Lauv - Breathe
От лица Каролины Уперев руки в стену по обе стороны от меня, и тем самым не давая мне возможности отстраниться, он навис надо мной, внимательно изучая мое лицо. Его взгляд, такой сосредоточенный и серьезный прямо полыхал где-то в глубине. Поразительная разница с тем, что я видела еще несколько дней назад… Я старалась не смотреть на него, но это было так сложно! Я опустила голову, чтобы не дать себе шанса поддаться соблазну, но ее словно тянуло вверх неведомой силой. Я все еще держалась, когда вдруг почувствовала прикосновение холодных пальцев на своем подбородке. Джастин совсем легонько потянул мою голову вверх, убив во мне последние намеки на желание сопротивляться этому, и я поддалась, словно безвольная кукла. Когда наши губы оказались в паре сантиметров друг от друга, он приоткрыл свои, и мысленно я уже прижималась к ним, облизывала и кусала. Однако в последний момент я ясно ощутила последний отголосок глупой дурацкой непокорности. В самом деле дурацкой, ведь сейчас я желала этого едва ли не больше, чем он. Я все еще не могла оторвать взгляда от его губ, казавшихся такими мягкими и влажными, еще бы, ведь он проводил по ним языком каждые несколько секунд, совсем не облегчая мне задачу. Единственное, чего хотели мои веки, в полной мере сейчас испытывавшие на себе силу земного притяжения, это закрыться. Но, собрав остатки своей жалкой воли, если она вообще у меня была (а каждый раз рядом с этим парнем я сильно в этом сомневалась), я подняла взгляд и тут же поняла, что вряд ли могла поступить глупее… Его глаза неотрывно смотрели на меня, и вдруг все окружающее исчезло. Оно просто перестало существовать. Я видела только эти глаза, глубокие, словно пропасть. Я падала в нее. И мне это нравилось. Сколько всего было сейчас в них. Никаких слов бы не хватило, чтобы сказать столько, сколько говорили они, полыхая своим молчаливым настойчивым огнем. Я даже не заметила, как мои руки опустились, и как он бережно поднял их и положил на свою шею. И я пропустила момент, когда он разомкнул свое оцепление. В нем и не было необходимости, ведь я уже не ушла бы, даже если бы очень захотела. Но я и не хотела. Я не знаю, сколько прошло времени, пока мы стояли, не видя ничего, кроме друг друга, потому что он, наверно, чувствовал то же, что и я. — Джастин, — вдруг выдохнула я тихо. Нет, я ничего не хотела ему сказать. Если честно, это было единственным словом, вертящимся на языке. И оно так жгло мой рот, что я не смогла удержать его внутри. Внезапно, я почувствовала, что хочу произносить его снова и снова. — М-м-м, — довольно промурчал он, прикрыв глаза, и словно прочитав мои мысли, тихо прошептал, — скажи это еще раз… — Джастин, — повторила я, растягивая звуки, словно купаясь в них. — Боже, как приятно, — мычал он, проводя носом по моей щеке, — никогда не слышал ничего более возбуждающего… Сноп мурашек окатил мое ослабевшее тело. Чертовы мурашки! Чертов Джастин! Его глаза были закрыты, и легкая улыбка появилась на губах, когда я повторила его имя опять. — Джастин, — снова и снова повторяла я, пока не почувствовала, что его руки напрягаются все сильнее, а улыбка сменяется тяжелым дыханием из приоткрытого рта. Мягко, ненастойчиво, словно давая мне шанс передумать, он коснулся моих губ своими. И я не была бы собой, если бы не воспользовалась этим шансом. Еле-еле подняв веки, налившиеся свинцовой тяжестью, я слегка отстранилась, чувствуя, что сил на это у меня совсем нет. Джастин, тяжело дыша, прижался ко мне лбом, и прошептал: — Я обещал тебе, что не сделаю ничего, пока ты сама не попросишь… Давящая смесь смятения и ужасного разочарования охватила меня. Я вздохнула и закрыла глаза, кивнув. — Так вот, — сказал он чуть громче, — я передумал. Я не успела ничего понять, как его губы снова накрыли мои, и спустя мгновение, я оказалась в его крепких объятьях, чувствуя, что он, похоже, взялся за дело всерьез. Он был не намерен ни уступать мне, ни уж тем более, меня отпускать. Я даже попыталась отпрянуть, но, положив ладонь на мой затылок, и буквально прижимая мое лицо к своему, он ясно дал мне понять, что сделает это, даже если ему придется причинить мне боль. И я сдалась. Не для видимости, вовсе нет. Я даже сдалась не ему. Я сдалась самой себе. Я знала это. Отныне, не имело значения, что я скажу Габи, или кому бы то ни было, не имело значения, что я брезгливо фыркаю, когда слышу его имя. В самом деле, только его имя я и хотела слышать. Двадцать четыре часа в сутки. Семь дней в неделю. Каждую секунду своей никчемной, лицемерной жизни. В ней никогда не было ничего более искреннего, чем он. Более сильного, и более честного, и даже более красивого. Ничего. Только он был важен для меня, сколько бы я это не отрицала. Он кусал мои губы, словно жить ему осталось несколько минут, и это было единственным, что он хотел успеть сделать в этой жизни. Где мы были? Как нас звали? Существовала ли жизнь вообще до этой минуты? Прямо сейчас, я не знала ответов на эти вопросы, но мне казалось, что это самые неважные вещи в мире. Важно было лишь то, что я держала его лицо в своих ладонях, сжимая так, словно его пытались у меня отобрать. Мне казалось, что если бы сейчас в палату кто-то вошел и сказал, что начался пожар, мы бы предпочли сгореть здесь заживо, только бы не отрываться друг от друга. Но никто не вошел. Мы были предоставлены сами себе. И пока Лос-Анджелес погружался в темноту, мы даже не пытались найти в себе силы, чтобы остановиться.Часть 52
10 апреля 2015 г. в 10:54