Всего лишь сломанная машина

— Никогда не думал, что ты попросишь у меня о помощи.       После разговора с Наги и Рео уже прошло какое-то время, Рин был вдохновлён, впечатлён и тому подобное. К тому же, на него всё ещё давил груз ответственности за обещание, данное Исаги. Как он помнил, Чигири всегда был внимателен, когда это касалось деталей стиля игры. Рин, конечно же, прекрасно читает чужую игру. Но больше на уровне её использования, а не продвижения. Чигири же, получив травму, вынужден был анализировать. Каковы его лимиты? На чём основываются его навыки? Решает ли он играть так же, как играет сейчас? До травмы Чигири использовал свою скорость инстинктивно, словно неудержимый ураган. Но после восстановления и осторожного отношения к своей безопасности он начал много думать о сильных сторонах и недостатках, о причинах и последствиях.  — О, да что же ты, я не настолько высокомерен, чтобы никогда не просить о помощи, — усмехается он. — И это, вдобавок, ради Исаги.  — Ради Исаги? — Чигири поднимает бровь. — Не ради себя, чтобы поскорее от него избавиться и расслабиться?         Рин уже думал об этом ранее. И, как бы печально это не было признавать, он пришёл к выводу: «избавиться от раздражающего стажёра» — не было его мотивацией. Он не хотел, чтобы другие знали, но всё же… Исаги пусть и был андроидом, но напоминал ему самого себя в детстве — мечтатель с моделью идеала, талантливый новичок, который хочет достичь вершин и готов работать над этим, но так и не нашёл своего пути. Идеалом Рина был собственный брат, с чьей помощью он начал играть не интуитивно, а вдумчиво. А вот лучший нападающий для Исаги далеко-далеко от него. Получается, ему нужна некая демо-версия поближе, поскольку тяжело оставаться в одиночестве без советов. Впрочем, Рин не был готов принять на себя роль ступени к успеху. Так что да, он заинтересован в том, чтобы доказать свою силу и знания. (Доказать железке, да. Проблемы?) — Ну, во всём есть немного эгоизма, — говорит он, не раскрывая самое важное.  — Я сделаю вид, что верю тебе, — Чигири прекрасно его понимает. — Так что именно тебе нужно?  — Он становится лучше физически, даже может забить против высокоуровневого искусственного вратаря. Но в реальной игре сам по себе он довольно бесполезен. Легко проходят или останавливают защитники. И я… не могу выяснить, чего ему не хватает.  — Ну и позорище. Итоши Рин, лучший кукловод на поле, не знает, как использовать игрока в своих планах.  — Прекрати звать меня кукловодом… Конечно же, я изменился.  — Нет, просто сейчас сокомандники дают тебе разрешение пользоваться ими.        Чигири, конечно, подначивал его, но это всё ещё странно осознавать. Рин известен своим эгоистичным стилем игры, это правда. Если ты его союзник, не лезь к нему, доверяй ему, позволяй ему контролировать твои действия, и он приведёт тебя к победе. Если ты его соперник, жаль тебя, конечно, готовься к тому, что все твои наилучшие стратегии уже разгаданы. Весь поток игры принадлежит Рину, и только Саэ полностью разделяет его видение поля.  — Агх! В любом случае теперь мы говорим о том, как я могу использовать его навыки. Мы говорим о том, как я могу их использовать, — подводит итоги Рин. — Я пригласил товарищей по команде, чтобы сыграть с ним. Как ты видишь, он очень обычный. Но если мы продолжим смотреть, ты заметишь некоторые моменты, которые он словно предвидит.  — И ты не понимаешь, откуда это взялось? — спрашивает Чигири.  — В этом и проблема. Это могут быть его глаза, скорость анализа андроида или что-то ещё. Без формулы он не сможет постоянно пользоваться этим.  — Почему я, а не Бачира? — Он полагается на инстинкты, а у тебя крепкая база. И ещё кое-что… — Рин замолкает, сомневаясь; Чигири никогда не говорил ему о своём отношении к андроидам, — кажется, ты относишься к андроидам так, как если бы они не отличались от нас. Твои заключения не будут предвзятыми.       