Bite me

В мыслях смириться с перспективой покинуть уютное обжитое местечко было проще, чем в действительности покидать его. Особенно, когда на сборы Хосок дал Юнги всего лишь полчаса. И то, заявил, что этого и так слишком много. Мина всегда очень сильно злило, когда его кто-то начинал торопить. И сейчас по квартире раздавались хоть и тихие, но очень злобные шаги маленького и хрупкого вампира, пока Хосок, усмехаясь от чужой злобы и бессилия, продолжал спокойно сидеть за кухонным столом, допивая кофе, приготовленный Юнги. — У тебя осталось пять минут! — сверившись с часами на экране телефона, крикнул Хосок. — Я тебя сейчас укушу! — агрессивно отвечает Юнги из ванной. Раз уж он днём покидает дом, ему придётся хорошенько замаскировать своё бледное лицо под большим количеством макияжа. Видимо, всё-таки не зря для подобного случая Юнги купил немного косметики несколько лет назад, надеясь, что у него появятся смелость и возможность выйти в свет. — Ага, конечно… Укусит, как же, — усмехается Хосок, прекрасно осознавая всю голословность угроз вампира. Едва он только попробует накинуться на Чона, тот незамедлительно ответит ему, каким бы милым и симпатичным Мин ему не казался. Но в указанные Хосоком сроки вампир уложился. Уже через две минуты Юнги вернулся на кухню, одетый в свободные чёрные джинсы, серую футболку и бордовую клетчатую рубашку, по своей длине доходящую почти до коленей вампира. На плечо Юнги была накинута тканевая сумка, а в руке он держал панамку и солнечные очки. Чон оценивающим взглядом окинул лицо Мина, замечая то, как оно вдруг, благодаря силе макияжа, приобрело живой розоватый оттенок на щеках. «Хотя бледность тебе больше к лицу,» — подумал Хосок, поднимаясь из-за стола. Он проявил немного самостоятельности и, пока Юнги собирался, сам помыл после них кружки из-под кофе. — Всё взял? — Чон закидывает в свою сумку несколько пакетиков с кровью, которыми обещал кормить Юнги. — Мне особо и не надо ничего. Телефон, зарядное устройство, книга, блокнот, косметика… — Мин роется в сумке, проверяя, действительно ли там есть всё, что он назвал. — А книга и блокнот тебе зачем? — недоумённо выгибает бровь Хосок. — Читать и писать, — Юнги стреляет в Хосока взглядом, так и говорящим: «Ты идиот?», — Ох, ручки забыл! — и с этими словами Мин убегает обратно в комнату, где по-быстрому берёт несколько ручек. — Ты вручную пишешь что-ли? — удивляется Хосок, спокойно идя следом за Юнги. Пока тот копошился на своём рабочем столе, забирая ручки, Чон встал на пороге, опираясь корпусом о дверной косяк. — Идеи записывать лучше вручную, так я лучше их запомню и могу также по-быстрому визуализировать, — объясняет вампир и напоследок окидывает взглядом свою комнату, — Ну… Нарисовать что-нибудь, если словами трудно описать идею в первые мгновения её прихода, — и Мин указывает пальцем на висящий над рабочим столом лист, вырванный из альбома. На нём достаточно подробно был изображён какой-то монстр, явно предназначенный для романа-ужастика. Словами его вот так сразу было сложно описать, в голове Хосока нарисовалось лишь слово «мясокомбинат». Монстр действительно напоминал отходы мясного производства: скопление жил, органов, костей и хрящей. «Это вот такую жуть ты пишешь?» — удивляется Чон, задумчиво посмотрев на Юнги. Может просто благодаря макияжу, рисующему на лице Мина лёгкий румянец, но вампир действительно выглядел слишком милым, чтобы можно было подумать, что он пишет подобные ужасы. — Это… Быстрая визуализация? — спрашивает Хосок, нервно хихикнув. — Ну… Да, минуты за две. Не удивляйся, в 1865 году я закончил учиться в Парижской академии художеств. Так что подробный набросок за две минуты — совершенно не сложная для меня задача, — Мин говорит это таким голосом, будто совершенно не гордится таким достижением. А вот Хосок от подобных заявлений внезапно почувствовал эту огромную разницу между ним и Юнги в возрасте, умениях и жизненном опыте. Да, Хосок сильнее его физически, но точно не умнее. Если этот парень закончил Академию в 1865 году, то сколько ему