***
— Так и не помирились? — Не, — ответил Андрей, падая на сиденье рядом с Горшком. Миха улыбнулся и протянул ему ладонь. Остальные ребята рассаживались по автобусу, громко гогоча и, кажется, почти не обращали на них двоих никакого внимания. Андрей быстро сжал руку Миши своей, но тут же отпустил. — Ладно, приеду – поговорим, — заключил он и скатился по креслу ещё ниже. Горшенёв фыркнул над его головой и спросил: — А практика? — Разберусь, — не желая давать развёрнутый ответ на вопрос, отмахнулся Князев. — Дюш, ты лучше не жди, а позвони. И поговорите, и она тебя прикроет… — Не хочу, — недовольно пробормотал Андрей и почесал нос. А затем, вдруг, резко вскинул голову, укладывая её на плечо Горшку. — Она, знаешь, вообще, что мне сказала? — Чё? — Что вот это вот, — он поводил рукой между собой и Мишей, всё ещё стесняясь обличать в слова то, что между ними происходило. Вроде там, в разговоре на фестивале, мелькали слова про «влюбиться» и всё такое, но говорил их всё же Горшок, а не Андрей. Он своё великое и крепкое чувство тогда вообще обозвал какой-то глупостью вроде «ну, то самое». Благо, Миха был старше и всё прекрасно понимал. — Нездоровая хуйня! Представляешь? Князь ждал, что мужчина рассмеётся, радостно затрясёт головой, подтверждая теорию парня о том, что слова Агаты – полная дурость. Ну какая хуйня? Почему сразу нездоровая-то? Всё у них было здорово и… не хуйня, в общем. Ведь так? Но Горшок вдруг примолк и очень задумчивым, странным взглядом уставился в окно, отворачиваясь от Князева. — Мих, ты чего? — Да так, — скрипучим, не своим голосом отозвался Горшенёв. Застучал пальцами по подлокотнику, прикусил нижнюю губу. Андрею чуть ли не физически стало больно от этого напряжения, что мгновенно возникло между ними. — Миша… — Позвони, — перебил его Горшок, не дав вставить больше не слова. — И извинись. Тебе нетрудно, а ей будет приятно. Князев подавился недовольным вздохом и отодвинулся от мужчины, кидая на него обиженный взгляд. Но тот всё равно продолжил упрямо смотреть в стекло и до самого конца поездки так и не обратил на него никакого внимания. Сердце начало усиленно стучать теперь уже не из-за переполняющих его любовных чувств, а из-за нервного предвкушения чего-то очень и очень нехорошего.***
С горем пополам они проехали половину городов в туре. После того странного разговора об Агате в автобусе и несвойственной Михе очень спокойной и странной реакции на слова Андрея, всё шло вроде как обычно. Скакали по сцене, отрывались на тусовках после, писали какие-то песни в перерывах между концертами и переездами. И даже целовались, зажимая друг друга в коридорах гримёрок или спрятавшись в сумерках улиц, подальше от фонарей, что светили у входа в очередной отель. Андрей кипел, и его, кипевшее вместе с ним страстью и возбуждением, тело требовало больше. Но больше – не получало. В первом же городе, в котором остались ночевать, Миха отказался делить с Князевым один номер на двоих. Это был единственный раз, не считая того прикола с организаторами и фестивалем, когда он напомнил Андрею об его несовершеннолетнем статусе. — Когда у тебя там днюха-то? Князев с трудом посчитал цифры в своей голове, чувствуя прижатое к собственному чужое бедро. — Зимой. Было уже. То есть в следующем году… — Долго, конечно, — отозвался Миша, отстраняясь от него. — Но ничего, подождём. — Ты серьёзно? — с возмущением воскликнул Андрей и попытался притянуть мужчину обратно к себе. Но Горшенёв ловко перехватил его запястья и сложил ладони обратно на колени Князеву. — Серьёзно, Дюшенька. Обычно Андрей плавился от этого вкрадчивого «Дюшенька» и покорно кивал на всё, что ему говорил Миша, но в этот момент хотелось только рвать и метать. Ну, может быть, ещё позорно разрыдаться, потому что