождающегося рассвета уставился на лицо спящего грешника. Тот выглядел невыносимо невинным с этими своими детскими щеками и белоснежной кожей. Вот сейчас проснется и опять все забудет. И если Вэй Усянь вовремя ускользнет из этой постели, то Лань Ванцзи и дальше будет с самым невозмутимым видом помогать в повседневных делах, учить А-Юаня, а в его, Усяня, сторону хоть и будет смотреть довольно часто, но строго. А вовсе не с любовным интересом. И кто вообще сказал, что такой интерес есть? Да, ночью он почти поверил в это… но, мало ли что говорится в лихорадке желания. У Вэй Усяня уже всю душу распирало от… скажем так, присущей ему любознательности. Так хотелось понять, почему Лань Чжань с такой жадностью кидается на него, когда выпьет. И случались ли с ним подобные… хм, приступы в обществе других? При этой мысли что-то едкое поднялось к горлу. Неужели он ревнует? И значит ли это, что у него к Лань Чжаню чувства? Аналитический мозг Вэй Усяня лихорадочно заметался туда-сюда в поисках ответа. Потом сообщил, что да, чувства. Сердце без колебаний согласилось. Вэй Усянь тихонько ойкнул вслух и этого хватило, чтобы янтарные глаза распахнулись и вопросительно уставились на него. В них сначала мелькнуло узнавание, а потом страх. Этого Усяню было достаточно. Он вскочил с постели, поспешно натягивая одежду. — Не переживай, Лань Чжань, мы с тобой…э-э, слегка напились, а потом уснули. Я уже ухожу. И он резвым кроликом метнулся к двери. Добежал до своей пещеры, но не успел ни умыться, ни собраться с мыслями, когда снаружи послышались взволнованные голоса. — Молодой господин Вэй! Там… внизу, у защитного барьера, стоит глава клана Цзян и грозится разнести тут все, если вы немедленно его не впустите. Вэй Усянь недовольно хмыкнул. — А пораньше он придти не мог? Еще бы ночью заявился… Тут он слегка вздрогнул, увидев, что Лань Ванцзи тоже присоединился к небольшой толпе у входа в пещеру. — Вот как всегда. Нет, чтобы попросить вежливо. Пойду узнаю, чего ему надо. И он пошел вниз по тропинке, ведущей в сторону Илина. Ванцзи, не колеблясь ни секунды, пошел следом за ним, с Бичэнем наизготовку. У кучи камней, служившей воротами на гору, топтался злой шисюн, а рядом с ним, к великой своей радости, Вэй Усянь увидел Яньли. — Шицзе, — он кинулся к ней навстречу, не обращая внимания на недовольство Цзян Чэна, — я так рад тебя видеть. — Я тоже, А-Сянь, — она протянула ему обе руки, — дай я на тебя посмотрю. Такой худенький… А, и второй молодой господин Лань тоже здесь. Приветствую. — Да уж, — Цзян Чэн сердито зыркнул на напрягшегося Лань Ванцзи, — где хаос, там и он. Везде подсуетился. Ходят слухи, что он взял в плен Старейшину Илина. Вот мы и пришли проверить. Вэй Усянь едва заметно усмехнулся. — Ну можно и так сказать. — Что? — в глазах Ванцзи вспыхнула надежда. — Да, Лань Чжань, я твой пленник… на всю оставшуюся жизнь. — Э-э, что ты сказал? — Цзян Чэн с недоумением уставился на них. — Подтвердил слухи. А теперь… поднимитесь к нам на гору? Шицзе, там даже пруд с лотосами есть. — Глава клана Цзян, дева Цзян, прошу вас обождать, — решительный голос Лань Ванцзи заставил всех обернуться. — Я хочу попросить руки вашего шиди Вэй Усяня. — А? Тройное эхо прозвучало излишне громко. Лань Ванцзи терпеливо повторил сказанное, не сводя глаз с оторопевшего Вэй Ина. Тот краснел, бледнел, и впервые в своей жизни не находил слов. Вместо этого подошел к Ванцзи и вложил свою руку в его ладонь, сплетая пальцы. Шицзе быстрее всех отошла от шока и заулыбалась. — Как чудесно! Может, нам организовать двойную свадьбу? — Нет, А-ли, мы не хотим отвлекать внимание от твоего торжества, — отмер Вэй Усянь, — я прав, Лань Чжань? — Мгм. — Что за бред вы все тут несете? — в голосе Цзян Чэна прорезались истерические нотки, — какая еще двойная свадьба?! Да вы с ума сошли! Нанюхались отравы на этой вашей черной горе. — Ну да, любовной, — поддакнул Вэй Усянь. — Ладно Усянь, с него все станется, — кипятился Цзян Чэн, — но от вас, молодой господин Лань, я такого не ожидал. Какое бесстыдство! — Ах, — мечтательно закатил глаза Вэй Усянь, — послушай только, Лань Чжань, как будто мы снова в Гусу и внимаем твоему дяде… Тебе не кажется, что у них и голоса стали похожи? — Мгм. — Вэй Усянь!!! — Что Вэй Усянь? Не ори так, всю нечисть разбудишь, а нам потом с ней возиться… еще огород пострадает, а там как раз кабачки поспели. Сейчас-то ты чем недоволен? Я получил такое блестящее предложение… А-а, ты, наверно, завидуешь. Не расстраивайся так, мы и тебе пару найдем. — ВЭЙ УСЯНЬ!!! — Перестань орать, охрипнешь. Хотя… вот как раз дева Вэнь спешит к нам присоединиться, она тебя вылечит. Подоспевшая Вэнь Цин недовольно оглядела почтенное собрание. — Доброе утро, дева Цзян. Я подумала, нечисть взбунтовалась или отряды заклинателей напали, а это всего лишь глава Цзян. С вами все в порядке? — и она профессионально вцепилась в футляр с иглами, который всегда носила на поясе. Цзян Чэн вздрогнул. — Д-да, прошу прощения, что побеспокоил. Я… меня ошеломила новость. Вэнь Цин вопросительно посмотрела на остальных. — Я что-то пропустила? — Я попросил руки молодого господина Вэя у его семьи, — невозмутимо сообщил Ванцзи. — Поздравляю. Давно пора было. — Так ты, — задохнулся Вэй Усянь, — знала? — Что именно? — Ну, ну… — Что ты мой единственный возможный спутник на тропе самосовершенствования, — Лань Ванцзи крепко сжал руку Вэй Усяня. А потом добавил шепотом, так, чтобы не слышали другие. — И я люблю тебя и больше не забуду ни слова, и ни взгляда, чего бы ты мне не подливал.