вообще лет? — Ясно… — протянул Чон, сглатывая чувство неловкости. Взгляд Хосока скользит по комнате и цепляется за мусорку. Под несколькими скомканными бумажками в ней лежало и кое-что странное… Какие-то медицинские упаковки. Похоже, что от шприцов. «Неужели ты всё-таки торчишь?» — думает Чон, с подозрением взглянув на Юнги. В любом случае, если он употребляет запрещённые вещества, вдали от дома и, собственно, от веществ, его должна будет накрыть ломка. Так рассудил Хосок, а потому сейчас не стал поднимать эту тему. Собравшись, они наконец покинули квартиру Мина. Хосок в очередной раз напомнил ему о том, что тренировки могут занять много времени, а потом ещё и упомянул, что место не самое уютное. Выйдя на улицу, Юнги тут же надел панамку и солнечные очки. Предвидев вопросы Хосока, он сказал: — Мои глаза не привыкли к солнцу. Тем более летнему. А ещё я боюсь перегреться, — Мин поправляет панамку, натягивая её пониже на глаза. — Не переживай, мы сейчас сядем в машину, и я включу тебе кондиционер, — сказал Чон, мягко улыбнувшись. — Ты вот так просто пустишь меня в свою машину? А если я захочу укусить тебя? — Юнги удивлённо выгибает бровь, когда Хосок садится за водительское место, перед этим открыв дверь у места рядом. — Не думай, что я так сильно тебе доверяю, — усмехнулся Хосок и, когда Юнги сел в машину, аккуратно взмахнул рукой, демонстрируя уложенный под рукавом серебряный ножик. — Доверяешь, раз демонстрируешь мне места, в которые спрятал оружие, — замечает Мин, с лёгким испугом посмотрев на серебро. Даже на таком расстоянии Юнги, кажется, ощутил жар, исходящий от этого убийственного металла. — Думаешь, это все места? — улыбается Хосок и заводит машину. Первые полчаса они ехали в тишине. Юнги уже спустя пять минут дороги достал из сумки книгу и принялся читать, с помощью выдвигающейся сверху шторки прикрывшись от солнца. Пару раз он быстро посматривал на руки Чона, уложенные на руле, и тихонько сглатывал, видя эти слегка выпирающие вены и перекатывающиеся мышцы. Это выглядит слишком аппетитно, даже если не брать во внимание тот факт, что Юнги недавно очень хорошо поел. Главное — не давать Хосоку понять, что для Юнги его руки выглядят слишком вкусно. — Так и собираешься просто читать всю дорогу? Что читаешь хоть? — спрашивает Хосок. Ему первому надоела эта тишина в машине. Его натура экстраверта не позволяла Чону так долго выдерживать молчание, в отличие от Юнги, которому, кажется было только в радость ехать молча. Мин медленно поднимает голову. Сняв очки (к счастью, солнце зашло за облака), он смотрит на Хосока, недовольный тем, что он прервал это долгое молчание. — Майн Рид. Всадник без головы. И да, я бы с удовольствием провёл всю поездку за чтением. Сколько нам ещё ехать? — взгляд Юнги так и пронзает Хосока насквозь. Настолько острый. — Ещё двадцать минут. Может… Лучше было бы немного пообщаться? Расскажешь о себе? У тебя наверняка очень насыщенная биография. Сколько тебе вообще лет? — Хосок решает сразу закинуть Юнги вопросами, чтобы тот вновь не спрятался за книжными страницами. Мин, обречённо вздохнув, аккуратно вкладывает в книгу закладку и закрывает книгу с негромким хлопком. — Тебе внезапно стала так интересна жизнь какого-то упыря? — усмехнулся Юнги, убирая книгу в сумку. — Просто… Ехать в тишине слишком невыносимо. Так ответишь на мои вопросы? — Хосок и сам не знает зачем он это всё спрашивает у Юнги. Он — всего лишь средство достижения более глобальной цели Хосока, не более. Знание прошлого Мина вряд ли поможет Чону в его планах. Всё, что было связано с Чимином, Юнги уже рассказал, зачем Хосоку ещё интересоваться его прошлым? — Отвечу. Ммм… — Юнги потягивается, задумчиво промычав, — Мне… Сто семьдесят пять лет, если сейчас 2022 год, — Мин с сомнением поглядывает на Хосока и по его выражению лица догадывается, что немного ошибся. — Значит, тебе сто семьдесят шесть. Сейчас 2023 год, — улыбнулся Хосок. — Ой… Ну, думаю, в моём возрасте простительно не помнить какой сейчас год, — смутившись, проговорил Мин. — Ну так что