Культы Каира

Отель «Гранд Империал» встретил их безукоризненным величием — белые колонны, мраморная лестница, мягкие ковры и ни намёка на египетскую культуру. В натёртых полах и даже, кажется, стенах отражались дамские дорожные платья, туда-сюда, словно юркие белки, сновали швейцары и носильщики, а чопорные дамы в летних костюмах от модного дома Ланвин читали свежие газеты и обмахивались веерами. Они точно в Каире? Прибывшие англичане словно перенеслись к ступеням до зубовного скрежета родного Ковент-Гардена, чопорного и величественного. При всей любви Марии Хэймитч к Королевскому театру в частности и архитектуре Лондона в целом, она бы предпочла что-нибудь более аутентичное. Но выбирать, разумеется, не приходилось. По большому счёту, женщина придиралась к интерьеру исключительно потому, что эти мысли помогали отвлечься от размышлений о Басторе хотя бы на несколько минут. — Я беру эту, — не терпящим возражения тоном заявила Мария, указывая на дверь, ведущую в угловую комнату третьего этажа, — и я надеюсь, что по соседству будет Терренс, потому что жить рядом с вашим… Миссис Хэймитч театрально качнула головой в сторону капрала и Джейн, которая тут же закатила свой здоровый глаз. Вторая половина так и осталась неподвижной, что придавало её лицу в равной степени безумное и презрительное выражение. — И вашим семейным счастьем я не собираюсь, — второй манерный кивок был адресован уже Кассандре и Теобальду. Тот, к удовольствию Марии, на её театральные манеры никогда не обижался, а потому только усмехнулся и подхватил мисс Галер под руку, увлекая дальше по коридору. — Вот и чудненько. — Да-да, к тому же, ты при первой возможности сбежишь к мужу, как только он соизволит найтись, — Джейн не могла жить без едких замечаний, но Мария была слишком лучезарна, чтобы обращать на них внимание. Это было фундаментом их дружбы. — Разумеется, я же замужняя дама, жена посла. Милейший, откройте наконец дверь! — Послица! — донёсся с другого конца коридора голос Кассандры, сопровождаемый тихим смехом Теобальда. — Гомерически смешно, мисс Кассандра Галер! — Мария тихо хихикнула и наконец соизволила вплыть в комнату. Послышался тихий звон — женщина всё же зацепила уголком саквояжа дверной косяк. Неприятно, но, кажется, без последствий — их Мария отлично умела определять на слух. — Думаю, отец Люциан справлялся с твоими вещами куда более аккуратно, — двумя дверьми левее миссис Беннет осматривала свои апартаменты, что не мешало ей отпускать замечания, которые вызывали у Марии стойкое желание сделать как минимум с одной из подруг нечто противозаконное. Как она вообще может в своём сознании связывать её и эту чёрную грубую кляксу?! — Я сейчас вышвырну вас в окно, миссис капрал, — пригрозила Мария, — встретимся внизу через час, да? Получив согласие от подруг и Терренса, который от девичьей перепалки самоустранился и сразу отправился в свой номер, женщина наконец закрыла дверь. Нужен стакан воды и два не самых приятных звонка. У себя в номере она опустилась на премиленький, но слишком английский стул — обивка с безвкусными цветочками навевала скуку, а слишком узкое сиденье не способствовало удобству — стоящий возле столика с телефоном. Глубоко вдохнув и выдохнув, Мария взялась за трубку и набрала сначала вниз, на рецепцию. Там ей услужливо подсказали номер английского посольства, дополнительно осведомившись, не связано ли это с сервисом. Леди Хэймитч сделала вид, что это шутка. Разговор с секретарём, мистером Дингом, оказался больше похож одновременно на допрос и на бесплодные попытки успокоить плачущего ребёнка. На ничего не подозревающего мужчину одновременно свалилось слишком много всего — поиски посла, дела Бастора, миллион просителей и необходимость хоть как-то держать в узде свои расшалившиеся нервы. К чести мистера Динга, к середине разговора он собрался и смог вполне уверить Марию в том, что окажет ей всю возможную помощь в поисках. Бастор — хороший начальник и приятный человек, сказал он, явно пытаясь понять, уместно ли уже выражать соболезнования. Мария пообещала, что заглянет в посольство при первой возможности и попросила домашний номер лорда Хэймитча. Разговор с домашней хозяйкой был в крайней степени бесполезным. Бастор жил на работе, дома только спал. Однажды просто не пришёл спать, вот и всё. Марии показалось, что женщина вполне могла чего-то не заметить и нужно будет самостоятельно взглянуть на то, как жил её супруг. Может она сможет что-то заметить? Скорее всего, и