уколотое самолюбие или что-то вроде того не способствовало той реакции, которую, наверное, ожидал от него Горшок. А может тот и вообще от Дюхи ничего и не ждал. Сам же сказал. — Ну и иди ты, — обиженно бросил Князев и выскочил из комнаты, не желая что-то доказывать и упрашивать Миху. Это было ниже его достоинства. Как же он ошибался. Когда красивый и по-своему грациозный Горшок выскочил на сцену уже на следующем концерте, Андрей тупо залип, забывая вступить в песню на первых же строчках. Из состояния транса его выдернул Балу, неаккуратно задевая плечом и кивая в сторону давно заряженной толпы, что, наконец-то, дождалась любимых кумиров в своём городе. Андрей же дождаться никак не мог. И в этот же вечер снова полез к Горшенёву. Тот не отталкивал, уверенно целовал в ответ. Но когда Князев, вдоволь нацеловавшись, попытался решительно перейти к следующему шагу, забравшись ладонями под ткань чужой футболки, Миша снова схватил его за руки и отодвинул от себя. — Дюш, ну, договорились же. С кем и о чём там договорился Горшок, было непонятно. Андрей недовольно засопел и нахмурил брови. Неужели дело действительно было только в его возрасте? В остальных аспектах, почему-то, Миху это не сильно парило. Секс был так важен и особенен? Князев так не думал, хотя, определённо, фантазировал о некоторых деталях, представлял, каким будет их первый раз. Даже волновался немного, но в мужчине не сомневался, тот же был старше и более опытен. Справятся как-нибудь. Главное, что это будет с Мишей, с его любимым человеком… Который, почему-то, упорно отказывался переходить к чему-то большему, а ещё, зачем-то, задал не к месту нелепый вопрос. Наверное, пытался переключить внимание Князя. — Ты Агате позвонил? Но сделал этим только хуже. Вот оно! Князев тут же всё осознал. — Ты поэтому так, да? — Миша вскинул вопросительно бровь. — Из-за её слов? Поджал губы, не торопился отвечать. Да и не нужно было – по чужому взгляду и так всё было понятно. — Да бля-я-ять, — недовольно загундел Князев и ненадолго спрятал лицо в ладонях, сдерживая клокочущие внутри эмоции. Нет, если он сейчас ещё больше разозлится, выведет Горшенёва из себя, то и поцелуев ему не видать. А тех и так было постоянно и чертовски мало. Немного успокоившись, Андрей убрал руки и попытался с толком и расстановкой объяснить всю ситуацию Мише. — Она же просто за меня волнуется. Она не потому, что ты… — Нехороший дяденька? — криво усмехнувшись, бросил Миха. Андрею очень захотелось ударить сначала его, а потом и Агату, но нужно было держать себя в руках, если он планировал переубедить мужчину в обратном. — Всё не так, — настаивал на своём Князев и даже ближе подполз к Горшку, восседающему на кровати рядом. — И вообще, семнадцать лет – это почти… — Не, Дюх, — замотал головой Миша и тяжело вздохнул. — Не могу. — Ну почему? — всё же сорвавшись на противный, детский тон, которым малыши выпрашивают у родителей игрушек, спросил Андрей. — Я тебе не нравлюсь? Ты это просто, да, из жалости со мной? Голову тут же начали заполнять неприятные, плохие мысли. Мозгу было сложно объяснить логику другого, более взрослого человека, и Князь обнял самого себя за плечи, пытаясь унять внутреннюю дрожь. — Ты дурак, что ли? — мотнув головой и разбросав свою отросшую гриву по плечам, резко отозвался Горшок. Андрей грустно улыбнулся, наблюдая эту картину. Ну и кто тут из них лев, которому не хватало храбрости? — Видимо, — коротко пробормотал Князь. — Дюш, — позвали его уже тише. Андрей вздохнул и начал подниматься с места. Но чужая ладонь крепко сжала его плечо и дёрнула обратно. — Сядь. Князев попытался воспротивиться, встать снова, но теперь на месте его удержала уже не цепкая хватка, а проникновенный, чувственный шёпот, что полился в самые уши. — Я