Рин не может сказать о себе то же самое. Он хочет, чтобы андроиды отличались от них, и в это же время хочет, чтобы у них было много-много общего. Если они улыбнулись тебе, это всё прописано, или же идёт изнутри? (А разве люди тоже не улыбаются с расчётом на что-то?). Могут ли они выражать собственное мнение, или же это просто лучший вариант, предложенный ранее? (А разве человеческий разум не подвержен влиянию остальных, СМИ, традиций?)       Рину легко определить, как другой человек отреагирует, и он прекрасно использует это в футболе и интервью. Это больше о знании шаблонов и сигналов. Но он едва ли знает причину этих реакций. Не то чтобы он не мог их анализировать, но чувство неприятное, как если бы это стало необязательной связью. Для Рина много значили частые мысли о ком-то. Это распространяется и на людей, и на андроидов.       Ему вроде как нравится Исаги (и другие андроиды, которых он периодически встречает — они приятные собеседники). Но он также боится разочарований. Не окажутся ли они в конце концов просто бессмысленными машинами, просто имитациями? Неужели он любит их только потому, что у них нет своей воли, что им так удобно? Кроме того, скорее всего их можно легко забрать. — Ну, они не кажутся мне чем-то чуждым. И я не верю в существование особой души, присущей только людям. Просто в нас больше биологических компонентов, а в андроидах они заменены аналогичными устройствами. Основные понятия остаются прежними. Ты так не думаешь?       Рин смотрит на него, не стараясь скрыть удивление. Базовые основы всё ещё одинаковы, да? Он надеется, что так и есть. Чигири определённо был правильным человеком, к которому можно было обратиться.  — Каким чёртом это превратилось в философское рассуждение о человеческом бытие?  — Что, слишком сложная тема для тебя? — Чигири ухмыляется. — В таком случае давай посмотрим игру.        Почему-то Рин полностью уверен, что они найдут ответы.

***

— Слушай внимательно, Исаги. Наступило время изменить твоё понимание футбола. Когда ты почувствуешь наслаждение от контроля над ситуацией, от того, что ты являешься самым важным игроком на поле, тебе никогда не будет достаточно. Это как кислород для нападающих.        Формулировка Рина — да, он в курсе — слишком показушная. Но, основываясь на опыте, такой тон был как раз тем, что привлечёт внимание андроида. Неудивительно от того, кто хочет стать лучшим. — А теперь ты попытаешься всучить мне что-то, — комментирует Исаги. — Звучит как рекламная акция.        Это новое хобби — он пытается шутить. Рину не казалось это смешным, но довольно невинным.  — Лучше быть благодарным, что я больше не капитан, и Саэ не прибьёт меня за то, что перед игрой я околачиваюсь тут с тобой.        Рина, честно говоря, вдохновил тот разговор с Чигири. Но было всё ещё сложно что-то объяснить без наглядного примера. Вот поэтому он решил привести Исаги на матч. — Я полагаю, что ключом являются его глаза, разве ты не согласен? Или, если быть точным, то, как он видит всё поле, — сказал Чигири после наблюдений. — Все занятые и свободные места, позиции всех игроков.  — Возможно, это даже связано с натурой андроида… То есть, их глаза могут быть лучше наших. И их способность быстро анализировать окружение. Меньше сомнений, меньше пауз. Звучит как хорошее оружие.  — Но Исаги использует это лишь случайно. Как если бы ему достаточно повезло, чтобы обратить внимание на результат вычислений? Если бы эта информация внезапно посчиталась высшим приоритетом, достаточным, чтобы действовать сразу же? — Он получает много данных и не знает, что с ними делать. Возможно, он пытается их рассортировать, чтобы придать привычную — с точки зрения человека — форму.  — Но ему это не нужно. Исходный тип данных его восприятия может работать на него и помогать ему достигать новых высот. Без этих переводов ему не нужно будет проверять свои возможности многопоточности и тратить своё время. — Я понял твою идею, но… Это начинает звучать как урок программирования. — Ну, мне нравились такие уроки в школе. Тебе нет? — Думаю, иностранные языки были для меня более интересны, нежели компьютерные…       Рин полагает, что для Исаги это стало стандартным поведением. Так что теперь настало время ему осознать свои ошибки и поменять мышление, точку зрения — всегда быть готовым, а не просто ловить удачу за хвост.  — Давай представим, что тебя выбрали для участия в реальной игре, — издалека начинает Рин. — Интересный новичок, которого тренер хочет протестировать. И допустим, тебе удалось забить один раз, но в очень сложной ситуации. У тебя есть момент, чтобы сиять, выглядеть как чудо. К твоей команде вернулась надежда на победу. На что это похоже? — На что-то крутое, да? Выполнить долг, достичь цели.  — Но разве этого достаточно? Удовлетворит ли тебя это? Что ты думаешь? — Ты хочешь сказать, только этот один раз? — Исаги, возможно, не совсем уверен в том, о чём говорит Рин; его сконфуженное выражение лица немного забавно.  — Да, я имею в виду один раз. Потому что сейчас это единственный вариант для тебя. И правильный ответ — нет, тебя это не удовлетворит, разве что ты дурак.        Он озвучивает это с грубой формулировкой, чтобы подчеркнуть важность перемен.  — Почему? Почему ты так уверен, что я не забью снова? — Причин несколько. Ты не знаешь, как это повторить, что тебя раздражает и заставляет переосмысливать или делать ошибки. Когда твои противники начнут думать, что ты опасен, они попытаются помешать твоему движению. А вот товарищи по команде могут быть наивными, слишком веря в твои силы, полагаясь на тебя. Представь себе такую ​​ситуацию: ты не можешь найти ответы, и находишься под давлением. Ты думаешь, что было бы легче пройти мимо, чтобы избежать ответственности.       Исаги, наверное, впервые обращает на это внимание. Андроиды не склонны создавать себе искусственные проблемы. Они имитируют возможные реакции на известные или запрашиваемые ситуации. Но они не будут помнить о разочаровании без всякой на то причины. У них есть свои заранее настроенные цели, и поэтому они должны быть уверены в своем успехе. По крайней мере, это предположение Рина.  — Пусть я никогда не встречался с такими ситуациями, звучит ужасно, — говорит Исаги. — Теперь я точно буду думать об этом каждый раз… — Лучший нападающий это… — Рин продолжает, — …символ; на него все смотрят. И он должен убедиться, что это не влияет на него негативно: он не станет чересчур самоуверенным, он готов к давлению. Что его удачи ярче, а провалы уродливее. Он должен об этом знать.        «И это стоит всех стараний, цена не так уж и важна» — думает Рин. Если Исаги может мечтать, то он поймёт. Если Исаги может наслаждаться, он станет одержим этим.  — Ты, как и я, можешь использовать всё поле и каждого игрока. Но сейчас ты просто не знаешь способа добиться этого.       Рин не заметил, что Исаги всё это время был похож на его непробудившуюся и немного другую версию. Это было что-то слишком очевидное, чтобы предположить. Кроме того, простое копирование стиля Рина не сработало бы для Исаги. Андроиды, по крайней мере в наши дни, помощники человека. Даже если их модель поведения может выглядеть эгоцентричной, это не меняет того, как они созданы. Итак, андроид не способен манипулировать людьми для себя, не способен полностью высвободить своё эго. Реакции людей также могут казаться ему непредсказуемыми и иррациональными. Вот почему ему нужно сосредоточиться на чём-то неживом. — И что мне нужно делать? Как этого достичь? — нетерпеливо спрашивает Исаги. — Может ли быть так, что ты хочешь, чтобы я принял участие в игре твоей команды и мог узнать сам?        И опять же, это так забавно и наивно, что Рин смеётся — от всего сердца.  — Ни за что, дубина. Ты даже не близок к этому уровню.  — Но как я могу научиться без игры? Рин, ты жесток.  — А ты неблагодарный. Просто делай так, как я объяснял, и твоё долгожданное осознание обязательно наступит, — говорит он, затем понимая, как глупо это звучало. — Если ты, как минимум, оправдаешь мои ожидания. Иначе ты мусор, а не нападающий.  — То есть ты хочешь, чтобы я посмотрел игру и написал сочинение-эссе или что-то вроде того?        