там по твоей биографии? Как так вышло, что в девятнадцатом веке кореец окончил Парижскую академию художеств? — интересуется Хосок. — У меня были богатые родители. Они увидели мой талант и сразу же отправили меня совершенствовать его. Всё просто, — отвечает Юнги, — Но если бы они этого не сделали… Я бы не стал вампиром. Знаешь ли… Было немного больно, когда меня хоронили без тела. Присутствовать на своих же похоронах, прячась от людей… Интересный опыт. А потом ещё был на похоронах моих родителей. Тоже прятался. Потом умер мой брат… И тогда я остался абсолютно один. Вампиры не хотели со мной знакомиться, потому что по правилам их этикета меня должен был привести в общество мой отец по крови. Но как, если он забил на меня, и прогнал, едва я пришёл к нему? Потом… — на мгновение Хосок замечает в глазах Юнги искренний страх, — Впрочем, больше мне нечего рассказать, — вдруг сказал Мин, слабо улыбнувшись. — Серьёзно? То, что ты описал, могло растянуться максимум на лет семьдесят… Куда делась ещё сотня? Ты же, получается, был свидетелем двух мировых войн… Неужели тебе нечего о них рассказать? — удивляется Хосок. Любой другой вампир в красках бы описывал свою насыщенную биографию, а у Юнги то, о чём он мог бы рассказать, кончилось на семидесяти годах? — Мировые войны… Ничего интересного я тебе не расскажу. Разве что, в эти годы мне, как вампиру, жилось чуточку легче — охотники в эти годы не были так активны, война была в приоритете. Но вот после второй мировой… Они стали ещё более жестокими, — в глазах Мина снова промелькнул страх. — И?.. — аккуратно спрашивает Хосок. — И что? И всё. Просто как факт. Мы уже приехали? — Мин, вынырнув из своих воспоминаний, заметил, что машина уже остановилась. — Да, — Чон с подозрением смотрит на Юнги, но из машины выходит, как и вампир. — Боже, куда ты меня привёз?!.. — растерянно восклицает Юнги, осматривая окруживший их лес и утопающий в нём заброшенный особняк. — Здесь когда-то давно я тренировался для поступления в Легион. Сюда же я приезжаю, когда хочу побыть наедине с собой и привести в порядок свои мысли. Хорошее место, уютное, — тянет Чон, слегка щурясь от солнца. Он садится на ближайший крупный камень и достаёт из сумки аккуратно сложенный в контейнер обед. Такие обычно называют бенто. Выглядит мило и красиво, но… Не аппетитно для Юнги. С отвращением скривив губы, Мин ещё с минуту наблюдает за тем, как Хосок обедает. И постепенно отвращение к еде сменяется тупой душевной болью, когда Юнги видит это довольное выражение лица Чона, видит, как ему вкусно. Мин прекрасно помнит, как больше, чем полтора века назад еда приносила ему столько радости и удовольствия. А каким счастливым он был, когда впервые пробовал европейскую кухню! Как не понимал, как можно есть вилкой, когда есть такие удобные палочки… Да и родная кухня помнится Мину невероятно вкусной. Он помнит ещё те времена, когда лапша была не самым дешёвым перекусом, а удовольствием лишь для таких богатых семей, как его."Я бы тоже хотел получить удовольствие от еды. Как ты,» — думает Мин, аккуратно утерев навернувшиеся слёзы, быстро отвернувшись от обедающего охотника. — Так сильно доверяешь мне, что поворачиваешься ко мне спиной? — усмехнулся Хосок. — Так сильно доверяешь мне, что позволяешь себе есть при мне, зная, как люди уязвимы во время перекуса? — в ответ с иронией отвечает Мин, быстро обернувшись в сторону Хосока. — Справедливое замечание. Но я уже закончил, — Чон убирает в сумку пустой контейнер и поднимается с камня, — Но я просто чертовски проголодался за поездку. Итак, давай ближе к делу, — Хосок подходит ближе к Юнги, который медленно, но повернулся к нему лицом. А в следующие мгновения всё происходило довольно быстро — Чон внезапно достал пистолет и выстрелил в сторону Юнги. У Мина не было времени на то, чтобы подумать о материале пули, он чисто инстинктивно отскочил подальше, заставив пулю влететь в дерево позади того места, где стоял вампир. И теперь, присмотревшись к пуле, Юнги увидел, что ему ничего не угрожало — пуля была не серебряной, а