это, пожалуй, ужасно, что нет. Бастор в последнее время держал Марию на расстоянии (и дело не только в рабочих командировках). Женщина винила в этом исключительно себя — разумеется, мужу не хотелось видеть ту, кто не в состоянии исполнить своё предназначение, несмотря на все приложенные к ней усилия. Если бы она знала заранее, что неспособна к деторождению, то вообще бы никогда не вышла замуж — и уж тем более не за лорда, который обязан передать по наследству свой титул. Удивительно, что её дар менталиста не соизволил предупредить Марию, не дал ей понять, что что-то не так. Она всегда наивно полагала, что уж свою-то судьбу прочитать вполне в состоянии. Но там, за тонкой гранью снов и трансов, не было ничего плохого — только спокойствие и благодать, смутно проступающая сквозь туман. Всё это ложь! Что толку от дара, который обещает несбыточное? Мария опустила телефонную трубку, тепло попрощавшись с хозяйкой квартиры. Какое-то время она молча, невидящим взглядом смотрела перед собой. Потом плечи её опустились, сама женщина как будто съёжилась и вдруг тихо всхлипнула, прижав ладони к коленям. Мария вдруг почувствовала себя одинокой, беспомощной и усталой — муж пропал, родители остались где-то далеко в Ирландии, а нашедшие своё счастье подруги едва ли способны её понять. Ей было безумно жалко себя — жаль, что она так быстро приняла ухаживания Бастора, жаль, что не следила за своим женским здоровьем, полагая себя абсолютно здоровой, жаль, что не успела вдоволь насладиться собственной магией, пока тоники не заглушили её окончательно. Постепенно всхлипы перешли в рыдания. Мария спрятала лицо в ладонях и согнулась над столиком с телефоном. Она думала, что жизнь и дальше будет сказкой, лёгкой дорожкой к «и жили они долго и счастливо». Она не была готова к испытаниям, которые мир на неё обрушивал. Несмотря на всю браваду, оглушительное жизнелюбие и лёгкость характера, Мария едва могла переносить всё, что на неё свалилось. И пропажа Бастора стала последней каплей, после которой её, не плакавшую со времён первой брачной ночи, наконец прорвало. Первой на звук прибежала Джейн, а через мгновение появилась и Кассандра. Мария слышала, как кто-то из них закрыл дверь. Они обняли её с обеих сторон, окутывая запахом своих духов и дорожной пыли. — Девочки, Бастор, он, — Мария подавилась рыданиями. Джейн гневно свела брови к переносице. — Он тебе изменил и сказал об этом по телефону? — Он пропал! Объятия стали крепче. Для Марии не было секретом, что подруги недолюбливают её мужа. Бастор всегда был для них чем-то вроде стихийного бедствия, с которым можно было только смириться. Но всё же это не мешало им поддерживать Марию. Вот за это она их и ценила. За способность принять друг друга такими, какие они есть, со всеми проблемами, недостатками, фантазиями и нерациональными стремлениями. — Люди просто так не исчезают, — Джейн первой разомкнула круг из сплетённых запястий, шалей и растрепавшихся кудрей. Она встала и практически тут же сунула Марии в руки стакан с прохладной водой. Та, звякнув зубами о стеклянный край, сделала большой глоток. — Обычно с ними что-то происходит. — Джейн, ты не помогаешь, — шикнула на подругу Кассандра, продолжающая ласково поглаживать Марию по плечам. Приятно. Порезы на руках у подруги наконец зажили, и она теперь могла позволить себе модные платья с короткими рукавами. — Я к тому, что люди не пропадают без следа, даже если очень стараются. Если с ним произошло что-то плохое, мы обязательно об этом узнаем. К тому же, он посол. Кто здесь в здравом уме решится испортить отношения с Англией? Мария со вздохом снова приложилась к бокалу и с грустью подумала, что, раз уж она не беременна и вряд ли забеременеет в ближайшем будущем, то за обедом вполне может позволить себе немного бренди. В текущем состоянии это ей, пожалуй что, почти необходимо. Она старалась не заливать свои горести алкоголем как некоторая безалаберная часть её родни по материнской линии, но сейчас идея накачаться между салатом и перепёлкой казалась ей заманчивой. — Мы его отыщем, слышишь меня? Давай, приводи себя в порядок и спускайся — мы все умираем с голоду. Мария отставила стакан и звонко хлопнула себя ладонями по щекам. В самом деле, что это она? В конце-то концов, что будет в её положении самым страшным? Уж точно не вдовья пенсия и переход всего добрачного имущества в личную собственность. И, уж будьте уверены, когда она найдёт Бастора, тот трижды пожалеет, что посмел исчезнуть, не сообщив супруге.