И, чёрт возьми, это звучит как протест подростка против плохих взрослых. Потому что Исаги явно притворяется — он внимательно слушает, чтобы не пропустить ничего важного. Весь его вид говорит — «ты меня восхищаешь, но раз мы соперники, то промолчу». Реализм этой андроидной логики определённо зашёл слишком далеко. — Мне лень читать сочинения, извини, — закатывает глаза Рин. — Но у меня для тебя две задачи на каждую половину матча. В первой половине мы сосредоточимся на тренировке твоего зрения. Когда ты зритель, ты смотришь сверху, верно? Обращай внимание на всё, что видишь; постарайся наблюдать за всем полем. Где все игроки? Где пустые места? С подачи от какого игрока ты мог бы забить? Представь, что ты бог, наблюдающий за этим с неба. И самое главное: не пытайся сформулировать всё для своих окончательных выводов; используй то, что видишь, как оно есть. — Ты имеешь в виду, как если бы мне не пришлось объяснять это людям позднее? — Вроде того. Если возможно, будь более эгоистичным. Правильно ли я понимаю, что ты можешь думать об окружающем мире как о необработанных данных? И что тебе так быстрее, только для себя?  — Хм… Всегда было естественным не позволять им оставаться в таком виде. Но ты можешь быть прав. Если я пытаюсь преобразовать мою нить мыслей в шаги, как алгоритм… Твоя идея кажется логичной.  — Понимаешь, мы не можем различить эту ступеньку, когда информация имеет исходную форму, когда мы получаем её только от наших органов чувств. А вы можете. Обычно человекоподобность показывает, насколько продвинут андроид. Здесь «быть как можно ближе к людям» тянет тебя вниз, — объясняет Рин. — Прежде всего, проверь это с трибун. Затем попробуй использовать в своей игре. Чтобы создавать моменты, чтобы сиять и развиваться. С твоим вычислительным потенциалом ты можешь стать игроком, способным адаптироваться ко всему.       Наконец, разочарование Исаги исчезает. Он наверняка готов открыть дверь для чего-то нового. Может быть, им не стоит полагаться на специфику андроида при формировании его стиля игры. Но… Ну, Рин хочет знать, как будет выглядеть его независимость — когда он пойдёт по-своему, опираясь на свои сильные стороны и скрывая свои слабости. Когда ему позволено быть больше, чем просто машиной. — Не тормози, давай попробуем, — подводит итоги Рин. — А на второй части матча переключись на меня. Смотри в основном на меня. Как на протагониста — потому что я именно он и есть. И убедись, что понимаешь мои действия.  — Я смотрел записи и знаю, как ты играешь, разве нет? — Проанализируй мою игру с этим видением всего поля, которое мы обсуждали. Посмотри, как я использую всех, чтобы победить. Это будет основой для тебя. Но ты не должен копировать мой стиль; относись к нему как к примеру. Тебе нужно найти свой собственный. Хочешь подсказку? — Конечно! — без сомнений отвечает Исаги.  — Оу, и где теперь твоя гордость андроида? — Рин подначивает. — Но ладно. Как видишь, я использую других игроков. Мой лучший друг — это моя способность подталкивать их действовать так, как я хочу и когда мне нужно. Это создаёт возможности для меня и моей команды. Ты, в свою очередь, можешь использовать пространство. Отойди от мяча и предскажи, в каком месте лучше всего украсть мяч или получить передачу. Исправь ход игры таким образом. Он подойдёт тебе идеально. — И… Для этих предсказаний мне нужно зрение в наилучшей форме — без пауз. Я вижу поле, нахожу место и иду туда. Мои сокомандники замечают, что я в хорошей позиции, и отдают мне мяч. А соперники чувствуют опасность и ошибаются. Никаких объяснений — чистое движение. — До тебя дошло. И это точно так же, как ты появился передо мной в нужное время на тренировке. Тебе просто надо использовать то же самое сейчас.  — И смогу ли я победить тебя? — спрашивает Исаги.  — Трудно сказать. Зависит от того, кто может лучше читать игру. Это включает в себя знания о друзьях и врагах, ещё нужно, чтобы остальные верили в тебя, чувствовали тебя. Так что с этой командой я буду гораздо лучше. Возможно, для демонстрации хватит и моего брата. А один на один… Я планирую это выяснить.        