свинцовой. — Какого?.. — Мин недоумённо смотрит на довольно ухмыляющегося Хосока. — Проверял твою скорость и реакцию. С ними у тебя всё хорошо, поздравляю. За полсекунды ты преодолел расстояние в пять метров, удивительно, — Чон, прокрутив пистолет в руке, откладывает его на камень. И там же оказывается и всё остальное оружие Хосока. — Что ты теперь удумал? — спрашивает Мин, решив сохранять между ним и Хосоком безопасное для вампира расстояние. — Сразиться с тобой. Но, — предвидев сопротивление Юнги, Чон решил добавить пару условий, — Я полностью без оружия. Знаю, ты точно победить меня в рукопашном бою не сможешь, так что… Твоей задачей будет защищаться. А если я повалю тебя на лопатки, то задам тебе один провокационный вопрос, — в глазах Хосока блеснул азарт. — Не нравится мне эта идея… И в этом суть твоих тренировок? — Мин с опаской смотрит на приближающегося Хосока. — Да. Ничто так не закаляет тело и дух, как реальный бой, — и с этими словами Хосок замахивается для удара. Целился он ровно под рёбра вампира и почти попал, только в последний миг Юнги, понявший, что эта драка — не шутка, смог увернуться и даже ответить Чону слабеньким ударом в плечо. — А что я получу, если завалю тебя? — спрашивает Мин, на что Хосок тихо смеётся. — Об этом можешь даже не мечтать, домашний зубастик, — и Чон снова нападает на Юнги, а тот снова уворачивается и пытается ударить. Но с каждым разом Хосок атакует всё увереннее и быстрее, а Мину уворачиваться становиться всё сложнее, ведь Чон начинает атаковать с всё более и более близкого расстояния, пока в один момент, ударив Юнги под коленями, не валит его на землю. А чтобы тот не сбежал, Хосок тут же аккуратно усаживается на его бёдра. Взгляд Чона был устремлён прямо в глаза Мина. — Ты ведь с самого начала знал, что победишь. И завёл эту драку просто ради того, чтобы немного потренировать меня и задать свой вопрос, да? — огорчённо произносит Юнги, отведя взгляд, — давай быстрее, мне не нравится лежать на сырой земле. — Буду прям, так как с самого начала ты вызываешь у меня много подозрений, — Хосок наклоняется ниже к лицу Юнги, — Скажи мне, пожалуйста… Ты употребляешь наркотики? Юнги несколько секунд молчит, удивлённо посмотрев на Хосока. В голове Мина со скоростью света проносятся все его размышления над ответом. «Даже если я совру, он никогда об этом не узнает. У меня не будет ломки. А вены давно зажили,» — рассуждает вампир. В силу особенностей организма вампира, наркотические вещества действительно не вызывают у Мина зависимость. Для него их употребление — психологическая необходимость. — Нет, — со всей серьёзностью и верой в собственную ложь отвечает Юнги. Хосок, вздохнув, отстраняется и встаёт с Мина. Конечно же, он не верит ему. И надеется проверить истинность ответа Юнги в ближайшие дни, увидев его ломку. — Понял. Спасибо за ответ, — улыбнулся Чон, — а теперь вставай, продолжим тренировку, — и Хосок протянул руку Мину, помогая ему встать. Внезапно Юнги испуганно вздрогнул, с опаской посмотрев в сторону куста. — Хосок, там кто-то есть… — заикаясь, лепечет Мин. В кустах действительно что-то шуршало, но явно не очень больших размеров. Страх Юнги явно был больше, он словно вот-вот заплачет от страха, двигаясь подальше от куста и ближе к Хосоку, сжимая его руку настолько сильно, что, кажется, сейчас заплачет. — Юнги, там явно ничего опасного… — начал было Хосок, не понимая, почему какой-то шорох в кустах вызвал такую истерику у вампира. Наверное, потому что он — домашний изнеженный мальчик? — А вдруг опасно?.. — всхлипывает Мин. Он громко вскрикивает, когда из куста наконец-то выбегает… Маленькая рогатая ящерка. — Видишь? Ничего опасного, — хмурится Хосок, вырвав свою руку из цепкой хватки Мина. Вид побледневшего и даже заплакавшего от испуга вампира вызвал у Хосока скорее раздражение, чем жалость. Это всего лишь ящерица, почему Юнги так реагирует? — Соберись. Успокойся и давай уже тренироваться, — Чон слегка трясёт Мина за плечо, стараясь привести его в чувства. И вскоре это у Хосока удалось.