тебя хочу так, что, мне кажется, иногда яйца могут лопнуть. Парень непроизвольно вздрогнул и весь обратился в слух. — Губы эти твои, глазища… Смотришь так, что всего разом сожрать хочется, ну, или, хотя бы облизать сверху донизу. Андрей жадно сглотнул набежавшую вмиг слюну и мгновенно позабыл о слезах, что собирались скатиться по его щекам ещё пару минут назад. — А когда я тебя целую, и ты начинаешь тихо постанывать, это просто… это просто пиздец, Дюш. Мне всё интересно, насколько громким ты будешь, когда я тебя потрогаю. Член в штанах заинтересованно дёрнулся, словно понимал, что речь шла о нём. — Правда? — облизнув пересохшие губы, Князев вскинул подбородок и непроизвольно вздрогнул, столкнувшись с тёмным и до жути голодным взглядом Горшенёва. Сейчас сомневаться в том, что Миха его хотел и жаждал – не приходилось. Это возвращало на место начавшую терять свою силу надежду. — Правда, — утвердительно ответил Горшок и подался вперёд, целуя Князя в уголок губ. Тот мгновенно потянулся навстречу, готовый закинуть на мужчину руки, ноги, да и всё свое хрупкое, юношеское тело, но Миша не стал углублять поцелуй. — Тогда почему? — обиженно спросил Андрей. Горшок положил ладонь ему на голову, мягко погладил, взъерошив светлые пряди, и кривовато улыбнулся. Так знакомо и очень по родному, от чего мгновенно дрогнуло сердце. — Потому что… — мужчина вздохнул и набрал побольше воздуха в лёгкие. Но вдруг за спиной раздалась громкая трель телефонного звонка, и Миха сразу же схватился за аппарат, как за спасательный круг. — Да, — бросил он в трубку. Послушал, что ему там сказали, ответил. — Понял, ща буду. Князев поднял на мужчину недоумённый взгляд, и тот дёрнул головой в сторону двери, кидая телефон обратно на мягкую постель. — Там какие-то траблы у Пора с бочкой. Потеряли её в дороге, что ли? Бред. Усмехнувшись своим мыслям, Миха протопал до двери и, резко обернувшись, обратился к застывшему Князю: — Это… потом поговорим, хорошо? Было бы о чём говорить, подумал Андрей и тяжело вздохнул. — Ага, — отозвался он и опустил глаза в пол. Горшенёв почесал всей пятерней свою лохматую голову и был таков. Андрей совсем не хотел заканчивать начатый разговор и прерывать его на такой непонятной, подвешенной ноте. Ждать зимы и ждать, когда Миха созреет – это же ёбнуться можно. И чего он только нос воротит, если сам говорит о том, как хочет Князева? Андрей не понимал. Видел чужие зажимы и искрящуюся между ними страсть, но отчаянно и с болью всё никак не мог понять, что ему с этим делать, как всё преодолеть. Взгляд зацепился за оставленный на кровати телефон, и тогда в голове всплыла сомнительная, но очень заманчивая идея. Что ж, по крайней мере, Миха был точно прав в одном – давно следовало позвонить Агате и извиниться.***
— Ты мудак, Князев, — хохотала в трубку Агата. — Это твоё наказание за то, что ты меня кинул. Возмездие! — Я знаю, — расстроенно отозвался Андрей, не смея больше спорить с подругой. — Нахуй я ему вообще это сказал? Нахуй ты… — Андрей, — предупреждающе произнесла Нигровская. — Ладно-ладно, извини ещё раз. — То-то же, — фыркнула девушка, и что-то задребезжало на фоне в динамике. — Ну так, поможешь? — смущённо спросил Князь, принимаясь крутить в свободной руке медиатор от гитары. — Чем? — включив дурочку, Агата замурлыкала в трубку. Страшно хотела ещё немного подразнить и помучить Андрея. Но тому терпеть уже было невмоготу. — Агат, ну правда, — напряжённо ответил Князь и сдался окончательно. — Пожалуйста. — Ладно-ладно, не нуди, щас мы накидаем план по соблазнению твоего Михи. Фраза «план по соблазнению Михи» звучала ещё ужаснее, чем слова про их «нездоровую хуйню». Но разве у Андрея был иной выбор? Нет. И он, тяжело вздохнув, принялся внимательно слушать Агату.