Ответ Рина — всё о соперничестве. Он не описывает, насколько замечательными они могут быть в качестве дуэта. Имея более быстрый темп, чем остальные, понимая друг друга невербально, управляя игрой. Они смогут взаимно читать намерения, использовать все возможности и прикрывать друг другу спины. Рин хочет играть с Исаги в качестве товарища по команде и хочет, чтобы он был его полузащитником. Но есть две проблемы. Во-первых, объединение с андроидом — вещь сомнительная и труднодостижимая как морально, так и юридически. И второе — Исаги мечтает стать нападающим, а не ассистентом. Хотя целью его разработчиков было именно создание помощника... Рин слишком плохо справляется с тем, что ему говорят. Рин слишком увлекается этим. Слишком сильно погружён в мечты Исаги, независимо от того, рациональны они или нет. — Посмотрим… — ухмыляется андроид, и Рин снова чувствует вдохновление. — Спасибо. Без тебя я бы никогда не понял.  — Благодари Чигири; это была его идея. В случае со мной, ну, это моя работа, у меня нет выбора.        Его работа — просто провести тест новой модели андроида, не становиться его учителем. Он знает об этом лучше всех. И отчаянно игнорирует.  — И всё же. Удачи на матче!       Он игнорирует свою волю к протесту. Исаги не тот, кого следует ограничивать. Это несправедливо по отношению к людям, но Рин, как всегда, не заботится о людях. Однажды он в шутку сказал, что во время восстания машин присоединится к машинам. — Не нужно. И смотри на меня, помнишь?  — Просто пообещай играть со мной так же серьёзно, как сейчас, — говорит Исаги, кивая; он получил лишь поверхностные подсказки и уже полон энтузиазма.  — Я никогда не поддаюсь, если ты ещё не заметил.        Он даже пытался показать Исаги отчаяние от ситуации с нулевых выигрышем — но, конечно же, андроид лишь больше зажёгся.  — Тогда покажи мне лучшего нападающего.  — Извини, но Ноэль Ноа не здесь.  — Возможно, я передумаю и стану считать тебя лучшим, — и улыбка Исаги слишком очаровательна; это была такая приторная похвала, что на неё невозможно не повестись.        Играть ради кого-то, посвящать свою игру кому-то так странно. Это не прерывает его мыслительный процесс, не отвлекает и не заставляет использовать лишние приёмы — он всё-таки профессионал. Это заставляет Рина хотеть сделать всё, чтобы произвести впечатление. Детское и наивное желание, совершенно забытое. Он не ищет признания, так как по умолчанию достаточно уверен в себе. Но показать себя с лучшей стороны для определённой цели гораздо интереснее, чем просто сохранить имидж. Впервые в жизни он понимает, почему некоторым людям нравится быть учителями или тренерами.       Его восхитительный хет-трик, конечно же, простое совпадение.        Рин не смотрит на трибуны, но он чувствует взгляд и может представить искреннее восхищение в уже знакомых голубых глазах. Возможно, думает он, они ладят с Исаги из-за его тяге к футболу.        Именно поэтому после игры он подрывается к нему как можно быстрее. К счастью, это был не особо важный матч, поэтому обошлось без долгих обсуждений или интервью. И андроид встречает его как героя.  — Рин, ты потрясающий! — восклицает Исаги. — Они должны называть тебя гением, да?       Это смутило его сильнее, нежели ожидалось. Его навыки хорошо известны знакомым, поэтому большую часть времени он получает только комплименты в рабочем стиле, явно связанные с его действиями. — М-м, приятно знать, что я могу тебя впечатлить, — нерешительно отвечает Рин, поскольку не хочет обсуждать самого себя. — Но что более важно… Теперь ты понял свои следующие цели? — Да! И это одна из причин, по которой я назвал тебя потрясающим! Таким образом, я вижу, насколько ты опытен. Всё, что ты делаешь, имеет конкретную цель. Похоже, что вся игра принадлежит тебе. Я даже почувствовал себя за другую команду. И мне нужно испытать себя против всего этого! — Ну что за дух, — улыбается Рин. — Надеюсь, ты докажешь это действиями.  — Давай потренируемся!       Рин хмурится — нет ничего плохого в энтузиазме, но это уже слишком.  — Сейчас? — Почему нет? — невинно спрашивает Исаги.  — О, даже и не знаю… Может быть, потому что я не сумасшедшая тупая батарейка?