***

До самого заката Хосок тренировал Мина как только мог. Несмотря на его исключительную пассивность в выполнении упражнений, Хосок в целом остался доволен результатом. — Солнце садится. Пойдём в дом, а то ночью не сможем выбрать комнату и улечься, — сказал Хосок, забирая с камня своё оружие и снова пряча его по местам. — Мы будем жить… В этом доме? — удивился Мин, с сомнением глядя на заброшку. — А что не так? Поверь, изнутри он выглядит довольно симпатично, — и, взяв вампира под локоть, Хосок повёл его в особняк. Изнутри он действительно выглядел не так уж и плохо. Только вампир, не привыкший к такой обстановке, тут же раскашлялся, едва вдохнул затхлый воздух, полный пыли. — Пошли, — Чон, слегка пихнув Юнги в бок, шагнул в сторону комнат, включив фонарик. Мин пошёл за ним следом. С каждым шагом в этом тёмном пыльном здании, Юнги всё сильнее ощущал то, как давят на него эти незнакомые узкие стены. И они очень сильно напоминали ему кое-что из его прошлого… Полумрак вечернего особняка давал большую волю воображению Юнги и давал по полной раскрыться его памяти. И вот, вместо пыльных ковров и досок Мин уже видит влажную канализацию, почти физически ощущает её вонь, чувствует, будто его руки вдруг оказались снова стянуты серебряной цепью, разъедающей его нежную кожу до самого мяса. А что, если эта поездка — ловушка? И сейчас Хосок ведёт Мина в какой-нибудь секретный филиал Легиона? Сейчас откроется какая-нибудь дверь, из неё выскочат парни в форме и действительно свяжут вампира серебряными цепями? «Они уже не в ходу…» — Мин пытается здраво мыслить, но страх оказывается сильнее. Словно та самая серебряная цепь, что-то стискивает грудь Юнги, не давая ему дышать. Слёзы сами катятся по щекам, а Юнги, схватившись за грудь, тихо хрипит, неспособный дышать, и падает на пыльный пол. Перед глазами так и играются тени тех воинов, которые, вместо того, чтобы просто быстро провести вампира через канализацию в штаб легиона, периодически останавливались, чтобы поиздеваться над ним, зная, как много боли вампиру приносит серебро. Благодаря своей памяти, Мин сейчас снова ярко видел и ощущал, как горит кожа от хлёстких ударов цепью поменьше и потоньше и от сжимающих конечности движений, когда цепь обхватывала их. Юнги с головой накрыла паническая атака, приправленная болезненными воспоминаниями. — Эй! Ты… Чего?.. Поначалу Хосоку хотелось снова раздражённо цокнуть языком и закатить глаза, когда он услышал за спиной всхлип Юнги. «Мышки испугался поди?» — подумал он, но, обернувшись, увидел совершенно другую картину, отличную от той, которую он ожидал. Мину плохо, и Чон это прекрасно видит. И нет, это не ломка, а самая настоящая паничка. — Юнги, блять!.. — Хосок, естественно не медик. Он не знает, что делать, когда у кого-то паническая атака. Он сел рядом с лежащим и задыхающимся Мином, несколько секунд раздумывая над своими действиями. Хосок неуверенно приподнимает тело Юнги, держа его за корпус. А дальше… Всё как-то само пошло. «Если он задыхается, значит ему нужен кислород» — рассудил Хосок и наклонился к лицу Юнги. Он сделал вампиру искусственное дыхание. Вампиру. Несмотря на клыки, которых Хосок, естественно, боялся, он всё-таки позволил своим губам коснуться его губ. И, чёрт, это ведь помогло! Чон почувствовал постепенно вернувшееся дыхание Юнги, только вот вампир, едва придя в чувство, повёл себя совершенно неожиданно… Начал целовать Хосока. Осторожно, держа свои клыки на безопасном расстоянии от губ Хосока. Мин медленно двигал губами, сминая ими губы Хосока. А его дрожащие бледные руки осторожно сжали ткань куртки Хосока на его спине. Инстинктивно Чон даже начал отвечать на поцелуй, пока Юнги сам не отстранился с виноватым выражением лица. — Прости… Мне показалось, что мне это нужно, — пробормотал вампир, отведя взгляд, — просто забудь об этом, ладно? — Хорошо… — протянул Хосок шокированнно. Руки Мина всё ещё слишком крепко вцепились в его одежду, — отпустишь меня? — Если можно… Не отпущу. И, если тебе не трудно… Не мог бы ты… — на красивые бордовые глаза Юнги снова наворачиваются слёзы. Теперь это были не слёзы страха и паники, теперь они выражали искреннюю горечь и какое-то отчаяние. — Что? Что мне сделать? Ты плохо себя чувствуешь, как я понял… Скажи, что мне сделать, чтобы тебе стало лучше? — шепчет Чон. Он и сам не знает что на него нашло, он просто хочет, чтобы паничка Мина не вернулась к нему. И сейчас ему даже по большей части плевать на то, что перед ним вампир. А вампиров Хосок поклялся убивать, не жалея. И уж точно в его планы не входил пункт «целоваться с вампиром». — Об… Обними меня… — заикнувшись, попросил Юнги. Такая простая просьба, но она довела его до слёз окончательно. И ведь Хосок выполнил эту просьбу, осторожно обняв Мина. Уткнувшись лицом в грудь Чона, Юнги залился самым искренним горьким плачем, будто пытаясь за один раз выместить всю свою многолетнюю боль. Непонятно, сколько времени прошло, пока Юнги плакал в грудь Хосока, а тот терпеливо впитывал все его слёзы, ожидая, пока Мин успокоится и будет готов говорить. Уже успело полностью стемнеть, когда вампир наконец отстранился от груди Хосока и отпустил его куртку. — Больше ста пятидесяти лет… Меня никто не обнимал. Я даже не задумывался о том, как это важно и необходимо, оказывается. Просто… Иметь возможность кого-то обнять. И… поплакать, — тихо шепчет Юнги, посмотрев Хосоку в глаза. Тот заметил, как красиво блестит их бордовая радужка, отражая свет луны. — Что такого у тебя произошло, что тебя в такую паничку кидает? — осторожно интересуется Хосок, — можешь не отвечать, просто… — Я отвечу. Я смогу, — Мин выбирается из объятий Хосока и встаёт с пола, отряхиваясь от пыли, — выйдем на улицу? Здесь… Призраки поют и мешают мне сосредоточиться. — Что? — Чон вскакивает с пола, испуганно озираясь по сторонам, — Призраки?.. Юнги смеряет Хосока непонимающим взглядом. А потом до него доходит. — А… Ты не слышишь? И не видишь, наверное… Но да, они поют. В этом доме много кто умер… Династия, вроде, какая-то тут жила, насколько я понял по их пению. Если боишься призраков, не переживай, они абсолютно безобидны. И поют очень красиво… Только грустно очень. — Только вампиры их слышат? — догадывается Хосок. Взяв Мина за руку, он повёл его отнюдь не на улицу, а на крышу, захотев провести время именно там. — Нет. Их слышу я. Потому что… Несколько раз уже умирал, — медленно произносит Юнги. Сейчас он действительно чем-то напоминает призрака. Тоже бледный, медленно говорит… А поёт он, интересно, как? — и в каком-то смысле призраки принимают меня за своего. Поэтому я их слышу и вижу. Только они меня — нет. Потому что я, хоть и умирал, но всё ещё жив. К сожалению… — тихо добавил Мин. — Не говори так. Если ты до сих пор жив, значит в этом должно быть что-то хорошее. Даже если ты этого не видишь, — и с этими словами Хосок открывает дверь на крышу. — Здесь я тоже слышу пение… Но уже потише, — слегка улыбнулся Мин, садясь на край крыши. Хосок сел рядом с ним. Юнги, посмотрев на открывшееся его взору звёздное небо, с наслаждением вдохнул прохладный ночной воздух. — Так… Что ты готов мне рассказать? — осторожно спрашивает Хосок, коснувшись бледной холодной руки Мина. Юнги снова вздыхает, на этот раз несколько обречённо, боясь реакции Хосока на его историю. — Знаешь откуда известно идеальное соотношение серебра и других металлов в вашем оружии? — спрашивает Мин, грустно улыбнувшись и подняв взгляд на Хосока. И снова этот взгляд, полный смеси всего самого плохого: боли, тоски, отчаяния и страха.